За что?

— А ты? — Я коснулась второго когтя, но тот сидел глубоко.

— А я был тем самым врачом.

— И ты... — Мои пальцы замерли.

— Нет, я не умер, — он хрипло рассмеялся, — лежал и злился.

Я снова погрузила пальцы в рану.

— В своем же госпитале и лежал. А этажом выше умирал мой сын Марк. Порок сердца, врожденный. Я даже пару раз бога звал, но откликнулся совсем не он.

Скользкими от крови пальцами я, наконец, смогла подцепить обломок когтя.

— Кто к тебе пришел?

— Прежний вестник, тот самый, что не пережил встречи с черным целителем, когда вы оба у него гостили. Я курил в коридоре, тогда все курили табак, опиум или нюхали… Ко мне подошел хорошо одетый господин с черными ногтями и предложил невозможное.

— И ты поверил? — Задержав дыхание, я дернула за коготь, тот шевельнулся, но остался в ране.

— Почти, — прошипел Веник, — вестники умеют убеждат