Двадцать пятое декабря 2012
«Вы знали, что более трех миллиардов человек, живущих на Земле, никогда не видели снежинок?»
— Что за бред ты слушаешь, Лиз? У тебя, кажется, девчонка в себя приходит, — грубоватый мужской бас цепляет оголенные нервы и трещит в моей голове адским звуком будильника.
В последний раз подобную мигрень я испытывала в тот день, когда потеряла родителей.
Ощущение малоприятное — словно каждая извилина между пульсирующими висками переплетена с соседним тугим узлом. Кислорода не хватает, из-за невозможности вдохнуть полной грудью. Апогеем этих «фантастических» чувств является зыбкая пелена, охватывающая не только область головы, но и все тело. Меня бросает в жар, паника нарастает с катастрофической скоростью, пока я отчаянно перебираю наихудшие последствия случившегося.
Я помню, что выбежала следом за Лэндоном, а потом увидела тень,
Лэндон Бейкер29 декабря— Ну, и напугал ты нас, приятель, — откуда-то издалека доносится голос, который мне не сразу удается идентифицировать.Меня стремительно засасывает в воронку, вырывая из комфортного состояния невесомости и легкости. Радужный туман, ставший почти родным, рассеивается, трансформируясь в геометрические грубые рисунки, с каждый новым витком спирали, обретающие объем и форму, а спустя мгновение и цвета: яркие, бьющие по глазам даже сквозь закрытые веки. Я сжимаю их по инерции, не чувствуя в полной мере мышечных сокращений. Только колющую боль, медленно растекающуюся по конечностям. Черт, а это больно. Когда находишься по ту сторону, успокаивая пациента и убеждая, что его состояние вполне естественно — предоставления об истинных физических муках приходящего в состояние больного — весьма поверхностны. Теперь мне известно, какого это — возвращаться с того света.— Давай, откр
Канун Рождества Пять лет спустя — Счастливого Рождества, доктор Бейкер, — бодро приветствует меня торопящаяся на дежурство Лиззи Спаркл. Если посчитать, то это, как минимум десятое поздравление за утро, и каждое подняло мое и без того праздничное настроение до максимальных вершин.— Счастливого Рождества, Лиз, — широко улыбаюсь в ответ.— Повеселись за нас всех, Бейкер, — задорно подмигивает медсестра. Милая, старательная и энергичная девушка, с большими амбициями на будущее все-таки добилась своего, и теперь работает в моей команде анестезиологом. Иначе говоря, отвечает за то, чтобы пациенты вовремя проснулись. Мне она помогла, еще будучи в должности медсестры, хватающейся за любую работу. Таких добровольцев на всю клинику наберется не больше двух.— Ничего не могу гарантировать, — качаю головой, напустив н
Канун РождестваЛэндонПодняв воротник пальто, я торопливо спускаюсь по ступеням и направляюсь к центральным воротам клиники. Под подошвами хрустит пушистый снег вперемешку с цветными брызгами от разорвавшихся хлопушек. Кудрявые полоски серпантина свисают с перил, цепляются за зеркала и дворники припаркованных на территории больницы автомобилей.Декабрьский по-праздничному трескучий мороз мгновенно перехватывает горло. В лицо ударяет порыв холодного ветра, покалывая щеки ледяными иглами. Рассвет наступит не раньше, чем через час, зимнее солнце не спешит просыпаться, но город давно не спит. Канун Рождества — особенное время, когда предчувствие волшебства буквально витает между домами, залетает в окна, звенит бубенцами и цокочет копытами пластмассовых оленей в красных шарфах.Задержавшись на тротуаре, я вдыхаю полной грудью очищенный морозом воздух. Прищурившись от
2012 г. Канун РождестваСнежинка— Новый год. Новая жизнь, — с воодушевлением повторяю успокаивающую мантру, на максимум врубая в машине новогоднюю музыку. Фрэнк Синатра отлично гармонизирует и умиротворяет нервную систему во время вождения. Особенно, когда из-за снежной и бурной метели в этой Богом забытой глуши, я рискую вновь повторить самый жуткий кошмар наяву, что неумолимо преследует меня всю жизнь.— Вот черт, ну и погода здесь, — вновь возмущаюсь я. Прищурив веки, отчаянно пытаясь разглядеть дорогу перед собой. Все тщетно: моему взору открывается лишь засвеченный лес и ослепляющие снежинки, стремительно влетающие прямо в лобовое стекло, словно микро-кометы.Если бы я знала, что дорога будет такой опасной, я бы ни за что не покинула город. Но мне настолько хотелось свалить подальше от тесной квартиры, раздувающей ощущение острого одиночества до размеров галактик
— Ты кто? Как попал в дом? И какого черта, ты меня лапаешь?! — срываюсь на крик, как только прихожу в себя и понимаю, что незнакомец наглым образом пытается стянуть с меня леггинсы.Не говоря уже о свитере, что уже скомкан на полу бесформенной тряпкой. Сомнений быть не может: я попала в лапы насильника.А какому еще безумцу придет в голову спасать девушку, упавшую под лед? Это чистой воды самоубийство. Только двинутому извращенцу, для которого свежая «добыча» куда важнее собственной жизни.Взгляд, наконец, начинает вновь фокусироваться на окружающих предметах. И на мужчине, что нарушил мой покой, одиночество и издает странные рычащие звуки непонятного происхождения. Пока я вижу лишь его загар и макушку, по которой могу судить о том, что у него темно-русые и короткие волосы.— Угомонись, сумасшедшая, — словно сквозь слой ваты, доносится до меня грубоватый и глубокий голос. — Еще раз лягнешь, я верну тебя обра
СнежинкаЯ не успеваю и глазом моргнуть после иронично брошенного оскорбления, как оказываюсь в стальном плену сильных рук Викинга.Почти полное отсутствие света обостряет все органы чувств до предела, как и тот факт, что мы знакомы от силы час.Все пространство вокруг сжимается до двух тесно сплетенных тел и тактильных ощущений: рельефные предплечья под моими пальцами, его сила, губы и язык Лэндона внутри моего рта. Мощь мужского тела наотмашь бьет волнами, сокрушительными вибрациями, которых мне так не хватало.Я пытаюсь вырваться, отчаянно задыхаясь…а когда успеваю дышать, ощущаю запах его кожи, и дурею от того, что он так сильно дурманит, влечет, обволакивает меня. Мускусные и коньячные ноты, сдобренные цитрусовыми оттенками, действуют на меня, как чертов афродизиак, от которого мне срочно требуется противоядие. Внутривенно, немедленно. Иначе сойду с ума и натворю глупостей, о которых буду очень сильно жалеть завтра утром.
Рождественское утроВикинг— Пора вставать, соня, — сгребая девушку в охапку, шепчу в ухо безмятежно посапывающей Снежинке. — Ты пропустишь самое интересное, — прихватив нежную мочку, слегка прикусываю зубами, прижимаюсь к горячим ягодицам утренней эрекцией.— Отстань, Лэндон, — ворчит спросонья Адалин, отпихивая меня локтем. — От этого «интересного» у меня все болит, — перевернувшись на спину, приоткрывает один глаз, недовольно хмурится и упирается ладошками в мои плечи, когда я склоняюсь к тонкой шейке, оставляя на коже жадный поцелуй. — Я не шучу, Лэнд. Дай, мне поспать хотя бы час. Упаковка для кекса все равно закончилась. А если сильно приспичило, сходи на мороз, гарантирую, что отпустит, — последнее произносит с ехидным смешком.Юмористка нашлась. Если осторожно, то можно и без упаковки, но она вряд ли согласится.«Женщины и облом»
Глава 1Год спустя. Канун РождестваСнежинка— Новый год. Новая жизнь, — с воодушевлением повторяю успокаивающую мантру, на максимум врубая в машине новогоднюю музыку. Фрэнк Синатра отлично гармонизирует и умиротворяет нервную систему во время вождения.Особенно, когда из-за ослепляющих лучей солнца, дорога периодически пропадает из виду. Защитные очки я забыла в квартире, но к счастью, на этой дороге почти никогда нет машин в сочельник. Летом, мы с Джастином путешествовали по побережью, и я набралась водительского опыта, правда…привычки остались прежними. С последней мыслью я кидаю взгляд на вибрирующий телефон и с облегчением замечаю на экране имя тети, что сейчас должна находиться где-то на высоте в девять тысяч метров над Атлантическим океаном. Но видимо, что-то пошло не так.— Разве ты не должна сейчас лететь