Тонкая нить предназначения

 Фотопортрет был таким большим, что размерами превосходил узкое оконце на другой стене. Такому портрету место в музее, а не в этом деревенском домишке, в крошечной спальне для гостей: молодая дама в белом закрытом платье с высоким воротником и розой у корсажа. Одну руку, обтянутую рукавом, она завела за спину, вторую положила на спинку стоящего рядом стула. Темные волосы, уложенные в затейливую прическу, открывали высокий лоб и маленькие мочки ушей. Возможно, в свое время дама и считалась привлекательной, но Марине ее лицо показалось отталкивающим. Скорей всего из‑за взгляда: темные глаза смотрели в объектив настороженно и сурово. Марина тут же вообразила, что неизвестная когда‑то была учительницей в дореволюционной гимназии для девочек.– Ну, как тебе здесь? Марина, оторвав взгляд от портрета, оглянул

 Дверь захлопнулась с  громким стуком, заставившим Олесю испуганно вздрогнуть. И следом наступила тишина, плотная, как ватное одеяло, отрезавшая ее от внешнего мира. Но уже через мгновение раздался звонкий стук капель, будто кто‑то оставил кран приоткрытым. Олеся настороженно огляделась в тусклом, давящем на глаза свете единственной лампочки, висевшей под бетонным потолком на черном шнуре. Помещение оказалось маленьким, квадратным и пугающе пустым. Только по серым влажным стенам были протянуты трубы, изгибающиеся под прямым углом и уходящие в потолок. На одних трубах, потолще, Олеся увидела круглые краны. Из одного и правда сочилась вода, и на известковом полу образовалась кроваво‑ржавая лужица. Олеся невольно поежилась. От страха она дышала часто и громко, через рот, будто после быстрой пробежки. И в этой зловещей тишине, нарушаемой лишь ритмичным звуком к

Олеся проснулась как обычно, в половине восьмого. Ярослав уже уехал. Вчера за ужином он с восторгом рассказывал о запланированных на это утро съемках за городом на заброшенном заводе. Олесе его азарт был понятен, но восторгов она не разделяла: ее удивляло, что кому‑то нравится позировать в уснувших навсегда цехах среди голых кирпичных стен, строительного мусора и проржавевшего оборудования. Ей не нравилось окружать себя «мертвыми» вещами, даже срезанные цветы не любила. Никогда не хранила опустевшие баночки, флакончики, коробки и тут же выбрасывала чашку, если на той появлялся скол. Ярослав частенько подтрунивал над этим ее пунктиком избавляться от потерявших презентабельный вид вещей, иногда сердился, когда его застиранная, но любимая майка отправлялась в мусорный мешок. Но Олеся оставалась непреклонной: у любого предмета – ог

Олеся закончила свои исследования и записи к обеду и потянулась, разминая затекшую спину. Ярослав, уезжая на съемки, обычно брал с собой кофе в термосе и бутерброды. Вернуться он собирался к вечеру, так что Олеся решила не заморачиваться готовкой и просто перекусить оставшейся с ужина запеченной с овощами рыбой. Прежде чем выключить ноутбук, она зашла на форум и на этот раз увидела оповещение о принятом сообщении. Сердце неожиданно подпрыгнуло, будто от испуга или внезапной радости, на щеки хлынул румянец. Олеся сделала глубокий вдох как перед прыжком в воду, кликнула на значок и радостно улыбнулась, увидев на аватарке отправителя сообщения знакомую морду ягуара. Дикий зверь смотрел на нее спокойно, даже расслабленно, в желто‑зеленых глазах не было хищной настороженности, словно ягуар в этот момент находился в небывалом покое. Ряд

Возвращалась домой Олеся без настроения, разочарованная разговором. Отчасти виновата была она сама, потому что скрыла от Ягуара важную часть истории, которая бы объяснила причину обращения к нему за помощью. Но, вспоминая детали этой недолгой встречи, лишь убеждалась в мысли, что поступила правильно. Не внушал ей доверия этот молодой человек, да и особой заинтересованности историей усадьбы не выказал. При таком раскладе вряд ли стоит рассчитывать на его помощь. Олеся поддела носком «балетки» упавший кленовый лист и грустно улыбнулась, увидев, как тот, едва взвившись в воздух, вновь распластался на асфальте. Вот так и ее надежда, едва взлетев, рухнула плашмя на землю. Нет, все же и правда рассчитывать стоит лишь на себя да на Ярослава. Впрочем, так и правильно: эта история касается лишь их двоих. 1998