Я распахнула глаза и пару минут изучала балочный потолок, припоминая, кто я и где нахожусь. Прогулка по коридору с дверями (я предпочитала называть свое пограничное состояние именно так) сказалась на сознании. Оно все еще было заполнено подрагивающим маревом. Память возвращалась толчками.
Опустив ноги на пол, я поморщилась от легкой ломоты во всем теле, но все равно медленно встала и прошла по небольшой незнакомой комнате. Ее обстановку можно было назвать спартанской, но эта лаконичность никак не напоминала больничную строгость: узкая кровать с тонким матрасом, одинокий стул и простой деревянный стол без ящиков со стоящей на крышке тонкой оплавленной свечой в медном подсвечнике. Я дотронулась рукой до шершавой стены, лишенной обоев. На пальцах остался след от дешевой побелки или чего-то похожего. Мрачную атмосферу разбавлял лишь слабый солнечный свет, узкими желтыми полосками лежащий на гладко обтесанных досках холодного пола. Прочные решетки на двух узких оконцах под потолко
—Так значит, мистер Блэк, вы не можете сказать наверняка, с какой именно стороны огненный шар выбил окно: изнутри или снаружи? —вкрадчивые нотки в голосе прокурора заставили меня вздрогнуть.С такой неспешной мягкостью ступает кошка, подбираясь к мыши.Вот только Айден едва ли походил на жертву, которой суждено стать обедом хищника. Он взглянул на прокурора в старомодном парике с двумя косицами у лица и равнодушно ответил:—К сожалению, не могу. Мне бы не хотелось ввести присяжных в заблуждение.В его голосе даже самый пристрастный зритель не смог бы выявить фальши, но я знала Айдена слишком хорошо. Он нервничал, но скрывал это так мастерски, что едва ли кто-то об этом догадается.—Вот как? —переспросил прокурор и сделал пару шагов в сторону присяжных, расположившихся слева от трибуны, возле который стоял Айден.—Я был несколько занят,— сухо и немного скучающ
Разговор с Айденом вышел сумбурным, коротким и немного суматошным из-за сладких поцелуев, которыми мы одарили друг друга, оставшись наедине.Я лежала в его постели, в коконе его объятий и, вспомнив кое о чем, приподнялась на локте, чтобы увидеть его лицо.—Так значит, вы собирались использовать темную магию некромантов? —поддразнивая, спросила я. В памяти всплыла его трость, медленно отрывающаяся от пола.—Я бы убил их всех,— помолчав, признался он.—Сумасшедший! —распахнув глаза, ошарашенно пробормотала я. —Это не то заклятие, которое некромант может использовать лишь однажды, потому что оно, защищая от врагов, заодно убивает и его самого?—Верно. Кинжал некроманта,— подтвердил он, вызвав у меня новый судорожный вздох. —Оно убивает всех в комнате, за исключением того, кто стоит за спиной некроманта, творящего заклинание.&
Айдену потребовалось даже меньше времени, чем он просил. Не знаю, в чем была причина— в правильной мотивации или неосторожности убийцы,— но дело мистера Томсона удалось распутать всего за два месяца. Помог уже опробованный на мне способ ловли на живца. Ректор поначалу протестовал, не желая выступать в роли наживки, но, как сказал Айден, все же признал, что этот способ эффективен. Объединив усилия, они схватили отравителя. К моему удивлению, им оказался мистер Вудворт— куратор, которого я видела на тренировочном поле боевых магов в первые дни своего пребывания в этом мире.Вудворт был лишь последним звеном в длинной цепочке, ведущей к настоящему убийце. Дело имело политическую подоплеку и было связано с последними исследованиями мистера Томсона, так интересовавшими гильдию, поэтому я предпочла не вникать в детали. Я всегда считала, что от политики лучше держаться подальше.Наша с Айденом свадьба прошла скромно. Роскошное платье, сшито
Шепот за спиной раздражал. —Что она делает? —Не уверен, но… Видимо, предсказывает. —Это понятно, но зачем, прости Единый, она так сильно машет руками? Я перестала делать сложные пассы, подсмотренные в «Битве экстрасенсов» и торжественно водрузила ладони на стеклянный шар. Тот был огромный, мутный, с застывшими на стекле жирными следами чьих-то пальцев. Оловянная подставка под ним, привинченная к столу, выглядела подозрительно хлипко. —Мисс Бартон на днях вернулась из Лексеваля, где слушала лекцию профессора Трездора о новых методиках ясновидения,— в голосе говорящего сквозило скрытое неодобрение. —Вы же знаете этих лексевальцев, им лишь бы что-нибудь новое придумать! —Прогресс! —понимающе выплюнул его собеседник с непередаваемой смесью уважения и раздражения. Голоса за спиной смолкли, и в просторной квадратной комнате с высокими окнами-бойницами воцарилась атмосфера напряженного о
А начиналось все буднично. В том плане, что день снова не задался: я опоздала на работу, получила нагоняй от начальства и все оставшееся время с ненавистью корпела над годовым финансовым отчетом, тоскливо размышляя, что я здесь делаю и прилично ли будет уволиться, так и не получив первую зарплату.От пафосного шага с бросанием на стол шефу заявления по собственному желанию останавливали лишь осуждающие слова мамы, которые стояли у меня в ушах: «Лия, ну ведь ты уже два года, как закончила институт, и до сих пор не можешь определиться, чем хочешь заниматься по жизни! Сколько работ ты сменила за последние полгода? Десять? И ради бога, зачем ты работала официанткой, если у тебя красный диплом экономического факультета?!»Ну и мамино коронное: «Когда ты повзрослеешь?»Что подразумевает мама под этими словами, я понимала смутно. С восемнадцати лет я работала и обеспечивала себя сама, а последние три года еще и жила отдельно. Словом, совсем уж и
Холодная стена из плохо обтесанного камня, к которой я прижималась спиной в коридоре возле профессорской, заставила меня подмерзнуть. Я пожалела, что не взяла с собой накидку, вместе с пальто оставленную в гардеробе на первом этаже. Еще раз взглянув в сторону удаляющихся преподавателей, обсуждающих мое триумфальное предсказание о скором дожде, я тяжело вздохнула и неохотно поплелась следом. Память все еще подводила, поэтому аудиторию я нашла не сразу. Возможно, дело было даже не в памяти, а в том, что я чувствовала себя потерянной и с трудом могла сосредоточиться на самых простых вещах. Воспоминание о собственной напророченной смерти меня напугало так сильно, что я не удивлюсь, увидев в зеркале несколько седых волос на макушке. Да даже если и целую прядь! Нет, путь домой нужно искать как можно скорее. А там я возьму эту Амелию Бартон за шкирку и… Увлекшись кровожадными мечтами и изрядно поплутав по огромному замку со сквозняками в длинных и мрачных коридорах, я все-таки нашл
Кабинет ректора находился на последнем этаже замка, прямо за деканатом. В приемной меня встретил холеный секретарь. Вырез ярко-желтой жилетки почти полностью скрывали воланы огромного белоснежного жабо. Взглянув в тонкое лицо с щеточкой щегольских усиков, я быстро оценила тщательно зализанные черные волосы, заплетенные в косичку и решила, что либо тот перестарался с духами и укладкой, либо все-таки играет за другую команду. В этом случае бесполезно задабривать его улыбками, только— шоколадками или, как вариант, ненужными ухажерами.—Мне назначено,— вежливо сказала я, нервно теребя пальто в руках.—Мисс Бартон,— кивнул секретарь, имя которого я никак не могла вспомнить. —Милорд ректор ждет вас. Проходите.Я шагнула к двери, ведущей в кабинет, помялась на пороге, а затем резко обернулась к секретарю, погруженному в перебирание каких-то бумажек на столе.—А как у… мило
Я долго возилась с книгами, найденными на столе Амелии. Сначала я листала их торопливо, а затем— медленно, стараясь вникнуть в формулы и схемы. Память играла со мной в кошки-мышки и лучше всего мое состояние описывала известная фраза: «тут помню, там не помню».Информации о двойниках нашлось до обидного мало. Мне не попалось ничего толкового кроме того абзаца об обмене душами. Я также нашла упоминание, что дар у двойников, несмотря на внешнее сходство, может быть разным и даже противоположным друг другу (как это часто бывает у близнецов), но мне до таких деталей не было никакого дела. Я уже поняла, что у меня дар отсутствует напрочь.Наверное, я уснула прямо так, сидя за столом, потому что шею ломило, а момент укладывания в кровать в памяти не остался. Снова, как и во сне с зеркалом, я четко знала, что сплю.Я очутилась на небольшой зеленой лужайке рядом с округлым чистым прудом. Его берег был окаймлен плакучими ивами, и его прозрачная гл