Шепот за спиной раздражал.
— Что она делает?
— Не уверен, но… Видимо, предсказывает.
— Это понятно, но зачем, прости Единый, она так сильно машет руками?
Я перестала делать сложные пассы, подсмотренные в «Битве экстрасенсов» и торжественно водрузила ладони на стеклянный шар. Тот был огромный, мутный, с застывшими на стекле жирными следами чьих-то пальцев. Оловянная подставка под ним, привинченная к столу, выглядела подозрительно хлипко.
— Мисс Бартон на днях вернулась из Лексеваля, где слушала лекцию профессора Трездора о новых методиках ясновидения, — в голосе говорящего сквозило скрытое неодобрение. — Вы же знаете этих лексевальцев, им лишь бы что-нибудь новое придумать!
— Прогресс! — понимающе выплюнул его собеседник с непередаваемой смесью уважения и раздражения.
Голоса за спиной смолкли, и в просторной квадратной комнате с высокими окнами-бойницами воцарилась атмосфера напряженного ожидания. Моя спина вспотела, и белая рубашка намертво прилипла к коже. Корсет впился в ребра. Я сделала несколько вдохов ртом, тайком вытерев мокрые ладони о длинную, многослойную юбку из тяжелого черного бархата. Склонившись над столом с шаром, я стояла напротив окна, и на свету бархат красиво играл фиолетовыми переливами. Наверное, эти блики сочетались с маленькой лавандовой шляпкой, которую я в спешке нацепила на макушку. Неубранные волосы свободной рыжей гривой лежали на плечах. Спиной я чувствовала неодобрение женщин и завуалированный интерес мужчин. Я знала, что оконфузилась, но понятия не имела, как забирать волосы наверх при помощи доисторических металлических шпилек.
— Мисс Бартон, так что скажете?
За спиной кашлянули, затем еще раз, уже настойчивее. Я нехотя обернулась и строго воззрилась на человека, посмевшего прервать мой спектакль, но тут же сникла под неодобрительным взглядом ректора. Тот пригладил седовласую макушку, снова многозначительно взглянул на меня и, словно ненароком, достал из нагрудного кармана темно-синего камзола золотые часы на цепочке. Круглая крышка часов звякнула, открываясь, и этот звук заставил меня очнуться. Что ж, пора выкручиваться.
Я зажмурила глаза, затем распахнула их и замогильным голосом, скопированным из той же передачи про экстрасенсов, а может быть, из ужастика с девочкой, выходящего из телевизора, выдала:
— Небеса сегодня прольют изрядно слез. Будет дождь.
Я исподлобья посмотрела на застывших в изумлении зрителей, очевидно, ожидающих более яркой концовки. Кульминацию я безбожно слила, признаю. Ректор вместе со всеми посмотрел сначала на меня, затем в окно. Там, за стеклом, защищенным широкой решеткой, завывал злой осенний ветер. По хмурому небу гуляли свинцовые тучи. В щели между камнем и стеклом задувал холодный воздух. Я стояла близко к окну, поэтому мой нос улавливал запах разряженного озона — запах скорого дождя.
«Лия — капитан очевидность. Нет, цветов не нужно, спасибо. Обойдемся овациями».
— Благодарю, мисс Бартон, за предсказание, — невозмутимо сказал ректор и обернулся к остальным преподавателям. — Что ж, думаю, всем пора приступить к своим обязанностям. Занятия начнутся с минуты на минуты.
Силен старикан, с уважением подумала я. Даже в лице не изменился!
Выдавив из себя смущенную улыбку, я поправила шляпку и вместе со всеми покинула просторную профессорскую. В узком коридоре, выложенном камнем, гуляли сквозняки. В одной рубашке стало зябко, но я, не обращая на это внимания, прислонилась спиной к холодному неоднородному камню и устало выдохнула.
Итак, девять утра, с минуты на минуту начнется пара, где я должна рассказать студентам об основах прорицания. Все бы ничего, но меня волнует один вопрос: как, черт возьми, вернуться домой?
Ну, Лия, ну ты попала! Помогла человеку, называется!
— Мисс Бартон, вам плохо?
Очень.
— Нет, благодарю. Голова немного закружилась.
Почти не солгала. У любого закружится голова, если в ней всплывет отрывок чужого воспоминания.
Как наяву, я увидела пышный бал-маскарад, наполненный музыкой, танцами и звоном бокалов. На натертом до блеска паркете кружатся многочисленные пары. По залу с высоким потолком и огромными окнами, весело переговариваясь, расхаживают дамы и господа в масках, в уголке сидят пожилые матроны и что-то увлеченно обсуждают. В разодетой толпе проносится крик. Он обрывается звоном разбитого стекла и леденящей душу тишиной. Невысокая девушка в изумрудном платье корчится на полу от нестерпимой боли. Ее губы, накрашенные помадой, быстро синеют. Тонкие руки в перчатках по локоть вздрагивают, а затем нога в бальной туфле дергается, и девушка с рыжими волосами, забранными в высокую прическу, замирает навсегда.
Этой девушкой в чужом видении была я.
Теперь я знала, почему хозяйка этого тела решила поменяться со мной местами. Она бежала от судьбы. От той, что увидела сама, своими глазами, в магическом шаре. Если моя копия из этого мира столь же талантлива, сколько хитра, то жить мне осталось совсем недолго.
А начиналось все буднично. В том плане, что день снова не задался: я опоздала на работу, получила нагоняй от начальства и все оставшееся время с ненавистью корпела над годовым финансовым отчетом, тоскливо размышляя, что я здесь делаю и прилично ли будет уволиться, так и не получив первую зарплату.От пафосного шага с бросанием на стол шефу заявления по собственному желанию останавливали лишь осуждающие слова мамы, которые стояли у меня в ушах: «Лия, ну ведь ты уже два года, как закончила институт, и до сих пор не можешь определиться, чем хочешь заниматься по жизни! Сколько работ ты сменила за последние полгода? Десять? И ради бога, зачем ты работала официанткой, если у тебя красный диплом экономического факультета?!»Ну и мамино коронное: «Когда ты повзрослеешь?»Что подразумевает мама под этими словами, я понимала смутно. С восемнадцати лет я работала и обеспечивала себя сама, а последние три года еще и жила отдельно. Словом, совсем уж и
Холодная стена из плохо обтесанного камня, к которой я прижималась спиной в коридоре возле профессорской, заставила меня подмерзнуть. Я пожалела, что не взяла с собой накидку, вместе с пальто оставленную в гардеробе на первом этаже. Еще раз взглянув в сторону удаляющихся преподавателей, обсуждающих мое триумфальное предсказание о скором дожде, я тяжело вздохнула и неохотно поплелась следом. Память все еще подводила, поэтому аудиторию я нашла не сразу. Возможно, дело было даже не в памяти, а в том, что я чувствовала себя потерянной и с трудом могла сосредоточиться на самых простых вещах. Воспоминание о собственной напророченной смерти меня напугало так сильно, что я не удивлюсь, увидев в зеркале несколько седых волос на макушке. Да даже если и целую прядь! Нет, путь домой нужно искать как можно скорее. А там я возьму эту Амелию Бартон за шкирку и… Увлекшись кровожадными мечтами и изрядно поплутав по огромному замку со сквозняками в длинных и мрачных коридорах, я все-таки нашл
Кабинет ректора находился на последнем этаже замка, прямо за деканатом. В приемной меня встретил холеный секретарь. Вырез ярко-желтой жилетки почти полностью скрывали воланы огромного белоснежного жабо. Взглянув в тонкое лицо с щеточкой щегольских усиков, я быстро оценила тщательно зализанные черные волосы, заплетенные в косичку и решила, что либо тот перестарался с духами и укладкой, либо все-таки играет за другую команду. В этом случае бесполезно задабривать его улыбками, только— шоколадками или, как вариант, ненужными ухажерами.—Мне назначено,— вежливо сказала я, нервно теребя пальто в руках.—Мисс Бартон,— кивнул секретарь, имя которого я никак не могла вспомнить. —Милорд ректор ждет вас. Проходите.Я шагнула к двери, ведущей в кабинет, помялась на пороге, а затем резко обернулась к секретарю, погруженному в перебирание каких-то бумажек на столе.—А как у… мило
Я долго возилась с книгами, найденными на столе Амелии. Сначала я листала их торопливо, а затем— медленно, стараясь вникнуть в формулы и схемы. Память играла со мной в кошки-мышки и лучше всего мое состояние описывала известная фраза: «тут помню, там не помню».Информации о двойниках нашлось до обидного мало. Мне не попалось ничего толкового кроме того абзаца об обмене душами. Я также нашла упоминание, что дар у двойников, несмотря на внешнее сходство, может быть разным и даже противоположным друг другу (как это часто бывает у близнецов), но мне до таких деталей не было никакого дела. Я уже поняла, что у меня дар отсутствует напрочь.Наверное, я уснула прямо так, сидя за столом, потому что шею ломило, а момент укладывания в кровать в памяти не остался. Снова, как и во сне с зеркалом, я четко знала, что сплю.Я очутилась на небольшой зеленой лужайке рядом с округлым чистым прудом. Его берег был окаймлен плакучими ивами, и его прозрачная гл
На следующее утро у меня было две пары у первокурсников-целителей. Бессонная ночь не прошла даром: я отыскала и свое расписание занятий, и подробные лекции для студентов (Амелия оказалась на редкость аккуратна в подготовке и поиске материала). Пришлось, конечно, кое-где проявить фантазию, но в целом я чувствовала себя более-менее уверенно, расхаживая между рядами и менторским тоном, подслушанным у Амелии, рассказывая о великих пророках этого мира. Моя длинная темно-синяя юбка, окаймленная по подолу кружевом, шелестела в тишине аудитории. Я ловко уходила от вопросов и тихо радовалась, что программа на курсе целительства включает в себя лишь поверхностное знакомство с моим предметом. Как выкручиваться, когда ко мне попадут студенты, которые планируют стать моими коллегами, я не представляла. Им-то уже зубы не заговоришь.Высокопарно рассуждая о высоких материях и о роли пророчеств в истории, я параллельно методично размышляла, с какого бока взяться за расследование убийства. Мы
— Делать с чем? —спросила Амелия, отвлекаясь от очередного карточного расклада.Она подняла голову, чуть переменила позу, выпрямившись на зеленой траве, и обозначила уголками губ вежливую улыбку.Ясно, значит, я снова сплю. Вздохнув, я плюхнулась рядом с ней.—Я что, спросила это вслух?—Почти,— кивнула она и вскинула руку, указывая наверх,— ты думаешь об этом даже во сне.Я перевела взгляд на мрачное темное небо. Сизые тучи сбились в ряд, сплетаясь между собой в буквы.«Что с этим делать?»— торжественно вопрошало небо.Эпично, ничего не скажешь.Я вновь посмотрела на Амелию и спрятала руки в карманы кожанки. Джинсы, футболка, куртка— как же я соскучилась по нормальной одежде!—У меня проснулся дар,— неохотно призналась я.Амелия резко смела карты и принялась задумчиво перемешивать их
Я решила не дожидаться, пока ректор прознает про разбитый витраж, и сообщить ему об этом самой. Так сказать, явка с повинной.Попасть к ректору оказалось не так просто. Уже на пороге приемной я попала в жаркие объятие секретаря.—Мисс Бартон! —обрадовался он. —Вы принесли мне… То, о чем мы договаривались?Секретарь посмотрел на меня едва не с вожделением, но я не льстила себя надеждой, что причиной тому мое очарование.—Мистер Адамсон,— с натянутой улыбкой ответила я,— я занесу вам… желанный предмет немного позже. Мы же не оговаривали время?Секретарь прищурился и посмотрел на меня с подозрением, как столичный житель на провинциала.—Мисс Бартон, вы же не пытаетесь меня… обмануть?—Что вы! —почти искренне возмутилась я. —Я таким не занимаюсь. —Под его долгим взглядом, я поправилась:&n
Час был непоздний, но за окном уже сгущались сумерки. Свечи в рожках темно-зеленой люстры дарили теплый, но тускловатый свет. За моей спиной потрескивали дрова в камине, и отблески от него падали на Буклю. Она, взобравшись на стопку книг, сонно клевала носом, изредка открывая глаза и тут же вновь впадая в дремоту. Я покосилась на быстро опускающуюся за окном темноту, перевела взгляд на своего питомца и покачала головой.Какая-то неправильная сова мне досталась. Разве она не должна с приходом вечера оживиться и, не знаю, унестись на поиски пропитания? Букля же, кажется, твердо вознамерилась проспать до самого утра.Я вздохнула. Возможно, ее стоило отнести в совятник, расположенный за новым учебным корпусом, но я не знала, как Букля будет ладить с другими совами. Вдруг начнет их обижать? Или того хуже, они ее? Нет, пусть лучше будет под моим присмотром, хотя бы первое время.Рука дернулась погладить Буклю, но я не стала этого делать. Зная нрав своей совы, я не уди
Айдену потребовалось даже меньше времени, чем он просил. Не знаю, в чем была причина— в правильной мотивации или неосторожности убийцы,— но дело мистера Томсона удалось распутать всего за два месяца. Помог уже опробованный на мне способ ловли на живца. Ректор поначалу протестовал, не желая выступать в роли наживки, но, как сказал Айден, все же признал, что этот способ эффективен. Объединив усилия, они схватили отравителя. К моему удивлению, им оказался мистер Вудворт— куратор, которого я видела на тренировочном поле боевых магов в первые дни своего пребывания в этом мире.Вудворт был лишь последним звеном в длинной цепочке, ведущей к настоящему убийце. Дело имело политическую подоплеку и было связано с последними исследованиями мистера Томсона, так интересовавшими гильдию, поэтому я предпочла не вникать в детали. Я всегда считала, что от политики лучше держаться подальше.Наша с Айденом свадьба прошла скромно. Роскошное платье, сшито
Разговор с Айденом вышел сумбурным, коротким и немного суматошным из-за сладких поцелуев, которыми мы одарили друг друга, оставшись наедине.Я лежала в его постели, в коконе его объятий и, вспомнив кое о чем, приподнялась на локте, чтобы увидеть его лицо.—Так значит, вы собирались использовать темную магию некромантов? —поддразнивая, спросила я. В памяти всплыла его трость, медленно отрывающаяся от пола.—Я бы убил их всех,— помолчав, признался он.—Сумасшедший! —распахнув глаза, ошарашенно пробормотала я. —Это не то заклятие, которое некромант может использовать лишь однажды, потому что оно, защищая от врагов, заодно убивает и его самого?—Верно. Кинжал некроманта,— подтвердил он, вызвав у меня новый судорожный вздох. —Оно убивает всех в комнате, за исключением того, кто стоит за спиной некроманта, творящего заклинание.&
—Так значит, мистер Блэк, вы не можете сказать наверняка, с какой именно стороны огненный шар выбил окно: изнутри или снаружи? —вкрадчивые нотки в голосе прокурора заставили меня вздрогнуть.С такой неспешной мягкостью ступает кошка, подбираясь к мыши.Вот только Айден едва ли походил на жертву, которой суждено стать обедом хищника. Он взглянул на прокурора в старомодном парике с двумя косицами у лица и равнодушно ответил:—К сожалению, не могу. Мне бы не хотелось ввести присяжных в заблуждение.В его голосе даже самый пристрастный зритель не смог бы выявить фальши, но я знала Айдена слишком хорошо. Он нервничал, но скрывал это так мастерски, что едва ли кто-то об этом догадается.—Вот как? —переспросил прокурор и сделал пару шагов в сторону присяжных, расположившихся слева от трибуны, возле который стоял Айден.—Я был несколько занят,— сухо и немного скучающ
Я распахнула глаза и пару минут изучала балочный потолок, припоминая, кто я и где нахожусь. Прогулка по коридору с дверями (я предпочитала называть свое пограничное состояние именно так) сказалась на сознании. Оно все еще было заполнено подрагивающим маревом. Память возвращалась толчками.Опустив ноги на пол, я поморщилась от легкой ломоты во всем теле, но все равно медленно встала и прошла по небольшой незнакомой комнате. Ее обстановку можно было назвать спартанской, но эта лаконичность никак не напоминала больничную строгость: узкая кровать с тонким матрасом, одинокий стул и простой деревянный стол без ящиков со стоящей на крышке тонкой оплавленной свечой в медном подсвечнике. Я дотронулась рукой до шершавой стены, лишенной обоев. На пальцах остался след от дешевой побелки или чего-то похожего. Мрачную атмосферу разбавлял лишь слабый солнечный свет, узкими желтыми полосками лежащий на гладко обтесанных досках холодного пола. Прочные решетки на двух узких оконцах под потолко
Я удивленно оглянулась. Длинный белый коридор с деревянными дверями по обе стороны от меня. Босые ноги колола жесткая тканая дорожка зеленого цвета. Я посмотрела вниз, на свои ступни, затем медленно подняла взгляд вверх, подмечая, что вместо платья или хотя бы джинсов на мне бесформенное белое одеяние, похожее на рубаху до колен. Распущенные волосы тяжелой волной лежали на плечах. Я постояла, прислушиваясь к гнетущей тишине. Что это за место? Моя рука потянулась к деревянной ручке в виде головы скалящегося льва. Кожу обожгло, словно каленым железом, и я отдернула пальцы. Мне сюда нельзя.Медленно, будто во сне, я прошла по длинному безликому коридору почти до конца. Одна из дверей вдруг со скрипом приоткрылась, и я, как завороженная, шагнула в ее сторону.—Стой!!!Я обернулась. Совсем рядом застыла Амелия, окончательно превратившаяся в меня: рваные джинсы, кеды, майка и кожаная куртка; рыжие тяжелые волосы стали значительно тоньше и обрезаны под модн
Признаться, у меня мелькнула мысль обратиться к Адамсону с просьбой о помощи, но я посчитала ее признаком слабости и отмела почти сразу. В этом платье или в любом другом— неважно! —я не позволю пророчеству Амелии сбыться.Если бы кто-нибудь спросил меня, не хочу ли я вовсе пропустить бал, где моей жизни будет угрожать опасность, я бы не смогла скрыть удивления. У меня и мысли не возникло, что можно бежать. Нет, я была преисполнена решимости встретиться с Судьбой лицом к лицу. К тому же шансы перехитрить смерть гораздо выше в том случае, если точно знаешь место и способ убийства.Я повторяла это про себя снова и снова, даже когда вошла в холл старого корпуса академии, в огромном зале которого уже начался бал. Темноту за решетчатыми окнами-бойницами разбавлял мягкий свет магических фонарей, отражающийся в зеркале луж. В самом же замке зажгли все канделябры, лампы и люстры, и пламя свечей в хрустальных рожках плясало настоящим волшебством. Камины ж
— Мисс Бартон, я рад вас видеть!Я настороженно взглянула на ректора, привставшего при виде меня из-за письменного стола. Он гостеприимно указал на стул с высокой спинкой напротив. Я подавила в себе желание вцепиться в дверную ручку, а лучше вовсе попятиться в коридор. Вместо этого я несколько натянуто улыбнулась и переступила порог кабинета. Дверь с тихим щелчком захлопнулась, отрезая меня от приемной, выглядевшей пустовато без Адамсона.Полвосьмого утра, рабочий день еще не начался, поэтому наша встреча с ректором происходила без свидетелей.Ладно, Лия, что ты трясешься? Не убьет же он тебя! Ну, не сейчас во всяком случае.—Ваша чайка принесла мне письмо. Вы просили зайти к вам, как можно раньше,— вежливо сказала я, усаживаясь на стул и расправляя складки тяжелой темно-синей юбки.Вообще-то, стук в окно разбудил меня не сразу. После ночного приключения я уснула настолько крепким сном, что даже снов не видела, а
Свет погас резко. Я, наблюдавшая за происходящим в щелочку, удивленно моргнула. Охранник, не удосужившийся проверить помещение, лениво зевнул и, громко звеня ключами, закрыл дверь. В замке раздался скрежет поворачиваемого ключа, затем— тяжелая поступь удаляющихся шагов. В повисшей тишине вежливый вопрос Блэка прозвучал несколько провокационно.—Надеюсь, вы не боитесь темноты?Он задал его куда-то мне в макушку, но в тесноте нашего укрытия позу выбирать не приходилось. Идея спрятаться в шкафу, выглядывающем из дальнего угла комнаты и хранящем в себе инвентарь для уборки, принадлежала мне. Кто бы мог подумать, что большую часть времени придется простоять практически в обнимку с Блэком! Ну ладно-ладно, прижавшись спиной к его груди.—Темноты— нет,— хрипловато ответила я,— а вот вас в темноте— возможно.Он вытянул вперед руку, случайно задев мой локоть, и приоткрыл дверь шкафа
Когда я поднялась в ректорат, чтобы еще раз поблагодарить мистера Саймона за спасение Букли, меня остановил Адамсон. Свистящим шепотом тот предупредил, что ректор сегодня не принимает, и он бы настоятельно не советовал соваться в его кабинет. Выслушав сочувствие насчет совы (новость быстро облетела академию), я растерянно улыбнулась и ретировалась уже по привычке в столовую.Пытаться возобновить прерванную пару я не видела смысла, а после нее у меня как раз было окно. Буклю пришлось оставить в лечебнице, где за ней обещал приглядеть Эванс. Я хотела забрать сову домой, но доктор предложил подождать с этим до завтра. Антидот, конечно, помог, но все равно Букле требовалось некоторое время на восстановление, и лучше, если это будет происходить под врачебным присмотром.В столовой я попыталась прийти в себя и подумать над случившимся, но ко мне то и дело подходили коллеги, чтобы выразить свое негодование и сопереживание. Птица для любого мага значила достаточно много,