Share

Чем страдает нечисть?

Автор: Аня Сокол
last update Последнее обновление: 2024-10-29 19:42:56

Я повалилась вперед, схватившись за ухо, в пыль закапала кровь. Мужчина вышел вперед, его пальцы были изляпаны в крови. В моей крови.

Ухо пульсировало горячей болью. В ушную раковину было воткнуто что-то острое, что-то, похожее на спицу с навершием. Или булавку, или брошку, которую мама иногда втыкала в шляпу, но сейчас ее воткнули в мое ухо, проткнув в двух местах, сверху и снизу, словно ткань.

Лохматый поднес руку к лицу, и его ноздри по-звериному раздулись, а потом… Потом он слизнул алые капли. Слизнул тем же самым языком, что касался моей шеи.

И именно в этот момент я поняла — все изменилось. Мир изменился и уже никогда не станет прежним. Уже не получится закрыть глаза и уговорить себя, что все в порядке. Я могла перепутать время… А почему нет? Люди видят солнечные блики, а потом уверяют, что наблюдали НЛО. Я тоже так смогла бы… наверное. А девушка, которая просто прошла мимо, наверняка деревенская сумасшедшая.

Одинокая женщина нарвалась на шпану, о которой пишут в газетах, и они вполне могли поразвлекаться за ее счет. Могли воткнуть иголку в ухо, непонятно, зачем, но психов полно. Воткнули, а потом стали рассуждать о чем-то посреди дороги. Такие многое могли, но не слизывать кровь с рук, подобно животным. А клыки? А гладкое лицо? А…

Глянец мира облетел прозрачной шелухой. Я не дома, не в масштабе квартиры, города или страны. Я не дома в масштабе мира. Я упала в черную кроличью нору, наполненную туманом.

— Пусть старик посмотрит, где она могла с Седым пересечься. А потом уж с чистой совестью развлекайся.

Я коснулась пульсирующего уха. Черт, как же больно! Выдохнула, в предчувствии нового всплеска боли и… Наверное, им было смешно наблюдать за потугами человека, который еще только поднимал руки, а они уже знали, что тот собирается сделать. Как и Кирилл.

Я ухватила спицу и выдернула, не удержавшись от крика. Отбросила железку в сторону и, не обращая внимания на боль, на заливающую воротник кровь, встала и побежала. Оттолкнулась ладонями от земли, вскочила и ринулась прочь, под мужской смех, казавшийся почти добродушным.

Растрескавшийся асфальт под ногами сливался в сплошную серую ленту, мелькали деревья, а за спиной все смеялись и смеялись психи с когтями и клыками. Я бежала, пока не увидела впереди свою машину. Увидела и пронеслась мимо, даже не повернув головы. Если остановлюсь сейчас, если потеряю минуту, чтобы открыть дверь, найти ключи, вставить в зажигание, завести, развернуться — не выберусь. Я знала это так же точно, как и то, что тот мужчина слизывал кровь с рук. Как показало время, я была чересчур оптимистична. Шанса не было с того момента, как машина преодолела переход.

Я бежала, когда ног коснулись первые рваные клочки тумана, бежала, когда дорога сузилась и пошла вниз, бежала, пока могла дышать, а не хрипеть. Вряд ли меня можно назвать спортивной, но тогда я вложила в рывок все силы и остановилась, только когда в боку кололо так, что на второй план отступила даже пульсация в ухе, колени дрожали, мышцы подергивались. Несколько минут я стояла, наклонившись, упираясь руками в бедра, и просто дышала.

А когда нашла в себе силы выпрямиться, вокруг был туман. Непроницаемое белое марево, а не предрассветная, наброшенная на мир пелена. Воздух был сух и неподвижен, словно кисель.

Неправильный кисель, как и все вокруг. Надо убираться отсюда! И быстро.

Я ведь совсем недалеко ушла, и те мужчины могут быть здесь в течение минуты, если не раньше.

Я оглянулась, посмотрела в туман, повернулась. И поняла, что не знаю, с какой стороны прибежала. Чувство направления дало сбой, да и все остальные тоже. Все, кроме страха.

Любой из них может выступить из тумана. А ведь у одного есть нож и, судя по всему, он умеет с ним обращаться. И уйти ты не успеешь. Уже нет…

Вокруг стояла плотная ватная тишина. Ни шагов, ни других звуков, и это почему-то пугало еще больше.

То, что ты их не слышишь, Ольга, не значит, что их нет, что они не рядом!

Я сделала один неуверенный шаг в сторону, на миг показалось, что в тумане мелькнуло что-то красное. Так живо показалось, что я попятилась

«Прячься, немедленно!»

Чья эта мысль? Моя или чужая?

«Быстрее!»

Я кинулась в сторону, из белой мути проступили очертания деревьев, нереально широкие стволы, корявые ветви, свернувшиеся ломкие листья.

«Они рядом!»

Я споткнулась, зацепившись за что-то ногой, и упала. Очень неловко, плашмя, как ребенок, который ударяется носом об землю и оглашает округу громким ревом. Я приложилась виском об асфальт и ободрала ладони почти до мяса. Перед глазами замерцали цветные искры, очень похожие на те, что появляются, если долго смотреть на свет, а потом зажмуриться.

С губ сорвался стон, я перевернулась на спину и подняла руки. Грязь вперемешку с кровью. И боль. Везде: в голове, в руках, ногах, в боку и даже в груди. Глаза защипало, самое время заплакать.

«А ведь почти успела, — пришла наполненная сожалением мысль, — деревья были так близко, а теперь…»

Ступни что-то коснулось, что-то невидимое. Сердце забилось от испуга так громко, что его наверняка слышали все в округе. Я закричала. Звук всколыхнул воздух и растворился в нем. Меня схватили за ногу и рывком дернули обратно. Зубы клацнули, по затылку словно прошлись наждаком, когда голова проехалась по асфальту, кожу обожгла боль. Сквозь пелену тумана проступила темная фигура, на месте глаз которой тлели ярко-красные угли. Их я запомнила особенно ярко, не раз возвращаясь в кошмарах в свой первый день на стежке. И каждый раз громко кричала, словно базарная торговка, у которой увели мешок картошки. Но туман смыкался, поглощая звуки, оставляя меня в тишине, и беспомощности.

Пар от кадки с горячей водой наполнял комнату теплыми ласковыми клубами и мало чем напоминал туман перехода. Я подняла голову, стряхивая с себя воспоминания, словно капли воды. Что было, то прошло. С некоторых пор я не переставала наслаждаться ощущением чистоты и принимала ванну за последние два дня раза четыре, скребя кожу мочалкой и стараясь избавиться от ощущения колющегося песка.

Вода стекала по телу, принося с собой чистоту и свежесть. Теплый каменный пол под ногами, пушистое полотенце на плечах. Я была… Чуть не подумала «дома», но после пропажи Юкова комната в Серой цитадели максимально близко подошла к этому понятию. Она не стала местом, в которое хотелось бы вернуться, она не стала местом, в котором я могла чувствовать себя в безопасности. Такие понятия, как защищенность и Серая цитадель, несовместимы. И все же… замок стал местом, где мне давали передышку, краткую, иногда болезненную, но такую нужную.

Просторная спальня с шелковыми гобеленами, вышитыми картинами, с большой кроватью и… белым туалетным столиком напротив.

Святые, еще минуту назад его здесь не было. Как не было и час назад, и день, и два…

Я подошла к гуляющей мебели, провела ладонями по столешнице, словно не в силах поверить в то, что вижу, словно мне нужно не только видеть, но и коснуться шероховатой поверхности, вырезанного орнамента, прохладных металлических колец-ручек. Я потянула за правую, выдвигая ящик.

Они были там, перекатываясь по широкому дну, чуть звякая железом. Стилет, изогнутый нож, атам Раады — мое оружие. Я дотронулась до серебряного лезвия

— Где ты был, когда я в тебе нуждалась? — Сперва с губ сорвался лишь шепот. — Где? — а затем крик. — Где? — Я выдернула ящик из пазов.

Вылетевшие ножи упали, глухо стукнувшись о ковер. Злость пришла настолько неожиданно, что я даже не успела осознать, что делаю и зачем. Дернула рукой и, размахнувшись, ударила ящиком о серую стену. Дерево жалобно треснуло.

— Где? — продолжала спрашивать я, ударяя снова, боковая стенка треснула. — Где, черт возьми? — Еще удар, дно раскололось. — Где?

Ящик, любовно восстановленный Борисом, распался словно картонный, но я продолжала в исступлении бить фасадом о камень. В первый раз я поверила, пусть неживому существу, в первый раз ждала помощи и испугалась, не получив ее. Проще всего было обвинять обычную деревяшку в том, что случилось в Желтой цитадели, в страхе, который испытала, в неспособности взять в руки оружие и дать сдачи. Проще, но вряд ли правильнее.

— Он не может пройти сквозь стены цитадели. Любой цитадели, кроме этой, — раздался спокойный голос.

Пальцы разжались, остатки ящика упали на пол. В спальню, как всегда неслышно, вошел Кирилл. Таким, как я его помнила, таким, как хотела помнить, в домашних спортивных брюках, в белой майке и с чуть взъерошенными, словно после сна, волосами.

— Истерика? — Он поддел ногой остатки деревянного ящика.

— Да. Смотреть необязательно. — Глазам стало горячо, сама не знаю, почему. Меньше всего мне хотелось лить слезы перед этим мужчиной. — Знаешь, как вернуть Юково? — только чтобы не молчать, спросила я, затягивая концы кушака на халате. — Ты вытянул из того человека… он сказал, как… — Я терялась в словах, в наскакивающих друг на друга мыслях, в его прозрачных глазах.

— Пока нет. Я не открывал его. Не стал. — Он развел руками и сел на кровать.

Столько всего было в его жесте, может, чуть неловком, человеческом. Сейчас в комнате был не демон, а мужчина. Тот, что каждый день возвращался домой с завода и, с улыбкой прося добавки жареной картошки, рассказывал про самодура начальника, идиотов коллег и лучшего друга Леху, прикрывавшего его при очередной расцентровке станка. Легкая неуверенность в голосе, от которой сердце так сладко заныло.

После всего, что было, он просто не имел права быть таким. Я давно перестала мечтать о нем, давно остыла. Хотя, вру, прежде всего, себе, угли тлели, и из них еще можно было раздуть костер. Но была еще и обида. Уязвленное женское самолюбие. Но и оно потеряло остроту. Глупо страдать вечно. Все, что от него требовалось, это оставаться таким же равнодушно отстраненным. Но что-то изменилось. Не в нас, в окружающем мире. Что-то требовало от него новой роли. Вернее, старой. Но нельзя три года трахать все, что движется, пусть в это «все» изредка включали и меня, а потом делать вид, что ничего не случилось. Нельзя ждать, что я кинусь после этого на шею. В моем мире нельзя.

Я медленно встала. Кирилл посмотрел на обломки.

— Есть законы, которым подчиняются даже предметы. Стены цитадели демона не преодолеть никому и ничему, пока жив хозяин. И пока он не даст разрешение. — Седой наклонился и поднял боковую стенку ящика. — Этот стол всего лишь артефакт, хоть и не совсем обычный. Но, прежде всего, это вещь. — Он бросил доску на пол. — Если хочешь, чтобы он работал, найди плотника. — Кирилл встал, оглядел комнату так, словно видел ее впервые в жизни. — Ты ничего не хочешь здесь изменить? Мебель? Ковер? Шторы? Что-нибудь еще?

— А ты не хочешь показаться психиатру? Шизофрения? Психоз? Чем еще страдает нечисть?

Знакомое до малейших черт лицо застыло, серые глаза посветлели, сквозь надетую маску заботливого мужа, проступила морда демона. Лик Седого.

— Я не об этом хотел поговорить.

— А о чем? — вышло сипло, почти шепотом.

— Об этом. — Теплые пальцы обхватили мою руку, заставляя сделать шаг вперед, подойти почти вплотную, он коснулся бугристого, выжженного на ладони следа и спросил: — Больно?

Когда-то давно он так же задавал вопросы, но и тогда в его глазах было что-то такое, отчего я чувствовала себя не просто нужной, я чувствовала себя единственной.

— Да, — ответила я, имея в виду совсем другую боль, впрочем, он вряд ли нуждался в объяснениях. — Теперь у меня нет выбора.

— Есть, — он улыбнулся, — я его тебе дам.

Широкая ладонь снова сжалась, и увиденное едва не заставило меня задохнуться то ли от счастья, то ли от ужаса. На безымянном пальце блестела полоска золотого кольца. Дело плохо. Очень плохо.

До дрожи в коленках меня пугала не руна обязательств, не перспектива питаться сырым мясом, и не превращение в хищника. А широкий ободок на его пальце, то самое кольцо, что я надела на палец тринадцать лет назад. Почти четырнадцать. В последний раз, когда он вспомнил об узах брака, мне надлежало воткнуть в его тело зеркальный клинок.

Красноватое с примесью меди кольцо из золота весьма низкой пробы обхватывало его безымянный палец. Свое я выбросила. Давно. Просто ехала на машине, открыла окно и вышвырнула этот символ супружеской верности. Случилось это где-то между третьей и четвертой любовницей, объявившейся на моем пороге.

Related chapter

  • Сквозь чащу. На неведомых тропинках - 4   Сделки вестника

    Я с шумом втянула воздух.— Не тот выбор, который бы тебе хотелось. — Он мягко коснулся пальцем плеча, — Ты дала слово. Придется его сдержать. Вопрос в том, как это будет?— Опять игра словами.— Верно. — Его палец ласково прошелся по коже. — Оцени разницу, я могу сделать тебя очень сильной, достойной рода Седых, достойной Алисы. Но, — он наклонил голову, — ты должна прийти ко мне сама. Прийти, попросить и остаться навсегда. Я сберегу твою душу. Слово демона.— У меня есть еще время. — Возражение вышло жалким и беспомощным, сотня дней там, или десять здесь — все, что у меня осталось. Истекающее время и теперь еще слово демона.— Нет. Его у тебя нет. — Стоило словам слететь с его губ, как руку свело от горячей боли, тот раскаленный гвоздь, что воткнул Простой, так и не вытащили из раны. — Вы долго добирались. Срок почти истек.Я знала, что он прав, мы появились в ци

  • Сквозь чащу. На неведомых тропинках - 4   Второй дневник

    — Есть возможность с ним увидеться. — На этот раз улыбка Александра была искренней, — Он живет неподалеку. — Он неопределенно мотнул головой. — Вполне укладывается в приказ о помощи, — и протянул руку.Ухватиться за его ладонь, за его помощь, оказалось самым естественным. Впервые появилась надежда. Нет, не избежать обязательств, а на то, что я все еще что-то контролирую и смогу вовремя уйти с пути мчащегося поезда под названием жизнь.Селение, льнувшее к стенам цитадели, при свете зимнего дня выглядело еще более темным, чем в серых сумерках. Замшелые камни, гниющее дерево, черепица и пласты рубероида, засыпанные мусором. Мутные окна и мелькающие за ними силуэты. Звери с всклокоченной шерстью и отхожие ямы. Черный внедорожник проезжал улицу за улицей, рифленые покрышки оставляли на белом снегу глубокие следы. Вестник уверенно следовал по одному ему известному маршруту. Готова спорить, он бывал у этого Дыма не раз, в противном случае я б

  • Сквозь чащу. На неведомых тропинках - 4   Огненое перо

    — Это он один раз без спроса сюда ввалился, — пояснила Пашка, — и даже что-то похожее ляпнул. Только на твоем месте хозяин стоял.— Я «ляпнул», что собираюсь навестить брата в filii de terra. Для тебя, между прочим, старался.Мартын качнулся с носков на пятки. Он не проявлял к змее открытой агрессии, но после откровений Простого, что-то меж ними изменилось, и иногда парня прорывало.— В результате тебе разукрасили личико и запретили исцелять. А я не могу покинуть цитадель. В следующий раз сделай милость, не утруждайся. — Змея отвернулась.— Конечно, ты этого все равно не заслуживаешь. — Парень скривился. — Бедный Невер, бедный отец.— Бедная я! — зарычала явидь.— Что происходит? Вы в шкафу сваару прячете? Или на вас так цитадель действует? — Я покачала головой. — Март, не будь ребенком, что бы не произошло между Пашкой и твоим отцом, это только между ними. Т

  • Сквозь чащу. На неведомых тропинках - 4   Защитники

    То, что на этот раз защитникам придется туго, девушка поняла, когда упала северо-восточная башня. Малышка к тому времени уже спала, а феникс стояла на крыльце, сжимая кулаки, не в силах поверить в то, что видит. Северные башни самые высокие, их арки самые широкие, на них с десяток колоколов. И, тем не менее, северного рубежа больше не существовало. Резной шпиль опускался так медленно, вспарывая крыши окрестных домов, словно те были слюдяными. Земля снова задрожала, мир застонал, вход в Дивный город открылся. И демонов не потребуется приглашать дважды.Феникс бросилась в дом, на ходу подхватывая малышку, и, обмотав широким платком, повесила себе на грудь. Девочка зашевелилась, она давно выросла из наплечного мешка и отвыкла от такого способа перемещения, но ничего другого молодая мать придумать не могла.— Спи Раада, спи, — успокаивающе похлопала она по спине завозившуюся дочку, и та затихла под материнской рукой.Феникс вздохнула, с прильнувшей к груди мал

  • Сквозь чащу. На неведомых тропинках - 4   Ошер и его последнее желание

    — Пошла, — ударил ее в плечо Тир. — И заткни свое отродье, пока этого не сделал я.Ее привели туда, куда она сама так стремилась, к подножью моста. Девушку толкнули в круг таких же отчаявшихся и зачастую окровавленных пленников. Их было немного, не больше десятка, большинство предпочло погибнуть. Крючник, стоящий чуть поодаль, щелкнул когтями. Ее и остальных предупреждали, конвоиры голодны. Еще две круглых твари стояли по разные стороны от пленников, а на песке лежала белоглазая тень, так похожая на тех, что напали на них с Сивом в переулке.— Ки, — вскрикнула феникс, увидев сидящую на песке пленницу, — Киу!Этого она не ожидала, уверенная, что уж о девушке, на которую, словно зачарованный, смотрел младший великий, позаботятся.Подруга сидела, сгорбившись, длинные черные волосы закрывали лицо. Услышав голос, девушка подняла голову, темные раскосые глаз расширились. Она смотрела, но не видела никого, кроме того, кто шел за спино

  • Сквозь чащу. На неведомых тропинках - 4   Зеркало треснуло

    Один из пленных мужчин сидящий там, где линия белого песка сменялась растительностью, безучастно проследил, как девушка продолжает вырываться, и как младший Великий продолжает тащить ее прочь, а потом перевел взгляд на упавший меч. Заплакала девочка лет шести, Раада вздрогнула и завозилась. Гул, идущий с воды, поменял тональность, лопались нити моста, озеро на глазах стало зарастать тонкой, похожей на стекло коркой. Высшие закрывали проход, оставляя этот мир умирать. Вместе с ними. Вместе с Радой.Решение было. Единственно верное, грозящее болью и безумием, но феникс не видела ни одного повода цепляться за ускользающий рассудок. Она пошла вперед, на ходу развязывая концы платка, тень впереди беззвучно оскалилась и поднялась. Но Шаара успокаивающе опустила руку, и тварь не двинулась с места.— Сбереги ее в этом новом мире, — попросила феникс, протягивая девочку, — ты ее радная.Руки, принявшие ребенка, дрогнули, дочка, увидев знакомое лицо, почувствов

  • Сквозь чащу. На неведомых тропинках - 4   Ты слишком много думаешь

    Я подошла к двери и постучала. Не знаю, закончилась уже ночь, или утро еще только готовилось сдернуть пелену тьмы с мира. Не думаю, что это имело значение. Не для нечисти.Он открыл, смерил меня взглядом с головы до ног и посторонился, пропуская в комнату. Смешно сказать, но я ни разу не была здесь. Супруга, которая никогда не заходила в спальню к мужу, пусть и женаты мы были по законам людей, на которые он плевать хотел. Широкая полоска из тусклого золотистого металла все еще украшала его безымянный палец. Сейчас чужое желание поиграть было только на руку. На нем домашние брюки и футболка, и так легко представить, что передо мной обычный человек, обычный мужчина.— Ты пришла сделать выбор? — спросил Кирилл.Я покачал головой, не имея ни малейшего понятия, сколько времени осталось. Час? Два? Десять? Не за этим я пришла сюда, не за этим.Он втянул носом воздух и едва заметно улыбнулся.— Ты меня удивляешь, — сказал он, обманчиво неторо

  • Сквозь чащу. На неведомых тропинках - 4   Пожалуйста, помогите!

    — Вставай, — скомандовала женщина, подавая руку. — Давай, можно подумать ты первая, кто выползает на четвереньках из его спальни. Вымоешься, поспишь и выпросишь подарок. — Она помогла мне подняться. — Главное, не продешеви. Я, например, получила работу. Мммм… как же сладко здесь пахнет.Я развернулась и похолодела, молодая женщина улыбалась, как может улыбаться только абсолютно счастливый человек.— Помочь дойти?— Обойдусь, — прохрипела я, отшатываясь.А она рассмеялась, обхватила себя руками и вдруг закружилась.«Последний раз, когда карка танцевала, убили Трифона Седого и Нинею», — так сказал бессмертник, смерть которого была на моих руках. Человек ли я? Не думаю. Это давно уже просто значимое слово.«Прольется кровь демона», — предрек он, и оказался прав.И вот карка танцевала снова, а в цитадели был лишь один демон. Я подхватила простыню и бросилась бежа

Latest chapter

  • Сквозь чащу. На неведомых тропинках - 4   Обещаешь?

    Древо исчезло, а я снова была целой. Я снова была собой. Не холодной, не горячей, обычной, словно выключатель с плюса на минус исчез. И не только он… Стежка, еще недавно так привычно ложившаяся в ладонь. Испарилась. Оставив после себя пустоту.— Это было… несложно, — едва заметно запнувшись, сказала я, но бес все равно заметил и улыбнулся, знакомо изогнув губы.— Я видел, — ответил бестелесый, — и этот костюм тоже. Ты удивишься, но падальщик отнюдь не в восторге.— Не говори за него. — Кое-что не изменилось даже по возвращении души, оно не смогло до конца погасить мою безотчетную злость на бесов, впрочем, так было всегда. Человек или нет, но я терпеть не могла этих тварей.— Хорошо, не буду. Скажу за тебя, вернее, для тебя. Помнишь Тира? Как мгновение, один порыв, повлек за собой века сожалений. Все повторяется. Один круг завершен, начат второй. Ты вернула душу — импульсивный поступок, но не поду

  • Сквозь чащу. На неведомых тропинках - 4   Всего лишь черный дым

    Парень дернул головой, по какой-то счастливой случайности ни одна серебряная нить еще не задела его.— Нет, — проскрипел он.— Да, — хохотнул демон.Исполнитель желаний закричал, стараясь подняться, и я старалась вместе с ним. Боль уже отступила, и раненую ногу окутало ватное онемение, будто в нее вкололи дозу новокаина.— Нет. — Мальчишка закрыл глаза и что-то сделал. Не знаю, что. Он, кажется, сдвинул мир. Именно так это ощущалось, как всеобъемлющее движение, только не снаружи, а внутри.— Не смей, — прохрипел Ломающий. — Ты не посмеешь! Ты раб! Твой дух…— Мой. Он мой. Его нельзя отобрать. Только отдать. Так говорил отец. — Парень поднял голову и посмотрел на небо. — Я не слушал. А надо было.— Ты и отдал! Мне! Добровольно!— Отдал, — согласился с демоном мальчишка. — Моя первая сделка. Я стал бы твоим рабом в обмен на брата. Ты обманул ме

  • Сквозь чащу. На неведомых тропинках - 4   Вы великие обманщики

    С таким же успехом демон мог переломать ей все кости. Вернее, так было бы даже лучше, кости срастаются. Слезы текли из распахнутых детских глаз, не переставая, лоб теперь обхватывала полоска символов, горящих, словно рекламная строка над дверью банка, только вряд ли она призывала открыть счет или купить акции. Точно такую же я видела на лбу у Мартына.— Ну, будет, — с чувством удовлетворения проговорил Ломающий, поднимаясь и почти человеческим жестом отряхивая колени от песка. — Теперь она не сможет ничего создать, только сломать.Холод стал отступать. Кто-то отвернулся, кто-то продолжал смотреть. Раненый мужчина больше не зажимал ногу, кровь уже остановилась.— Ошейник для крови. — Викинг с топором принюхался. — Ты накинул петлю на ее магию?— Именно так, — кивнул яйцеобразной головой демон, может, мне показалось, а может, трещин на ней и в самом деле стало больше. — Не убивать же. Чай не звери, какие. &mdash

  • Сквозь чащу. На неведомых тропинках - 4   Ломающий

    Я снова рванулась, и чья-то рука, ухватив меня волосы, дернула кверху, вытаскивая из воды. Воздух был сладок, слишком сладок, чтобы надышаться, я глотала его, уцепившись за бортик, ноги коснулись покатого дна. Где тут тонуть-то?— Живучий, — то ли с восхищением, то ли с сожалением сказал кто-то, заслоняющий солнце, и снова дернул меня за волосы, перетаскивая через бортик. — Хоть и разбавленная, а кровь Великих, что ты хотел.Я ударилась боком о камень. Что-то было не так. Сильно не так. Все чувства просто кричали об этой неправильности.— Что… — проговорила я и похолодела, голос был не мой. Хрипловатый и ломающийся, широкие ладони и запястья, серые брюки…Чужие пальцы ухватились за бортик фонтана, отражение в воде колыхалось и казалось зыбким и ненастоящим. Широкоскулое лицо, спутанные короткие волосы, голубые глаза, нос с горбинкой, разорванное ухо с которого на плечо капала кровь. Я едва успела окинуть взглядом напуга

  • Сквозь чащу. На неведомых тропинках - 4   За что?

    — А ты? — Я коснулась второго когтя, но тот сидел глубоко.— А я был тем самым врачом.— И ты... — Мои пальцы замерли.— Нет, я не умер, — он хрипло рассмеялся, — лежал и злился.Я снова погрузила пальцы в рану.— В своем же госпитале и лежал. А этажом выше умирал мой сын Марк. Порок сердца, врожденный. Я даже пару раз бога звал, но откликнулся совсем не он.Скользкими от крови пальцами я, наконец, смогла подцепить обломок когтя.— Кто к тебе пришел?— Прежний вестник, тот самый, что не пережил встречи с черным целителем, когда вы оба у него гостили. Я курил в коридоре, тогда все курили табак, опиум или нюхали… Ко мне подошел хорошо одетый господин с черными ногтями и предложил невозможное.— И ты поверил? — Задержав дыхание, я дернула за коготь, тот шевельнулся, но остался в ране.— Почти, — прошипел Веник, — вестники умеют убеждат

  • Сквозь чащу. На неведомых тропинках - 4   Скажи, чтобы я остановился

    Веник отстранился, убирая руки с исцарапанной кожи. Кольнуло сожалением, он тут же уловил его и рассмеялся. От падальщика все еще веяло теплом. И триумфом.— Скажи, чтобы я остановился, — потребовал мужчина, склоняясь к моим губам.Это было дерзкое прикосновение. Дразнящее и легкое, с привкусом запрета и запахом крови.Он не Кирилл. Все. Точка. Эта мысль пронеслась в голове. Она приходила и раньше, но никогда не задерживалась.Губы Веника были требовательными, и… Как он сказал, я могла остановить его в любой момент. Могла думать, например, о том, как приятна тяжесть мужского тела. Или о том, какого это будет. Могла предвкушать. Ощущать чужие руки на теле, чужие губы. Впервые. Я встретила Кирилла слишком рано, а поняла, что он такое, слишком поздно. Моя жизнь была скучна, как у какой-нибудь безнадежно влюбленной старой девы. Истина в том, что я не желала себе иной судьбы. Как сейчас не желала останавливать Веника.Его губы изогнулись в усме

  • Сквозь чащу. На неведомых тропинках - 4   Обновление

    Я развернулась, мы привлекли слишком много внимания, в воздухе снова то там, то там вспыхивали голубые росчерки стежек и загорались глаза. Первый маховик приближался к нам, размеренно махая руками и ногами. Целеустремленно шел, словно машина.— Веник! — закричала я, отступая и прижимаясь спиной к падальщику.— О, твои новые друзья вернулись. Видимо, недалеко ушли. — Я почувствовала прикосновение к плечам. — Может, попросишь их поиграть в футбол этими мячиками?— Не успеем. — Я оглянулась на оставленную за чашами фонтана улицу, с той стороны к нам шел еще один маховик.Веник перехватил еще один крюк и вместо того, чтобы отбросить, дернул на себя, выворачивая конечность из сустава, и впечатал в зубастую пасть колено, не давая ей раскрыться. Крючник подавился хохотом.— Бери свое невидимое лезвие! — скомандовал падальщик. — Порежь этих тварей на салат!Здравая идея, первая здравая идея с момента н

  • Сквозь чащу. На неведомых тропинках - 4   У твоих предков отсутствовала фантазия

    Щарк-щарк-щарк, звук приблизился.И тут же повторился с другой стороны.Щаарк.Маховиков было уже двое.— Не думаю, что они причинят мне вред, — ответила я, вспомнив бережное прикосновение к волосам и то, как нелюдь до последнего стоял, как просто не позволил себе упасть на меня, и его детскую обиду. Как он остановился, когда я закричала, как Веник рвал ему спину, а он терпел… или, возможно ли такое, даже закрывал меня собой. — Скорее уж наоборот.Шаги замолкли.— Хочешь выйти поболтать с друзьями? — Веник сел на дно чаши. — А если у них просто с девками туго? Увидели глаза с подсветкой и приняли за свою. — Его губы изогнулись, обнажая клыки. — Тебе так понравилось под ним ерзать?Ответить я не успела, его хищное узкое лицо с черной повязкой через глаз вдруг подернулось расплывчатой рябью. Фонтан стремительно наполнялся водой. Оживали, падая в чашу, прозрачные струи, наполненные красноватой тьм

  • Сквозь чащу. На неведомых тропинках - 4   У тебя глаза светятся

    От нелюдя пахло зверинцем, навозом и чем-то еще… яростью и болью. Ослепляющей, яркой. Она коснулась меня, предлагая попробовать ее на вкус, посмаковать…Но впервые отмахнуться от этого желания оказалось слишком легко. Почти без усилия. Плюс — минус, минус — плюс.Пальцы веника окрасились почти черной кровью.Нелюдь взмахнул руками, падальщик припал к земле, пропуская массивные конечности над собой, и впился зубами маховику в бедро.Для обычного человека картина полная абсурда — один мужчина вгрызается в ногу другого. Но сквозь абсурд проступает нечто иное. Ты видишь, как хищно изогнута спина Веника, слышишь, как трещит плоть, как с кровавых губ хищника срывается прерывистое рычание, чувствуешь его удовлетворение. Он делал то, что хотел, и плевал на всех остальных. Одна картина поверх другой, снова эта двойственность.Маховик замычал, вязкая слюна повисла на подбородке, и нелюдь с размаху ударил падальщика по спине. Гробокопате

DMCA.com Protection Status