Алиса открыла глаза и, попытавшись приподняться, болезненно застонала. Казалось, каждая клеточка её тела ныла от боли. С трудом, опираясь руками, села и помяла ладонями бёдра: встать на ноги вряд ли получится. В горле першило, очень хотелось пить.— Поздравляю тебя, Алиса, — прохрипела она. — У всех попаданок миры как миры, а ты нашла на свою задницу самый чудесатый! Кормят через день, зато загадок — как из рога изобилия!Сидеть было тоже болезненно неудобно — сказывалась непривычная нагрузка на тело. Алиса поклялась никогда в жизни больше не залезать на лошадь, раз после этого такие жуткие ломки… Как бы подняться? Покосилась на окно и вздохнула: а нужно ли подниматься? Ничего не получается! С каждым часом игра становится всё более запутанной, она словно бредёт сквозь паутину, превращаясь в один большой кокон из переплетений непонятных тайн. Но даже если просто лечь и ничего не предпринимать, это не избавит от роли жертвы… Ал

Алиса сидела на жёстком стуле, в одной руке держа огромную, похожую на кувшин, керамическую кружку, а в другой толстый кусок пирога. Жуя, прожигала жадным взглядом тарелку, на которой дымилась рассыпчатая каша. В небольшой комнате, казалось, не осталось места от желающих составить компанию заезжему музыканту и его господину. Парни сгрудились у стены и, подталкивая друг друга, хмурились. Девушки хихикали и, сбившись в пёструю стайку у окна, бросали на Алису пылкие взгляды. Одна из них — та пышногрудая — уже попыталась назваться невестой Хоума. Бедняжка так и не поняла, почему так заливисто рассмеялся благородный гость.Клод, казалось, наслаждался сумятицей вокруг Алисы, и она недоумённо посматривала на Светлого господина, который, восседая на стуле, словно на троне, увлечённо беседовал с окружившими его старейшинами. У неё даже возникло подозрение, что он специально затащил её в деревню и заставил петь. Наверняка хотел убедиться, что забытый язык не несёт никакой м

Чистая и довольная, она вылезла из кадушки и, закутавшись в широкий кусок жёсткой ткани, который здесь по ошибке называли полотенцем, потянулась к своей, то есть Пола, одежде. Покрутив в руках рваные, грязные, вонючие тряпки, невольно поморщилась: надевать это совершенно не хотелось, но выбора не было. Вздохнув, только взялась за полотенце, чтобы снять его с себя, как дверь со скрипом отворилась. Вздрогнув, стремительно присела, прячась, но увидела Клода и выдохнула:— Опять ты!— Ага, — хмыкнул Светлый господин. — Как всегда, нарушаю все границы и даже подсматриваю!Он опустил глаза и выразительно приподнял брови: Алисе показалось, что он смотрит на её не стянутую бинтом грудь. Обхватив себя руками, она ощутила, как разгораются щёки. Пробормотала:— Мне нужно одеться.— Это точно, — ответил Клод.Он решительно вошёл в комнату и тщательно прикрыл за собой дверь, Алиса вздрогнула и, вскочив, отступила

Мимо протекали абсолютно одинаковые камни и деревья. Позади осталась уже вторая деревенька, и лишь две бабульки с большими пустыми корзинами проводили наездников любопытными взглядами. Интересно, как она выглядит со стороны? Как маленький паж господина? Тогда удивление селянок понятно, раз они едут на одной лошади. Или их можно принять за братьев? Только вот прижимал её Клод к себе совсем не по-родственному. Алиса вновь закусила нижнюю губу, пытаясь справиться с нахлынувшими чувствами. Глупое сердце, не слушаясь разума, стучало как сумасшедшее, стоило лишь подумать о том, что произошло не так давно. Сжала кулаки: угораздило же! Нет, надо валить из этого странного мирка. А уж дома она найдёт чем себя отвлечь. Дома есть игры, её рок-группа… и успокоительные! Дома есть даже…— Хоум?Алиса вздрогнула, ощущая на щеке горячее дыхание господина. Он произнёс «Хоум» так нежно-растянуто, словно мяукнул огромный кот. Огромный сытый хищник из семейс

Алиса оттолкнула его:— Мечтай!Господин, ничуть не расстроившись, принялся расстёгивать пуговицы на камзоле.— Ты как хочешь, а я искупаюсь! Когда ещё удастся выбраться из Белого замка без сопровождающих и стражи?— Где-то я уже это слышала, — покраснев, буркнула Алиса.Она хотела отвернуться, но тело не слушалось, а взгляд, казалось, приклеился к обнажённой груди господина. Тот уже снял рубашку и, поигрывая мощной мускулатурой рук, расстёгивал ремень брюк. Словно пригвождённая к месту, Алиса смотрела, как он наклоняется, стягивая высокие сапоги, как перекатываются под кожей бугры мышц, как скользят по обнажённым плечам шелковистые волосы. Сглотнув образовавшийся комок в горле, заметила, что Клод поднимается, и резко отвернулась, делая вид, что ей гораздо интереснее, как скачет вокруг седельной сумки серая пичуга.— В сумке есть немного еды, — проговорил Клод и, хитро ухмыляясь, добавил: — А ещё южн