Глава 7. Гнев?

Как ни старался Рей втянуться в новое дело, новая девушка ни на грамм его не увлекала .

То ему казалось, что Элисон Бокстер слишком манерна, то — что слишком игрива. Она пыталась что-то врать про богатых родителей, хотя Рей довольно быстро выяснил, что та лишь дочь поварихи, а отца её и вовсе никто не видел.

Элисон Рея раздражала, и он не видел особых причин с собой бороться.

К тому же, то и дело Рей ловил себя на том, что тянулся к планшету или телефону — к тому, что было под рукой — и заходил на фейсбук, а вовсе не в личные реддита, где общался с Элисон, и чего-то ждал. Когда до Рея доходило чего, он тут же со злостью отбрасывал телефон, понимая, что это приключение закончилось, и рыжая девушка из Шотландии - пройденный этап.

Ощущение, однако, было такое, как будто Рей лишился руки или ноги. Его терзали фантомные боли, и он невольно думал о тех историях, которые Кирстин собиралась, но не успела дорассказать.

Например, та почти не говорила про мать.

Никогда не упоминала на кого учится.

И даже на вопрос, о чём думает по ночам, так и не ответила.

Рею и самому хотелось о многом рассказать. Он не привык говорить о себе, потому что понимал: всё, что он скажет, может быть использовано против него.

Но непосредственность Кирстин подкупала, и ей хотелось довериться. Рей знал о ней многое, но не всё. Однако, несмотря на то, что ему ещё было что узнавать, Рею казалось, что он чувствует Кирстин и может предсказать каждый её шаг.

— Представляешь, она чуть было всё не сорвала. Никогда не ездила на поездах, и мы делали ставку на автобус или автостоп. Форд ждал её у автостанции Виктории. И тут в последнюю ночь она пишет, что приедет на вокзал Кинг’с Кросс. Пришлось перестраивать весь план.

— Конечно, погода была дерьмо, — Рей запнулся, так и не договорив того, что собирался. Он вдруг необычайно отчётливо представил, как Кирстин выбирает на чём отправиться в путь — как делала это всегда. В кармане у неё две сотни фунтов или около того, и она отлично понимает, что ей нужно растянуть их на несколько дней. Поезд стоит почти сто… Но Кирстин едет в сказку, и ей не хочется начинать с промокших ног, с промозглого ветра и ночных дорог.

Рей качнул головой, отгоняя чужие чувства, внезапно ощутившиеся как свои.

— Это же дороже в несколько раз, — заметил Майкл.

— Ну и что? — только и сказал Рей и сменил тему, потому что это болезненное чувство, ожидание несбывшегося чуда, всё ещё сидело внутри.

Едва запрет на выезд из Швейцарии был снят, Рей хотел рвануться в Грецию, самолично посмотреть, как идут дела — но тут же себя одёрнул. За ним всё ещё могли следить, да и одержимость временной игрушкой была слишком дикой и непривычной, чтобы он поддался ей так легко.

Вместо этого Рей отправился в Италию — выбирать новый спортивный автомобиль, потому что мысль о том, что у Майкла чёртова Панамера, а у него всего лишь Ауди Купе прошлого года выпуска не давала ему спокойно спать.

До того, как синяя Панамера Майкла попалась ему на глаза, он сам подумывал её купить — и Майкл прекрасно об этом знал. Однако Рей склонялся к другому варианту: яхта вполне допускала апгрейд, и не стоило особенно рассчитывать, что его сделает Майкл.

Яхту они покупали вдвоём. Так же, как вдвоём вели дела. Сам бизнес в определённом смысле вместе с отелем достался Рею от отца — но тогда он представлял собой кучу неуплаченых долгов и кровных обид на то, что кто-то кого-то недокрышевал, кто-то кого-то сдал, и кто-то кому-то недоплатил.

Рея не интересовал ни отель, ни то, что в нём творилось. Мысль о том, чтобы курировать расположившийся в спа-салоне на подземном этаже бордель вызывала у него брезгливость. Он лишь раз взглянул на работавших там вольнонаёмных индусов и пакистанцев, и явно не по своей воле попавших туда вьетнамок, чтобы понять, что это не для него.

Но разделаться с долгами было не так легко — в первую очередь потому, что долги были не столько денежные. Они представляли собой сеть договорённостей о взаимопомощи и разделе территорий, о которых, скорее всего, не знал даже и его отец — слишком мелким было это всё по сравнению с теми деньгами, которыми Мерсер-старший воротил в Европе.

Майкл помогал ему разбираться в делах и пару раз крупно выручил— тогда Рея в первые попытались банально пристрелить. Тогда-то он н начал подбирать службу безопасности, и именно эти людисоставили затем костяк бизнеса, которым они с Майклом занимались теперь.

Он предложил «партнёрам» с Ближнего Востока альтернативный вариант. Возиться с борделем он, несмотря ни на какие угрозы, не хотел, но мог продавать им эксклюзивный товар — и модельное агентство, которое они с Майклом тоже открывали вдвоём, на первых порах в этом весьма помогло.

Рею было плевать на тех людей, которых он продавал. Ему было всё равно, будет ли это вьетнамская эмигрантка или алчущий денег и славы француз. Но если первая стоила не более двух — трёх тысяч, то за последнего ему сразу же отвалили миллион.

Так и пошло.

Половина «товара» отбиралась в модельном агентстве. Часть составляли бедные и одинокие мальчики и девочки, покидавшие свои города в поисках новой жизни — те, кого никто не стал бы искать.

Полгода обучения в сотни раз повышали стоимость товара, хотя и стоили определённых затрат. Любую провинциалку можно было обучить хорошо стонать в постели и правильно держать за обедом вилку с ножом. Остальное брал на себя клиент.

Иногда — и даже довольно часто — заказчик указывал конкретное лицо или описывал типаж. Причём под последним не всегда имелась в виду только внешность: кто-то предпочитал ласковых, кто-то с перчинкой. Большинство, однако, любило воспитанных и образованных — хотя бы в тех вопросах, которые могли всплыть за столом. Разбираться в экономике и политике будущей спутнице не было особой необходимости, натасканные в этих вопросах всегда составляли и покупателю, и поставщику много проблем. А вот сведущие в живописи, музыке, знающие несколько языков, умеющие танцевать или играть на фортепиано — ценились в несколько раз выше.

Никто не хотел иметь под боком невоспитанную дикарку.

На деньги с одной сделки можно было жить полгода — или купить хороший автомобиль, чем и намеревался заняться Рей.

Однако, просмотрев несколько каталогов и посетив шесть автосалонов, он так ничего и не подобрал.

Мысли невольно скользили на юг, в ту сторону, где за полоской земли и воды располагался подземный комплекс для дрессировки будущих рабынь.

В конце концов, захлопнув очередной каталог, Рей наконец решил, что ему просто нужно заменить старые впечатления новыми: такими, чтобы пробирало до костей.

Поколебавшись в выборе между модельным агентством и аэродромом, он отправился на аэродром.

— Ну что, девочка, ты готова сотрудничать?

Кирстин вздрогнула, когда скрип двери нарушил царившую в камере тишину, и повернулась на звук, хотя по-прежнему видела кругом только темноту.

Слабо дёрнулась, интуитивно пытаясь свести колени, но, как и прежде, не смогла.

Это был первый раз, когда Мастер заходил внутрь, пока эта штука была в ней.

Примерно через раз, просыпаясь, Кирстин чувствовала между ног зуд и члышала в тишине лёгкое дребезжание вибратора.

Иногда зуд становился нестерпимым — не потому что было больно. Потому что хотелось, чтобы игрушка проникла глубже, прошлась по тем местам, которых никогда не касалась — и тогда Кирстин пыталась вытолкнуть из себя инородный предмет, но это ещё ни разу ей не удалось.

Мастер — или тот, кто делал за него эту часть работы— очевидно, использовал целый набор, потому что ощущения не так уж часто повторялись, каждый раз заставляя Кирстин скучать по тому, что она чувствовала в прошлый раз.

Однажды она поймала себя на том, что низ живота давно пылает огнём — но Кирстин, разумеется, ничем не могла себе помочь.

Одна только мысль, что подобное может её возбуждать, наполняла Кирстин отвращением к себе и тошнотой.

Она довольно быстро поняла, что освободиться из опутавших её руки и ноги лент просто вырываясь из них, не сможет никогда.

Кирстин испробовала другие методы воздействия, но общий смысл уже был ясен — ленты оказались эластичными и, позволяя ей слегка шевелить руками и ногами, всегда возвращали конечности назад с той же силой, с какой она из них рвалась.

Время от времени заходила женщина. С собой она привозила тележку, звеневшую по полу маленькими колёсиками. Подставляла Кирстин утку — Кирстин краснела и поначалу отказывалась слушаться, но со временем поняла, что иного выбора у неё нет. Протирала тело какой-то влажной салфеткой, с особой тщательностью касаясь самых интимных мест. Освобождая одну конечность за другой и слегка переворачивая девушку на бок, она разминала Кирстин тело, и даже могла спрашивать, не слишком ли затекло бедро или плечо. Затем совала в рот трубочку и следила, чтобы Кирстин выпила приготовленный для неё напиток. По вкусу он напоминал белковый коктейль — из тех, что продавали в аптеках для «поддержания витаминового баланса». Давала запить небольшой порцией воды. И снова оставляла одну.

Нужно было действовать умней — и потому, когда в очередной раз Мастер вошёл, чтобы задать этот вопрос, Кирстин ответила:

— Да.

— Хорошо, — легко согласился тот, — я рад, что ты не стремишься нарушить мне график работ. Потому что мы оба знаем — рано или поздно это бы произошло.

Кирстин стиснула зубы, слова Мастера только усилили давно накипавшую злость.

Тот подошёл вплотную и стал освобождать Кирстин. Начал он с ног. Затем, отщёлкнув невидимые застёжки, освободил и руки, а сам отступил на шаг назад.

Кирстин, наконец, получила возможность ощупать окружающее пространство. Сначала ложе, похожее на койку в кабинете терапевта, с жёстким матрасом, достаточно толстым, чтобы тело не затекало за много часов. Потом потянулась к лицу, скользнула пальцами по скулам и растрепавшимся прядям волос и испустила облегчённый вздох, обнаружив на щеках такую же прорезиненную повязку, в пол-лица.

— Не снимать, — распорядился Мастер.

Кирстин перестала ощупывать повязку, оставила руки лежать на щеках, и, спустив ноги на пол, дала себе несколько секунд, чтобы привыкнуть к прикосновению холодных плит — кафеля или чего-то наподобие.

Затем напряглась. Мастер не торопил её и новых приказов не отдавал, потому Кирстин получила несколько секунд, чтобы собраться с мыслями и немного свыкнуться с новым положением.

Мгновенно рванув с лица повязку, она успела увидеть коренастую фигуру в маске, похожей на укороченный противогаз и полностью закрывавший лицо. Соскочила с койки и рванулась к прямоугольнику двери.

Кирстин сделала всего шаг — её шатало, голова закружилась — а через мгновение разряд электричества ударил в плечо и заставил её осесть на пол.

Кирстин рухнула как подкошеная, больно ударившись бедром, и тут же закричала — когда вдогонку первому полетел второй разряд.

Она видела над собой ноги Мастера и сжалась, опасаясь, что тот ударит, но Мастер лишь переступил через неё и сунул под нос длинный, похожий на искусственный фаллос шокер.

— Это всегда будет ждать тебя, если ты надумаешь со мной поиграть. Поговорим, когда выучишь первый урок.

Шокер уткнулся Кирстин в грудь, и она попыталась закричать, но третий удар током заставил её потерять сознание.

С тех пор прошло несколько дней — сколько именно, Кирстин не знала, потому что внутри её камеры ничего не изменялось.

В следующий раз она очнулась в темноте, но та уже не испугала её, потому что теперь Кирстин знала, что дело не в глазах.

Руки снова были зафиксированы над головой, а ноги — широко разведены.

Когда Мастер появился в следующий раз, то молча принялся гладить её. Прикосновения заставляли тело дрожать, и некоторые из них отзывались тянущим чувством внизу живота, но Кирстин всё равно было противно, и возбуждение быстро сходило на нет.

— Разве это не приятно, когда я ласкаю тебя? — спросил мастер, когда пришёл в третий раз и снова начал водить ладонью по её животу.

— Нет, — отрезала Кирстин, и она не врала: от прикосновений только сильнее хотелось сбежать.

А теперь он пришёл, когда в Кирстин был вставлен отвратительный жужжащий предмет, и от одной мысли о том, что незнакомый мужчина сейчас видит её распятую на кровати, с предметом, торчащим наружу из щели между ног, Кирстин захотелось плакать, как это было с ней в первые дни.

Рука Мастера коснулась её, и слёзы навернулись на глаза.

— Я убью тебя, — прошептала Кирстин, но ответом ей стал лишь лёгкий расслабленный смех.

— Это очень забавно звучит, когда ты вот так вот изгибаешься под моей рукой.

Кирстин не верила. Изгибаться она не могла. Тело словно судорогой свело, и она вжималась в койку изо всех сил, только чтобы отдалиться от руки хотя бы чуть-чуть.

А потом Мастер взялся за кончик вибратора и, слегка потянув на себя, вырвал из груди Кирстин непрошенный вздох. В следующую секунду он вогнал фаллоимитатор глубже и сильней, и вздох сменился вскриком.

— Нравится? — спросил Мастер.

— Нет, — слёзы прочертили дорожки по щекам, вытекли из-под повязки. Они бежали к губам и солёными каплями падали на язык.

— Тебе нравится, — повторил Мастер. — А если нет — тебе лучше научиться говорить, что это так, потому что иначе тебя придётся утопить.

Кирстин замолкла, опасаясь сказать что-то ещё — что-то, что разозлит Мастера сильней.

А тот продолжил задумчиво шевелить фаллосом внутри неё, иногда доставляя острое, незнакомое удовольствие — а иногда причиняя режущую боль.

— Зачем ты это делаешь? — спросила Кирстин, силясь справиться.

— Потому что этим не захочет заниматься тот, кто за тебя заплатит.

— Ты думаешь, что такая, пользованая и растянутая я больше ему понравлюсь?

Ответом Кирстин стал негромкий, но неприятный смех.

— Тот приборчик, который сейчас в тебе, в диаметре не больше сантиметра — у основания ещё меньше. Вход останется девственным, чтобы твой хозяин чувствовал, что ты — только для него. Но никто не захочет слушать твои крики: «Ах! За что! Я не собираюсь целовать незнакомых мужчин!» — и потому я беру эту часть на себя.

У Кирстин по виску пробежал холодный пот, когда Мастер почти дословно повторил слова, которые она сама писала Охотнику когда-то давно.

— Ненавижу вас всех… — выдохнула она.

— Это не растрогает меня, — ответил Мастер, и по голосу его Кирстин чувствовала, что тому действительно всё равно, — главное, чтобы ты хотела, чтобы кто-то повертел членом внутри тебя. По крайней мере, сейчас.

— А потом?

— Когда ты смиришься с этой простой истиной, мы начнём второй этап.