Канун Рождества 2012 года
— Вот черт, ну и погода здесь, — возмущаюсь я.
Прищурив веки, отчаянно пытаясь разглядеть дорогу перед собой. Все тщетно: моему взору открывается лишь засвеченный лес и ослепляющие снежинки, стремительно влетающие прямо в лобовое стекло, словно микро-кометы.
Если бы я знала, что дорога будет такой опасной, я бы ни за что не покинула город. Но мне настолько хотелось свалить подальше от тесной квартиры, раздувающей ощущение острого одиночества до размеров галактики, что я, не задумываясь, пошла на этот опрометчивый риск. Дорога до дома у озера стала тем еще квестом, но до заветного места осталось не более часа. Остается только надеяться, что я доберусь до него без приключений и роковых последствий, которыми грозит образовавшийся каток на дороге.
И стоит мне только подумать о «роковых последствиях» …
Чертов панический приступ, как всегда, накрывает внезапно.
Адалин СкайДвадцать пятое декабря 2012«Вы знали, что более трех миллиардов человек, живущих на Земле, никогда не видели снежинок?» — Что за бред ты слушаешь, Лиз? У тебя, кажется, девчонка в себя приходит, — грубоватый мужской бас цепляет оголенные нервы и трещит в моей голове адским звуком будильника.В последний раз подобную мигрень я испытывала в тот день, когда потеряла родителей.Ощущение малоприятное — словно каждая извилина между пульсирующими висками переплетена с соседним тугим узлом. Кислорода не хватает, из-за невозможности вдохнуть полной грудью. Апогеем этих «фантастических» чувств является зыбкая пелена, охватывающая не только область головы, но и все тело. Меня бросает в жар, паника нарастает с катастрофической скоростью, пока я отчаянно перебираю наихудшие последствия случившегося.Я помню, что выбежала следом за Лэндоном, а потом увидела тень,
Лэндон Бейкер29 декабря— Ну, и напугал ты нас, приятель, — откуда-то издалека доносится голос, который мне не сразу удается идентифицировать.Меня стремительно засасывает в воронку, вырывая из комфортного состояния невесомости и легкости. Радужный туман, ставший почти родным, рассеивается, трансформируясь в геометрические грубые рисунки, с каждый новым витком спирали, обретающие объем и форму, а спустя мгновение и цвета: яркие, бьющие по глазам даже сквозь закрытые веки. Я сжимаю их по инерции, не чувствуя в полной мере мышечных сокращений. Только колющую боль, медленно растекающуюся по конечностям. Черт, а это больно. Когда находишься по ту сторону, успокаивая пациента и убеждая, что его состояние вполне естественно — предоставления об истинных физических муках приходящего в состояние больного — весьма поверхностны. Теперь мне известно, какого это — возвращаться с того света.— Давай, откр
Канун Рождества Пять лет спустя — Счастливого Рождества, доктор Бейкер, — бодро приветствует меня торопящаяся на дежурство Лиззи Спаркл. Если посчитать, то это, как минимум десятое поздравление за утро, и каждое подняло мое и без того праздничное настроение до максимальных вершин.— Счастливого Рождества, Лиз, — широко улыбаюсь в ответ.— Повеселись за нас всех, Бейкер, — задорно подмигивает медсестра. Милая, старательная и энергичная девушка, с большими амбициями на будущее все-таки добилась своего, и теперь работает в моей команде анестезиологом. Иначе говоря, отвечает за то, чтобы пациенты вовремя проснулись. Мне она помогла, еще будучи в должности медсестры, хватающейся за любую работу. Таких добровольцев на всю клинику наберется не больше двух.— Ничего не могу гарантировать, — качаю головой, напустив н
Канун РождестваЛэндонПодняв воротник пальто, я торопливо спускаюсь по ступеням и направляюсь к центральным воротам клиники. Под подошвами хрустит пушистый снег вперемешку с цветными брызгами от разорвавшихся хлопушек. Кудрявые полоски серпантина свисают с перил, цепляются за зеркала и дворники припаркованных на территории больницы автомобилей.Декабрьский по-праздничному трескучий мороз мгновенно перехватывает горло. В лицо ударяет порыв холодного ветра, покалывая щеки ледяными иглами. Рассвет наступит не раньше, чем через час, зимнее солнце не спешит просыпаться, но город давно не спит. Канун Рождества — особенное время, когда предчувствие волшебства буквально витает между домами, залетает в окна, звенит бубенцами и цокочет копытами пластмассовых оленей в красных шарфах.Задержавшись на тротуаре, я вдыхаю полной грудью очищенный морозом воздух. Прищурившись от
2012 г. Канун РождестваСнежинка— Новый год. Новая жизнь, — с воодушевлением повторяю успокаивающую мантру, на максимум врубая в машине новогоднюю музыку. Фрэнк Синатра отлично гармонизирует и умиротворяет нервную систему во время вождения. Особенно, когда из-за снежной и бурной метели в этой Богом забытой глуши, я рискую вновь повторить самый жуткий кошмар наяву, что неумолимо преследует меня всю жизнь.— Вот черт, ну и погода здесь, — вновь возмущаюсь я. Прищурив веки, отчаянно пытаясь разглядеть дорогу перед собой. Все тщетно: моему взору открывается лишь засвеченный лес и ослепляющие снежинки, стремительно влетающие прямо в лобовое стекло, словно микро-кометы.Если бы я знала, что дорога будет такой опасной, я бы ни за что не покинула город. Но мне настолько хотелось свалить подальше от тесной квартиры, раздувающей ощущение острого одиночества до размеров галактик
— Ты кто? Как попал в дом? И какого черта, ты меня лапаешь?! — срываюсь на крик, как только прихожу в себя и понимаю, что незнакомец наглым образом пытается стянуть с меня леггинсы.Не говоря уже о свитере, что уже скомкан на полу бесформенной тряпкой. Сомнений быть не может: я попала в лапы насильника.А какому еще безумцу придет в голову спасать девушку, упавшую под лед? Это чистой воды самоубийство. Только двинутому извращенцу, для которого свежая «добыча» куда важнее собственной жизни.Взгляд, наконец, начинает вновь фокусироваться на окружающих предметах. И на мужчине, что нарушил мой покой, одиночество и издает странные рычащие звуки непонятного происхождения. Пока я вижу лишь его загар и макушку, по которой могу судить о том, что у него темно-русые и короткие волосы.— Угомонись, сумасшедшая, — словно сквозь слой ваты, доносится до меня грубоватый и глубокий голос. — Еще раз лягнешь, я верну тебя обра
СнежинкаЯ не успеваю и глазом моргнуть после иронично брошенного оскорбления, как оказываюсь в стальном плену сильных рук Викинга.Почти полное отсутствие света обостряет все органы чувств до предела, как и тот факт, что мы знакомы от силы час.Все пространство вокруг сжимается до двух тесно сплетенных тел и тактильных ощущений: рельефные предплечья под моими пальцами, его сила, губы и язык Лэндона внутри моего рта. Мощь мужского тела наотмашь бьет волнами, сокрушительными вибрациями, которых мне так не хватало.Я пытаюсь вырваться, отчаянно задыхаясь…а когда успеваю дышать, ощущаю запах его кожи, и дурею от того, что он так сильно дурманит, влечет, обволакивает меня. Мускусные и коньячные ноты, сдобренные цитрусовыми оттенками, действуют на меня, как чертов афродизиак, от которого мне срочно требуется противоядие. Внутривенно, немедленно. Иначе сойду с ума и натворю глупостей, о которых буду очень сильно жалеть завтра утром.
Рождественское утроВикинг— Пора вставать, соня, — сгребая девушку в охапку, шепчу в ухо безмятежно посапывающей Снежинке. — Ты пропустишь самое интересное, — прихватив нежную мочку, слегка прикусываю зубами, прижимаюсь к горячим ягодицам утренней эрекцией.— Отстань, Лэндон, — ворчит спросонья Адалин, отпихивая меня локтем. — От этого «интересного» у меня все болит, — перевернувшись на спину, приоткрывает один глаз, недовольно хмурится и упирается ладошками в мои плечи, когда я склоняюсь к тонкой шейке, оставляя на коже жадный поцелуй. — Я не шучу, Лэнд. Дай, мне поспать хотя бы час. Упаковка для кекса все равно закончилась. А если сильно приспичило, сходи на мороз, гарантирую, что отпустит, — последнее произносит с ехидным смешком.Юмористка нашлась. Если осторожно, то можно и без упаковки, но она вряд ли согласится.«Женщины и облом»