ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Вдоволь накатавшись, мы перекусили горячим, накупив у торговцев разнообразной выпечки и чая, и пошли провожать ее братьев в военную академию.

— Армин, ну напиши нам разрешение переночевать у Айонки… — попросил Дик. — Так не хочется в эту казарму возвращаться. Таниель о тебе так шикарно отзывался, ты у нас чуть ли не лучший на свете эльф, тогда он нам ничего против не скажет, а? Напишешь?

Лео пихнул братца в бок.

— Зачем продлевать агонию? Все равно учиться придется. Пошли уж! И какая казарма? Не дави на жалость! Отдельные апартаменты, чем тебя не устраивают?

Не найдя в брате сочувствия, Дик обратился к сестре:

— Айонка, ну скажи ему!

Она вопросительно на меня посмотрела. Я сухо покачал головой «нет!». Она печально вздохнула и отозвалась:

— Это не ко мне… Он и меня не прочь по третировать!

Я чуть не раскрыл рот от удивления. Это я-то ее третирую? Да я ни с кем и никогда в жизни так не возился, как с ней!

— Эй, нытики и жалобщики, мы почти пришли, — насмешливо отозвался Лео, которого я все больше стал уважать. — А что это там такое?!

Вокруг ворот военной академии собрались возмущенные горожане. И их безуспешно пытались успокоить стражники академии.

Эльфы ненавидели и презирали драконов, считая их грубыми животными. И все без исключения испытывали перед ними страх. Используя это неблагородное чувство, они подключили к протестам даже весьма далеких от политики личностей, судя по разномастному составу, здесь были даже гномы.

Толпа гневно шумела, требуя чего-то от владыки Таниеля. И, как оказалось, не только шумела. Те протестанты, что стояли в первых рядах, были еще и вооружены.

— За мудрых эльфов! — проревел сухощавый мужичок в клетчатом шерстном плаще и впечатал дубинку в шею охранника академии, который, по правилам, всегда стоял у входа, после чего отшвырнул раненого и бросился на следующего.

Я считывал стратегию заговорщиков как по пальцам. Мятежникам было явно приказано как можно скорее пробиться внутрь академии, прежде чем их схватят и остановят. Иначе шанс: поднять большой шум, — тут ведь учатся сыночки лучших семейств владычества — будет упущен.

Стража выставила лучников, перед ними выстроились ряды мечников, демонстрируя дебоширам, что они не шутят.

Яростно жестикулируя, покидав в снег теплые одежды, агрессивные горожане ринулись в атаку на охранников…

Айон и братцы, в шоке наблюдая за сражением, застыли рядом. Ну да, эльфийские владения уже пару веков не сотрясали подобные катаклизмы, для молодежи это завораживающая дикость, на которую так интересно смотреть со стороны.

Я насмешливо покосился на Дика, у которого, при виде схватки горожан со стражниками, загорелись глаза. А кому-то и небесных даров не надо, только бы в таком поучаствовать. Ну-да, в детстве в рыцарей не наигрались.

Мне же в виду солидного возраста играть «в битвы» не хотелось. Мне бы быстрее поужинать и блаженно устроиться перед камином с новым свитком в руках и милой соседкой под боком. Можно и без свитка.

Вздохнув, я с раздражением вышел вперед, и с магической властью приказал:

— Я знаю, что вы все со мной согласитесь… — Все наличествующие на площади бунтовщики затихли и медленно развернулись ко мне.

— И уверен, что все присутствующие уже в достаточной мере высказали свои претензии и больше подобного делать не будут. Инцидент будем считать исчерпанным!

Горожане и стражники тут же послушно закивали.

— Великолепно! А теперь поклонились друг другу и разошлись по домам! Поздно уже, спать давно пора. Торопитесь!

Горожане похватали свои плащи и куртки и в мгновение ока разошлись.

— Ух ты… — присвистнул Дик. — Лихо ты их! Теперь о тебе легенды сложат, так и вижу: «Как Учитель Боевой Магии целый город разогнал!» — и с усмешкой добавил. — Они тебе и так дифирамбы поют, а теперь и вовсе молиться будут! Подаришь свой портрет? Я продам его подороже!

Лео с Айон, проигнорировав веселье брата, переглянулись, и с неподдельным изумлением посмотрели на меня, они сразу поняли, что это было сделано под приказом, но их удивило количество попавших под приказ. Сомневаюсь, чтобы кто-то из них ранее видел управление сотней душ. Однако, это все неважно, схватка прекратилась, страсти улеглись.

— Вам тоже пора идти… — Мы с Айон проводили Лео и Дика прямо ко входу в арку, на воротах академии. Тут нам навстречу вышли спасенные стражи и поклонились мне.

Я лениво кивнул им в ответ и увел Айон подальше от обнимающих братьев.

— Армин, ты не перестаешь меня удивлять! — призналась она, кутаясь в свою муфту и глядя на меня восхищенным взглядом. — Я понимаю, приказать одному, троим, но их было около сотни! И теперь они не придут больше оскорблять Таниеля… — От этой радостной мысли она даже приплясывала.

— Зря радуешься, на этом ничего не кончится, заговорщики наймут других… — безразлично отмахнулся я, хотя ее восхищение, несомненно, грело мою душу.

Но, выслушав меня, драконница расстроилась.

— Это плохо… надо придумать, чем помочь Таниелю.

Я отмахнулся.

— Пока ничего не надо придумывать, надо этому нарыву дать время созреть!

Айонель

Выходные еще нескоро, Таниелю я так и не помогла! Тяжело вздохнув, посмотрела на заснеженные сосны в арочное окно кабинета минералогии, за которым уже несколько часов шел уже опостылевший за последние недели снег. Конечно, Армин несколько недель назад немного разрядил обстановку возле академии, но, владыка остался один на один с проблемой, которая никуда не денется, просто не может деться! После того случая было уже два нападения на военную академию и одно на дом Таниеля.

В столице, по рассказам Чери, нарастает напряженность, причем это проявляется во всем. Учеников военной академии больше не выпускают за ворота на выходные, горожане опасаются лишний раз выйти на улицу, а мы с Армином в выходные теперь гуляем по опустевшему городу одни.

Я тяжело вздохнула и посмотрела на бубнящего учителя минералогии. После вмешательства Армина, его уроки немного стали похожи на нормальные, но сильно не улучшились. Хотя я, самая первая из всех новичков, рискнула и подала заявку на проверку знаний по первому уровню минералогии. Софи меня отговаривала, Тернипель просила сдавать с ней чуть позже, но мне так надоело однообразие, что я решила хоть что-то изменить.

Заодно я набрала себе еще предметов, чтобы поскорее закончить с первым уровнем обучения. Это Армин невольно подал мне идею. В прошлые выходные, когда мы обедали в таверне, я жаловалась, что соскучилась по братьям, предлагая их на пару часов вытащить из академии.

Размахивая сложенной салфеткой, как боевым флагом, я рассуждала:

— Представь, как им там тяжко. Они же скоро, глядя на стены, выть начнут… — вздыхала я. — Давай вытащим их оттуда. Не думаю, что там проход для слуг заблокирован… — Я слопала кусочек курицы и негромко добавила. — Конечно, можно еще Таниеля попросить, но ему сейчас не до нас.

Не скрывая насмешки, Армин выслушал мои планы по спасению братьев из академии на выходной, а после с сарказмом заметил:

— Я поражаюсь, как это ты не поступила вместе с ними в ту академию, переодевшись мальчишкой…

Армин говорил еще что-то такое же насмешливое, расписывая, как это могло выглядеть, а я замерла как ударенная молнией, а на самом деле, почему мне это даже не пришло в голову?! Это был бы идеальный выход из положения. Апартаменты у них такие же, как у меня, мама постаралась. Места для меня хватило бы. Родителей и Таниеля бы уломала. Наверно…

Теперь я решила быстро сдать первый уровень, без этого никак, и поступить к мальчишкам. Ну, а в случае неудачи, хотя бы просто сдать первый уровень, теперь у меня появилась хоть какая-то цель!

— Кажется, я подал тебе скверный совет. Только не вздумай его исполнять! — всмотревшись в меня, гневно отозвался боевой маг. Но это уже ничего не меняло.

Я полностью изменила отношение к учебе. Теперь каждый вечер до полуночи я сидела за столом перед камином над свитками, пока Армин не пригрозил:

— Если ты сейчас же не ляжешь спать, я буду заваливать тебя снова и снова на своем предмете…

— Это мелочи… — отмахнулась я. Боевую магию я буду сдавать не ему, экзамены принимают совсем другие учителя. И… в любом случае я ее сдам. Сниму блокиратор драконьей магии и сдам!

Словно прочитав мои мысли, Армин усмехнулся:

— Я принимаю предмет «боевое ращение». Уверена, что ты знаешь его на высший бал? — ехидно поинтересовался учитель. Вот же…

— Манипулятор ты великий, Армин… — горестно признала поражение я и пошла спать. Довольный, — как же, победитель! — эльф проследовал за мной в кровать. Привычно раскрыла щит, и плюхнулась на свою половину, не переодеваясь.

Армин заинтересованно проследил за моим недовольством и усмехнулся:

— Зря ты это все придумала. Твои братья первыми будут против твоего появления в их академии.

— Почему это? — надулась я. Такой хороший план, а он не оценил. — Или ты думаешь, что они испугаются того, что я буду мешать? Они знают, что это не так!

— Нет, думаю, что ты им мешать не будешь, это они знают не хуже меня. Скорее, их больше будет волновать, что разговоры и шутки в мужской академии не для твоих милых ушек. Плюс, силенок у тебя маловато. Их ведь готовят к напряженным испытаниям, и на море, и на земле. Потянешь? Сомневаюсь.

— Выкручусь… — пробурчала я и отвернулась спиной к щиту.

— Нет. Добавишь братьям лишнюю головную боль.

— Вредный ты, Армин! — нахмурившись, проворчала я.

— А ты маленькая и глупая… — мирно отозвался он со своей половинки. Я молча отвернулась.

На этом и порешили. Дальше все было мирно и спокойно, и все шло дальше в этом виде, если бы не последняя его выходка на катке…

Вспомнив вчерашние события, я опять расстроилась.

Братьев так и не выпускали, никого в их академию не впускали, испуганные горожане старались после темноты из домов не выходить, даже торговцев вокруг катка не осталось.

— Коньки негде взять, — пожаловалась я, оглядывая темные пустые берега замерзшего озера, где даже привычных светильников не осталось.

Армин весело отмахнулся:

— Это мелочи! Мне так даже больше нравится, чем когда здесь шумно и многолюдно. И можно кататься без коньков, смотри!

Он оттолкнулся ногой и заскользил по льду, демонстрируя ловкость, скорость и равновесие, но вдруг, словно что-то его зацепило, перевернуло, и он с высоты своего роста упал головой на лед.

Я подбежала к нему, растерянная и испуганная.

— Армин! — в ужасе воскликнула я, и, опустившись рядом с ним на колени, сжала в ладонях его голову.

Он лежал с закрытыми глазами и слабо застонал.

— Что у тебя болит? Голова? — чуть не плача, спросила я, но в следующую секунду он схватил меня за затылок и, прижав ее губы к своим губам, и замер в долгом и крепком поцелуе.

Он крепко прижал меня к себе, целуя, и не давая мне опомниться, и прямо со мной на руках, поднялся на ноги.

Я не сразу отстранилась. А отодвинувшись, смущенно и раздраженно посмотрела на него. Сердце колотилось так, что в горле перехватило дыхание. Он внимательно смотрел на меня, был оживлен и даже весел, а меня это злило. Лихорадочно соображая, я покачала головой:

— Я же просила… Армин! Больше всего я не хотела, чтобы все свелось именно к этому!

Улыбка согрела его голос:

— К чему, к «этому»?

— К поцелуям! — решительно объявила я. Да, это выглядело по-детски и комично, но мне хотелось плакать. Я скрестила руки на груди.

— Как разозлилась! На тебя что, заклятие наложено? Поцелуй — и ты становишься злой? — насмешливо отреагировал он.

Я тяжело вздохнула, измерила его равнодушным взглядом, развернулась и пошла. Мысль была одна, уйти отсюда скорее, но Армин нагнал меня и схватил за локоть, не выпуская.

— Ладно, я тоже разозлился, — раздраженно отозвался он. — Только что целовались и вновь тебя словно укусили…

— Я предупреждала! Не приставать ко мне! — В груди заворочалось глухое раздражение, так как мои слова можно было трактовать двояко. На это раз моим взглядом можно было заморозить. Но вместо рвавшихся наружу слов, я откинула его руку и прибавила шаг.

Над старыми вязами пронесся ветер, небо нахмурилось, вокруг окончательно потемнело. Армин с неприязнью посмотрел на хмурящееся небо, догнал меня и пошел рядом.

— Все я понял, я тебя больше не трогаю! Только не беги, мне абсолютно не хочется нестись за тобой.

Я фыркнула.

Не несись, можно подумать, заставляю! Но только молча отмахнулась и ускорила шаг, с сожалением понимая, что немного и я просто убегу.

— И все же, что вызывает в тебе такое сопротивление?

— Я ведь предупреждала с самого начала!.. — прошипела я, не оборачиваясь.

— Да, но ведь и под этим предупреждением что-то лежит, так почему ты этого избегаешь?

— Если я тебе скажу, ты будешь смеяться, как смеешься почти над всем, а для меня это важно! Поэтому говорить тебе не хочу!

— Какова логика… я прямо таки теряюсь… — усмехнулся боевой маг.

— Вот-вот, именно об этом я и говорила! — грустно подвела итог я, и вновь решительно зашагала в академию.

Он догнал меня и, удерживая за предплечья, поставил перед собой.

— Ладно, придем к равновесию, я не смеюсь, а ты рассказываешь мне причину, сойдет?

— Хорошо, но оценки типа, «по-детски, смешно и наивно», и прочее мною всерьез приниматься не будут. Если честно, я ведь изначально назначила условия, а ты их нарушил, а теперь еще и требуешь объяснений! Это несправедливо по отношению ко мне.

Он изобразил скорбное лицо и кивнул, вроде как, обещая, выполнить мои условия.

Ха, будто я не знаю, как он к ним пренебрежительно относится! Даже сейчас от меня рук не убрал. Я тяжело вздохнула и незаметно покачала головой. Сейчас Армин во многом напоминал мне Дика, конечно, если бы тот вдруг полюбил учиться и постарел на пару-тройку веков.

— Итак?..

— Я не хочу целоваться потому, что сначала хочу выйти замуж…

Я видела, чувствовала, что он едва сдерживается, чтобы не рассмеяться, но упрямо задрала подбородок и продолжила невозмутимо раскрывать свою мысль:

— Я понимаю, что тому, кто считает, что любовь «это развлечение для скотниц и низшей прислуги», — процитировала я его слова. — Пояснить такое очень сложно, но все же я попробую… и не смейся, ты сам спросил, теперь слушай и меня не раздражай!

Он сурово кивнул, конечно, за этим его кивком ехидничала насмешка, но меня подобным не смутить:

— Прекрасно понимаю, с чего все начинается, и к чему приводят поцелуи, этого я насмотрелась в академии. Что-то я наблюдала сама, о нескольких мне рассказывала Динка. И вывод я сделала неутешительный: телесная страсть туманит головы хуже хмеля, в самом плохом смысле! Вроде умные и добрые девушки словно слепнут, не видят очевидного, как правило: скверного к ним отношения или явных пороков своих избранников. И отказываются слушать тех, кто их предупреждает.

— Поэты считают, что так действует любовь… — безучастно отозвался Армин, не сводя с меня внимательного взгляда. — Если что, я еще ничего из твоего рассказа не понял.

— Так в том и ошибка! Так действует не любовь, а исключительно телесная страсть. Когда Динка, которая в большинстве случаев рассказывала мне об этом, позже сама стала встречаться с одним довольно скользким типом, призналась: «Айон, я все понимаю, что он лжец и жадина, и верю Дику, что он бахвалится победой надо мной перед сокурсниками, освещая все в подробностях... И в такие моменты готова его убить, но едва он обнимает меня, как я теряю голову и таю в его объятьях».

— Так это любовь… вроде… — раздраженно пробурчал Армин, нахмурив брови.

Я сурово покачал головой:

— Ничего подобного! Как раз лишь телесная страсть. А когда эта страсть проходит, открываются глаза и они видят друг друга по-другому, почти без исключений оставаясь с разбитым сердцем! Динка тоже потом ходила и сокрушалась, как же ее угораздило связаться с этим ничтожеством!

Ему надоело это слушать:

— Какое отношение это имеет к тебе?

— Прямое. Я сделала для себя выводы, что такие отношения не предполагают никакой глубины, так как, по сути, должны быть не началом, а исключительно следствием любви.

— Значит, ты хочешь романтики? Тогда, я не вижу никаких противоречий… — Он задумчиво нахмурил брови:

— Но как ты собираешь различать? Душой ты полюбила или телом?

— Легко! Не надо торопиться подключать тело! Вот именно для того, чтобы все стало на места и нужно повременить с телесным сближением. Тогда будет все понятно. Сначала я хочу полюбить без телесной страсти, душой, выйти замуж, а потом все остальное.

— Я понял, тебе просто нужен муж.

Я от возмущения минуту говорить не могла. Поясняю, поясняю, а он…

— Ничего ты не понял!! Никакой муж мне не нужен! Зачем он мне? Чтобы был что ли?! — Я устало вздохнула. — Все проще, я не хочу остаться с разбитым сердцем. Это чревато многими проблемами… и не только для меня. А насчет мужа,  мой отец сказал, что раньше третьей сотни мне даже не стоит мечтать о браке. Так что и с этой стороны все отношения отпадают.

— В смысле? — опешил Армин

— В прямом, отец уничтожит любого, кто посягнет на меня. Я, кстати, полностью поддерживаю его решения.

Он усмехнулся:

— Так бы сразу и сказала, что боишься отца…

Кажется, это единственное, что он понял из моих слов. Я медленно кивнула, не сводя с Армина ледяного взгляда. Сдерживая гнев и раздражение, спокойно отозвалась:

— Да. Я очень боюсь… Боюсь, что не смогу смотреть ему в глаза, боюсь разочаровать его. Боюсь его расстроить… Ты полностью прав. И хватит об этом! — Совсем рядом, несмотря на зиму и мороз, ударила молния. Странная погода.

 Я резко развернулась и пошла. Армин вновь оказался рядом:

— Я обидел тебя своими расспросами? — И вновь этот проклятый насмешливый тон.

— Нет, не расспросом, а нарушением своего обещания, — отрезала я, прибавляя шаг.

Он обиделся, прищурившись, холодно отозвался:

— Вот оно как… И тебя не волнует, что ты первая, кого я поцеловал?

— Хочешь сказать, что ты берег себя столько лет лично для меня? — цинично хмыкнула я. — И что у тебя никого не было за… сколько тебе лет, Армин?

— Много! — отрезал он. Боевой маг нервно провел пальцами по темным волосам и пристально посмотрел на меня.

 — Я ничего не хочу сказать, но если ты такая наблюдательная, то должна знать, что в «телесной страсти» стадию поцелуев можно миновать… Ты ведь так много об этом знаешь!

Вновь насмешка, а мне это уже здорово надоело!

Я остановилась и с насмешкой в тон ему отозвалась:

— Я не настолько наблюдательная, не знала. Но поверь, у меня все впереди, и я не тороплюсь узнать. Хочу спокойно любить, а не страдать и жить с разбитым сердцем, понимаешь? — Тут я поймала себя, что вновь пытаюсь ему что-то объяснить, словно не поняла, что его это только смешит. Я замолчала.

— Значит,  ты призываешь не торопиться? — скрывая улыбку, поинтересовался он.

— Именно. С телесными проявлениями. Сначала полюбить душой, затем…

— Я помню, замуж…

— Зря насмешничаешь. Мне кажется это логичным. Если я полюблю кого-то, мне захочется, чтобы он был всегда рядом, и конечно я захочу выйти за него замуж. А там и все остальное. — Я очаровательно улыбнулась.

— Кажется, я тебя понял… — усмехнулся он и обнял меня. — Надеюсь, простые объятия в твое понимание «телесного сближение» не входят?

Я насмешливо хмыкнула, и скинула его руки:

— Это ведь ты все по стадиям разбил? Так вот, они это первая стадия. И значит, опасней всего, так как начало!

Я отодвинулась от него, и собралась идти дальше. Но Армин со вздохом притянул меня к себе.

— Как там твоя Динка говорила: «Понимаю, что Айон упрямая и глупая, но едва она попадает в мои объятья, я теряю голову и таю»…

— Опять насмешничаешь! — прошептала я с горечью в голосе. С гневом отпрянула от него, чуть ли не оттолкнув. Почему-то стало очень обидно.

Погода окончательно испортилась.

Дальше мы шли молча почти до самой академии. Меня грызла досада, что пришлось впустую столько пояснять то, к чему я долго шла, обдумывала и считала важным. Да, и выводы свои я ценила… а его это не волновало, если не сказать грубее.

Армин рядом задумчиво шагал в тишине. Перед дверью моих апартаментов он внезапно обнял меня и на ухо прошептал:

— Я все понял. Прости за смех. — И стремительно куда-то ушел по коридору.

Я быстро открыла дверь и вошла, тут же магией захлопнула ее. Прислонившись к дверному косяку, перевела дыхание. Сердце бешено колотилось. Я не понимала, что чувствую, в груди был какой-то сумбур.

Чтобы я не говорила ему, в будущем это может стать проблемой. И только ли в будущем?