Олеся проснулась как обычно, в половине восьмого. Ярослав уже уехал. Вчера за ужином он с восторгом рассказывал о запланированных на это утро съемках за городом на заброшенном заводе. Олесе его азарт был понятен, но восторгов она не разделяла: ее удивляло, что кому‑то нравится позировать в уснувших навсегда цехах среди голых кирпичных стен, строительного мусора и проржавевшего оборудования. Ей не нравилось окружать себя «мертвыми» вещами, даже срезанные цветы не любила. Никогда не хранила опустевшие баночки, флакончики, коробки и тут же выбрасывала чашку, если на той появлялся скол. Ярослав частенько подтрунивал над этим ее пунктиком избавляться от потерявших презентабельный вид вещей, иногда сердился, когда его застиранная, но любимая майка отправлялась в мусорный мешок. Но Олеся оставалась непреклонной: у любого предмета – ог
Наобратном пути Марина почти бежала, так, чтоАлексей едва заней поспевал. Онаоглянулась лишь раз ипоего нахмуренным бровям догадалась оего крайнем раздражении. Но,упрямо закусив губы, быстро шла вперед, зачастую даже непотропе, анапрямик погустой ивысокой траве, лишенной летней сочности иоттого колкой ижесткой.–Марина, дапогодиты!– окликнул ее Алексей, когдаона, желая срезать путь, свернула вполе. Она остановилась ипосмотрелананего свызовом, готовясь отразить нападки.–Ну,чего ты так разбежалась? Далеко мы уже отэтой усадьбы, будь она неладна. Несешься, будто затобой сто тысяч чертей гонятся! Чеготы?Марина еще сильнее сжала челюсти, потому что незнала, какисебе объяснить, почему забивший вдруг вовсе колокола инстинкт самосохранения заставил е
Олеся закончила свои исследования изаписи кобеду ипотянулась, разминая затекшую спину. Ярослав, уезжая насъемки, обычно брал ссобой кофе втермосе ибутерброды. Вернуться он собирался квечеру, такчто Олеся решила незаморачиваться готовкой ипросто перекусить оставшейся сужина запеченной совощами рыбой. Прежде чем выключить ноутбук, оназашла нафорум инаэтот раз увидела оповещение опринятом сообщении. Сердце неожиданно подпрыгнуло, будто отиспуга иливнезапной радости, нащеки хлынул румянец. Олеся сделала глубокий вдох какперед прыжком вводу, кликнула назначок ирадостно улыбнулась, увидев нааватарке отправителя сообщения знакомую морду ягуара. Дикий зверь смотрел нанее спокойно, даже расслабленно, вжелто‑зеленых глазах небыло хищной настороженности, словно ягуар вэтот момент находился внебывалом покое. Ряд
…Олеся подняла глаза наподошедшего кее столику инесмогла скрыть вздоха разочарования. Перед ней стоял невысокий щуплый парнишка вболтающейся наего костлявых плечах замызганной джинсовой куртке ивисящих мешком джинсах. Всеодежда нанем казалась чужой, заношенной, будто отданной ему изжалости кем‑то более крепким.–Вы– Олеся?– настойчиво переспросил парнишка, чуть удивленный тем, чтоему неотвечают.–Да. Простите, янепредложила вам сесть.Парень улыбнулся, показав широкую щель между передними зубами, стянул схилого плеча здоровенный рюкзак истяжелым стуком опустил его насвободный стул. Врюкзаке что‑то металлически бряцнуло, ипарень слегка поморщился. Затем отодвинул ногой другой стул исел.–Ну,давайте поговорим!Онамедленно кивнула, ещенев
Возвращалась домой Олеся безнастроения, разочарованная разговором. Отчасти виновата была она сама, потому что скрыла отЯгуара важную часть истории, котораябы объяснила причину обращения кнему запомощью. Но,вспоминая детали этой недолгой встречи, лишь убеждалась вмысли, чтопоступила правильно. Невнушал ей доверия этот молодой человек, даиособой заинтересованности историей усадьбы невыказал. Притаком раскладе врядли стоит рассчитывать наего помощь. Олеся поддела носком «балетки» упавший кленовый лист игрустно улыбнулась, увидев, кактот, едва взвившись ввоздух, вновь распластался наасфальте. Воттак иее надежда, едва взлетев, рухнула плашмя наземлю. Нет, всеже иправда рассчитывать стоит лишь насебя да наЯрослава. Впрочем, такиправильно: этаистория касается лишь их двоих.1998
–… Володечка, нашчудесный доктор рекомендует отправить Олесю вспециальный санаторий,– сказала вечером заужином мама.– Погоди, сейчас принесу бумажку, накоторой все записано.Владимир Иосифович внимательно изучил принесенный бланк, азатем, что‑то обдумывая, постучал пальцами постолу. Ольга немешала, зная, чтомуж сейчас думает нестолько надтем, вкакой санаторий отправить дочь, сколько борется сдвумя противоречивыми чувствами. Содной стороны, емунехотелось расставаться сОлесей надолго, пусть даже намесяц, сдругой, онготов был начто угодно дляоблегчения ее состояния. Редкие каникулы дети проводили дома: Владимир Иосифович, самнеособо любивший поездки имного времени отдававший работе инауке, делал все возможное длятого, чтобы его семья путешествовала. Топутевки наморе, то&n
Дорога раскатывалась подколесами гладким сукном. Недавно наэтом участке провели ремонтные работы, ишоссе приятно чернело свежим покрытием, накотором ранее проехавшие машины оставили пыльные следы. Доэтого путь представлял собой опасную полосу препятствий сямами, трещинами, провалами инеаккуратно наляпанными «заплатками». «Пятьдесят оттенков серого»,– метко высказался Пашка обасфальте, заплатки которого иправда представляли собой всю гамму оттенков этого цвета– отсамого светлого допочти черного. Нанеотремонтированном шоссе то идело попадались венки изапыленные букетики искусственных цветов, прикрученные то кпогнутым ограждениям, топрямо кстволам деревьев. «Акто‑то считает такие участки дорог аномальными зонами исписывает все беды напризраков. Дапричина всей «аномальности» вот вэтих «
1914, поместье ДарьиноПоверилали Дарья рассказам своей нянюшки илинет– сложно сказать. Непросто сразу принять наверу такие тяжкие обвинения. Нозерно сомнений они заронили. Может, инетак все случилось, каклюди шепчутся, нокакая‑то подоплека уэтих разговоров была. Небывает дыму безогня. Этисмутные сомнения так встревожили Дарью, чтоона даже слегла. Матрена ухаживала заней, каквдетстве, причитая ибеспрестанно крестясь, ато принималась впорыве раскаяния винить себя:–Ох,я истарая дура, развесила уши да распустила язык. Ану, какоклеветали порядочного человека, а&
Ярослав неожиданно разозлился, датак, чтовышел изсебя, какрека– изберегов вовремя наводнения, сметая гневом все доводы иоправдания. Олеся расстроилась дослез и, видя, чтосбратом сейчас невозможно разговаривать, ушла ксебе изакрыла дверь. Пусть остынет. Такие вспышки гнева унего случались, новосновном их вызывали рабочие илибытовые происшествия, когда Ярослав оказывался вситуации, которую немог контролировать. Ночтобы он так сердился наОлесю– ниразу. Апричиной его гнева послужил ее рассказ овстрече сисследователем паранормальных явлений поимени Матвей. «Мысами справимся!»– кричал Ярослав, тогда какОлеся, онемевшая иобездвиженная его яростью, никак немогла взять втолк, чтовее действиях показалось ему таким вопиющим. «Данетже!»