31

 Глава 31

Эстель

Старый дворец производил странное впечатление: он словно ждал. Высокая, кое-где осыпавшаяся кирпичная ограда, затянутая плющом. Тяжелые дубовые ворота, украшенные накладками из потемневшей бронзы. Все дышало стариной.

Люди принца, окружавшие нас, чутко прислушивались, присматривались и даже принюхивались, опасаясь засады.

А мне было спокойно. Я отметила подвязанные кусты роз, укрытые соломенными хохлами. Аккуратно запертые ставни, разметенную от павшей листвы тропинку. Похоже, старый дворец не оставлен без присмотра, есть добрые и заботливые руки, наводящие порядок даже в саду.

Принц поверил моим словам. Два худощавых гибких воина перелезли через ограду и скрылись в серых тенях кустов.

Через полчаса они вернулись с крепким мужчиной в суконной куртке. Сторож щурился и пытался сквозь свет масляного фонаря рассмотреть лицо принца. Тарис, догадавшись, что нужно сделать, подъехал ближе и откинул капюшон плаща.

- Прошу вас, Ваше Высочество, - поклонился слуга. – Дворец закрыт на зиму, слуги разошлись по домам.

- Ничего, старина. Нам бы под крышу, да очаг побольше, а утром разберемся.

Я молчала, тихо постукивая зубами от холода. Сторож отворил ворота огромным вычурным ключом, и мы въехали в сад. Мягкий стук копыт по мокрому песку, укрытые сумерками статуи и скамьи из простого камня. Старый дворец появлялся среди высоких кустов и шпалер, словно величественный корабль в тумане. Я задержала дыхание, любуясь им.

В отряде все знали свои обязанности: мужчины спешивались, и с оружием на изготовку подходили к высоким окованным медью дверям. Принц снял меня с седла, погладил по ледяной щеке и шепнул:

- Два шага.

Я уже знала: мне нужно держаться в двух шагах за его спиной. Справа и слева встали ближайшие соратники с мечами наготове. Тяжелая створка разбухла, открыть ее удалось не сразу. Из просторного холла пахнуло холодком, запустением и пылью.

Пока дворец осматривали, мы стояли на крыльце. Потом зашли в холл.

Тарис распорядился располагаться прямо здесь, на сером каменном полу. Воины действовали, как всегда на привалах: молодые увели чистить и обихаживать коней. Мужчин постарше сторож повел в дровяной сарай и к колодцу, а принц с телохранителями поднялись в спальни за тюфяками.

Меня оставили под присмотром кашевара и двух его помощников. Плащ снимать не хотелось, руки даже в хороших перчатках замерзли и плохо гнулись.

Седовласый отрядный повар Ранорд начал растапливать огромный камин. В углу у двери притулился низкий пуф, должно быть, на нем подремывал в часы затишья дворецкий.

Я подтянула его к очагу и протянула ладони к робкому пламени.

- Ваше Высочество, - повар тихонько кхекнул в усы и, смущаясь, предложил: - плащ можно пока у огня погреть, котлы еще не вешали.

- Спасибо! – я улыбнулась в ответ и сняла с плеч привычную тяжесть.

Через час на полу стоял котел с настоем, рядом пыхтел котелок каши. А воины привольно разлеглись на тюфяках, ожидая ужин. Оружие не отодвигали. Кольчуги не снимали.

Один из телохранителей попытался это сделать: стянул бряцающие звенья, потом ватную куртку. Волна запаха сшибала с ног, но впечатление произвел даже не запах. От полотняной камизы остался только воротник на шнуровке. На теле расползались пятна белой плесени, куртку покрывал слой скользкого черного от грязи пота. В проеденных потом дырах на груди и боках виднелась такая же черная склизкая вата.

Без купальни больше никто раздеться не рискнул, а Тарис лично выдал смельчаку чистую сорочку и отправил караулить за дверью.

Для нас с принцем устроили ложе в углу у камина. Тепло, поблизости нет окон и дверей. Рядом поставили пару стульев, на спинках которых сушились плащи. Почти отдельная комната. 

После ужина я, не раздеваясь, заползла на тюфяк. Тарис лег рядом и укрыл нас плащом. Конечно, во дворце было куда теплее, чем на земле, но и тут гуляли сквозняки. Поэтому я не возражала, когда принц придвинулся ко мне ближе, положил на талию горячую ладонь, прижался подбородком к макушке. Под его ровное дыхание я уплыла в сон.

Утром оказалось, что мы сплелись, как пара медуз. Когда я выпуталась из плащей, попон, рук и ног принца, оказалось, что телохранители уже проснулись. Двое стояли рядом с дверями и проводили мимо нашего убежища озадаченных слуг буквально на цыпочках.

Увидев, что я проснулась, ко мне подкатилась невысокая румяная женщина с располагающей улыбкой:

- Доброе утро, Ваше Высочество! – шепотом поздоровалась она, - меня зовут мистрис Квис. Желаете искупаться?

Я закивала головой так, что хрустнули позвонки. Горячая вода и мыло! Это волшебно! После недельной скачки и коротких умываний на привалах ледяной водой я стремилась к бадье с кипятком, как умирающий от голода к супу!

Понимающе улыбаясь, мистрис Квис проводила меня в маленькую купальню, еще не слишком нагретую огромной кирпичной печью.

- Это детская купальня, миледи, - пояснила она. – С другой стороны печи большая купальня, туда ушли мужчины.

Я от души поблагодарила мистрис за заботу. Быть единственной женщиной в мужском отряде оказалось очень нелегко. Теперь я с новым чувственным восторгом гладила край мисочки с мягким мылом. Сжимала в руках смешную цветную мочалку, связанную из толстого льна. Глубоко вдыхала влажный горячий воздух.

Должно быть, эта добрая женщина служила здесь няней. Она выкупала меня, не позволив шевельнуть рукой. Потом закутала в большую мягкую простыню и растерла душистым маслом.

Мою одежду чистить было бесполезно, да и стирать тоже. Поэтому милейшая мистрис Квис принесла мне очаровательное старинное платье, просторное, с посеребреным кожаным пояском под грудью.

- Вот миледи, здесь осталось несколько девичьих платьев сестры нашего короля, - извиняющимся тоном проговорила женщина, - а сорочку я принесла свежую.

- Благодарю вас, мистрис, - я постаралась ободряюще улыбнуться, - замечательное платье!

Купание и чистая одежда меня очень взбодрили. Уложив косы в простую прическу, я вернулась к принцу. Он все еще спал и его четкий профиль на полотне тюфяка будил во мне странное желание пригладить растрепавшиеся кудри. Сидя у огня, я позволила себе помечтать, как в детстве, что вот сейчас среди угольков мелькнет рыжий хвостик саламандры, или из старинной бронзовой вазы высунет любопытный носик фейри.

Старый дворец скрипел натруженными стенами, радуясь новым жильцам, и не выдавал своих секретов маленькой наивной девчонке.

Проснувшись, принц привел меня в красивую комнату, украшенную вышитыми занавесями. Здесь мы могли ненадолго остаться вдвоем. Тарис распорядился подать завтрак, а потом сделал знак в сторону стены. От стены отделился мужчина в неприметном сером костюме. Кажется, он бывал у костра, когда мы ехали сюда.

- Познакомься, Эстель, это твой охранник. Его зовут Джирс. – Тарис ласково улыбнулся мне и ушел мыться.

Мне было страшновато оставаться наедине с суровым чернобородым мужчиной. Джирс посверлил меня взглядом, а потом уставился в стену. Я только вздохнула – ни рукоделия, ни травника здесь нет. Ждать, глядя в стену – скучно. Но ведь сидеть совершенно неподвижно мне не обязательно?

Я медленно встала и отошла к окну. Осенние дожди сбили листву с деревьев, пригладили давно некошеную траву. В золотистом солнечном свете сад выглядел картинкой старинного гобелена. Яркие краски зеленого мха, красного камня бордюров и скамей перемежались голыми ветвями и серыми статуями. Кусочками лазури блестело умытое дождем небо.

Любуясь этим уходящим великолепием, я понемногу обрела душевное равновесие, которого мне так не хватало.

В дверь постучали. Это принесли подносы с едой. Две служанки быстро сервировали столик у окна. Я наблюдала издалека, любуясь их ловкими движениями.

Тяжелые серебряные приборы с отшлифованными камнями в рукоятях. Чайники и кувшины, украшенные эмалевыми медальонами с тонкой росписью. Спелые фрукты, белый хлеб и горячее мясо. Все это стоило нарисовать на фоне красивой драпировки или на нарочито грубом столе, но меня одолевали не эстетические чувства – желудок голодно урчал, напоминая, что ужин был еще вчера, а время уже к обеду.

Салфетки из тонкого льна прикрывали блюдо с пирожками. Аромат выпечки и подливки дразнил, заставляя сглатывать слюну, но я держалась – сесть за стол без мужа, значит обидеть его. По крайней мере, так всегда говорила мама. Да и принцесса Элизия ожидала принца к обеду, если только он не присылал записку о своей занятости.

К счастью, Тарис появился быстро, и мы вдвоем с аппетитом съели все, что было на подносе. Телохранитель к нам не присоединился, но тщательно помахал над каждым блюдом смешным амулетом, украшенным крупной прозрачной бусиной и обычными куриными перьями.

А после еды у нас с мужем случился неприятный разговор.

Мне было очень больно и страшно. Передо мной появился не заботливый супруг принцессы Элизии, не красавец мужчина, не картинный принц из старой сказки, а жесткий правитель. Впервые у меня задрожали колени, я подумала, что ввязалась в чужую игру, ставка в которой – моя жизнь.

Впрочем, Тарис был добр: не ругал, не сердился, просто показал мне, что я ему не помощница, не соратница, а лишь обуза. И от этой его заботы стало еще хуже – сначала просто невыносимо щипало в носу, а потом тяжелые капли застучали по тонкой шерсти платья.

Его Высочество утер мои слезы, и мы прошлись по комнатам, выбирая себе покои. Этот дворец сильно отличался от столичного – потолки тут были ниже, кладка стен грубее, да и само убранство комнат выглядело очень старинным. Выбирали мы не долго – покои наследника обнаружились здесь же, на первом этаже. Только спальня супруги располагалась на втором. Осмотрев ее, Тарис решил, что эта просторная мрачноватая комната в красных тонах отлично подойдет нам обоим. Я не возражала.

После сыроватых безрадостных покоев захотелось глотнуть свежего воздуха. Я сказала о своем желании принцу и он, закутав меня в теплый плащ, вывел в сад, продолжая пояснять:

- Сейчас здесь нет придворных, поэтому все очень просто, но когда появится Двор, принцессу в сад сопровождают пять дам. Плюс личные телохранители и ливрейные слуги. Впрочем, все зависит от самой прогулки.

Тарис рассказывал и объяснял интересно. Так что слезы постепенно высохли и я остановилась перед старинной статуей с чуть оплывшими от времени складками одежды и чертами лица.

- Кто это, ваше высочество? – Принц покосился на меня удивленно, но ответил:

- Королева Майлона Справедливая. Именно она основала монастырь-убежище для вдовствующих королев и не вышедших замуж принцесс.

-Так это в ее замок мне предстоит ехать? – мне стало неуютно.

- Да, - кивнул принц, рассматривая статую своей пра-пра-прабабки с непонятным мне выражением лица.

Сама не зная почему, под строгим взглядом каменной королевы я сделала реверанс:

- Ваше Величество, - попросила я негромко, - будьте милосердны. Вашему потомку нужна воспитанная супруга.

Тут я вздохнула, и слезы опять набежали на глаза. В этот миг почему-то показалось, что королева чуть улыбнулась четко очерченными каменными губами, и даже слегка кивнула головой. Принц нетерпеливо переминался рядом, и едва я выпрямилась, увлек в защищенную от ветра аллею. 

Гуляли мы не долго. Вскоре прибежал вестовой и позвал Его Высочество в кабинет – читать прибывшие депеши. Телохранитель, следующий за нами тенью, проводил меня в гостиную и передал распоряжение Тариса выбрать из имеющихся вещей приличный теплый гардероб.

- Если вам чего-то не хватит, миледи, Его Высочество распорядился вызвать белошвеек сюда. Вам нужно уложить сундуки в три дня, пока перевал не стал совсем уж непроходимым.

Я только кивала. Во время прогулки Тарис пояснил, что затишье в старом дворце не более чем на неделю:

- Как только в столице узнают, где мы собираем союзников, сюда поспешат переговорщики, шпионы, дворяне. Все обиженные и недовольные, а так же особенно хитрые и ловкие. На тебя будут давить через меня, или твоих родных. На меня через тебя. Теперь понимаешь, что я просто пытаюсь тебя защитить?

Я не слишком понимала, но за принца и родных было страшно:

- А мои близкие?

- Думаю, они уже в безопасности. Лорд Линли действует быстро, когда видит в том пользу для себя или своей семьи.

Мне оставалось лишь поверить супругу на слово.

Следующие три дня прошли в суете: добрейшая мистрис Квис паковала для меня платья, сорочки, простыни, одеяла. Не было числа припрятанным среди тетрадей и шарфов мешочкам с изюмом, курагой и орехами.

В конце концов, я поняла, что ничего не найду в собственном багаже самостоятельно и пожаловалась на это мужу. Принц посмеялся, и моя свита увеличилась на мистрис Квис и ее шуструю дочку.

Дни Его Высочество проводил в кабинете, изредка выходя в приемную для встречи прибывающих придворных, а ночи – в моей спальне. Иногда он приходил совсем поздно, когда жар в камине покрывался тонким слоем серого пепла, свечи гасли, а за окнами пробивался тонкой полоской рассвет. Я все равно ждала его, чутко прислушиваясь к шорохам за дверью.

Сначала издалека раздавался легкий гул – это вновь появившиеся придворные сопровождали господина до женской части дворца. Потом гул распадался на шаги двух-трех человек: принца и телохранителей. Мой телохранитель, спавший у двери, бесшумно вставал и, держа оружие наготове, отворял дверь.

Тарис устало умывался, стараясь не брякать ковшом. Потом, раздевшись до белья, ложился на перину, подгребая меня к себе, как мы привыкли на привалах. Он засыпал мгновенно, а я чутко прислушиваясь к звукам старого дворца, дремала подле него до утра.

Готовясь к отъезду, Джирс набил мою лекарскую сумку ядами и противоядиями. Когда я начала возмущаться, вручил книгу «Яды и их использование».

- Вы должны знать, с чем вам придется столкнуться, Ваше Высочество. До перевала ехать несколько дней и, возможно, лорд Справедливость уже знает, где пожелал вас спрятать принц.

Вздохнув, я открыла книгу, начав чтение сразу с первой главы «Акониты».

Дни я проводила в гостиной, окна которой выходили на статую королевы Майлоны. Ее глаза словно подстегивали меня. Эта комната стала моим убежищем. Принц поставил у дверей стражу, и даже самым пронырливым придворным не удавалось увидеть «малявку-жену», как меня уже прозвали.

Три дня пролетели незаметно. Рано утром четвертого дня Тарис лично усадил меня в старую, едва протертую от пыли карету.

- Береги себя, Эстель. До весны я не смогу писать тебе, но знаю, что мать-настоятельница умеет пересылать письма с соколами.

Я судорожно сжала руки, сдерживая слезы. Прощальный поцелуй руки, дверь захлопнулась. Под свист кнута и топот копыт я отправилась к неизвестному будущему.

Теперь, когда меня никто не видел, слезы полились сами. Отбросив колючие складки суконного плаща, я зарыдала, утирая слезы бархатным рукавом. Рыдала я долго, со вкусом. Когда началось икание, потянулась к карману на двери, в который заботливая мистрис Квис уложила сверток с хлебом и сыром и фляжку с горячим чаем.

- Сирна! Ну сколько можно! Вылезай скорее! – раздался рядом звонкий капризный голосок.

- Сейчаас, - раздался голосок поспокойнее, и мне на колени шлепнулась небольшая, но увесистая фигурка.

- Ой! – непроизвольно сказала я, разглядывая белокожую брюнетку с ярко-синими глазами, - Кто вы?

Крошечная женщина встала, деловито оправила коротенькое платье, встряхнула слюдяными крылышками и заявила:

- Льюнет! Она нас видит!

- Вот как? – капризный голосок раздался откуда-то сверху.

Я подняла голову: в углу, там, где чуть чуть порвалась обивка, качалась на ленточке еще одна крошечная женщина - или девушка? Ее светлые, как чесаный лен волосы и яркие голубые глазки казалось, светились в темноте. Крыльев не было.

- Кто вы?- повторила я, забыв про икоту.

- Феи мы, феи, - сварливо ответила брюнетка, убирая крылышки щелчком пальцев.

Блондинка, между тем, напротив - раскрыла узкие стрекозиные опахала и скользнула с потолка на противоположное сиденье.

- Феи?! – мое сердце наполнилось восторгом, - да я вас так долго искала!

- Вот как? – брюнетка почему-то недовольно принялась отряхивать свои крошечные башмачки, - а зачем мы тебе понадобились? Небось, золота хотела? Или принца в мужья?

- Нет, - растерялась я, не отрывая взгляд от удивительного зрелища – ворчливой феи. - Поправиться хотела, болела сильно в детстве. И принца мне не надо, я уже за ним замужем.

- Вот как? – блондинка с любопытством покрутила головой и, наконец, перепорхнула на удобную складку потертой обивки. - Расскажи!

Мне и самой хотелось посмотреть на свою жизнь со стороны, взвесить последние события, чтобы знать – радоваться или огорчаться. Поэтому я подробно рассказала двум малюткам все, что помнила о себе. Иногда они переглядывались, хмыкали, толкались локтями.

Потом у меня пересохло в горле, я вынула чай, и они с удовольствием выпили по крышечке теплого настоя с медом. От сыра отказались, зато унюхали в поясном кошеле изюм, уговорили поделиться и принялись его грызть, обмениваясь непонятными мне фразами.

Когда я уже устала и собралась подремать под мерное покачивание кареты, блондинка толкнула меня в бок:

- Так ты едешь в монастырь, на обучение?

- Да, только это не совсем монастырь. Правильное название «Обитель Света».

Феечка захихикала, накручивая на палец челку:

- Раз там живут только женщины, значит, все равно монастырь.

Я только плечами пожала – принц заботится о своей чести. Если сиятельная персона отправит жену в торговый город или порт, его не поймут собственные подданные. Блондинка по имени Льюнет потопталась рядом и уточнила:

- И ты не знаешь, как долго там пробудешь?

- Не знаю, - я пожала плечами, - наверное, пока принц не вспомнит про меня.

Льюнет притопнула сапожками и отправилась к Сирне. Феечки долго шептались, потом блондинка решительно вышла вперед и встала напротив меня, уперев руки в бока.

- В общем, слушай. Мы в этой карете зимовать собирались. Но ты нас разбудила, да еще и едешь туда, где мечтает побывать любая фея! Мы едем с тобой!

- Я, конечно, рада, - неуверенно сказала я, с трудом представляя фей на заснеженном перевале, - но зачем?

- Да одна ты там от скуки умрешь! Представь, сколько лет туда не отправляли принцесс! А феям в этой долине очень хорошо, – обтекаемо ответила Льюнет.

Я задумалась:

- Наверное, последней там побывала матушка нынешнего короля, а может, и не побывала. Она принцесса крови другого государства, могла и не ездить.

- Воооот! – назидательно сказала блондинка, притопнув изящной ножкой и наставив на меня крохотный пальчик.- А мы не дадим тебе умереть от скуки. Ну и сами повеселимся.

Брюнетка смущенно продолжала разглядывать свою обувь, потом забралась мне на руки и сказала:

- А еще ты нас видишь, и заклятие сняла, значит, нужно и второе условие выполнить.

- Второе условие? – у меня в голове все перемешалось. – Какое условие?

Брюнетка жарко покраснела и пихнула локтем блондинку, но та моментально вспорхнула в свой угол и показала оттуда язык:

- Сама рассказывай!

Сирна потопталась на моем рукаве и, покраснев, сказала:

- Это Льюнет заколдовала принца, а я добавила условие, что его вылечит тот, кто видит фей. Таких людей очень мало, вот ты и взяла его болезнь на себя.

- А второе условие?

Я неожиданно остро вспомнила свою долгую болезнь и слабость после выздоровления, похоже, лицо слегка перекосило, так как фея отпрянула:

- Он должен тебя полюбить…- Промямлила брюнетка и спряталась за сверток с бутербродами.

Я со стоном обняла голову: хорошенькое условие! Как принц может полюбить меня, если я буду в монастыре?

- Ты не переживай! – раздался звонкий голосок Льюнет, - мы поможем тебе учиться, а когда вернешься – поразишь его в самое сердце!

- Все не так! – закричала Сирна, - принц должен полюбить ее сам, без принуждения! Для этого он должен ее помнить! Нужно писать ему письма, посылать подарки…

- Нет! – топнула ножкой Льюнет, - пусть девочка поживет весело, для себя! А там, глядишь, и принц будет больше ценить, если узнает, что она без него не скучала!

- А как же верность? Честь? – я не знала, как остановить этот балаган.

- Думаешь, принц сейчас во дворце скучает? – ехидненько поинтересовалась блондинка.

Перед моим внутренним взором стали сумрачные комнаты старого дворца. Наполненные толпой военных, придворных в потрепанных дорожных костюмах и замотанных слуг. Женщин там практически не было – ни один здравомыслящий отец не выпустит свое дитя в разгар гражданской войны. А жены зачастую оставались управлять землями и замками, пока их мужья решали, в какую сторону следует кинуться в этот раз. Только несколько пожилых леди, потерявших свои дома во время нападения отрядов «лорда Справедливости», прибыли в Старый дворец, ища защиты и поддержки у королевской семьи.

Я вздохнула и пожала плечами – скучать принцу точно некогда, а будет ли рядом с ним другая женщина… Я этого не узнаю еще долго. Пока я размышляла, малютки с крылышками устроили препирательство, плавно перешедшее в драку. Убедившись, что воюют они молча и ожесточенно, я закутала голову шарфом и уснула, привалившись к стене. Для меня всего  этого было слишком много.

Часа через два после полудня карета остановилась у трактира. К этому времени феечки угомонились, устали и замерзли. Для тепла они забрались мне на плечи и укутались меховой пелериной плаща так, что торчали только подмерзшие хлюпающие носы.

- Мммм, - жаловалась блондинка, - вот зачем мы сейчас проснулись?! Холодно, голодно, ни одного цветка поблизости.

Более практичная брюнетка, ворча, погрела руки над медной крытой жаровней и принялась меня просвещать:

- Мы, феи, зимой впадаем в спячку, есть-то нам нечего. Правда, некоторые хитрули в ульи забираются, но там зимой скучно. Пчелы не разговаривают, а на улицу все равно носа не высунешь.

- А чем вас можно сейчас накормить? – заволновалась я, мне уже не хотелось зимовать в монастыре в одиночестве.

- Медом, молоком или фруктами, это мы едим и летом, - ответила Сирна.

Льюнет поморщилась и добавила:

-Только мед нужно разводить теплой водой, да и молоко тоже, а то я от них толстею-ю-ю…- тут она душераздирающе зевнула и придремала на моем плече, щекоча волосами щеку.

Не знаю уж, какие указания получил телохранитель от принца, но у кареты он встречал меня вместе с мистрис Квис. Под его охраной мы вошли в низкий продымленный зал, а оттуда в отдельную комнатку с камином и круглым столом.

Добрейшая мистрис с абсолютно серьезным лицом накрыла потемневший от времени и неаккуратных обедов стол полотняной салфеткой и принялась гонять трактирную прислугу в хвост и в гриву.

Феечки, сидя на моих плечах, весело болтали ногами, любовались общей суетой и требовали молока с медом. Оказалось, что их никто кроме меня не видит и, выпив по чайной ложке молока, крылатые девчонки весь обед проказили, мешая есть моей охране.

Суп их не вдохновил, они ограничились тем, что насыпали Джирсу перца в тарелку. Невозмутимый горец лишь кхекнул и продолжил мерно работать ложкой. Зато жаркое из кролика, поданное с печеной репой и зеленым горошком, привело феечек в восторг!

- Что строим, - деловито поинтересовалась Сирна – требюше или катапульту?

Льюнет покусала крохотный розовый ноготок, выдернула из роскошной блондинистой гривы ленточку и, проверив ее на разрыв, заявила:

- Катапульту!

Рядом с моей тарелкой началась возня. Чайная ложка, кусочек сахару и ленточка из прически феи – через десять минут, сдувая с лица белокурую прядку, Льюнет складывала горкой горошины.

- В кого целим? – Сирна, по-прежнему опрятная и невозмутимая, разворачивала самодельную катапульту.

- Вон тому противному типу! – холеная ручка указала на одного из охранников.

- Почему в него? - шепотом поинтересовалась я.

- У него нос похож на старый корнеплод. И глазки бегают. – Отмахнулась блондинка. – Пли!

Несколько горошин взмыли в воздух, направляемые не столько точной рукой Сирны, сколько магией фей, и ссыпались за воротник куртки охранника! Мужчина вскочил, ругаясь и отряхиваясь, опрокидывая со стола миски и кружки. Другие охранники принялись спасать свой обед, громко сообщая собрату, как он неуклюж. Мистрис Квис взяла наперевес полотенце и принялась вразумлять «невоспитанных нахалов», выражающихся «пред лицом Ее Высочества»

Феечки смеялись так, что едва не упали в блюдо с компотом из поздних груш, которое лично внес привлеченный суетой трактирщик. К счастью, падения удалось избежать, а мне разлука с Тарисом и старым дворцом показалась не такой печальной.

После обеда ко мне в карету сели мистрис Квис и Джирс.

- Дальше дорога становится более опасной, леди, - пояснил охранник.

Трактирная прислуга обновила угли в грелке, добавила к припасам флягу с горячим грогом и пирожки, так что в карете уютно пахло медом и печевом. Добрейшая мистрис убедившись, что я укутана и удобно устроена, привалилась к подушке и задремала. Феечки тоже засопели носами в мех моего плаща, а мне осталось только думать да рассматривать телохранителя.

Джирс годился мне в отцы, если не в дедушки. Но его движения сохраняли энергичность молодости. Изредка поглядывая на дорогу, он аккуратно плел сетку из крепких шелковых нитей.

Я знала, что такой моток шелка стоит как мой плащ, эти прочные нити везли издалека, и поглядывала на плетение с любопытством.

- Хотите научиться, миледи? – спросил телохранитель шепотом, оглянувшись на похрапывающую мистрис Квис.

- Хочу! А для чего вам эта сетка? На простую сеть не похоже.

- Такая сеть может послужить лестницей, или постелью, – объяснял Джирс, поворачивая свое изделие то так, то эдак. - Из нее можно сделать сумку для дичи или укрытие от снега. Все зависит от толщины нитей и размера сетки. Так будете учиться?

- Буду! Только шелка у меня нет.

Телохранитель вынул из поясного кармашка тонкую пеньковую веревку:

- Учиться лучше на пеньке, миледи, шелк слишком скользкий.

Я обрадовано согласилась: все занятие, да и польза есть, вдруг в этом монастыре кроватей на всех не хватает?

Плетением мы занимались несколько часов. Меня результат не впечатлил, но Джирс сказал, что для первого раза вполне прилично:

- Спать на этом неудобно, а вот рыбу ловить – в самый раз! – заявил он, улыбаясь.

Феечки проснулись, когда карета остановилась для смены лошадей возле “королевской” гостиницы. Все воспользовались моментом, чтобы размять ноги. Прежде чем подать руку, Джирс протянул мне мягкую бархатную маску:

- Наденьте, миледи, здесь много путешественников из столицы, вас могут узнать. 

- Но разве они не узнают карету? – возразила я.

- Карета старинная, гербы с нее сняты, - ответил телохранитель, - а вас могут узнать, ведь вы бывали при дворе.

Я вспомнила свое краткое пребывание в столице и не стала спорить. Любой светский сплетник мог узнать меня и подойти с расспросами: что делает здесь дама усопшей принцессы, да еще с такой охраной?

Феечки оживились, хлебнув по капельке грога из стаканчика и начали хихикать над моей маской:

- Какой оригинальный способ скрыть скуку! – хихикала Льюнет, - натянул на голову бархатный мешок и никто не догадается, что за выражение у тебя на лице!

- Нееет, - задумчиво тянула Сирна, – этот мешок нужен, чтобы красоту сохранять! Вдруг кто-то украсть попытается…

Я рассердилась на них и, убедившись, что разминаю ноги в относительном одиночестве, шикнула:

- Вам смешно, а меня могут убить только потому, что я вышла замуж!

- Да знаем, - отмахнулась Льюнет, - не переживай, Сирна уже защиту наложила.

- Защиту?

Брюнетка поправила темные кудряшки и помялась:

- Понимаешь, это я условия назвала…- она остановилась, но я не стала торопить, - если условия не будут выполнены, я могу умереть... – вздохнула, наконец, феечка и забилась в мех капюшона.

- Умереть? – я озадачилась, - а если принц не успеет меня полюбить, потому что я умру от болезни? Или до него доберется заговорщик? Да мы с ним могли вообще не встретиться!

Льюнет высунула покрасневший носик и пролепетала:

- Но ведь встретились? Если бы не встретились, заклинание со временем растаяло бы и все, а раз оно сработало, нужно выполнение условий.

- А если я не хочу его любви? – спросила я тихо.

Такие разговоры меня расстроили.

- Но ты же его жена! – всполошилась Льюнет, - как ты можешь не хотеть любви своего мужа?

- Просто. Принц любил леди Элизию и она умерла. А теперь он станет королем. Будет отдавать всего себя государству, а мне достанутся лишь жалкие остатки. Зачем мне такая любовь?

- А чего же ты хочешь? – блондинка озадаченно потерла носик и уставилась мне в глаза.

- Когда я была маленькой, я хотела сдать экзамен на акушерку и работать в своем городе. Принимать детей, радовать женщин, приносить домой деньги, и чтобы мама и братишка встречали у двери. Чтобы отец мною гордился…

- Странные у тебя мечты, - покачала головой Сирна, - о таком мечтают мужчины. Девушкам обычно подавай украшения и уютное кресло с пяльцами.

Я только хмыкнула в ответ:

- Из-за болезни я просидела у окна с пяльцами три года, мне не понравилось.

- Но ведь ты теперь принцесса! – не отступала светловолосая фея.

- Льюнет, я не принцесса, я закинутая во дворец девчонка! - Мне стало зябко и страшно. Что я сделала со своей жизнью? Уютный домик с вывеской в виде беременной женщины растаял в тумане. Но ни Северный замок, ни Старый дворец, ни столичные апартаменты не вписывались в мои мечты.

Невесомые ладошки подхватили скатившуюся из-под края маски слезу:

- Не плачь! Твои слезы такие тяжелые! – Льюнет покрутила слезинку, любуясь ее сиянием, а потом шепнула несколько слов – и в ее ладошках засверкал гладкий прозрачный камушек.

- Вот, держи! Спрячь в кисет, пригодится!

Я послушно спрятала камушек в кошель и вернулась в карету. Лошадей уже перепрягли, пора было двигаться дальше.

До вечера ехали без остановок. И только когда у дороги замелькали огоньки деревушки, тряска замедлилась. Раздались крики охранников, стук в ворота, карета свернула к трактиру. Джирс выскользнул на дорогу, негромко стукнув дверцей. Мы с мистрис Квис сидели, чутко прислушиваясь. 

Телохранитель вернулся не скоро:

- Миледи, прошу вас надеть маску и плащ. Я провожу вас в комнаты. В трактире остановился граф Пий.

Фамилия показалась знакомой. Возможно, сиятельный граф видел меня при дворе? Я старательно расправила маску, натянула до бровей капюшон, и вышла, опираясь на руку мистрис Квис. Камеристка могла не скрываться, аристократы обращают мало внимания на слуг.

Трактир оказался удивительно большим. Забитый каретами и телегами двор скрывался в сумраке. Охранник, освещая нам путь фонарем, распахнул тяжелую дверь, выпуская в морозный воздух запахи еды и стук ложек.

В общий зал Джирс нас не пустил – сразу провел на боковую лестницу и довел до двери с маленькой медной короной.

- Это лучшие покои, леди.

- Граф не потребовал их себе? – удивилась я.

Телохранитель смутился, но ответил:

- Его Сиятельство занял мужские покои.

Я порадовалась предусмотрительности хозяина трактира и вошла следом за камеристкой.

Номер был роскошным: малиновый ковер на полу, высокая ширма из дорогой бумаги. Кровать с балдахином из тонкой шерсти. Соседняя комнатушка предназначалась для багажа и слуг. Но мистрис Квис сразу попросила телохранителя выдвинуть низенькую кушетку к двери:

- Я лучше тут лягу, миледи. Трактир место шумное, вдруг кто дверью ошибется.

Я была только рада такой заботе: хлопки дверей, топот сапог со шпорами и хриплые мужские голоса за дверью заставляли вздрагивать и коситься на вход.

Джирс вышел, дождался, пока мы запрем дверь на засов, и отправился вниз, проверить охрану. Мистрис Квис помогла мне умыться и переодеться в теплый стеганый халат. Пока добрейшая женщина приводила в порядок себя, я сушила у очага феечек. После купания их стрекозиные крылышки намокли и обвисли. Зато по комнате летали, не лопаясь, мыльные пузыри, а в лужах на полу дрейфовали, словно парусники, щепки из корзины с растопкой.

- Льюнет, угомонись, - упрашивала я, расправляя невесомую слюдяную пластинку крыла.

- Но мне щекотно! – ерзала на подушке феечка и брызгала в огонь капли воды, отжатые с волос.

От этих капель в огне вспыхивали разноцветные искры, и мистрис Квис испуганно выглядывала из-за ширмы, слыша треск. Сирна расчесывала черные кудряшки крошечным гребнем из мушиной лапки и стряхивала воду на мой халат, напевая что-то еле слышным голоском.

Через полчаса принесли ужин. Феечки тут же прекратили безобразничать и полезли на стол, изучать кушанья. Среди прикрытых салфетками керамических блюд и корзинок обнаружилась длинная женская серьга, усыпанная мелкими самоцветами.

- Мистрис Квис! – позвала я, не прикасаясь к украшению.

Камеристка моментально вынырнула из-за ширмы, расправляя передник.

- Мистрис Квис, что это?

Женщина рассмотрела украшение и медленно налилась малиновым светом.

- Так что это? – поторопила я.

- Это приглашение, миледи, - моя камеристка не знала, куда спрятать взгляд.

- Что за приглашение, и от кого?- недоумевала я.

Женщина помялась, но я скопировала строгий «докторский» взгляд наставника и она, наконец, проговорила:

- Граф, который тут гостит, так приглашает вас провести ночь в его покоях. Отправив вам одну серьгу, он намекает, что утром вы получите вторую.

Я рассмеялась. Потом покачала ногой, глядя, как феечки катаются среди тарелок. А потом мне в голову стукнула дурная мысль:

- Мистрис Квис, пригласите сюда, пожалуйста, Джирса!

Камеристка побледнела. Неужели решила, что я приму приглашение графа? Телохранитель явился быстро и, утирая ладонью усы, встал в дверях в ожидании распоряжений. Мне стало немного стыдно – оторвала человека от ужина, но сожалеть было поздно. Я показала Джирсу серьгу, найденную на подносе, и лицо телохранителя превратилось в камень.

- Джирс, граф так любезен, что я хочу ответить ему любезностью – верните серьгу, и присовокупите к ней пару подков.

Расслабившийся телохранитель покачал головой:

- Может, не стоит дразнить гусей, миледи? Достаточно вернуть украшение. Граф Пий очень злопамятный.

Я подумала и согласилась:

- Хорошо, просто верните ему серьгу.

Поклонившись, Джирс вышел, а следом метнулась крохотная искорка – Льюнет.

- Сирна, - зашипела я, - куда она полетела?

- Посмотреть на графа, - невозмутимо ответила брюнетка и толкнула меня в ладонь:- налей молока в ложку!

- И что она хочет с ним сделать? – мне стало немного не по себе.

- По обстоятельствам! – феечка нырнула в молоко с медом, а я, покачав головой, прочла благословляющую трапезу молитву и взялась за воздушные пирожки, печеные яблоки и сладкую кашу.

Уснула я на удивление быстро. Стоило двум теплым искоркам уместиться на моей подушке, как предметы в комнате подернулись навевающей приятные сны дымкой. Золотистая феечка тихонько хихикала, но сил расспрашивать уже не было. Я уснула, не обращая внимание на похрапывание мистрис Квис.

Ночью в коридоре раздался шум, невнятные крики и грохот. Мистрис вскочила и осторожно приложила ухо к двери. Я тоже оторвала голову от подушки, разглядев сквозь сон горящую у двери лампу:

- Что случилось, мистрис Квис?- негромко спросила я камеристку, отчаянно зевая.

- Все хорошо миледи! – поспешила она меня заверить, - Джирс уже разбирается!

Я облегченно рухнула в подушки и проспала до утра, даже не пошевелившись. Тихие движения камеристки разбудили меня, когда за окном уже светало. На миг я позволила себе расслабиться в мягкой кровати. Представила, что за ширмой хлопочет мама: она уже согрела воду для умывания, а на столе дышат теплом оладушки с душистым вареньем. 

Потом мысли перескочили на подъемы в Северном замке: фрейлин поднимала дежурная статс-дама. Суховато пощелкивая бусинами «дежурного» пояса, она обходила наши кровати и напоминала:

- Дамы, завтрак через полчаса, кто не успеет собраться, останется голодным до обеда.

Принц, он совсем не будил меня. Даже на привалах давал поспать, запрещая охране шуметь… Тут мистрис Квис уронила щетку, которой вечером чистила мое платье, и радужные воспоминания растаяли.

Пока я умывалась и одевалась за ширмой, в дверь тихонько постучали. Оказалось - пришел Джирс. В руках телохранитель держал поднос с завтраком:

- Прошу прощения, миледи, но вам лучше поторопиться.

- Что-то случилось? – я еще не привыкла, что посторонний мужчина присутствует при моем туалете, поэтому пряталась за ширмой, даже прибирая волосы. – Ночью мы слышали шум.

- Да, миледи. Граф не внял вашему отказу и решил навестить ваши покои лично.

- Ой! – я испугалась, неужели мой телохранитель убил графа?

- Увы, - усмехаясь, продолжил Джирс, - второй бочонок пива был лишним. Граф упал с лестницы, сломав себе оба запястья. 

- О! – я растерялась от таких новостей.

- А так как у местного коновала не нашлось подходящих дощечек среди ночи, он примотал ему вместо лубков пару подков.

Я прикрыла рот ладонью, чтобы не закричать, вспомнив вчерашний разговор.

- Так что теперь графа зовут жеребцом не только дамы, но и лошади. – Не выдержав, телохранитель засмеялся так, что мистрис Квис выронила шпильки и заворчала на него.

Когда я, вновь закутанная в плащ, садилась в карету, на крыльце показался шатающийся от боли граф Пий. Его сильно отекшее желтоватое лицо искажала гримаса, а богатый камзол выглядел неряшливо.

Два лакея поддерживали его светлость под локти, помогая спуститься с крыльца. Это было непростой задачей, учитывая непрерывную ругань графа, а также его немалый вес.

- Ваша Светлость! Еще пара шагов и вы будете в карете! - увещевал графа камердинер, бережно поправляя на пухлых графских плечах плащ.

В ответ раздавалось только рычание.

Мы с мистрис Квис переглянулись и прыснули в кулачки. Потом быстро забрались в карету. Пора ехать!