ГЛАВА ТРЕТЬЯ. В плену у разбойников

Лорм

Утро выдалось мрачным. Дождя ночью не было, но на рассвете землю окутал густой туман, все пропиталось влагой, включая листья и дрова. Расставшись с мечтой о костре, я поднялся. Внимательно оглядел свою случайную спутницу. Фиалочка полусидя спала, сжавшись в комочек и укрывшись теплым платком.

Оставлять ее тут одну опасно. Вчерашнее нападение было неслучайным, необходимо провести небольшую разведку, прежде чем возвращаться в город. Я склонился над девушкой и тихо произнес:

— Пройду осмотрюсь. На всякий случай оставляю вам длинный нож, прихваченный у разбойников. Для вас он послужит клинком.

Фиалка стянула платок, сонно улыбнулась, неуверенно протянула руку за оружием, пробормотав:

— Скорее игрушкой…

Кивнув сонной девушке, я отправился в скалы, намереваясь проверить тракт. Тяжело дыша после утомительного подъема в гору, опустился на край утеса, оглядывая утренний горный ландшафт в тонкой дымке тумана. Резво спустился по каменному склону, но пройдя совсем немного, почувствовал, как ноги увязают в болоте. Болото, посреди тракта, выложенного каменными плитами? Еще шаг и я не смог пошевелиться.

Проклятье! Драконья ловушка! Я же знал, кто это устроил, едва разбойники объявили, что дожидались именно меня. Сверху упала сеть…

Тролль побери Райдера с его кознями!

Фиалка

В воздухе пахло промозглой осенью и унынием. Прижавшись спиной к большому камню, я притянула колени к груди и обхватила их руками, стараясь хоть как-то сохранить тепло, шерстяного платка для этого явно не хватало. Немного спасала боковая скала, укрывшая меня от ветра, но наш Лазурянский вездесущий холодерг ничем не остановишь.

Спрятала окоченевшие руки подмышками, согревая, но надо вставать, искать ручеек или дерево с дикими плодами. Скупо потянувшись, поднялась, и тут же поежилась под новым порывом ветра.  Я вскинула голову, всматриваясь в сереющее небо… За всеми проблемами лето пролетело незаметно. Теперь, когда основные трудности и война позади, я никак не могла влиться в мирную жизнь. И Ольюшка словно сквозь землю пропала, на письма не отвечала, хотя воины давно вернулись домой. Я недавно мельком видела Бредиса…

Кажется, я вновь задремала.  Сквозь сон дохнуло перегаром. Кто-то грубо схватил меня за плечо. От неожиданности я с испугу наотмашь ножом ударила напавшего разбойника. Он с проклятием схватился за ногу и упал на колени.

Судя по шуму, сюда стремительно приближались лихие люди. Как я их проворонила?  Машинально выхватила у раненого бандита лук со стрелами, обогнула скалу и понеслась в лес. Ладони вспотели; кровь, пульсировала в висках после пережитого испуга. В полу дреме со сна, я была не готова ни к бою, ни к бегству. И перепугалась здорово!

С ужасом оглядывалась назад, погони не было, и я понемногу перешла на шаг. Куда же делся Лорм? Бесшумно двигаясь вверх по заросшему деревьями склону горы, я внимательно вглядывалась сквозь пожелтевшую листву по сторонам, отыскивая место, где затаившись, можно рассмотреть окрестности.

 Увы, здесь не укрыться, все просматривалось насквозь.

Откуда-то ветер принес запах дыма. Осторожно развернулась и пошла на запах, собираясь только взглянуть.

Костер горел под раскидистой яблоней, одиноко стоявшей посреди широкой поляны. Перед ним печально склонив голову, сидел эльф. Понятно, схватили, но где тогда разбойнички?

Я прокралась поближе, примериваясь как лучше его освободить, но прежде чем начать, мне надо избавиться от страха и дрожи в руках. А я ужасно боялась! Боялась решиться, боялась стрелять не в нарисованную цель, а в живого человека, боялась, что покинув отряд, забыла все, чему учил Бредис. И просто до дрожи боялась …

Страшно живой попасть в руки разбойников. Лучше сразу смерть!

Когда на полянке появился первый бандит, я все еще не решилась действовать. Кое-как спрятавшись за невысокими кустами и, опустив заряженный лук к земле, внимательно наблюдала.

Вслед за первым появилась еще парочка негодяев. Тут один из них выхватил меч и направился к эльфу...

— Больше ждать нельзя, — прошептала я, чувствуя, что к глазам подступили слезы, а я отчаянно пытаюсь их побороть.

Прицелившись, не задумываясь, выстрелила: один раз, второй, третий… В панике оглянувшись, попыталась отыскать несуществующее укрытие. На шум явился еще один разбойник, я подстрелила и его. Следующего ранила вообще случайно, но больше испытывать судьбу не стала, подбежала к костру, вытащила меч из рук раненого и кинула его эльфу.

Плотно сжав губы, эльф тут же поставил на меч ногу и, изогнувшись, принялся пилить веревки.

Шагнула вперед и встала между бандитами и Лормом, давая ему возможность освободиться, порадовавшись про себя, что они не надели на него мешок. Тогда не знаю, как бы я его вытаскивала! Не зря опасаясь нападения сзади, судорожно оглядываясь, я вовремя увидела и подстрелила еще одного разбойника.

Больше никого не было. Лорм освободился. Пока в вещах бандитов он искал свой меч, я подхватила мешок с провизией, пополнила запас стрел, подхватив чей-то туго набитый колчан. И мы сбежали.

На этот раз я хорошо знала, где спрятаться. Укрывшись в изгибе скалы, в месте, где с Бредисом спасли Ольюшку из плена, мы сели передохнуть — воины из нас сейчас никудышные, измотанные и донельзя уставшие.

— Как вы поняли, что я не один? Почему не кинулись сразу? — вдруг с легкой улыбкой спросил эльф, передавая мне из  добытого мешка пересушенный кусочек мяса. Я с благодарностью приняла угощение. Недурно живут разбойнички, в городе после войны хлеб не всегда есть, не то, что мясо. Откусив немного, я пояснила:

 — Вы бы никогда не стали зажигать костер посреди лесной полянки, зная, что за нами погоня. Да и дров сухих вокруг нет, значит, это чей-то запас.

Потешное удивление на лице эльфа меня не обидело. Я скупо усмехнулась, с трудом дожевывая жесткий трофей.

— Вы сообразительны, Фиалочка. Как я понял из ваших рассказов, в войне вы не участвовали, однако все стрелы попали в цель.

Я вежливо улыбнулась:

— Почти не участвовала. Да и с такого расстояния сложно не попасть. Я не говорила, что не умею стрелять, просто выбора мне не оставили. Не хотела никого убивать…

— Вы и не убили, только ранили.

С удовольствием запивая мясо вином из дички, прихваченном у разбойников, я кивнула, не в состоянии оторваться от еды. И не стала обращать внимание на задумчивое выражения лица Лорма. Если я вынуждена что-то делать, не значит, что мне это нравится.

— Фиалочка, оказывается, вы настоящая воительница! — вдруг с улыбкой заявил эльф. Он теперь смотрел на меня, снисходительно улыбаясь.  Сытая и довольная, ведь все позади: на Лазурянском тракте довольно безопасно, его охраняют королевский войска, я смущенно отмахнулась:

— Никакая я не воительница, смешно говорить так, я ни в одном бою не была. Но своих нельзя давать в обиду.

— Я счастлив и благодарен оказанной мне чести быть для вас своим! — по-эльфийски высокопарно и напевно сказал Лорм, а я покраснела. Я ничего подобного не имела в виду! Самое странное, он произнес это без насмешки. Хотя… кто поймет этих эльфов? Значит  и это, что он на самом деле польщен моими словами? Или это просто дань воспитанию?

Но ответов у меня нет,  не спрашивать же у него, правду он сказал или нет. Да и пора заканчивать с привалом, — ох, для измученного тела, его было так мало!

Мы поднялись. Осталось немного пройти по тропинке, и мы выйдем на тракт.

Шагая за Лормом, я мечтала, что сейчас вернусь в город, дойду до дома и… там упаду на кровать! Буду три дня отсыпаться! Нет, сначала искупаюсь, а потом упад… Эльф, шагавший впереди меня, резко остановился. От неожиданности я почти на него натолкнулась.

— По-видимому, нашим планам не суждено осуществиться, — сухо произнес Лорм. Потом подтолкнув меня в сторону густого подлеска, достал меч и резко приказал:

— Беги!

Но я уже увидела, что нас окружили и со стороны леса, так что бессмысленных попыток скрыться не делала. Разбойники стояли полукругом, направив на нас луки.

— Поздно, — прошептала я и тоже застыла с заряженным луком, нацеленном на врагов.

— Его надо доставить целым и невредимым, если что, голову скручу! — где-то позади толпы разбойников раздался приказ главаря. И бандиты расступились, пропуская к нам знакомую фигуру.

Лель!

Я была в шоке. Настолько, что выстрелила.

В ответ обрушился шквал стрел… Лорм закрыл нас магической стеной, спасая от стрел. Только я знала, что его магия долго не выдержит, он еле стоит на ногах.

— Простите… — прошептала я, прижавшись к нему спиной. Он непонятно покачал головой, то ли сочувствуя, то ли осуждая. Потом насмешливо добавил:

— Суровая воительница… Все верно. Не извиняйтесь.

По знаку Леля бандиты прекратили стрелять. Заметив меня, он попятился и, не поворачиваясь спиной, прокричал своим молодцам:

— И эту… тоже доставить живой и невредимой! — И обернувшись ко мне, язвительно прибавил. — Порки любят свежатину!

Услышав его, я разволновалась до слез. Учащенно моргая, пыталась прогнать проклятую влагу из глаз. Делала глубокие вдохи и выдохи, стараясь не допустить, чтобы соленые струйки потекли по щекам.

Нет, ни за что, только не перед Лелем! А он не унимался:

— О, кого я вижу, моя прелестница и вновь в мужском обществе. Просто толпы голодных мужиков в пещере тебе не хватало? Теперь потянуло на древних? — Тон его голоса был не просто злорадным, скорее интимным и от этого еще более издевательским. Но говорил Лель недолго:

— Сети! — резко приказал он разбойникам.

Я замерла от ужаса. От понимания, что меня ждет, стало мутить. Действительно, лучше смерть от стрел.

— Отпустите девушку, вам нужен только я, — благородно вмешался Лорм, не понимая, что только подогревает ненависть Леля.

— А вот и не отпустим, — насмешливо ответил главарь, делая какие-то знаки разбойникам. — Нам самим мало… схватить ее!

— В этом нет необходимости, лучше порки, чем твое общество, — с холодной насмешкой отозвалась я. — Разбойничек… Вот почему ты возненавидел мой отряд и Ол… брата. Лучше скажи, как давно ты разбойничком заделался?

— Ты это про порков? Их предпочитаешь мне?  — весело спросил он, и как недоумок загоготал. Я скривилась, так вот глядя и не подумаешь, что человек столь приятной внешности может издавать настолько мерзкий звук. Вести себя так погано. И быть полной мразью.

Лель, все еще смеясь, ответил:

— Я работаю на себя. И тебя своей королевой сделать хотел, но судьба нищенки тебе больше подходит, — сплюнул он с каким-то странным выражением в глазах.

— Лучше быть нищенкой, чем твоей «королевой», — с тихим гневом ответила я, изо всех сил стараясь не думать, что будет дальше.

— Ладно, дикая, не нервничай, быть тебе обедом у порков, на этом и успокойся. — Слова Леля прозвучали весело, почти игриво. — Я найду себе слабое, хрупкое, беспомощное создание, о котором буду заботиться, а она меня будет любить. А ты тешь себя сказками дальше! Пусть ощущение, что ты такая замечательная и благородная, успокаивает тебя в желудке у порка, — он неискренне улыбнулся. — Такая молодая, такая храбрая. Может воспользоваться тобой напоследок?

Он схватил меня за руку, но я вырвалась, отступила и прошипела:

— Не трогай меня, дрянь! — У меня все клокотало внутри от страха и отвращения, но я твердо взглянула на Леля. Высокий, худощавый, с острыми чертами лица и безжалостным взглядом, вот он — хищник, без прикрас и сладостных взоров. Холодно на него взглянув, сухо произнесла:  — Избавь от своего общества, пожалуйста! Лучше порку в зубы, чем общаться с тобой!

— Это как раз никуда от тебя не денется, а вот кое-что другое… — он величественно шагнул ко мне, скаля зубы в улыбке. Победитель...

Все это время я механически вертела в руке шарик для сжигания магических эльфийских зарослей. Ради такого случая можно пожертвовать памятью о войне.

 — Я всего лишь хочу получить свое… — гадко улыбаясь, сообщил мне Лель. Когда он подступил совсем близко, не отрывая от него взгляда, я активировала шарик и незаметно сунула ему за пояс, чтобы великодушно согласиться:

— Получай… СВОЕ.

Лель явно планировал и дальше спокойно издеваться над пленниками, стоящими под прицелами бандитов, но вышло иначе. Шар зашипел и вспыхнул, вызвав вопль шока у Леля и панику у бандитов. Одежда на Леле загорелась, он кинулся на землю, катаясь и с воплями гася огонь…

Эльф буркнув: «Безрассудная…» — мгновенно свалил меня на землю, убирая из-под стрел обезумевших разбойников.  В этом хаосе я оказалась под эльфом, вглядываясь Лорму в лицо. Он уставился на меня в ответ, крепко сжав губы. Кажется, взбешен. Ну и пусть, видимо, и этот меня за ненормальную считает. Переживу. Я всегда боялась кого-либо обидеть или расстроить, но почему-то все считали со мной проделывать это хорошо. К троллям все, жаль, Ольюшку и тетю больше не увижу. Глаза защипало, горло сдавило — кажется, я вновь готова разреветься. Я стиснула зубы и оглянулась, чтобы взглянуть на потерявшего сознание Леля. Но его уже унесли.

После этого паника довольно быстро закончилась, разбойнички успокоились. Нас тщетно попытались избить ногами, но эльф прикрыл воздушным щитом, так что у них ничего не получилось.

Кто-то властным тоном отдал приказ связать пленников. Нас грубо завернули в сети, закинули в небольшой возок, запряженный лохматыми горными лошадками, и куда-то повезли.

Догадываюсь куда… Один раз оттуда убежала, может и второй получится.

В отряде разбойников, схватившем нас, я насчитала около двух десятков человек. Но в лагере, куда нас везли, — я знала это точно, именно там была в качестве невесты Леля, — их было около сотни. Кроме самих разбойников там имелась пара поваров, трое кузнецов, оружейники, и даже портные.

 Именно торговыми делами объяснил свою кочевую жизнь и постоянные отлучки Лель. Он же рассказывал, что у них имелся и второй «купец со своими людьми», видимо, тот самый, который сейчас отдавал приказы разбойникам.

Наконец нас доставили в лагерь. Здесь все было как раньше. Под высокой скалой, укрытой широкими кронами деревьев, стояло около двух десятков палаток, а на поляне неподалеку было привязано несколько лошадей. В воздухе плыл легкий запах дыма, звучали громкие голоса; судя по возгласам, люди Леля вернулись к походным кострам и собирались отметить удачное окончание преследования.

Не выдержав, я тихо заплакала.

— Все хорошо, Фиалочка… Все наладится... — печально вздохнул эльф. Мы по-прежнему лежали связанными: я плакала скрыв лицо, а ладонь Лорма, который лежал позади меня, была на моем плече словно поддерживая.

Я в отчаянье покачала головой:

— Нет, не наладится. Я два года его ждала, потом защищала перед братом, который с первого мгновения стал подозревать Леля в чем-то плохом. Я оставила брата, наш отряд и ушла из пещеры, едва Лель явился за мной… Я предала всех!.. Зачем?! Нет, больше ничего и никогда не наладится! Это все…

Эльф вновь вздохнул:

— Так не бывает. Я знаю, о чем говорю, полтора века позади. Через неделю боль отпустит, останется только грусть, через месяц отойдет и она, а за этим придет понимание, что все получилось как надо.

Моего ответа Лорм не дождался. Я просто промолчала, переживая испытанное потрясение заново. Кто бы мог подумать! Лель промышлял разбоем, а я его героем считала!

Эльф, исподтишка поглядывал на мои молчаливые страдания, но с успокоениями больше не лез, только спросил:

— Очень близкий друг?

Я покачала головой, это можно было понять как да, и как нет.

Немного помолчав, эльф добавил:

— Признаться, сначала я решил, что вы связаны с разбойниками, Фиалочка.

— Оказалось, что на самом деле связана… — горячие слезы вновь брызнули из глаз.

— Нет, я так подумал, когда остановился, чтобы подобрать вас.

Я на миг отвлеклась, пытаясь понять, о чем он, потом горестно покачала головой:

— А что еще вам осталось думать? — проглотив комок боли, я хрипло добавила, — получается, я своего жениха на самом деле ни капли не знала, а для вас я и вовсе, случайная попутчица, что вы хотите…

Эльф только с сочувствием вздохнул.

Погода портилась. Становилось все холодней. Нас напоили, и так и оставили на возке под охраной троих бандитов. Но чуть позже по долине, словно гигантские щупальца воздушного осьминога, поползли клочья густого осеннего тумана. Стало невыносимо холодно.  Я застонала, пытаясь пошевелить головой. Шея горела словно в огне, жгло от боли запястья и щиколотки — за руки и ноги нас приковали к повозке. Охранники развели костер и завалились спать, невзирая на приказы «купца». Хотя нам разницы не было, отсюда не выбраться, мы связаны и прикованы. Я не могла помочь ни себе, ни эльфу. Это была ужасная бессонная ночь.

Когда рассвело, кто-то отдал приказ, и несколько возков вместе с пленными тронулись в путь. Я напряженно осматривалась, изо всех сил напрягая измученную шею. Сердце колотилось, пальцы дрожали, не расслабишься. За нашей повозкой ехали еще три, полные пленниками.

Лорм незаметно придвинулся и, наклонив голову в мою сторону, тихо произнес:

— Мы двигаемся к морю... — возок качнуло и Лорма, еще сильнее придвинуло ко мне. — Чтобы мы не увидели где их пристань, они используют порковский порошок. Главное,  его не вдыхать! — неразборчиво шепнул он, —… изобразить крепкий сон.

— Я поняла, — протянула я, стиснув зубы, чтобы не стонать от боли. Проклятая тряска, из-за нее по затекшему за ночь телу, огнем растекалась нестерпимая боль.

Один из охранников заметив, что мы переговариваемся, грубо толкнул эльфа к краю возка, чтобы он больше не мог ко мне приблизиться.

Мне казалось, эльф все это время вел себя слишком невозмутимо. Чересчур. Он умел сражаться, я видела, однако, в момент захвата не предпринял малейшей попытки спастись, словно принял какое-то решение. Дал себя заковать и вообще… Очень странный эльф.

Жутко хотелось есть. Сейчас бы тетушкиных гусей… а ведь все из-за них и получилось!

Едва я засобиралась в Лазурь, тетушка вдруг разволновалась, а позже под моим нажимом, плаксиво созналась, что в тайне решила устроить мне смотрины «прекрасным парнем», а еще она задумала вручить мне в дорогу пару жирных и, — но хоть это! — уже ощипанных гусей. Я тогда с ужасом представила себе, как с двумя огромными гусями добираюсь по горным дорогам в Лазурь, и вздрогнула. Поэтому раньше, чем должна была ехать с караваном, расцеловав еще сонную тетушку, я умчалась из дома, перехватив в качестве завтрака тетушкин пирожок с рыбой.

Ну, какая я глупая! Ну и посмотрел бы на меня тот «прекрасный парень»… не обеднела бы! Ну как же!.. Меня возмутило, что все «коварно» организовывалось милой тетушкой за моей спиной! Дура, гусей надо было взять!

Мы бы с эльфом их еще в той пещерке приготовили, я знаю потрясающий рецепт мяса запеченного в яме, мне еще Мамаша* показывал. Дыма нет, огня нет, только тепло и аромат печеного мяса… Мысли о том, сколько всего вкусного можно было приготовить из гуся, согревали. Хотя из-за них есть хотелось еще сильнее.

Ох, какой спокойной и замечательной была бы моя жизнь, если бы я все сделала, как надо: выехала с караваном, приехала бы домой и в хорошем настроении. Но, увы…

*Мамаша — человек, который учил подростков выживать и работать в военном отряде. Книга «Волшебство»