Набранные сердца

Сегодня он выспался. За все дни. Он открыл глаза и удивлённо обнаружил, что солнце ещё не успело забежать за штору. Максим встал, потянулся и с наслаждением отмок в ванне, которую не принимал уже почти месяц, ограничиваясь душем. Душ расслабляет, холодный – бодрит. Сварил себе приличный завтрак и спокойно поел, не давясь и не захлёбываясь чаем. Потом сел за стол, сегодня ему предстояло много работы. Он должен был перенести сердца из одного хранилища в другое, некоторые записи уже давно потеряли смысл, стоило просеять эти данные, чтобы новая книжка не была наполнена чем-то лишним, чтобы она не напоминала о прошлом так сильно, как не хотелось. Максим взял чёрную ручку. Синие он не любил, они оставляли противные кляксы и часто текли. Они напоминали ему о школе, где кроме синей пасты никакая другая не признавалась. Он не любил, когда ему пытались навязать своё мнение. После школы он писал исключительно чёрным. Это был его запоздалый протест, переросший в привычку. Аккуратно раскрыв нову

Ему снова снился этот сон. Непонятный и опережающий его мысли. События развивались с бешеной скоростью и уже нельзя было сказать, где начинается, а где кончается выдумка. Мост уходил в невиданные края, к бесконечности, которую так стараются обозначить люди. Солнце заходило и уже была видна луна. Луна слилась с солнцем, превратив день в непонятную смесь цветов, гармоний и запахов, которые могли почувствовать только настоящие гурманы. Лайнера не было. Был только жираф с хоботом, который бежал к мосту, смешно разбрасывая лапами и теребя себя за ушами хвостом. Он сидел у окна в маршрутке и пил вино. Вино было налито в огромную синюю пиалу и перемешано с чаем. Чай ещё сохранил свой аромат, но вино придавало чаю терпкости. Он с удовольствием вдохнул запах этого напитка и повернулся лицом к жирафу. Тот уже бежал по мосту. Вдали тихо шевелилось море, а может это был океан. Название не меняет сути. Вода остаётся водой, как бы мы её не называли. Максим смотрел ему в глаза. В глазах у жирафа и

Сегодня к нему снова пришёл отец. Странно. Максиму казалось, что он уже год как умер. Хотя иногда смерть ‑ это лишь повод для кого-то, повод чтобы переждать жизнь где-то в другом месте и потом снова пуститься в бой с новыми силами. Иногда нужно сделать паузу, остановится на мгновение и посмотреть на своё отражение в воде. Если оно расплывается, идёт кругами и хмуро щурится на каждой волне, то значит, что в нас затаилось что-то неизвестное, ужасное и чёрствое. Может быть в нас зародилось сомнение. Вода даёт ответы на многое, но только у неё нужно уметь спрашивать. Кофейная гуща, карты Таро, или ещё какая-нибудь магическая белиберда, которой могут запугать только непослушных детей и необразованных взрослых, бесполезна в случае когда вы действительно хотите знать правду. Когда у вас на губах горит решимость, а в глазах предчувствие чего-то знакового, такого, что может круто изменить вашу жизнь. И в этом случае, даже если гороскоп не пускает вас сегодня на улицу, вы всё равно н

Ветер тихо шуршал волосами. Он уносил ароматы цветов и приносил кусочки смога в ноздри, напоминая о вечной урбанизации. Цветы пахли тише, а птицы не обращали внимания на запахи. Смерть обитала здесь. В этом загнанном мировом уголке, огороженном маленькими оградками или просто гранитными плитами и памятниками. Максим сидел на маленькой скамейке возле её могилы. В записной книжке Лиза была записана под невозмутимым словом «смерть», а потом стояло маленькое пояснение: «необратимое прекращение жизнедеятельности организма, неминуемая конечная стадия любой живой системы». Вот на какое слово стояла сноска возле очерченной траурным вензелем любви… Возле смерти не стояло номера телефона. Только номер участка и могилы. Буквы немного расплылись ‑ слёзы убивали каллиграфию. Максим вдыхал воздух и тихо сжимал губы, он думал о ней. Мысли роились и не знали какое воспоминание лучше. Эти яркие образы, моменты жизни двоились, троились, наползали один на другой. Лица смешива

Ему снова снился этот сон. Изменения были незначительны. Разве, что исчез горизонт и уже безграничность была везде. Насколько хватало глаз всюду было что-то такое, что нельзя объяснить словами. Безграничное, вечное, великое и в то же время простое… Он сел в маршрутку, что стояла у перил и поехал по воде прямо к лайнеру. Слоноподобное животное приветливо подбежало к нему и он почесал его за хобот. Лайнер остановился и затрубил. Радость сквозила во всех клубах дыма, что вылетали из его труб. Максим взошёл на палубу и поиграл якорем. Маршрутка осталась ждать внизу, медленно покачиваясь на волнах в такт с кораблём. Они синхронно опускались и поднимались, а жираф бегал вокруг них и пускал вверх разноцветные брызги. Ганеша никогда не гнушался звериных обличий. Максим обошёл палубу вдоль и поперёк, познакомился с пассажирами. Многих он знал, это были его одноклассники и даже несколько друзей из детского сада. Они встречали его, жали руки, кричали свои имена и фамилии, расспрашивали