Часть 2 - Глава 22

22

Четвёртое января. Снова внедорожник. Чёрный, к счастью…

– Вадим!

Я открыла дверь автомобиля и села рядом, на пассажирское сиденье.

– Хорошо, что вы!

– А что? – улыбнулся он. – Кто-то другой мог быть? За вами часто «Патриоты» заезжают?

– Вчера здесь стояла в точности такая машина. Только синяя, и с красной полосой.

– Ни хе… По чью душу приканали зубарики?

– Не надо по фене. Вы ведь не «фраер»? Поэтому вам не идёт… По мою, я убила человека. – Я покосилась на него. – Да, я! Не сама, меня и не обвиняют, просто из-за меня он пошёл в монастырь пешком и замёрз по дороге.

– Священник? Надо же… – отозвался Вадим. – Не ожидал…

– А чего вы ждали? Вы разве ждали чего-то?

– Нет… В смысле, от вас не ожидал. Сочувствую…

– Вадим, ради Бога, ни слова больше об этом! Ни слова, если не хотите, чтобы я сейчас ушла!

– Без проблем. Я и не горю желанием о нём говорить…

Мы посидели молча.

– Я не знаю, что мне делать дальше! – призналась я.

– Вы не хотите теперь работать в школе?

– Не очень, с сомнительной славой развратницы и убийцы. 

– Понимаю… А что, жильё-то у вас казённое? И, кроме него, ничего нет?

– Комната в общежитии…

– Ваша собственная? Документы на неё есть? – Я кивнула. – Смотрите, храните их! Такие вещи надо беречь…

– Вадим, я не могу питаться воздухом!

– Не поспоришь… Хотите жить со мной?

Я откинулась на спинку сиденья.

– Что? – оскорбился он. – Что вы на меня так смотрите, будто я вас покупаю?

– Почти. То есть не то, что вы покупаете, а то, что я сама продаюсь. Вы простите, Вадим, но одно дело – жить с кем-то по своей воле, и совсем другое – потому что нечего есть. Это не значит, что вы мне неприятны! Даже наоборот. Просто из симпатии не всегда рождается любовь, и подгонять её бесполезно. Цветку ведь не говорят: давай, раскрывайся, шевелись, что ты копаешься! Не помогает. Если сейчас к вам перееду, то я буду чувствовать себя содержанкой…

– Ну, посмотри ты! – воскликнул он. – Слова-то какие! «Содержанкой»… Я и не знаю таких слов! Я ничего от вас не потребую, Лиза. Честно.

– Нет! – поразилась я. – Так не бывает… Это очень великодушно, Вадим, но так не бывает. Я не хочу пользоваться вами и ничего не отдавать взамен! Я стану отдавать, из благодарности. Не надо подменять любовь благодарностью – понимаете вы? Поэтому вообще не нужно. Мне просто нужна работа…

Вадим помолчал.

– Вы кино про Шерлока Холмса смотрели? – вдруг спросил он. – Помните миссис Хадсон?

– Помню… Как это ко мне относится?

– Хотите быть экономкой?

– Кому нужны «экономки», как вы это называете?

– Мне. Я вечно в кафе жру, скоро гастрит заработаю, дома бардак, носков найти нельзя…

– Домработницей, значит!

– Нет, не домработницей, а экономкой. Домработница приходит и уходит, она чужой человек в доме, а экономка распоряжается по-хозяйски. Она же и на себя стряпает, она в этом доме живёт, спит…

– …С хозяином.

– Нет, конечно, что это вам в голову взбрело!

– Вадим, вам просто нужна жена, вот как это называется!

– Ничего подобного! Не нужна мне грымза, которая мне всю плешь проест! Холмсу тоже вон не была нужна. Понимаю мужика…

– Поэтому вы хотите платить домработнице.

– Экономке, мадам.

– Хорошо, а что входит в обязанности «экономки»? Держать дом в чистоте, готовить еду?

– Ещё покупать продукты и отвечать на телефонные звонки.

– И всё?

– Всё.

– Ерунда какая-то… Разве это работа?

– Нормальная работа!

– И вы хотите сказать, что заключите со мной трудовой договор, как директор предприятия?

– Ага. И в трудовую книжку запись сделаю…

– Воображаю себе эту запись… Вы серьёзно всё это? Не шутите?

– Ни капли. Я на шутника похож? Ну, так что?

– Не торопите меня…

Я крепко задумалась. Вот уж не думала, что после преподавания в школе пойду в домработницы! Но, с другой стороны, это несложно. И не стыдно: честная рабочая профессия. Золушка была домработницей, и миссис Хадсон тоже вот в литературу вошла… А есть и ещё один довод в пользу такого решения: нигде человек так не раскрывается, как дома. Или по-другому: невозможно, живя рядом с кем-то, долго притворяться перед этим кем-то. Вадим, пожалуй, симпатичен мне. Но станет ли что-то из этой симпатии? Я его почти не знаю. Сколько продлится моё незнание, если я останусь работать в сельской школе и буду видеть его раз в неделю? А так мне не потребуется и месяца, чтобы изучить человека. Человек этот может оказаться подлецом или просто заурядным мужланом, который перед привлекательной девушкой поёт соловьём, а перед невзрачной, подчинённой ему полотёркой обернётся самодовольным барином. Ну что ж, прекрасная проверка! Не хуже, чем месяц супружеской жизни. Ещё и лучше: пробного супружества не бывает. Обнаружив барина, я соберу вещи и уйду. От работодателя уйти не страшно. Страшновато, правда, открывать новую страницу… А не страшно остаться в селе, где и стар, и млад показывают на тебя пальцем?

– Хорошо, – ответила я. – Но при том категорическом условии, Вадим, что на меня вы будете смотреть именно как на сотрудницу! И я вашей свободы тоже не ограничу. Встречайтесь, с кем хотите, хоть девушек домой приводите…

– А если я не хочу ни с кем встречаться, кроме вас?

– Ваше право.

– Что: и ухаживать за вами будет нельзя?

– Ухаживать? – немного растерялась я. – Ухаживать – пожалуйста! Если только захочется… А вот приставать ко мне даже не пробуйте! В суд вас потащу – понятно?

– Да, я уж понял, что вы зубастая, как прокурор…

– Кстати, зубарики – это работники прокуратуры? Я не знала…

– Возьмите на заметку, мадам.

В тот же день я собрала вещи и забрала из школы трудовую книжку. Работник обязан предупредить работодателя об увольнении за две недели, но Светлана Сергеевна пошла мне навстречу. Скривившись, она объявила: если уж мне так не терпится, я могу датировать своё заявление об уходе двадцатым декабря прошлого года. Видимо, и ей, директору, не очень хотелось держать у себя такую «скандалистку»…

Мою нагрузку, сообщила она, разделят между собой учителя английского языка и рисования. Я улыбнулась: что ж, логично. Рисование похоже на музыку хотя бы тем, что оно – тоже искусство, так какая разница?