Часть 2 - Глава 8

8

Наступил выпуск, и вместе с ним – полная свобода нищего человека, который скоро окажется на улице. Я дала взятку коменданту студенческого общежития, и та разрешила мне жить до конца августа. А что потóм? Ах, да, мне ведь полагается от государства отдельное жильё…

Надежда Степанова, которой я позвонила, разбранила меня за то, что я поздно спохватилась, и обещала, что совершит все нужные усилия, что жильё у меня обязательно будет, пусть и не сразу.

В середине августа – звонок из Центра социального обеспечения по Ярославскому району Ярославской области. Вежливый, ласковый и снисходительный голос спросил меня, могу ли я подойти завтра к «ним», в кабинет № 8, к двенадцати часам, для того, чтобы решить вопрос с жильём для меня. Я весело согласилась.

В кабинете меня ждала за своим столом высокая, дородная, красивая чиновница, обладательница того самого ласково-снисходительного голоса. Звали её, кажется, Екатериной Васильевной. Перед ней на стуле сидела немолодая женщина с простым русским лицом, слегка испуганным. Мне указали на второй стул, рядом.

– Елизавета Юрьевна, – начала чиновница, – вам, как сироте, после достижения вами совершеннолетия полагается б*******о предоставляемая жилплощадь. Сейчас речь идёт об отдельной комнате в муниципальном общежитии № 2.

– Комнате? – пробормотала я. Чиновница развела руками.

– Конечно, Елизавета Юрьевна, по закону вы имеете полное право отказаться от комнаты и дожидаться квартиры! Но новое социальное жильё в городе сейчас не возводится. Ждать вам придётся годами. Десятилетиями! В очереди сто восемьдесят человек… И даже если вы обратитесь в суд на муниципалитет города, выиграете дело, получите на руки исполнительный лист, это едва ли ускорит процесс получения вами социального жилья. Судебный пристав не будет строить дом. Поверьте, что я вам очень сочувствую, но вы – далеко не единственная сирота, и все остальные – в таком же положении. Кстати, не для каждого мы находим комнату. Кому-то ведь предлагают койко-место…

– Хорошо, я согласна, – досадливо сказала я.

– Познакомьтесь, кстати: Любовь Геннадьевна, комендант общежития.

– Очень приятно, – пробормотала я.

–  И вот,  – продолжала чиновница, – Любовь Геннадьевна хотела, если я не ошибаюсь, попросить вас немного повременить с заселением…

– Елизавета Юрьевна, войдите, пожалуйста, в положение! – немедленно зачастила комендант. – Я вам уже и комнатку присмотрела, которая бесхозная, совершенно одна будете жить, без соседей, но только там сейчас один мужчина, нельзя же его просто так выкинуть на улицу…

– Вон как! – удивилась я. – Мне очень жаль этого мужчину, но если не он, то я окажусь на улице! У него наверняка есть родственники…

– Я ему родственница! Дальняя… Он съедет, через месяц съедет, обязательно!

Я вздохнула.

– Вопрос заключается в том, – спокойно подытожила чиновница, – способны ли вы, Елизавета Юрьевна, подождать один месяц.

– Вы мне обещаете, что ни днём позже? – требовательно спросила я Любовь Геннадьевну. Та торопливо закивала, лицо её осветилось улыбкой, разгладилось.

Что ж, лучше не начинать переезд ссорой с комендантом здания, в котором мне неизвестно как долго придётся жить. (Неужели всю жизнь?)

– Но… можно мне хотя бы получить документы, которые закрепляют за мной эту комнату? – усомнилась я вслух.

– Ради Бога! – откликнулась чиновница. – Именно за этим мы вас сюда и вызвали. Могу я попросить ваш паспорт? Подождите минутку, я сниму копию…

Мне выдали «Свидетельство о государственной регистрации права», красивое, цветное, с гербовой печатью.

– Берегите эту бумагу как зеницу ока! – напутствовала меня Екатерина Васильевна.

Итак, месяц, а выехать я обязана через две недели. В одиночестве я бродила по полупустому летнему городу, думала. Что дальше? Я, может быть, неплохая пианистка (и то – лишь заботами Фейги Вольфовны Кралле, а не университетских педагогов). Но я – отнюдь не гениальный исполнитель. Поступать в консерваторию? Ни сил, ни желания. И, кажется, я уже опоздала с документами. Что там скрывать! Всё лето я ждала какого-то чуда, какого-то удивительного, единственного решения. Может быть, даже того самого принца на белом коне, который придёт и скажет: ты моя. Нет! Не заслужила я принца… Пора было начинать жить настоящей, будничной, заурядной жизнью, рыть свою норку. Где?

Ведомая инстинктом, тем, что гонит лис к прошлому логову, двадцать пятого августа я пришла на педагогический факультет. Учебное здание было открыто, а на доске объявлений висел «Список педагогических вакансий в образовательных учреждениях Ярославской области на 2004-2005 учебный год».

В Лучинскую среднюю общеобразовательную школу Ярославского района требовался учитель музыки (0,5 ставки, все классы) и английского языка (0,5 ставки, начальные классы). Жильё предоставлялось.

Я позвонила по указанному телефону немедленно. А вдруг, подумалось мне, вдруг и в этом селе меня, как когда-то я – Елену Андреевну, дожидается другая жадная до музыки лисичка?

–  Я закончила педагогический университет, у меня в дипломе написано «учитель музыки», я готова работать. Но, видите ли, квалификации учителя английского языка у меня нет…

– Чепуха! – воскликнула директор. – Вы ведь его в вузе изучали? В приложении к диплому записано это?

– Да…

– Ну, так справитесь! Язык – это малыши, и ещё пара часов кружка, до полной ставки. Даже не думайте. Приезжайте прямо сегодня, если хотите…

Двадцать восьмого августа я простилась с общежитием и, собрав свои небольшие пожитки, переехала на новое место жительства. Администрация села щедро предоставила мне целую деревянную избу.