Сыщик осмотрелся: все разбросанные бумаги были невесть когда собраны и лежали ровной стопочкой на столике перед Бенджамином, атташе пил не чай, а кофе с коньяком, чей дивный аромат витал в гостиной, и читал один лист за другим.
— Я возьмусь за это дело, Бенджамин, — озвучил свое решение Сыщик, прижимая к груди блокнотик, словно Библию. Хотя лично не верил ни в какого джентльмена с небес.
Атташе бросил на него взгляд, кивнул и вернулся к чтению. В тот день они засиделись до глубокой ночи. После ухода атташе на стене вместо портрета королевы Виктории оказалось множество листов с записями и пометками, проткнутых иголками, одолженными у хозяйки квартиры (о чем она естественно не знала, иначе вознегодовала бы, ведь Сыщик проделывал это не в первый раз, вечно забывая купить собственные), каждую иглу опоясывала яркая шерстяная нить, образуя связанную паутину из нераскрытых преступлений.
«Все они — звенья одной цепи», — Сыщик понимал важность мероприятия и был соглас
Джек обернулся к проткнутому мужчине и, взяв его под мышки, потащил в ванную. Уложив тело в лохань, он вытащил из-под полы плаща самурайский меч и отрубил сначала голову, а затем и все остальное: руки, ноги, — пока в окрасившейся кровью ванной не осталось туловище. Снизу доносилась гармоничная мелодия фортепьяно, играла виолончель. Гости давно разбрелись по комнатам, погрузившись в сладострастные объятья куртизанок. Вскоре в комнату тихонько вошла Эржбет, но вместо богатого клиента и Вайолет вампирша увидела в кресле у камина кого-то скрытого полумраком, остро пахло кровью, и у проголодавшейся Эржбет разыгрался аппетит. Вампирша приблизилась к огню и, всмотревшись в сидящего, издала не то вздох облегчения, не то стон из-за испорченной обивки и ковра. В кресло положили мужское туловище с отрезанными по бедра ногами. С обрубка открытого предплечья стекала кровь, оторванный рукав без своей конечности смотрелся небрежно, а одна из запонок поблескивала у решетки камина. Плечи и ш
Валет принес Калеба с Вайолет вовсе не в их квартиру. Дети топтались в небольшой мрачноватой гостиной, а у приоткрытого окна с тяжелыми портьерами стоял молодой человек и играл на скрипке. Вечерний сквозняк шелестел разбросанными по полу газетами, в камине потрескивали поленья, отбрасывая сверкающие искры на темную плитку. От оставленной на столе курительной трубки к потолку поднимался сизый дымок, пахло табаком и мятным чаем. При виде детей Сыщик вздрогнул и растеряно захлопал желтоватыми, по-кошачьи блеснувшими в полумраке глазами. Спустя миг его бледное лицо вернуло себе прежнюю невозмутимость. Мужчина опустил инструмент, смычок задел струны, и те издали низкий прощальный звук. Калеб отметил дорогую скрипку и профессиональную игру человека. Помятую рубашку с расстегнутым жилетом (одной пуговицы не хватало), всклоченные и давно немытые волосы забавно торчали, придавая узкому лицу мальчишеский вид. Мужчина был явно не старше Джека, возможно, и младше, особенно необычно выгл
Заслышав цокот копыт, Сыщик невольно приник к окну. К дому подъехала темная дорогая карета, запряженная двойкой вороных жеребцов. Животные переступали на месте, пока кучер, спрыгнув на мостовую и щелкнув каблуками, открывал дверцу джентльмену в плаще. Тень от полей головного убора скрывала лицо, в тусклом свете фонаря сверкнула брошенная кучеру монета — тот ловко ее поймал, довольно хмыкнув, влез на козлы и покатил в сторону парка. Джентльмен же прошелестел плащом и вошел в дом напротив, но то ли что-то позабыл и, через несколько минут поспешно выбежал обратно, то ли… Сыщик проводил бегущую к его дверям фигуру заинтересованным взглядом и услышал звонок в дверь. «Хозяйка будет недовольна: вновь скажет, что в столь позднее время ко мне заявляются одни проходимцы и подозрительные личности», — отчасти она была права. Спустившись на первый этаж и лязгнув цепочкой, он впустил ночного гостя. Тот снял шляпу, открыв лицо. От тусклого света газового рожка глаза молодого челове
Перед уходом Сыщик остановил Джека и спросил: — Мы ведь уже встречались? Джек улыбнулся ему как старому знакомому: — И не раз, я часто видел твою спину во мраке Уайтчепела. — Вот оно что? А я-то думал, кто за мной наблюдает, грешил на Валета, а все оказалось так просто, — он взглянул на руки Джека. Аккуратно остриженные и отполированные чистые ногти, гладкая кожа. — Значит, хирург… Джек кивнул и направился к выходу: — Мы еще это обсудим, у меня будет к тебе просьба, но я озвучу ее, когда все закончится. Сыщик понимающе кивнул: — Как скажешь, — на диване остался листок со стихотворением. Сыщик бережно вложил его в оставленный Бенджамином блокнот и убрал в стол. — Смотри, чтобы до него никто не добрался, — он чувствовал, что Валет остался рядом. Незримой тенью жнец скользнул за Сыщиком в ванную комнату, но убедившись, что тот не собирается ни делать себе очередную инъекцию наркотика, ни тем более резать вены для разнообра
На станции Джека ждала короткая телеграмма: «Ласс . Озеро». Мужчина вручил служащему монету и справился о кэбмене. Одинокий возница клевал носом, кони понурили головы в ожидании приезжих и шумно фырчали, раздувая большие ноздри. — До гостиницы близ Ласса, любезный, да поживее, — стараясь говорить не слишком громко, распорядился Джек, бережно прижимая к груди спящую Вайолет. Калеб тоже едва стоял на ногах, клонясь к Жнецу, тот придержал мальчика за плечо и помог сесть в экипаж. — Слушаюсь, сэр, — хрипло отозвался кучер и щелкнул хлыстом, кони вздрогнули и двинулись вперед. Прислонившись к плечу Жнеца, Калеб видел в окошке тьму. Единственным пятном света на дороге был круг от фонаря, покачивающегося на экипаже. Вдалеке послышалось завывание ветра, но мальчик готов был поклясться, что слышит женский плач: он звал его куда-то в сторону затуманенных холмов, туда, где землю укрывает мох, и пахнет сыростью. — Калеб, — голос Жнеца вырвал из когтей дур
На улице стояла глубокая ночь, когда Бутлегер тенью выскользнул из спальни следом за любовницей. В руке она сжимала подушку, едва слышно касаясь пола босыми ногами. В комнате барона стоял страшный храп, неудивительно, что у Розамунд на море оказался такой изможденный вид, словно она сутками не спала. «Так оно и было», — понял Бутлегер. Роза неторопливо, будто кошка, взобралась на широкое ложе, где могло уместиться человек пять, и устроилась на бедрах старика, как еще несколько минут назад на бутлегерских. Мужчину кольнуло чувство ревности, но оно длилось ровно до того мига, как подушка накрыла лицо барона. Бутлегер встал рядом. Старик начал задыхаться, но попытку сбросить с себя Розу пресекли сильные руки Бутлегера, вдвоем они держали его до тех пор, пока тело не обмякло. Свисавшая с постели рука подтвердила мысли обоих. Убрав подушку, Розамунд взглянула на лицо бывшего супруга: в полумраке его кожа выглядела неестественно бледной, почерневшие глаза смотрели
В коридор возле уборной он вошел одновременно с большим По. Тот встретил его подозрительным взглядом и поспешил наверх, за ним следовало еще двое китайцев, каждый держал руки на поясе, где под накидкой виднелся краешек ножен. — Ох, что здесь подают? У меня проблемы... — сделав вид, что его сейчас стошнит, Сыщик бросился в уборную, через секунду выйдя к лестнице на первый этаж, где был пойман за руку тем самым смотрящим. — Заплатить, газпадин, — китаец посуровел, и его акцент усилился. — На! — Сыщик всучил ему несколько монет. — С вашим острым соусом я заработал диарею, — и покинул притон, окунувшись в освежающий туман промозглой улицы, запахи сточных вод и стук лошадиных копыт, показавшийся ему дьявольским. Сердце пропустило удар, и, вскочив на подножку проезжающего мимо кэба, Сыщик смог спокойно вдохнуть, до сих пор не веря, что все прошло так легко. Не знал он о том, что до этого Валет избавился от опасных головорезов, стоящих на защите господина Канга, и т
Если бы жители Ласса видели Розамунд и господина с двумя детьми вместе, всенепременно доложили об этом полицейскому, но никто, даже служанка с поварихой, служащие в доме баронессы, не видели их, разве что по отдельности: джентльмен с детьми ни разу не приблизились к дому, разве что гуляли вдоль озера, как и другие приезжие. И потому найденную в саду баронессу сочли умершей от естественной причины — не выдержало сердце. Долгое время за ней никто не приезжал, и даму сочли одинокой, без семьи, родственников или друзей. Разве что к ней наведывался один джентльмен, возможно, любовник? А вдруг он и есть убийца? Пока деревня наполнялась слухами, Джек с детьми и Жнецом давно возвращались на поезде в Лондон. В этот раз в вагон-ресторан они пошли все вместе, как следует пообедав. — Ты не рассказывал, что твой плащ настолько хорош, — поедая горошек, отметил Джек. — Ты и не спрашивал, — пробормотал Жнец, стряхнув невидимую пылинку с плеча. — Поэтому окруж