Share

Глава 4

Квартира Джека располагалась на Бейкер-стрит в пятиэтажном доме из красного кирпича с высокими потолками, узкими балкончиками и комнатами-мансардами.

В отличие от Вайолет, которую Джек укрыл плащом, Калеб предпочел идти рядом. На темном костюме след крови был заметен только при тщательном осмотре.

— Разве не здесь живет известный сыщик? — спросила Вайолет, взяв Джека за нежную и теплую руку. Рядом с этим мужчиной ей было совсем не страшно, а наоборот — он успокаивал сладковатым ароматом лекарств, напоминающем ей о магазине сладостей у Ридженс парка, где матушка частенько покупала им с братом леденцы или мороженое.

— Да, его квартира как раз напротив моего дома. Выдающийся человек и такой разносторонний! Давеча у меня была с ним беседа по поводу одного открытия. Он пытается создать формулу, чтобы определять пятна крови, где они уже высохли, или остался их след, — поделился Джек, бережно держа тонкие холодные детские пальчики.

Если бы его сестра была жива, то он также мог бы идти с ней по улице, взяв за руку и переговариваясь, но единственного дорогого сердцу после гибели родителей человека не стало. Джек подавил тяжелый вздох, и они повернули на Бейкер стрит.

Черная дверь с массивным кольцом под табличкой «Б-221» призывно сверкнула, но у Джека были другие дела, а поболтать с сыщиком он сможет и в следующий раз. У него как раз есть наводка на Потрошителя.

«От этого сумасшедшего одни беды, что он делает с телами бедняжек, варвар!» — думал Джек, достав ключ из кармана плаща и повернув в замочной скважине двери дома напротив.

Студент жил в уютной двухэтажной квартирке, но для детей она оказалась не такой маленькой, как у Жнеца.

Чего здесь только не было: дорогая мебель ручной работы, восточные статуэтки и драпировки, китайские веера и даже самурайские доспехи. На одной из узких, высоких тумб стояла подставка с двумя катанами. Такие Калеб видел в доме японского посла, куда они с родителями были приглашены на ужин. Отец пообещал, что обязательно купит ему подобные, когда отправится в командировку, но до этого так и не дошло — отца убили. И единственный, кто у них остался — младший брат отца, дядя Блейк, тот изредка приезжал в Великобританию, предпочитая жить в Китае, где у него имелась своя небольшая чайная плантация.

— Ух ты! — восхитилась Вайолет, кружа по квартире и поднимаясь по винтовой лестнице на второй этаж. — Здесь так необычно, очень напоминает наш дом, правда, Калеб?

Мальчик кивнул и подошел к широкому окну, отодвинув занавеску, увидел напротив кабинет — на столе лежала скрипка и курительная трубка.

«Возможно, нам стоит обратиться к сыщику, чтобы тот расследовал убийство родителей? Хотя кто послушает детей?», — подумал он, сложив руки на груди и чувствуя, как неприятно покалывает зашитая рана.

— Господин Джек! — окрикнула Вайолет, спустившись вниз. — Где же ваша кровать? Я увидела лишь тонкий матрас, — девочка спрыгнула со ступенек, и Джек ловко поймал ее, устроив у себя на руках.

«Маленькая куколка. Как у кого-то могла подняться рука на такого ангелочка?»

— Это называется футон — традиционная японская постельная принадлежность, на ней мне спится лучше, чем на шикарной кровати, — пояснил Джек и усадил девочку в кресло, а затем подал чай в дорогом китайском фарфоре кроваво-красного цвета с дивной росписью цветами. — Калеб, присоединяйся, если вы голодны, я могу сделать сэндвичи с огурцом или поджарить яичницу с беконом.

Вайолет наморщила нос:

— Благодарю, мне хватит и чая.

Калеб нехотя отошел от окна — соседская скрипка напомнила ему о днях, когда матушка, Психея, обучала их игре на музыкальных инструментах. Калеб умел виртуозно играть на фортепьяно, а Вайолет на скрипке, и очень часто их дом наполняли мелодичные звуки вальса или же грустные этюды. По образованию матушка была выпускницей женского пансиона и в свое время работала компаньонкой в богатом доме (у супруги какого-то посла или дипломата) в Санкт-Петербурге, где и познакомилась с Бенджамином. Психея владела разными языками, и как-то само собой вышло, что между ней и атташе завязался разговор. Вайолет всегда воспринимала историю их знакомства как нечто романтичное и мечтала, что в будущем точно так же познакомится и со своим мужем. Калеб же смотрел на встречу родителей весьма скептично и не питал иллюзий. Из разговоров матушки он слышал, что ей с риском для собственной репутации удалось покинуть дом патронессы и уехать с отцом в Париж, а затем в Лондон, где они и обосновались. Еще в Санкт-Петербурге аристократы шептались о способностях матушки: говорили, что Психея — медиум и умеет говорить с миром духов, умершими, и поэтому патронесса не хотела потерять такую диковинку! Однако судьба распорядилась иначе, и Психея с Бенджамином остались вместе и жили долго и счастливо столько, сколько им было уготовано высшими силами до той роковой ночи.

Способности медиума стали проявляться в детях с малых лет. Психея осторожно развивала их дар. Вайолет видела духов, но не слышала и поэтому не могла с ними общаться. Калеб же видел, слышал и вел беседы, а бывало участвовал в спиритических сеансах, перенимая у матери необходимые знания. Особого интереса к духам Вайолет не проявляла, только если речь не заходила об известных личностях. В пять лет она заинтересовалась Клеопатрой, и дошло до того, что им с Калебом каким-то чудом удалось вызвать прекрасную царицу, однако, та оказалась не самой приятной особой и сразу же потребовала горячую молочную ванную и массаж. Калеб слышал ее приказы и с усмешкой пересказывал сестре, от чего та хмурилась и обижено поджимала губы. К счастью, Психея успела прервать сеанс и потом долго отчитывала детей: быть медиумом — не шутка, и к каждому вызову духа стоит тщательно готовиться, иначе призраки могут выпить часть жизненной энергии, а то и вселиться в живое тело. Так Калеб понял, откуда у матери в волосах серебристые прядки седины и постоянная бледность лица.

С рождения Психея готовила их к смерти, повторяя: «Все мы рано или поздно умрем, но нас ждет перерождение, и даже если меня или вашего отца не станет — не печальтесь, мы увидимся вновь, я вам обещаю». Подобные разговоры стали обычной темой для повседневных бесед, а то и нравоучений. Психея воспитывала в детях отсутствие страха перед неизбежным, чтобы они не боялись умереть, ведь жизнь циклична, и все в ней повторяется, идя по кругу бытия. Отец не встревал в их обучение, полагая, что раз природой дан такой дар — грех его не развивать, не стремиться узнать больше.

Справа от гостиной находились кабинет и небольшая кухонька, а также две свободные, но абсолютно пустые комнаты. Окна обеих выходили в ухоженный сад с дубом. От сильного порыва ветра на толстой ветке закачалась качеля.

Бродя по новому жилью с чашкой чая и внимательно его изучая Вайолет обнаружила в кабинете за ширмой краешек музыкального инструмента. С трепетом проведя ладонью по старинной поверхности клавикорда она ощутила знакомый трепет. Впервые она услышала его необычную музыку в Биаррице на семейном отдыхе у моря, вечером в ресторане. Тогда девочка даже заупрямилась, не желая покидать зал, чтобы отправиться спать, и страшно обиделась, что ей не позволили дослушать мелодию. Сейчас эти обиды казались Вайолет глупыми и нелепыми. Матушки больше нет, некому ее ни пожурить за недостойное для леди поведение, ни погладить по голове, причесать волосы, поцеловать перед сном и рассказать сказку. Они с Калебом совсем одни. Слезинка скатилась по ее щеке, обжигая кожу, и упала в чашку с остывающим чаем.

«Мы еще встретимся», — вспомнились ей слова матери, и она грустно улыбнулась.

«Да-да мамочка, мы увидимся. Я знаю и буду ждать этого дня», — подумала Вайолет, ставя чашку на крышку инструмента и садясь на скамеечку. Пожелтевшие клавиши призывали смахнуть с них незримую пыль и сыграть. Она играла не так хорошо как Калеб, но одно прикосновение заставило Вайолет отдаться музицированию. Лишь на миг к ней заглянул брат и удалился.

Джек устроился в кресле и прикрыл глаза, наслаждаясь мелодией. Вайолет хоть и ошиблась пару раз, но играла неплохо. Он вспомнил, как был на концерте в А́льберт-холле и безбожно фальшивящего альтиста. Усмешка тронула его губы, но Калеб не обратил на это внимания, решив, что мужчине нравится игра сестры. Джек же вспоминал об убийстве альтиста, как изящно он его проделал, а после позаимствовал кишки горе-музыканта и, как следует промыв их, продал струнных дел мастеру под видом овечьих.

Джек распахнул глаза и внимательно осмотрел мальчика, посвятив этому больше времени, чем в прозекторской . Узкое личико с острыми скулами и прямым носом. Слишком бледная, как для живого человека кожа, под которой не проступали голубые вены, а серую радужку глаз вытесняла чернота широких зрачков. Тонкие, словно рисовавшей их кисти не хватило яркой краски, губы слегка приоткрыты. Черные короткие волосы гладко причесаны, но не прилизаны. Руки с музыкальными пальцами, как и у Вайолет, лежат на подлокотниках, постукивая острыми ноготками по дереву в такт мелодии.

Если бы Джек не знал, что мальчик жив, то решил, будто перед ним сидит вампир или же восставший из мертвых. Для убитого он выглядел слишком спокойно.

Калеб молчал до тех пор, пока Вайолет не закончила игру и не присоединилась к ним.

— Неплохо, — отметил брат и подвинулся. Малышка села и поставила чашку на столик.

— Не так хорошо, как у тебя, — она вздохнула и прижалась щекой к его груди. Калеб покровительственно коснулся рукой ее плеча.

— Не хотите поделиться последним, что вы увидели в своем доме? — спросил Джек. О подробностях Жнец не рассказал.

— После ужина мы занялись уроками. Но услышали шум — и мама выскочила из детской, я последовала за ней и… — начала Вайолет.

— И что же увидела? — Джек затаил дыхание.

— Некто в маске убил отца, а затем перерезал матушке горло, — взгляд Калеба остекленел, и Джек понял — мальчик переживает тот миг.

— Мама закричала, и я выбежала к ней, Калеб бросился за мной, — добавила девочка, теребя окровавленную ленточку на воротнике.

— Мама сидела на полу рядом с отцом и смотрела на того незнакомца, как вдруг с нами произошло тоже самое, напавшего сзади я не видел, почувствовал, как в груди что-то лопнуло, затем последовала острая боль.

Вайолет прижала ладошку к сердцу брата, где под одеждой скрывался шов:

— А я даже не сообразила, и вот… мы уже духи, висим над своими телами воздушными шариками, а мама — она тоже стала призраком — сказала, что Жнец не может нас забрать.

— Почему? — Джек приосанился и задумчиво коснулся подбородка.

— Неучтенные души, таких, как мы нет в списке, а просто так забирать кого попало Жнец не имеет права, — пояснил Калеб.

— Это правило мне известно, — согласился Джек.

— Вы… не боитесь господина Жнеца? — полюбопытствовала Вайолет. Сама-то она ничуть его не испугалась, как и их нового знакомого — Джека. Интересно, когда они отправятся за ее новым нарядом?

— Страх — нечто эфемерное, я вижу смерть каждый день, но это не повод ее бояться, — отметил Джек и посмотрел в окно. На улице постепенно темнело, в Лондоне зажигались светлячки фонарей, но сегодня Джек-Потрошитель не выйдет на охоту. Он занят. — Мы как раз успеем к закрытию магазина, чтобы купить вам необходимое на первое время.

Денег от подработки в морге ему бы хватило на обновление детского гардероба, но не будь у Джека наследства от покойного дяди из Франции, он бы даже не смог позволить себе снимать эту квартиру. Конечно, деньги от его научных статей в журналах также приносили небольшой доход, но их едва бы хватило на приличный ужин в ресторане. Особенно с гастрономическими пристрастиями Джека, в которых он не мог и не хотел себе отказывать. Чума, нищета, землетрясение, что угодно, а у Джека всегда будут дорогая бутылка отменного красного вина и свежеиспеченный багет с фирменным сыром. И ко всему этому одежда и обувь от лучших мастеров.

Почувствовав на себе все удобства современных ботинок, Жнец перенял эту особенность от друга, сменив остроносые пулены на оксфорды , а заодно и черную мантию на костюм с плащом. Правда, от капюшона не отказался, а вот в головном уборе он посчитал, что выглядит презабавно, как, впрочем, и в солнцезащитных очках (подарок графа Дракулы он не променял бы ни на что). В свое время Влад Цепеш провел для него занимательнейшую экскурсию по кольему саду, рассказывая, кого и за что из нанизанных на колы людей он убил.

— Значит, вы не знаете тех убийц? — уточнил Джек, и дети кивнули. — Хм, а кем были ваши родители? Известные личности?

— Отец — атташе, мы часто путешествовали, а мама… — Калеб задумался: отвечать или нет.

— Медиумом, — Вайолет гордо выпятила грудь вперед. — Она умела общаться с духами, видела все необычное, то, чего другие не могли или не хотели видеть. И совсем не боялась смерти.

Джек понимающе улыбнулся:

— Пойдемте, время не ждет.

Джеку нравилось в Лондоне. Туманный Альбион дышал сыростью и тленом смерти, здесь всегда происходило столько интересного, а как много занимательных личностей, скрытых пеленой дождя, скользило по его мрачным улицам.

«Стоит не забыть подкинуть Сыщику мысль о личности Потрошителя. Тот сумасброд мешает моей работе, нарушая ее спокойствие», — мстительно думал Джек, спускаясь с детьми по лестнице на улицу. Черные камни покрывала морось.

— Лучше бы сразу прошел дождь, — проворчал Джек и раскрыл широкий зонт. Вайолет куталась в его плащ, Калеб тоже держался рядом.

К счастью, в столь поздний час в магазине не было ни одного покупателя. За прилавком стоял мужчина с пышными усами и листал модный журнал.

Приодеть детей не составило труда, правда, найти для Вайолет такое платье, которое понравилось бы ей безоговорочно, оказалось сложнее. Девочка прошлась вдоль ряда готового платья, морща носик и поддевая ткань кончиками пальцев.

— Ничего… все не то, — шипела она и, в конце концов, остановила выбор на черном платье с фиолетовым отливом и высоким воротником под новый костюм брата.

Продавец хотел было позвать помощницу, да и Вайолет была не против, но брат так на нее посмотрел, что сестра вспомнила о злополучных следах крови и своем шве на горле.

— Уф, все приходится делать самой, — избавившись от старого наряда и надев новый, бормотала она.

— У вас очаровательные дети, господин, — отметил продавец.

Джек одарил его улыбкой, терпеливо дожидаясь Вайолет: в отличие от уже одетого и вышедшего из примерочной брата она не торопилась.

— Вайолет, у тебя все хорошо? — едва слышно спросил Джек.

Девочка высунула недовольное личико и повернулась, показав застежки сзади:

— Мне самой не справиться, обычно это делала мама или Бетси, да и почти у всех моих платьев были застежки спереди, по последней моде, не то, что это… старье.

Джек пришел на помощь. Девочка с фиалковыми глазами навсегда пленила его сердце и вызывала невероятное умиление, ему хотелось сжать ее в объятьях и не отпускать. Одаривать подарками, нарядами, игрушками, дабы заполнить пустоту одиночества без сестры. Но он понимал: у Вайолет есть Калеб, и они никогда не должны расстаться, он не позволит, чтобы их постигла его судьба.

Расплатившись и забрав старую одежду с собой, троица зашла в ресторанчик. Здесь они предались настоящему чревоугодию. Джек не скупился, оставив официанту приличные чаевые. По возвращению в квартиру их поджидал Жнец.

— Вы хотели увидеть свой дом, — прошелестел он тихим голосом, кутаясь среди теней в углу комнаты.

— Да, — подтвердил Калеб, а Вайолет кивнула и выпустила руку Джека, даже не заметив, как дрогнули пальцы мужчины.

Снимая пальто, он уже не увидел, как троица исчезла, окутанная мраком.

Related chapter

Latest chapter

DMCA.com Protection Status