30

Глава 30

Тарис

В одном мгновенье видеть вечность

Огромный мир - в зерне песка

В единой горсти - бесконечность

И небо - в чашечке цветка (с)

 У. Блэйк

К удивлению, эта девушка меня не раздражала. Может потому, что в ней было больше детского, чем нарочито женского? Ее серьезность меня смешила.

Когда прибыл гонец, я решил воспользоваться случаем и сообщить в столицу о своем браке. Мне и в голову не пришло рассматривать пристально покрытого пылью гонца! Однако Эстель я выслушал, и не пожалел. Девочка-жена спасла мне жизнь.

Когда я проводил ее к дамам, лорд Линли сам приставил стражу к дверям рукодельной комнаты:

- Тарис, твоя жена – сокровище! – серьезно заявил он и зябко передернул плечами. – Знаешь, почему в замке так мало людей? Два года назад у нас было поветрие. Лиселла едва не умерла, а Миалона родила мертвого ребенка.

- Сочувствую, друг, я не знал, - теперь мне стала понятна нервная бледность друга.

- В замке нет лекаря, потому что он тоже умер в поветрие. О болезни, от которой кожа становиться цвета померанца, я даже не слышал.

- Пойдем, выпьем, - предложил я, борясь с запоздало нахлынувшим страхом, - а потом напишем ответ моему любезному дяде.

- Пойдем, - Линли обрадовался моему предложению, и мы вместе отправились в его кабинет.

В этот день мы выпили совсем немного. Просто осознание хрупкости жизни накрыло нас с головой. Яростное ощущение тепла очага, терпкости вина, пряностей в жареном мясе хотелось сохранить, жадно подгрести к себе и не отпускать.

Тренировка на плацу прошла коротко и яростно. Люди виконта узнали, что их едва не сгубила болезнь, и искали забвения в драке.

- Ваше Высочество, - обратился ко мне после спарринга усатый командир стражи, - если гонец нужен вам живым, его нужно спрятать.

- Почему? – Удивился я.

Голова гудела после молодецкого удара по шлему.

- Его убьют. – Коротко сообщил капитан. – Люди напуганы. Я не смогу их удержать, а рисковать своими подчиненными не буду.

- Я понял, капитан, спасибо. 

Небрежно откинув шлем, я отошел в сторону, делая вид, что любуюсь парными схватками. В общем, гонец был мне не нужен, да и виконт не хотел держать в подвале потенциальный источник заражения. Как быть? Допустить убийство? Люди, замыслившие зло, попробовав крови, не остановятся.

Поманил к себе капитана:

- Как вас зовут?

- Джирт, ваше высочество! - капитан смотрел только на меня, не давая подчиненным возможности догадаться о теме нашего разговора.

- Джирт, скажи мне, нет ли поблизости от замка заброшенного хутора или сторожки?

Капитан задумался, поглаживая перевязь, потом кивнул:

- Есть, ваше высочество. Заимка. Место глухое и тихое. Рядом пара мелких озер, так что можно рыбой кормиться.

- Отлично! Выведешь гонца к этому озеру, пути ты знаешь, вывести незаметно сможешь. Оставишь ему припасов и снасти. Помни, что можно подхватить заразу от слюны и крови. Передашь ему мои слова: свое обещание я сдержу, если он останется там. Не пытаясь вернуться в столицу или вредить окрестным жителям.

Капитан, хотя и выдавал своим видом недовольство приказом, кивнул:

- Все сделаю, Ваше Высочество.

- В его камере устрой пожар, - добавил я, - заразу лучше выжечь.

Старый служака просветлел лицом и быстро удалился в сторону кухни. Пожар будет ночью, а пока стоит собрать припасы и запрячь лошадей.

Вечером я помог Эстель расшнуровать платье, как помог бы Лиззи или любой другой даме, оказавшейся рядом. Но неожиданно ее щеки запунцовели. Она как шустрая мышка спряталась за пологом, шелестя слишком взрослым для нее платьем.

Я улыбнулся, не отрываясь от бумаг. Малышка меня заметила. Значит, ее интересуют не только учебники по медицине. Впрочем, в любом случае начинать сейчас ухаживать за своей женой – безумие. Кто знает, сколько нам придется жить в дороге? Но на сердце стало теплее. Тоска по Лиззи отступила в тень, а топот ног нашего не рожденного малыша ушел вместе с ней.

Утром меня разбудил треск дров в очаге. Легкий запах дыма, пляшущие языки пламени напомнили о судьбе гонца. Но картина, представшая взору, выбила из памяти все неприятности: Эстель сидела у огня. Длинная теплая рубашка скрывала ее от тонкой шеи до зябко поджатых пальцев ног. Черные косы, свиваясь кольцами, лежали на коленях.

Она смотрела в огонь, и напоминала статую богини весны. Только личико было серьезным – ни улыбки, ни озорства. Я даже пожалел, когда она повернулась и заговорила.

Потянувшись, я прошел мимо, не удержавшись от ласкового поцелуя в лоб: моя маленькая женушка уже заботится обо мне. Кто знает, может, она будет делать это всегда?

За завтраком лорд Линли сообщил о пожаре в тюрьме. Эстель огорчилась, даже слезы набежали на глаза. Я ласково погладил ее маленькую ладошку и шепнул, что гонец жив. Она в ответ слабо улыбнулась, а я почему-то почувствовал себя больше и крепче, чем был на самом деле. Словно тихая благодарность в ее глазах прибавила мне сил.

После трапезы я передал Линли еще пачку писем для союзников и приказ забрать семью Эстель в маленький замок на побережье. Жена сидела рядом и смотрела на стопку бумажных листов как на факел спасения огня в самую длинную ночь. Я осторожно погладил ее по плечу, утешая.

Супруга и мать виконта общались с Эстель доброжелательно, что-то рассказывали и советовали попробовать некоторые блюда. Я не вслушивался, Линли докладывал: кому разослал письма, сколько мешков провизии погрузили на заводных коней и как лучше добраться до следующего замка.

Когда все дела были решены, я помог жене закутаться в тяжелый плащ, и сам расправил складки под ремнем: ехать предстояло долго, удобная и теплая одежда может сохранить жизнь и здоровье в пути.

Дамы провожали нас ласковыми улыбками и словами благодарности, а юная леди Лиселла вручила Эстель красивую корзинку с сушеными фруктами и сладко чмокнула в щеку. Я тут же перехватил кузовок и, вежливо поблагодарив хозяев, вывел супругу на улицу. Она не возмущалась моим произволом, понимала, что мне тут же вспомнились сладости, которыми отравили Лиззи. 

Покинув замок, мы около часа ехали вслед за проводником, которого назначил Линли. Но едва самая высокая башня замка скрылась за лесом, как я приказал свернуть. Проводник недоумевал, но я был в таком положении, что не мог доверять и лучшему другу. Остаток дня мы ехали обратно на север.

Ехали, практически не останавливаясь, целый день. Большую часть пути лошади шли шагом, но мы все равно удалялись от земель Линли. Заночевали в глухой деревне на сеновале. После обеда пошел дождь, который наверняка смыл большую часть наших следов. Меня дождь радовал. Наши спутники ворчали, но понимали, что шансов скрыться от возможной погони в дождь больше.

Эстель перед сном напоила воинов отряда своими зельями. Я устроил нам ложе из сена, плащей и попон. Она забралась в него как в нору, свернувшись зябким клубком. Уставая, худенькая малышка мерзла. С головой укрывшись плащом, я долго растирал ей руки и ноги под завистливые вздохи охраны. Должно быть, им казалось, что принц и дня не может обойтись без женщины.

Глубокой ночью, когда вокруг все ровно дышали, я лежал и думал, куда направить отряд? Где я смогу заявить о себе, собрать сочувствующих и наемников? Где размещу хоть малый двор и устрою супругу? Лиззи была очень экономной принцессой, и по северной привычке хранила казну в драгоценных камнях. Они легкие, дорогие, их просто спрятать в одежде или багаже. Так что теперь у меня с собой было достаточно денег, чтобы начать войну.

Запах сухой травы невольно навеял воспоминания из далекого детства: тепло, пахнет скошенной травой и камнем… Старый дворец!

Мама рассказывала, что я родился в Старом дворце, в прежней столице нашего королевства. Мы жили в этом дворце до моей болезни. Потом отец перенес столицу и выстроил новый дворец. Сейчас Старый дворец имел скорее историческое значение. Там хранились регалии древних королей, королевская летопись и церемониальное оружие. Но главное – там нас не будут искать! Решено!

Поутру мы продолжили путь на север, а едва немного развиднелось, собрались свернуть на запад. Проводник давно уже ехал балластом, этих мест он не знал. Так что мы оставили его в деревне в стороне от большого тракта, и настоятельно посоветовали вернуться домой. А сами, проехав немного по тракту изменили направление на противоположное.

Весь путь до Старого дворца занял неделю. Погода нас баловала, после дождей выглянуло солнце. Ночлег мы искали в тепле. Несмотря на все усилия Эстель, пара оболтусов закашляли. Не хотелось терять людей, не ввязавшись в битву, но мы оставили их на постоялом дворе, велев добираться в новую столицу своими силами.

Старый дворец встретил нас запустением. Слуги разбежались, сад выглядел заброшенным и печальным, а вновь начавшиеся дожди нагоняли тоску.

Однако Эстелита оживилась:

- Ваше Высочество! Посмотрите, окна закрыты ставнями, кусты обрезаны, и ворота на запоре! Значит, дворец просто закрыли на зиму! Возможно, тут есть сторож.

Сторож действительно нашелся. Узнав меня по распространившимся в последние годы гравюрам, он без споров открыл двери, показал дровяной сарай, погреб и кухню. Потом пообещал с утра оповестить дворецкого и слуг о прибытии хозяина. И ушел в свою каморку.

На всякий случай эту ночь мы провели в холле. Словно на привале, сварили кашу в котле и выставили стражу. Собрали по пустующим спальням тюфяки и улеглись на полу, положив в изголовье оружие. Эстель прижималась ко мне как обычно, то ли в поисках тепла, то ли защиты, а я обнимал ее и думал - как быть дальше?

Отсутствие плотских радостей в походе воины понимали. Но стоит появиться двору – и визиты к супруге будут считать. Отмечать их отсутствие. Намекать на рождение наследника.

Выход один. Нетрадиционный. Непривычный. Непринятый среди благородных. Общая спальня. Эстель завозилась, и уткнулась носом мне подмышку. Я ласково погладил ее по голове, размышляя о будущем.

Даже Лиззи, выросшей при дворе конунга, нелегко пришлось во дворце. А Эстель росла на приволье. Она не любит стесняющих тела шнуровок, церемоний и шума. Ее цель была проста – стать хорошей акушеркой. Она старательно училась принимать роды, и совсем не знает родословные королевского дома и высшей аристократии. Никогда не учила родовые гербы и девизы трехсот знатнейших семей. Даже ее четкий ровный почерк идеален для акушерки, но недопустим для знатной дамы.

Другой вариант – отослать жену от себя. В дальнее поместье. Дополнить рассказами о бестолковости и неспособности родить. Это может спасти девочке жизнь, но под каким предлогом это сделать? Чтобы не отравили, не похитили, не заставили объявить себя регентом при не рожденном ребенке?

Сон совсем слетел. Я вспомнил, как мне самому тяжело давались первые светские мероприятия. Как мучительно было помнить, кому нужно кивнуть, кого обжечь взглядом! Но у меня были наставники! Учителя! Я готовился к первому выходу несколько лет! А где я возьму наставников для будущей королевы?

Неслышно поднявшись, стараясь не будить уставших воинов, я вышел в соседний зал. Не зажигая свечу, подошел к окну, слушая легкий стук ночного дождя в стекло. Луна осветила сад. Прямо напротив окна расположилась статуя королевы Майлоны Справедливой. Я всмотрелся в точеные черты своей пра-прабабки и вспомнил!

Именно эта королева на старости лет оставила королевство сыну и удалилась в монастырь. Но как умная и дальновидная правительница, место для своего проживания выбрала непростое: зачарованную долину.

Обычная с виду горная долина отличалась от прочих хорошей землей, пригодной для земледелия, а также наличием изобильных источников воды и полной отрезанностью от мира. В долину вел узкий перевал, который с ранней осени до поздней весны становился смертельно опасным местом.

Майлона Справедливая не просто выстроила там для себя замок. Она написала указ, согласно которому каждая принцесса крови должна была побывать в этой долине до замужества. И каждая будущая королева по возможности тоже.

Как я мог забыть! Вот и выход, обусловленный законами нашей страны! В этой долине до сих пор живут женщины королевского рода, не желающие возвращаться к светской жизни. Они смогут научить Эстель всему, что положено знать благородной супруге!

- Спасибо, королева Майлона! – прошептал я холодному стеклу. И мне показалось, или это волшебница луна скользнула по обомшелому камню, но каменные губы чуть раздвинулись в легкой улыбке.

Вдохновленный, я вернулся в холл и уснул так крепко, что не услышал, как пришли слуги. Пробудился, когда во дворце уже шумели. Где-то в отдалении брякали ведра, трещали дрова в очагах, болтали служанки и похохатывали воины, много дней лишенные женского общества.

Эстель сидела рядом. Одетая и причесанная. Мне стало жаль, что ее черные косы туго стянуты в подобие короны.

- Доброе утро! – приветствовал я ее.

- Доброе утро! – постаралась улыбнуться она.

При свете дня она казалась еще более юной и хрупкой. Я окончательно уверился в своем решении: пока перевал проходим, нужно срочно отправить супругу в монастырь королевы!

Мы направились в апартаменты, в которых еще сновали горничные с тряпками и ведрами. Чехлы с мебели уже сняли, и откуда-то доносился аппетитный запах печева.

- Эстель, позавтракаем здесь? – спросил я, останавливаясь в маленькой гостиной.

- Хорошо, Ваше Высочество, - девочка опустила взгляд и присела в реверансе.

Меня удивило такое формальное обращение.

- Когда мы только вдвоем, можешь называть меня Тарис, и не надо реверансов, - напомнил я, рассматривая небольшую комнату, обитую старинными вышитыми обоями.

- Хорошо, Тарис, - Эстель упорно прятала взгляд, - сейчас позову кого-нибудь.

- Присядь. Я распоряжусь сам. Ты очень красивая сегодня. – Девочка пыхнула румянцем и опустилась в большое кресло, украшенное вышитыми арабесками.

Я позвал слуг и велел накрыть у окна. Пока не собрался двор, мы могли просто посидеть в утренней гостиной за чашкой горячего настоя и теплыми булочками. Тут я обратил внимание, что все еще не сменил одежду.

- Я отлучусь в купальню. С тобой побудет Джирс. – Молчаливый телохранитель тут же выступил из-за пыльных занавесей и поклонился.

Эстель не знала, что делать – кивнуть, сделать книксен или? Погладив ее по щеке и тем разрешив сомнения, я ушел мыться.

Купальни Старого дворца поражали своей древностью. Желтоватый мрамор, старинные медные тазы и кувшины, огромная лохань из каменного дуба и толстые льняные простыни, все старое, но добротное, способное пережить не одно поколение хозяев. Слуги тоже были немолоды и очень осторожны. Лакей демонстративно проверял воду, а банщица, взбивающая пену, показывала свои отбеленные мылом руки, дабы я не сомневался – яда в пене нет!

Одежду мне принесли чистую, новую, но сшитую лет пятнадцать назад. Я не возражал – тонкое полотно приятно прилегало к горячей коже. Когда я вернулся к супруге чистый и довольный, то увидел, что расторопные горничные принесли не только булочки и чай. На подносе стоял маленький букетик оранжерейных цветов, большое блюдо с горячими пирожками и супница с бульоном. В общем, все верно – время почти обед.

Подкрепившись, я постарался объяснить Эстель необходимость расставания. Жена возражала. Ей не хотелось оставлять меня. Она видела свой долг в поддержке сюзерена. Я удивился такому проявлению верноподданнических чувств и постарался рассказать все и сразу – политическую ситуацию, необходимость оберегать ее, а так же получение знаний, необходимых будущей королеве. Ее заинтересовало только последнее предложение, и я с радостью ухватился за эту ниточку:

- В этой долине побывали все женщины нашего дома перед своей свадьбой, - убеждал я.

- Ваша матушка тоже бывала в долине? И леди Эллизия?– спросила Эстель, не разделяя моих восторгов.

- Нет, - пришлось признать мне, - моя мать родилась в другом королевстве, их семья блюла другие традиции, но если бы у меня были сестры, они непременно провели бы год или два в зачарованной долине. Леди Эллизия просто не успела туда поехать, решение о нашем браке приняли скоропалительно, - тут я сбился с мысли, наш брак с Эстель тоже был скоропалительным. - Ты еще молода, попробовал я зайти с другой стороны, тебе надо учиться.

Девочка кивала, смотрела на меня широко открытыми глазами, но явно не желала ехать туда, да и просто не видела необходимости в дополнительном обучении неизвестно чему. Почувствовав раздражение, я дал ей короткое задание:

- На утренний чай приглашены: герцог, граф и барон. Какая мебель положена им по этикету? Сколько перемен блюд должно быть на столе? - Большего не требовалось, Эстель сразу все поняла.

После продолжительного молчания на длинных черных ресницах повисли хрустальные капли, нос распух и покраснел. Но хлюпать она не стала, сжала маленькие ладошки так, что ногти вонзились в кожу и удержалась.

- Не плачь, Эстелита, - я присел на корточки перед ее креслом, и ласково промокнул салфеткой умытые влагой глаза. – Мы поживем здесь несколько дней, и ты поймешь, как не хватает тебе этих знаний. Не беспокойся о карете и сопровождающих, я сам прослежу за сборами в дорогу, тебе надо учиться.

- А телохранитель - это обязательно? – негромко спросила Эстель, комкая кусочек полотна.

- Обязательно. Отпустить тебя одну я не могу. Есть люди, которые будут рады захватить в плен мою жену. – Девочка сглотнула, я успокаивающе погладил ее ладошки. - Сегодня же подберем телохранителя. А пока выбери для нас спальню.

- Для нас? – темно-синие озера уставились на меня со страхом и недоверием.

- Мы будем спать рядом, как в замке Линли. Нашим людям будет проще охранять двоих, - успокаивающе ответил я.

Память о замке у девочки осталась хорошая, поэтому она успокоилась:

- Хорошо, - и тотчас встала, спеша исполнить мой приказ.

Я притормозил ее – негоже принцессе бегать по дворцу, точно служанке:

- Когда выберешь комнату, давай сходим погулять в сад. Здесь есть статуи всех королей нашей страны, - добавил я, заметив, с каким любопытством она поглядывает в окно.

Эстель дождалась, пока я закончил завтрак, аккуратно накрыла расправленной салфеткой остатки еды и мы вместе прошлись по убранным покоям, выбирая себе комнаты.