ГЛАВА ШЕСТАЯ. ПРОБЛЕМЫ В РАЮ

Ивета

Машина рычала, перебираясь через очередную кочку, за бронированными окнами становилось все темнее. Я, едва увидела, полюбила это время суток, поэтому с любопытством вглядывалась в мрачные очертания леса, пытаясь рассмотреть, как все выглядит при таком свете.

Упыри тихо беседовали, позабыв о рабах и слугах:

— Так как ты думаешь, дожать Ганса получится? — поинтересовался Корбан.

— Еще бы! Он ведь понимает, что склад продовольствия в Старом Городе почти пуст. Выбора нет. Захочешь жить, заплатишь за кровь все, что сможешь и не сможешь.

Корбан, кажется, был не согласен.

— Не боишься, что через него выведают, что у тебя есть запас еды для людей?

— Нет, он не глуп, понимает, что расскажи он кому обо мне, то покупать корма ему придется втридорога. Больше конкурентов, больше цена.

Не сообразив, я вмешалась.

— А что за база? — ляпнула я, и только потом до меня дошло к кому лезу с вопросами. Но Георг спокойно ответил:

— База? Информационная. Техническая и медицинская литература, учебники и прочая редкая информация. После Развала он подсуетился, и пока остальные носились с дубинками и автоматами, урывая все, что на тот момент казалось важным, Ганс где-то собирал различную информацию и закрепил добытое на всевозможные носители. На информацию он выменял ферму, людей, охрану и заработал приличное состояние.

Отвернувшись от меня, хозяин поинтересовался у водителя:

— Что там с топливом?

— Плохо, на одну поездку осталось…

— Корбан, ты так и не смог узнать, где его можно купить?

Главный охранник уныло покачал головой:

— Нет, почти все последние кандидаты в наемники — рабы с близлежащих ферм. В Городе никогда не были, вообще ничего не знают. Я их в ближнюю охрану не беру, не то, что в советники. А что, на общем канале нельзя узнать о топливе?

Георг покачал головой:

— Нет. Молчат, будто транспортеры на воздухе катаются. Как зимний путь установится, придется мне на разведку ехать, самому искать… — Скривившись, сделал неприятный вывод хозяин.

Корбан сухо заметил:

— А не получится так, что остатки топлива сожжешь и нового не…

Но договорить он не успел, в стекло врезался огромный камень.

— Начинается… Жми на всю! — резко приказал Георг. — Надо попасть вон в ту просеку, там камнями не покидаешься.

Атака шла со всех сторон, в нашу машину летели камни, железки, кто-то стрелял, но пока даже стекло не треснуло. Хотя казалось, что вот-вот, и они сломают защиту транспортера.

— Можно выкинуть одного из рабов, тогда они отстанут… — предложил водитель, после того как в окно ударился камень величиной с мою голову.

Я гневно взглянула на трусливого упыря, сменившего Кнута за штурвалом, желая, чтобы первым выкинули из машины именно его. И, кажется, хозяин разделял мое мнение:

— Корбан, смени его!

Это мне позже рассказали, что упыри употребляющие кровь в достатке намного сильнее тех, кто есть немного, а пока я удивлении наблюдала как Корбан одной рукой, без видимых усилий вынул водителя из кресла, отсадил его назад, а сам взялся за управление.

— Пристегнитесь… — приказал хозяин, и помог мне активировать защитное устройство, так как я понятия не имела, как это сделать.

Машина взревела и понеслась. Трясло так, что казалось, останусь без языка и зубов.

Не очень скоро, из-за жуткой тряски и грохота, я заметила, что обстрел прекратился. Преследователи остались позади.

Корбан сбавил обороты, и машина перестала рычать так громко и уже просто недовольно урчала, переползая через бревна. Напряжение опустило.

На небе появился тонкий месяц, освещавший лесные поляны диковинным светом. Но, он больше не радовал. Теперь мне казалось, что за кустами притаились голодные упыри, которые только и ждут, чтобы наброситься и убить.

Постепенно все, кроме хозяина и Корбана, ведущего машину, в машине уснули. Я то и дело просыпалась, стукаясь головой о бронированное стекло. Защитное устройство голову не защищало, а Корбана, чтобы подставлять руку, рядом не было.

Приехали на ферму поздно ночью. Грузовик с грохотом остановился у приемной, комнаты в самом начале бетонных переходов.

Все это я слышала в полусне, окончательно меня разбудили тем, что кто-то, открыв двери, отключил на мне защитное устройство.

Хозяин одной рукой закинул меня на плечо, и понес в приемную.

 Вяло разжав сонные малоподвижные губы, я спросила:

— Зачем? Я могу ходить сама.

Но смеяться над моим возмущением хозяин не стал:

— Ты ходишь медленно, а здесь опасно, нападают внезапно, и откуда не ждешь, сама не заметишь, как останешься без головы.

Я вяло кивнула.

Парней с фермы вели позади. Сонные всклокоченные, они с отвращением озирались. И почему-то посматривали на меня с презрением.

Закралась мысль, а правильно ли поступил хозяин, едва они позабудут увиденные ужасы, вновь возьмутся за старое. Хозяин вошел в приемную, оттуда по бетонным переходам всех троих должен был проводить Корбан.

Георг поставил меня на пол:

— Дальше сама…

Я встала, сделала два шага и упала, теряя сознание…

Последнее, что услышала, как позади Корбан раздраженно произнес:

— Так она же ничего весь день не ела!

Дальше я, кажется, просто спала. Вокруг был какой-то шум, но все прекращалось куда-то пропадая.

— Ивета!

Чья-то рука встряхнула меня, и я проснулась.

— Пора есть. — Это был хозяин. Он держал в руке стакан с молоком, в который было добавлено что-то ароматное.

Я поморщилась:

— Не хочу…

—Тс-с, так лучше не говорить! Я терпеть не могу, когда мне противоречат, — грозно добавил он.

Я кивнула и послушно приняла стакан молока.

— Я жду… И здесь нет козлят, которых можно им накормить, а Милане солгать, что ты поела…

Откуда он про козлят знает?

Я покачала головой и с отвращением начала вливать в себя теплый ароматный продукт. На половине стакана моя мука прекратилась, как и началась. Он забрал у меня молоко.

— Это допьешь чуть позже.

Устало откинувшись назад, почему-то болели мышцы, я вдруг поняла, что нахожусь в кабинете хозяина, а не в своей комнате.

— Что случилось?

— Кроме того, что ты была без сознания два дня? Ничего. — Спокойно ответил он, вернувшись к своим делам за столом.

Я немного помолчала, бессмысленно всматриваясь в покрытые дождевыми каплями стекла. За окном темнело… Мысли путались.

Сознание я теряла и раньше, хотя впервые так надолго, но… ничего не понимаю! Лежу в кабинете у главного упыря, и он меня кормит. Упырь кормит... не понимаю.

Все вопросы, появившиеся после поездки, внезапно отошли на второй план. Зачем ему это?! Чего можно ждать в такой ситуации? Для чего он со мной возится?

Тут в кабинете появилась доктор. Стянув с себя резиновый плащ, судя по струйкам воды текущим с него за окном сильный ливень, она спросила:

— Как она?

— Вон, сопит на диване чем-то недовольная, — проворчал хозяин, не открывая взгляда от какого-то прибора на столе.

— Я предлагала вам положить ее у меня, — начала было доктор, сухо посмотрев на хозяина.

Георг, подняв на нее взгляд, раздраженно отозвался:

— Угу, я уже доверил вам с Миланой ее кормежку, вон к чему это привело… — Георг окинул ее холодным взглядом.

 Доктор нахмурилась, но возражать ему не стала. Слушая их, вдруг почувствовал смущение от того что все они возились со мной. Это было неловко. Для чего я нужна им? Зачем мне столько внимания?

Опасаясь, что ничего хорошего меня не ждет, я натянула на себя одеяло из тонкого и довольно грубого меха, словно оно могло спасти меня от будущих неприятностей.

— Не прячься, ведешь себя как маленькая, — тем же недовольным тоном пробубнил Георг, не отрывая глаз от своих приборов. — Натворила дел, а мы теперь бросай все и прыгай вокруг тебя с тарелками…

Доктор бесстрашно возразила упырю:

— Ругаясь таким образом — вы не поможете ей поправиться. Я ведь предупреждала — есть ей не хочется, даже тяжело и неприятно, а все отнеслись к этому как к детскому капризу!

Холодный взгляд в сторону доктора расставил все на места, указав, что скот хозяина не учит.

Я же чувствовала себя от этого еще хуже, мне казалось, что доктор только что пострадала из-за меня.

Какое-то время было тихо, доктор возилась с сумкой, хозяин что-то подсчитывал. Наконец оторвавшись от своих дел, хозяин перевел ледяной взгляд на доктора, продолжая ругаться:

— Я взялся кормить ее по часам, не это ли доказывает, насколько серьезно я воспринял все твои рекомендации? — Спокойно напомнил он. От этого его тона мне стало не по себе. Хотелось поскорее исчезнуть отсюда.

Кошмар, так что, я тут надолго? Подобная перспектива пугала. Лучше бы меня отдали доктору. А лучше и вовсе оставили в покое.

С опаской смотря на хозяина, я тяжко вздохнула.

— Ладно тебе, не хмурься так, — усмехнулся он, одарив меня кратким насмешливым взглядом, словно понял опасения мучавшие меня. — На данный момент я самый свободный на ферме. Вот и взялся за тобой смотреть… Если не смогу, вручу тебя доктору под опеку… а пока допей остатки молока. И вообще, хочешь отсюда поскорее выбраться — побольше ешь!

Последние слова он договаривал уже на ходу — в дверях появился Семен и жестами вызвал хозяина.

— Видимо опять что-то с сушкой… — пробормотала доктор и добавила, — дожди…

Будто я что-то с ее слов поняла. Пока доктор пыталась дыханием согреть озябшие руки, я подтянулась и села на диване.

— Что со мной?

— Если сказать попроще, то у тебя запущенное нарушение обмена веществ. Есть надо правильно, не пропускать ни обеды, ни ужины.

— И все? — удивилась я.

— Если бы… — Доктор тяжело вздохнула, раскрывая свою сумку и доставая инструменты. — Здесь лечение на года… только если ты будешь сотрудничать… — Она многозначительно подняла брови, ожидая моего обещания.

— Да конечно… — Что угодно, лишь бы выбраться из этой комнаты и непонятной опеки!

— Вот и хорошо! — Врач ловко ввела иглу мне в руку. — Вы удачно съездили, я так до конца не верила, что ему удастся достать для тебя лекарство, вернее, его формулу.

— Куда съездили? Кто? — не поняла я.

— К Гансу. Это у него вы выменяли кровь на фармацевтический справочник. Помнишь, когда я тебя обследовала? В тот же день предупредила хозяина, что ты серьезно больна… Теперь нам осталось достать последние нужные вещества, и я сделаю для тебя лекарство.

Смотря, и никого не видя, я задохнулась. Получается… Трое молодых мужчин, пусть и не желавших трудиться на ферме, были платой за мое лечение. Я точно знаю, не упади они в ноги хозяину, им пришлось бы оставаться с тем лентяем…

Доктор в это время поднесла ко мне новый набор для инъекций и заново перетянула руку.

Чувство вины — страшное чувство. Я не могла дышать от осознания, как дорого обошлось мое лекарство. До сих пор перед внутренним взором стоял жалкий взгляд оставленного раба.

— …Ну, посмотрим, что получится, — бормотала себе под нос доктор, пока мне хотелось прямо здесь на месте просто умереть. Но, она что-то добавила в вещество, вливаемое в руку, прошептав:

— Надеюсь, все было не напрасно…

В этот момент я ненавидела себя, мне хотелось выкинуть иголку и убежать, чтобы навсегда сгинуть в лесу среди упырей. Но она продолжала что-то говорить и настойчиво возиться со мной.

К моменту возвращения хозяина от избытка лекарств перед глазами стоял туман, мысли лениво переползали с одного на другое, и я уже не контролировала себя.

— Я смотрю, ей хорошо… — оглядев нас быстрым взглядом, насмешливо отозвался главный упырь. Я медленно поморщилась. Смеется надо мной… Как же я ненавижу этих упырей! И с этой мыслью заснула.