ВойтиShare
Вместо пролога
Последнее обновление:
2024-10-29 19:42:56Вместо пролога
Караван отправлялся до восхода. Восточный край небосклона только-только начинал брезжить смутным намеком на рассвет, а кони уже фыркали и взвизгивали, переступая тяжелыми подкованными копытами, и пробовали постромки на разрыв, норовя рывком взять с места груженую крытую повозку. Возницам с трудом удавалось удерживать на месте храпящих ласдайлей[i].
Улицы Ланоры были пусты, спали даже дворовые собаки. Позевывая и ворча, пассажиры забирались в повозки, размещались поудобней среди тюков с товаром. Когда караван выйдет из города, и колеса, отгрохотав по неровной брусчатке, мягко покатятся по пыльному тракту, люди наверстают свое, убаюканные плавной рысью ласдайлей и мерным покачиванием повозок. Но этого еще надо дождаться…
Валиса не спешила с посадкой. Отец расщедрился на личного кучера и отдельную повозку, запряженную любимой парой Валисы. Рыжие ласдайли вели себя несколько спокойнее своих пылких собратьев, не зря девушка потратила столько времени на их выездку, добиваясь идеального послушания и слаженности движений. Им не меньше прочих рысаков хотелось отмерять мили бескрайней дороги, почти не замечая тяжести повозки, но они сдерживали свой норов. Они знали – вот сейчас, чуть погодя, хозяйка с ласковыми, но уверенными руками сядет в повозку – и тогда уже никто не станет сдерживать их жажду бега…
Кучер уже сидел на козлах, разбирая поводья и с сочувствием поглядывая на девушку, багаж был уложен и закреплен, но Валиса медлила. Обхватив озябшие плечи, девушка в последний раз окинула взглядом пустую улицу, и решительно направилась к повозке. Она поняла, что надеяться ей не на что.
Все кончено. Арайт не пришел за ней. И не придет. Он позволил ей уехать. Что ж, так тому и быть…
На миг Валису охватила паника. Ей хотелось уцепиться за руки отца, моля разрешить ей остаться, не отсылать прочь. Святые небеса, она готова была на коленях простить об этой милости!..
Подавив предательскую дрожь, она забралась в повозку. Отец не поскупился на мягкие тюфяки, Валиса утонула в них, как в перине. Раздвинув полотнища тента, девушка выглянула наружу. Как раз в этот миг открылись ворота постоялого двора, и первая пара ласдайлей, прикусив удила, рывком вынесла повозку на мостовую.
Отец шагнул было к повозке дочери, протянул руку, губы его дрогнули, будто он хотел что-то сказать… но так и остался стоять, махнув рукой кучеру – трогай!
– Я люблю тебя! – одними губами сказала Валиса.
Рыжие рысаки, повинуясь не хозяйской, но ничуть не менее знакомой руке кучера, мягко сдвинули повозку и, постепенно ускоряя бег, заняли свое место в караване. С вечера набухавшие тучи наконец пролились долгожданным дождем. Слушая мерный стук капель по натянутому тенту, Валиса с горечью подумала, что даже судьба смеется над ней. «Дождь в дорогу – добро в дорогу». Для зависимых от погоды скотоводов и земледельцев засушливой степи нет ничего драгоценней небесной влаги. Но какое добро могло ждать впереди изгнанницу?
Шелест дождя и мерное покачивание повозки убаюкали девушку. Боль предательства не отпускала – она уходила вглубь, как уходит отравленная игла. Однажды она достигнет сердца и убьет – но не теперь. Не теперь!
Прежде Валисе нужно было пересечь весь континент и добраться до родного поселка отца, где жила его родная сестра. Тетушка, которую Валиса никогда не видела, лишь изредка получая с имперской почтой письма с известиями. Она знала, что тетя Луэссэ вышла замуж, что она овдовела, так и не заимев детей, и что теперь заправляет небольшим имением мужа, а наследовать ей будет племянник, сын шурина.
Там, где Валису не знает ни одна живая душа, она сможет представиться молодой вдовой, уехавшей на край света от тягостных воспоминаний. К концу путешествия станет очевидным ее положение, но к тому времени не один раз сменятся и путешественники, и купцы – отец позаботился выбрать маршрут, никто из знакомых точно не поедет с этим караваном.
Никто в Ланоре не знал, куда она уезжает. Никто не подозревал, что она вообще куда-то собралась! И сколько времени пройдет, прежде чем ее отсутствие заметят? А тот единственный, кто мог бы пролить свет на ее исчезновение – что скажет он, если его спросят? Если, конечно, найдутся желающие спрашивать…
Сделает ли он вид, что знает не больше прочих? Или откроет всем ее позор, сделав невозможным возвращение?
Как он мог?! Как он мог так поступить с ней? Ведь они так любили друг друга… Сколько раз она слышала слова признаний? И ведь верила, глупая…
Валисе стало бы легче, сумей она заплакать, но горе ее было так велико, что для слез не оставалось сил.
Он не пришел. Он даже не ответил на письмо…
– Я тебя ненавижу, – прошептала девушка. – Я буду ненавидеть тебя всю жизнь. И однажды ты горько пожалеешь о том, что так обошелся со мной…
Погружаясь в сон, она не слышала, как ржали кони, приветствуя встречный караван. Две цепочки повозок, теснясь к обочинам дороги, разминулись, и ласдайли прибавили ходу, недовольные задержкой. В одной из встречных повозок дремал необычный пассажир.
Вар’ная была человеческим государством. И хотя исстари здесь жили эльфы, их было немного – всего несколько семей. То, что каждая такая семья могла насчитывать до сотни представителей, большой роли не играло. Люди сторонились их и побаивались – но не настолько, чтобы ненавидеть. Эльфы не проявляли интереса к скотоводству и земледелию, они разводили коней в каменистых, непригодных для людей пустошах нагорья, и выращивали сады вокруг найденных и собственноручно вырытых в степи колодцев. Неутомимые ласдайли и тонконогие, легкие палуза[ii] эльфийских табунов пользовались спросом у людей, саженцы способных цвести и плодоносить в любую засуху деревьев тоже шли нарасхват, а умение найти воду в самой сухой степи придавало остроухим и длинноглазым красавцам почти мистический ореол. Так что им прощалось некоторое количество полукровок, время от времени удивлявших окружающих своим явлением на свет.
Арайт был таким полукровкой. Для эльфов происхождение не имело особого значения, люди же понимали, что у другого народа и обычаи другие… да и, положа руку на сердце, кому не очевидно, что, если не освежать кровь, через некоторое – пусть и немалое по людским меркам время – эльфам придется жениться на собственных сестрах и выходить замуж за братьев? А это и для скота плохо, что уж о людях говорить… да и об эльфах тоже. Законов природы для них никто не отменял, будь они хоть трижды бессмертными.
Перворожденные никогда не отказывались от своих детей, воспитывали их наравне с рожденными в законном браке, а если отец полукровки не был женат, то охотно принимал в свой дом и смертную мать отпрыска. Конечно, потом он все равно женился на своей, бессмертной, но никаких нареканий со стороны законной супруги человечья женщина не вызывала. Бывало, впрочем, что и на смертных женились…
Странным образом смешения кровей не происходило. Вырастая, полукровка становился чистокровным эльфом. К этому привыкли, и если ворчали порой на чужаков, то быстро умолкали, как только счастливая мамаша остроухого младенца переселялась к его отцу или даже шла с ним под венец. Такому миролюбию немало способствовала и веротерпимость эльфов – они никогда не отказывались заключать брак по законам людей. А что потом повторяли процедуру бракосочетания по своим дивным обычаям – что ж, к этому относились с пониманием. Кое-кто из молодоженов-людей даже рисковал венчаться по двойному обряду – так, мол, надежнее. Двойное благословение – двойное счастье. И, верно, семейная жизнь у таких пар зачастую протекала глаже, чем у соседей. Но общим обычаем это так и не стало…
Одетый как человек, Арайт все равно привлекал к себе внимание. Острые кончики ушей можно было спрятать в длинных, слегка вьющихся волосах цвета темного янтаря, но нельзя было спрятать удлиненный разрез глаз, зеленых, как молодая листва, изящные обводы высоких скул и ленивую грацию движений хищника. Поэтому в повозке он ехал один.
Впрочем, ему это было только на руку. Он так устал, стремясь как можно скорее выполнить это нежданное поручение отца, чтобы пораньше вернуться домой… Можно было, не отвлекаясь на пустую дорожную болтовню, вволю помечтать о том, как уже этим вечером он обнимет Валису и наденет на ее хрупкое запястье браслет с изумрудами – венчальным камнем эльфов. Хотя сапфиры больше подошли бы к ее синим глазам и густым черным волосам, струящимся подобно драгоценному шелку из южных земель…
Но сильнее редкостной красоты, способной на равных соперничать с утонченной прелестью эльфийских дев, Арайта привлекала душа Валисы – чистая, открытая, сильная, способная радоваться радостью других и сопереживать чужому горю…
Он дремал, погружаясь в мечты. Когда она войдет в го дом, под его крышей возгорится негасимое пламя любви. Отцу будет трудно примириться с его выбором, он уже высказывал свое недовольство, но когда высокородный Эйлал ар-Надолэ[iii] получше узнает дочь скотовода, он поймет, что лучшего выбора его сын сделать не мог, и полюбит свою невестку. И как бы дальше ни сложилась их жизнь, скучной и серой она уж точно не будет! С Валисой это просто невозможно… На миг защемило сердце от необъяснимой тоски, но это чувство быстро растворилось в радости ожидания встречи.
Арайт не заметил, как его повозка съехала на обочину и сбавила ход, а потом вновь покатилась по дороге, набирая скорость. Ему и в голову не могло прийти, что совсем рядом – руку протянуть – тонет в черном сне отчаяния и ненависти его возлюбленная. Он был только полуэльфом, полнота чувств дивного народа была ему пока недоступна…
Дождь кончился. На пустой дороге медленно просыхали колеи, проложенные в мокрой земле колесами тяжелых повозок. Солнце ослепительно сверкало в умытом утреннем небе, звенели в вышине птицы, и вся земля казалась Арайту обновленной и радостной.
Он и не подозревал, что многим и многим дождям предстояло пролиться до того, как разлука кончится, и они встретятся вновь в безвозвратно изменившемся мире…
[i] Ласдайль – упряжная порода лошадей, крупная, плотного экстерьера, отличается выносливостью и очень плавной, но резвой рысью. Энергичного, пылкого нрава, но обыкновенно послушны. Масть преимущественно гнедая, рыжая.
[ii] Палуза – верховая порода лошадей, очень легкого, сухого экстерьера. Основные аллюры – тропота и галоп, рысью идут крайне неохотно. Отличительная особенность – узкая удлиненная голова и лебединая шея, длинный корпус. Масть преобладает серебристо-серая в яблоках и золотисто-соловая.
[iii] Ар – приставка, обозначающая эльфийскую фамилию.
Related chapter
Ожерелье Наэ 1
Караван, идущий через Ланору, двигался по накатанной дороге со всей возможной для лошадей скоростью. Поводья не похлопывали по крутым лоснящимся бокам, кнуты возниц лежали без дела – в них не было нужды, отдохнувшие кони сами налегали на постромки, пофыркивая на бегу. К вечеру даже неутомимые рысаки начнут помахивать хвостами в ответ на понукания, и бежать будут без особого рвения, но пока солнце стояло высоко, их приходилось скорее сдерживать, чем торопить. Добро бы все повозки каравана были запряжены эльфийскими рысаками, так ведь половина лошадей – людских табунов, а они, как бы ни были хороши, ласдайлям не чета…Келен все чаще поглядывал на небо, привставая на стременах. Судя по всему, рысакам не терпелось добраться до конюшни постоялого двора, и ронтор[i] готов был признать, что у них есть все основания для спешки. Небо на юге заволакивала белесая пелена, утром на скудной траве не было росы, а солнечный зной чем ближе к полудню, тем становился зл
Ожерелье Наэ 2
Серебристо-серый палуза взял с места наметом и мгновенно исчез в облаке поднятой внезапно налетевшим ветром пыли. Келен бросился догонять рыжую пару. Первые крупные градины стегнули по спинам коней и людей, как плети. Взвизгнув, потерявшие из виду хозяйку кони пошли вскачь. Келен поймал волочащиеся по земле вожжи, прикрикнул, успокаивая ласдайлей, придержал их, побежал рядом. Пыльные кожаные ремни мгновенно намокли, заскользили в руках, но рысаки уже успокоились и подчинились – и вовремя. Потемневшая пыль набухла, как тесто, вздулась, и первые тягучие струйки начали смертоносный разбег – вниз, на равнину…Последние мили тягуна вспомнить потом не смог никто. Может, только кони могли бы поведать о них – если бы умели говорить… Пришли в себя наверху, возле хрипящих рысаков, роняющих с удил кровавую пену. Но отдыхать было некогда. Пока возницы составляли в круг повозки и натягивали на задранные вверх оглобли запасные тенты, охранники обтирали чем п
Ожерелье Наэ 3
Начальник охраны пристально смотрел на нее, собираясь с мыслями. Как в несколько слов уместить события столь странные, что они казались действительно дурным сном или страшной сказкой?– Неужели караваны не донесли до вас вестей? – спросил он наконец.– О чем?Ронтор видел – она не притворялась, ее изумление было искренним.– Значит, не донесли… Благие небеса, госпожа, куда ж вас занесло, что вы ни о чем не догадывались все это время?Куда-куда, ответил он сам себе. Туда, где ее научили вязать такие замечательные узлы… как ни дергайся, затянешь туже. А всех-то дел – потянуть определенным образом за определенную петлю… только до нее еще ведь надо исхитриться дотянуться… Ах, как хорошо умеют связывать пленных кочевники-шелебы! Келен по сей день полагал, что не сам сбежал – ему просто позволили это сделать. Пожалели сопливого юнца, возомнившего себя героем… А караваны туда не
Ожерелье Наэ 4
Когда караван тронулся в путь, Кайрис уже дремал в повозке, сонно мурлыча колыбельную маленькой Лайни. Девочка закопалась в мех пушистой кошки и досматривала сладкие утренние сны, прижимая к себе подаренного котенка. Котенок тоже мурлыкал и копошился в хамульей шерсти, пытаясь отыскать сосок.Хамул сыто лизнул крохотного сородича и заснул окончательно. Сегодня пастухи недосчитаются одного теленка – что ж, сам виноват. Нечего было отставать от стада именно тогда, когда песчаному коту захотелось есть…А Валиса с жадным нетерпением вглядывалась в затянутую пыльной пеленой даль.Скоро…Совсем скоро.Увлеченная своими мыслями, Валиса не заметила, что в караване прибавилось всадников. Зато Келен их заметил сразу и немедленно обратился к караванному старшине с вопросом, откуда они взялись. Только слепой не понял бы, что это отчаянные проходимцы, и им не место в торговом караване.Старшина пожал плечами. Эти четверо ехали в Ланор
Ожерелье Наэ 5
Сложнее всего было разобраться на ощупь, где чьи ноги. Пока Валиса справлялась с этой задачей, кобыла стонала почти по-человечьи, по мокрой морде катились слезы, но она сносила новые муки, словно понимая, что в них – ее единственное спасение.Валиса отвела вглубь выпутанную из общей неразберихи заднюю ножку, одновременно подхватила головку под нижнюю челюсть и вытянула поверх передних ног.– Давай, малышка! Тужься! Ну же…Кобыла и рада была бы выполнить требуемое, но уже не могла – она совсем обессилела. Но нельзя было давать ей отдохнуть, времени и так ушло слишком много, и каждая лишняя минута могла оказаться роковой и для лошади, и для приплода. Валиса принялась щекотать и пощипывать ее брюхо. Через минуту схватка началась, кобыла поднатужилась – и первый жеребенок выскользнул в золотую ячменную солому. Валиса подтащила его к голове матери, подсунула ей под самый нос и вернулась к миске с салом. Ей нужно было помочь второму малы
Ожерелье Наэ 6
Келен не посмел расспрашивать дальше. Да, зачастую люди, которые куда-то едут, откровенничают сверх меры со своими случайными попутчиками. Человеку, которого ты видишь впервые и которого, скорее всего, больше никогда не встретишь, можно рассказать все. В том числе и то, о чем никогда не станешь говорить близким. Человек не может бесконечно носить в себе все свои тайны. Вот только юная госпожа из Наэлонэ, похоже, носила в себе то, что не всякому по силам вынести. Келен не был уверен, что хочет разделить с ней эту ношу.Она была сильной, очень сильной – не всякая сможет в одиночку дважды пересечь континент, не всякая решится сесть на кенолэ – эти кони не терпят слабого седока. Не всякая расправится с тем, кто посягнул на ее ребенка, не дожидаясь помощи от мужчин. И не всякая станет спасать бродячего кота от хищников. Келену было хорошо известно, кто преследовал хамульего детеныша. Валисе тогда очень повезло… потому что красный пустынный волк способен гнать св
Ожерелье Наэ 7
Шелебская кухня оказалась проста и изысканна. Никаких сложных рецептов, никаких кулинарных ухищрений. Сушеные и свежие фрукты, легкое вино и свежезаваренный чай с лепестками незнакомых цветов, вместо хлеба – тонкие лепешки, а на плоских блюдах из обожженной и расписанной глины – красновато-золотые горки отваренных с приправами и душистыми кореньями длинных зерен болотной пшеницы. На отдельных блюдечках – сладости, опять же из фруктов и сахара, из сладкого теста, сваренного в кипящем масле, из вываренных в ягодном соке орехов… Все вкусно, не приторно и не отягощает желудка.– Но вы же не выращиваете все это сами, вен Гурул? – удивилась тетушка Луэссэ, отведав орехов. – Я не слышала, чтобы в пустыне водились пчелы, и виноград тут вряд ли растет! А ореховые деревья и пшеница так и вовсе не живут без влаги. Где же вы это все берете?– Нас мало, лучезарнейшая из женщин, – лекарь огладил длинную бороду, – и нам хва
Ожерелье Наэ 8
Напряжение выходило мелкой дрожью в ослабевших коленях. Не отрываясь от спасительной стены, Валиса посмотрела на ошарашенную тетушку, и вдруг расхохоталась. Это была почти истерика, но Валиса, не в силах подавить рвущийся наружу смех, только вытирала навернувшиеся слезы.– По… поздравляю, тетя! – выдохнула она наконец. Серьезность момента Валиса осознавала, но не смеяться не могла – подумать только, она просила тетушку Луэссэ сопровождать ее, чтобы не привлекать внимания мужчин к себе, а в итоге замужем оказалась тетушка!Ноги окончательно отнялись, и девушка съехала на пол. Обрадованная Лайни шустро посеменила к прилавку с ожерельями – блестящие штучки ей очень понравились.– Счастья вам! – прозвучало сквозь судорожные всхлипы.– Валиса? Что с тобой?! Ты с ума сошла?!Обеспокоенная тетушка кинулась к племяннице.– Нет, тетя! – всхлипнула та. – Просто ты только что вышла заму
Latest chapter
Ожерелье Наэ 34
Понадобилось некоторое время, чтобы Эрил и подоспевшие последними Адаль и Келен с остальными охранниками помогли подняться наверх взрослым и спасенной девочке. На несколько миль в обе стороны не нашлось ни одного места, где можно было бы выбраться без посторонней помощи – отправленные на поиски разведчики вернулись ни с чем, и пришлось связывать веревки и сооружать из высохшего дерева блок на конских седлах.Сложнее всего оказалось извлечь из оврага серого жеребца, но никто даже не заикнулся о том, чтобы бросить его там на произвол судьбы – авось найдет дорогу. Конь не выбирал, какому хозяину служить, не за что было казнить его, обрекая на мучительную смерть от голода и жажды. Но когда его вытащили, оказалось, что конь охромел. Спасая себя и Наэлли, серый палуза сломал ногу, когда оступился на осыпи. Кость пробила шкуру, и грязный обломок торчал наружу. Конюх Нират, учивший молодую хозяйку премудростям своего дела, когда та была еще ребенком, осмотрел ногу коня и
Ожерелье Наэ 33
Первыми к месту сбора примчались оставленные в брошенном имении охранники. Им было ближе всего, какие-то несколько миль. На них в первую очередь и рассчитывал Арайт, поджигая дом. Он не мог терять время, дожидаясь, пока прибудут все разосланные на поиски отряды, ему был нужен тот, кто будет встречать их и посылать вдогонку.– Останешься здесь, – сказал он одному из прибывших, – будешь направлять за нами тех, кто подоспеет. Вы двое – за мной.Эрил был готов умереть за право ехать с эльфом дальше. Или убить за это право, лишь бы получить возможность снять с себя всякое подозрение. Но ему не пришлось делать ни того, ни другого. Если хидар Надолэ доверял – он доверял до конца. Телохранитель смог доказать ему, что непричастен к похищению, этого Арайту было довольно.Три всадника разъехались в стороны, отыскивая следы преступника. Эрил до рези в глазах всматривался в мертвую степь, и ему улыбнулась удача. Вскоре он нашел отпечатки копыт с
Ожерелье Наэ 32
– Твоя подруга – отчаянная женщина, – сказала Лиай, когда они в четвертый раз потеряли и снова нашли следы похитителя и преследовавшей его Элиж. – Одна, без оружия… Здесь все такие?– Из тех, кто остался – да, – ответила Валиса, не покривив душой. Что с того, что только они с Элиж и остались из всех хозяек земель вдоль Наэ? – Она была мне вместо сестры, и Наэлли ей все равно что дочь. Она не остановится, пока жива.Лиай задумчиво кивнула. Женщины Ланоры не были похожи на тех, среди которых она росла – мягких, кротких, женственных. Но королева не могла не признать, что эта земля могла взрастить только таких, как ее невольная соперница. Другим здесь не выжить… и ей придется научиться понимать и принимать этих женщин такими, какие они есть.– Дар Адаль назвала тебя странным словом, – припомнила она. – Сайат. Это ведь не на со'тои. Верно?– Верно, – подтвердила В
Ожерелье Наэ 31
– Где это случилось?Тон, которым был задан вопрос, отрезвил сразу всех: и Сейлин, которая давилась рыданиями, и готового умереть за нее Келена, и Арайта, который потянулся к ножнам. И сайат, которой оставалось полвздоха до смертельного танца. Спрашивала королева – и вопрос требовал ответа. Немедленного. Точного.Опомнившаяся Валиса тоже ждала его. Для того, чтобы добраться до Наэлли, похититель должен был пройти мимо ронтора с его отрядом, мимо всей прислуги, мимо самой Сейлин. И самое главное – мимо хамула. Кайрис должен был погибнуть, прежде чем позволил бы кому-то прикоснуться к маленькой хозяйке. Либо он мертв, либо…Заикаясь и всхлипывая, няня кое-как смогла рассказать, что произошло. По ее словам выходило, что утром приехала Элиж с детьми. Валисы не было, малышка начала скучать и хныкать, и гостья предложила покатать всех детей в коляске вокруг дома и сада.– Они никуда не отъезжали, клянусь! – рыдала Сейлин. &n
Ожерелье Наэ 30
Время остановилось.Вновь, как когда-то давно, падала тень, и нельзя было разглядеть против солнца, кто готовится нанести удар… Только теперь слепили не солнечные лучи, а слезы. Валиса еще ничего не успела понять, но Дева Ночи знала, кто перед ней, и это беспощадное знание разрывало сердце. Перворожденная в украшенной цветами короне, в платье, словно сотканном из золота и лепестков, перед которой Арайт преклонил колено, не могла быть больше никем, кроме его невесты. Валиса читала про обычаи эльфов… Она так спешила, чтобы спасти Адаль, но в глазах мачехи Айрата не было и тени неизбывного горя – они светились радостью. Здесь ее никто не ждал.Так кто же тогда взывал к ней этой ночью?!Дева в венце оглянулась, и Валиса узнала ответ на свой вопрос.Синий лед в глазах сайат, скрывающий под собой кровоточащие осколки безвозвратно разбитого сердца, встретился с безмятежной зеленью глаз Лиай ар-Тилойэ. Слезы не туманили взгляд королевы, потому
Ожерелье Наэ 29
Свадебный обоз не стал въезжать в Ланору, остановился в нескольких милях от нее, чтобы не вносить сумятицу в работу постоялого двора. Там вряд ли рассчитывали на прибытие королевы, решила Лиай, Арайту будет неловко за своих людей, которые не смогут принять ее, как подобает ее сану. И она распорядилась разбить лагерь в степи. Была у нее и другая причина так поступить, но о ней Лиай говорить не стала никому.Она хотела увидеть землю, которая станет ее домом. Увидеть под луной и звездами, когда ни краски, ни яркие тени не закрывают потаенную суть. Услышать ее голос, который не различить днем из-за стука копыт и поскрипывания колесных осей. Она хотела знать, примет ли ее эта земля, или отвергнет. Не имело значения, что семья Надолэ живет тут с незапамятных времен. Здесь эльфы всегда делили землю с людьми, и совсем недавно она стала принадлежать Перворожденным единовластно. Лиай была здесь чужой…Оставив слуг ставить палатки, эльфийка отошла на перестрел от лагеря, т
Ожерелье Наэ 28
На этот раз молчание длилось дольше. Мерный стук копыт не мешал думать, а подумать Арайту было о чем. Мать упомянула о страшной ошибке, которой не знает, как избежать. Страшнее, чем его разлука с Валисой. Из Тилойэ в Надолэ прибыл гонец. А его посылали в Тилойэ, когда уехала Валиса, чтобы он не мог с ней встретиться и узнать, что станет отцом…Что же ты наделала, мама?– Я не женюсь на Лиай, – отрешённо проговорил Арайт. – Никогда. Ни за что.– Я уже дала слово, – тихо отозвалась Адаль. Но даже сквозь топот копыт он ее услышал. – Лиай едет сюда. Она везет с собой корону Эххарны. Ты станешь королем, Арайт.– Королем чего, мама? – губы эльфа искривила горькая усмешка. – Королем Ланоры? Этот мир принадлежит людям. Сколько нас осталось? Несколько семей, несколько капель Первой Крови, разбрызганных по земле людей. Еще несколько поколений, и они пропадут без следа.– Но я не могу допустить, чтобы
Ожерелье Наэ 27
Валиса могла бы подарить эльфам пару приведённых кобыл. Они все были жерёбы, драгоценная лошадь с приплодом – королевский дар. Но поступить так значило приманить к Дому Надолэ жаждущих поживиться за чужой счет. Эльфы не были беззащитны, но у них хватало проблем помимо необходимости усиливать охрану поместья. Кроме того, их собственные кони были прекрасны. Чего стоил один только снежный палуза Адаль… Может быть, потом, когда пойдут жеребята, и если эльфы захотят заняться разведением кенолэ. Тогда она охотно выделит для них и табунного жеребца, и нескольких кобыл. Но сейчас – не время.Она не могла подарить названной бабушке своей дочери меч – у той был собственный. Валиса сама подбирала боевую плеть под себя и понимала, что ни один клинок не заменит Адаль ее эльфийского меча. Личное оружие – вещь куда более интимная, чем даже супружеское ложе, его нельзя заменить на подаренное просто ради того, чтобы не огорчать дарящего. Но кое-что другое хранил
Ожерелье Наэ 26
Дом в излучине реки видел многое. С того дня, когда первые камни легли в фундамент, и до нынешнего рассвета он знал столько рождений и смертей, столько смеха и слез, слышал столько имен… Но впервые под его крышей творилась история, и дом слушал, как никогда прежде, затаив дыхание, чтобы даже неосторожным скрипом половиц не спугнуть безмолвие зала, нарушаемое лишь размеренным течением эльфийской речи – тут же повторяемой на со'тои[i], для людей.– Во имя Подателя Закона… – Арайт коснулся острием кинжала своей груди напротив сердца, и окунул покрасневшую сталь в чашу.– Вот имя Подателя Земли… – щепотка сухого песка просыпалась из пальцев Адаль на пол, и Лайни наступила на него.– Во имя Подателя Дождя… – Арайт обмакнул пальцы в воду, и несколько капель сорвались с них на детскую головку.– Во имя Подателя Жизни…– Адаль поднесла к губам девочки чашу с молоком, и т
