Глава 1

«Снежная зима, — говорили они. — Наконец-то настоящая зима!» У, ненавижу! Интересно, как теперь тем умникам, которые радовались отсутствию соли на дорогах? Нравится ледок, удачно катаются на коньках по дороге на работу, в травмпункт уже заглянули? Не вижу улыбок на лицах, все ведь, как хотели: дворников нет, соли нет, благодать, одна наледь! Как, снег? В Петербурге зимой снег?! Он же стихийное бедствие, из года в год повторяют. Не выпадает зимой снег, раз коммунальщики к нему вечно не готовы. Зато как трамбуется! Загляденье! Тройной тулуп — здравствуй, копчик. Двойной сальхов — привет, сотрясение.

Проклиная всех и вся, в кромешной темноте брела на работу. Ну да, самый северный мегаполис, до марта солнца можно не ждать. Тем, кому не повезло вставать раньше семи, его и вовсе до мая не увидят. Словом, настроение соответствующее. А тут еще дворники дружно пропали, прихватив песок, в итоге даже ботинки на рифленой подошве не спасают. А как, собственно, если впереди метров сто гладкого черного льда? И ни снежинки. Ладно, глубоко вздохнуть и по сантиметру, по сантиметру. Скоро забор автостоянки, можно ухватиться. Потом дерево и дом, там всегда асфальт — особенность подветренной стороны.

Сумка тяжелая, спать хочется, мех в рот лезет.

Ненавижу работу! Похоже, зимой я абсолютно все ненавижу, особенно мерзкую, почти стопроцентную влажность, которая превращает комфортные минус шесть в минус сто пятьдесят шесть. Что характерно, вечером та же погода не кажется столь поганой. Может, потому что сумерки? В них все как-то приятнее.

Кое-как справившись с ледяным накатом, выбралась на тротуар.

Ну, что сказать? Идти можно, но не нужно.

Эх, завидую домашним животным: у них четыре ноги. А еще они безбожно дрыхнут, пока хозяйка, размахивая сумкой, словно знаменем, борется с сокращением расходов городского бюджета.

Вот как, скажите мне, как та дамочка в норковом полушубке лихо шагает на каблуках? Может, надо ступни иначе держать? Или завести другие ноги. Знать бы, где купить!

Подобные мысли роились в голове утром вторника. Вопреки поговорке, именно он стал тяжелым днем: в Петербург после оттепели пришло резкое похолодание. Нормальное явление для родного города — сразу ухнуть на десять градусов. В результате «Северная Венеция» больше не тонет, она ездит. На попе.

Безусловно, есть и плюсы — не стало лужи у парадной.

По закону подлости, транспорт из моего микрорайона до метро не ходил, либо нужно делать изрядный крюк, либо плестись пешком.

В ушах — любимая музыка, и левой, правой, с бока на бок.

Мысленно перенеслась на десять часов вперед, рисуя картинки вешалок с одеждой в магазине. Наконец-то появились деньги, куплю то платье. Оно потрясающее, идеально подойдет для свадьбы сестренки. Пусть она троюродная, но Машка близкий мне человечек.

«Останусь пеплом на губах…» — затянул мобильник. Удивившись, кто может звонить в такую рань, порылась в сумке и извлекла надрывающий аппарат. Начальник.

Пушной зверек!

Обитатель Арктики не подвел, степенная прогулка откладывалась, партнеры приезжали на полчаса раньше. Значит, на подготовку у меня пять минут. Много? Вряд ли. Посему ноги в руки и вперед, ставить рекорды.

Я работала переводчиком в чайной компании. Мы сотрудничали как с нашими «краснодарцами», так и с китайцами. Именно они стали причиной экстремального забега до метро.

Взмокла в пуховике, пока добралась до перехода. Приплясывая от нетерпения, подгоняла «зеленый» сигнал. Двадцать, десять... Ну же! Через дорогу рванула одной из первых, только вот нога предательски поехала, соскользнув с ледяного горба, и я упала, больно ударившись бедром. Сумка отлетела в сторону. Потянулась к ней и услышала истошный крик.

Дальнейшее помнила смутно. Что-то большое, темное, неслось на меня. Я взлетела, словно обрела крылья, только вместо легкости и счастья испытала нестерпимую боль.

Лед казался таким холодным, тело не слушалось. В сумке верещал мобильник, но мне его никак не достать.

Мир постепенно мерк, будто разом выключили освещение.

Какая-то женщина склонилась надо мной, трясла за плечо, только бесполезно, я стремительно уплывала в пустоту.

Неужели все? Как глупо!

Странно, если я умерла, должна увидеть белый коридор, но никак не склонившееся надо мной бледное девичье лицо. Медсестра? Тогда тебе несказанно повезло, Татьяна, выжила. Правильно, не идиот же водитель! На дороге наледь, «желтый» мигал, только горячий мужчина, любящий авто цвета «баклажан», мог вдавить педаль в пол. Раз так, я только ранена, в больнице. Нужно позвонить Федору Петровичу, предупредить, что с китайцами придется разруливать самим. В конце концов, отдел маркетинга с ними переписывался, значит, язык знает, сумеют договориться.

Воспоминание о сумке поубавили энтузиазма.

Телефон умер, превратился в лепешку. А если вдруг повезло, не раздавали машины, украли добрые люди. Хорошо, паспорт не взяла, а то выписалась бы с кучей кредитов и сотней мигрантов, якобы проживающих в моей однушке.

Девушка, однако, казалась странной, таращилась, как на привидение. Не чаяла, что очнусь? И где халат, разве в палату пускают в обычной одежде? Черное платье со шнуровкой на груди мало походило на униформу. Никак не могла понять, из чего оно сшито. Ткань грубая, с частым плетением. Из-под шнуровки проглядывала серо-белая ткань рубашки с кружевами — еще одна странность. Кто в наше время так одевается, только развлечься на корпоративе.

От медсестры пахло ладаном. Юная, лет восемнадцать, не больше. Стоп, тогда она практикантка, пришла мерить температуру или что-то вроде того.

— Она пошевелилась! — изумленно пробормотала девушка, словно обращаясь к кому-то третьему, и резво отскочила.

Только сейчас сообразила, что лежу на полу. Холодному, между прочим! Без пуховика, да что там, одежды вовсе не наблюдалось.

Губы задрожали.

Морг? Иначе почему я голая?! И как можно перепутать живого человека с мертвецом? Зато теперь понятно, отчего девушка испугалась.

Рывком села и прикрыла руками пикантные места. Голова кружилась, перед глазами расплылись радужные круги. Крепко я приложилась об асфальт, будь прокляты дворники! Что им стоило посыпать дорогу солью? Но нет же, экология! В итоге лежу в морге… Стоп, в морге ли? Покойникам полагается стол, их не кладут на пол. И где ящики с бирками, которые показывают по телевизору? Вряд ли в прозекторской нет освещения и мебели.

Пол испестряли рельефные рисунки, пальцы и кончики ног касались одной из линий — глубокой канавки. Пересилив дурноту, наклонилась и потрогала одну — грязная.

Стоило попытаться встать, как блондинка в черном платье метнулась за пределы выведенной на полу пентаграммы.

Нахмурилась, силясь понять, куда таки попала. Неужели выкрали извращенцы, пока сторож спал? Журналисты периодически пугали разными сектами, в которые вступали подростки. Девчонка как раз подходила по возрасту. Пробралась в больницу и умыкнула в чем была.

М-да, выжить под колесами автомобиля и умереть от рук сумасшедшей — сто баллов за невезение!

Странный, однако, рисунок. И руны тоже. Их тут много, выведены тушью внутри пентаграммы.

В мозгу всплыли обрывочные сведения по эзотерике и многочисленное женское фэнтези, которое со скуки читала в метро. И там, и там любили подобные вещицы, то и то наверняка читали члены многочисленных групп «В контакте», воображавшие себя магами. Не теми, с посохами, а суперлюдьми в балахонах, приносящими человеческие жертвы.

Брр! Нужно выбираться, пока не стала жертвой доморощенной некромантки. Где там одежда? Беспомощно оглянулась — ничего. Куда она ее подевали? Сожгла? Вряд ли, наверняка свалила в углу.

Странное место! Определенно, не больница — зал разрушенного замка. У него сохранилось три стены, четвертая обрушилась. Окна, естественно, тоже зияли провалами, арки осыпались. В помещение лился ровный лунный свет.

Тишина-то какая! И небо темное, нет привычного зарева огней над мегаполисом. Сверху, мигая, смотрят звезды. Много, в городе таких не найдешь. Ощущение, будто перенеслась в прошлое, стала героиней рыцарского романа.

Так, стоп, какие некроманты, какие прыжки во времени? В сельской местности тоже ночь осталась ночью, а волшебства не существует. Однако пентаграмма имелась, черные свечи по углам — тоже, а в центре — я. Алтарь и жертва. У девушки с распущенными светлыми волосами в руках… уфф, не кинжал — книга. Бедняжка с трудом удерживала толстый талмуд с кожаным переплетом, украшенным кабошонами. Последние лишь усилили смутное беспокойство. Место подобным книгам под стеклом в музее, а не в руках странных девиц. Кожа обтрепалась, сразу видно, фолиантом часто пользовались. Вместо закладки — железная спица. А что если блондинка ее в меня?..

Поискала глазами, чем бы защититься. Увы, ни камешка, ни деревяшки, только каменные плиты.

Выходит, меня завезли в одно из заброшенных имений в области, которые облюбовали сатанисты или игроки «Ночного дозора».

В голову навязчиво лезли мысли о насилии. Зачем раздевать, если не планируешь оргию? Да и какие сатанисты без сомнительных развлечений? Все, как в анекдоте про красивую ведьму. Крепкие парни вышли покурить перед ритуалом, оставили девицу сторожить недвижное тело.

Место пустынное, кричи, не кричи, не услышат.

Попыталась сделать шаг и поняла, что переоценила свои силы. Тело повело в сторону, и я позорно плюхнулась на пол.

— Кто вы? — ожила владелица талмуда.

— А ты? — задала встречный вопрос, потирая ушибленный копчик.

Странная она, слишком бледная. И платье несуразное, явно самодельное. Ролевичка? Нет, у них готические наряды, а тут не пойми что. Ни медальонов, ни перстней, ни иных атрибутов фэнтези, только тоненькая цепочка с кольцом. Никакого макияжа, губы искусаны, ногти обгрызены.

Незнакомка молчала, пришлось задать пару наводящих вопросов:

— Ты студентка? Санитарка, сатанистка?

Черт, как же холодно!

Обхватила колени руками, заодно прикрылась. Девушка девушкой, но незнакомая, стыдно.

— Некромантка, — обиженно фыркнуло недоразумение и чуть слышно добавило: — Начинающая.

На миг лишившись речи, изумленно уставилась на нее.

Кто? Некромантка?

Ущипнула себя за руку — больно. Значит, не сплю, только некромантов не существует!

Под ложечкой засосало.

Таки попала к безумцам. Внешность обманчива, сейчас девушка-одуванчик достанет железную спицу из книги…

— Прости, повтори еще раз, — от волнения голос стал хриплым.

Бежать и еще раз бежать!

Так, куда, куда они меня привезли? Тайцы? Не бывала в усадьбе Демидовых, только слышала о ее плачевном состоянии. Мол, наркоманы через забитые фанерой окна лазают. Но не настолько же там все плохо! Я лежу посреди развалин, будто в Павловский дворец после войны попала.

Думай, Таня, думай!

Монрепо? Память услужливо выдала картинку капеллы и некрополя на острове. По стилю похожи, по размерам — нет. Впрочем, туда туристов не пускают, могу ошибаться.

Словом, непонятное место, странное. И за окном не зима — весна. Вон цветущая ветка через проем в стене свесилась.

Мозг отказывался справляться с обрушившейся на него информацией, предпочел считать ее бредом. Говорят, люди под наркозом и не такое видят, только вряд ли они чувствовали каждую шероховатость пола, слышали, как ухает вдалеке сова.

— Я некромантка, — перебросив толстую косу через плечо, терпеливо повторила блондинка. — Ученица четвертого года мэтра Алимуса.

Ощущение странного наркотического сна только усилилось. Какая некромантка? Даже если случилось невозможное, и я очутилась в другом мире, маги смерти — сплошь мужчины. Положим, без черных балахонов, но где брутальный брюнет с холодным блеском в глазах? Где лес или чужое тело, куда обычно вселяют души попаданок? Неправильное какое-то фэнтези.

— Где я? — облизнув губы, решила расставить точки над «и», все больше склоняясь к выводу, что происходящее — плод игр подсознания.

Сами посудите, не могут сатанисты управлять ходом времен года, а жители иных миров разговаривать на чистейшем русском языке. Опять же я отлично понимаю блондинку, такое возможно, только если она плод моего воображения. Снятся же некоторым реалистичные сны, вот и мой такой.

Ответа не последовало. Похоже, у некромантки молчание вошло в привычку. Ладно, не хочет дева говорить, не нужно, она все равно ненастоящая. Действие препарата скоро пройдет, я очнусь, где положено, — в больнице.

В проеме полуразрушенной арки возник мужчина — как заказывала, брюнет с посохом, только не тридцатилетний надменный красавец, а стремительно седеющий мужчина с сальными волосами, зачесанными в хвост. Остановив взгляд на притихшей, разом съежившейся блондинке, он злобно окликнул:

— Тесса!

— Да, мэтр, — вздрогнув, проблеяла девушка и, понурившись, поплелась к седовласому.

Невольно пожалела бедняжку. Если она и глюк, то очень реалистичный: плечи опущены, голова втянута в плечи, пальцы судорожно вцепились в книгу.

Мужчина вырвал у блондинки талмуд, чуть ли не с пальцами оторвал, и отвесил затрещину. Да какую — я бы отлетела к стене. Девушка даже не охнула, не покачнулась, только потерла ушибленное место, что еще раз доказывало: мы в иллюзорной реальности.

— Ты нарушила запрет и провела ритуал, — прошипел мужчина. — Понимаешь, чем все могло закончиться?! — тут он повысил голос и перешел на крик.

— Да, мэтр, — голова Тессы опустилась еще ниже.

— Ты будешь наказана.

Брюнет поднял посох, а блондинка наклонилась, подставляя спину.

Видение видением, но такой дикости я не стерпела.

— Эй, послушайте, вас не учили, что людей бить нельзя?

Намеренно не сказала «женщин». Распускать руки — табу для интеллигентного человека, независимо от пола.

Посох таки по инерции опустился на спину Тессы. Та сдавленно охнула.

Брюнет медленно обернулся и уставился на меня. Злой прищур не обещал ничего хорошего, поэтому прокусила язык. Если правильно помню, шок помогает вырваться из пограничного состояния между сном и явью. Увы, ничего не изменилось, только слюна наполнилась привкусом железа.

Волосы встали дыбом.

То есть это не наркоз, а самая что ни на есть реальность? Я, голая, посреди развалин внутри пентаграммы, а в нескольких десятках шагов мужчина с неустойчивой психикой.

К сожалению, полностью прикрыться не удалось: родители не одарили волосами леди Годивы, хотя цвет совпадал — золотисто-рыжие. Между прочим, натуральные. Правда, мне они казались блеклыми, ни то ни се, поэтому регулярно красила их то в медный, то в цвет красного дерева. И глаза зеленые, как у ведьмы, только прическа подкачала — каре.

Падение напоминало о себе тупой болью в бедре, голова по-прежнему гудела, но я таки смогла выползти из пентаграммы. Безусловно, следовало сделать это с самого начала, а не ждать появления сектанта.

— Это кто? — мужчина в рубашке и штанах сомнительной свежести ткнул в меня пальцем.

В воздухе повисло молчание, нехорошее такое. Сузившиеся злобные глаза незнакомца впились в лицо, превратив в букашку, пришпиленную булавкой к картонке. До чего неприятный тип! Такому бы пограничником работать — наши доблестные служащие с зелеными тульями напоминали церберов, чья главная задача отговорить людей покидать родину. Только тут все серьезные, речь о моей жизни. Дернул же черт открыть рот! Могла бы под шумок, пока мужчина занимался Тессой, переползти в соседний зал, спрятаться за обрушившейся колонной. Может, для них насилие в порядке вещей. В конце концов, блондинка не жаловалась, не плакала, а ты полезла в чужой монастырь со своим уставом.

— Она, — содержательно и, главное, по существу ответила Тесса.

Глаза девушки бегали. Блондинка тоже явно мечтала сбежать. Она по шажку, медленно, но верно отдалялась от того, кого называла мэтром.

Блин, до чего реальная галлюцинация! Не верилось, будто мой разум способен создать столь красочную сценку, может, книги попробовать писать?

— Сам вижу! — окрысился брюнет и неожиданно рявкнул: — Где демоница?!

— Вот, — чуть слышно пробормотала Тесса и указала на меня.

На всякий случай проверила: ни рогов, ни крыльев. Зато пентаграмма. Ну да, кого еще могли призывать сатанисты? Только почему демоницу, от мужика больше прока.

— Ты понимаешь, что натворила?!

Мэтр в один прыжок преодолел разделявшее его и девушку расстояние и хорошенько встряхнул за плечи. Тесса пискнула и попыталась вырваться. Куда там! Она тряпичной куклой болталась в побагровевших от выступивших вен руках, казалось, еще немного, и голова отвалится. По щекам брюнета гуляли желваки, мышцы напряглись, рот исказил звериный оскал. Сумасшедший!

Наплевав на боль и прочие прелести знакомства с обледеневшей дорогой, ковыляя, припустила прочь. Не желаю стать следующей! Нагота уже не смущала. Подумаешь, пять минут позора, главное, живая. Да и вряд ли парочка достанет телефоны и выложит пикантные снимки в Сеть.

— Куда?!

У мужчины оказалось хорошо развито боковое зрение.

Дальше произошло нечто странное: я застыла с поднятой ногой. Дергалась, пробовала ее выпрямить, пошевелиться — никак.

Медленно, но верно захлестывала паника.

Как, как он это сделал? Ни веревок, ни гипноза, вот она я, думать могу, дышать тоже, а даже пальцы не согнуть. О таком читала только в фантастических книгах, сатанисты явно неспособны на такие штучки.

Шумно сглотнула.

Так, давай мыслить логически. Это наркотический бред, тут всякое возможно. Только вот с каждой минутой в рациональное объяснение вещей верилось все меньше. Ноги саднило от шершавых камней, тело покрылось гусиной кожей, нос хлюпал от сквозняка.

Мэтр отпустил Тессу. Она рухнула на пол и долго, минуты две, не могла подняться. Сначала и вовсе показалось: убил, но нет, блондинка, охнув, опираясь на руки села.

— Простите, я думала, что сумею.

— Сумею! — передразнил ее брюнет. Он выпустил пар, говорил спокойно, хотя раздражение никуда не делось. — Я три месяца готовил рисунок, три месяца, понимаешь?! Выверял каждую черточку, наполнял энергией, плел нити силы, и тут пришла ты и все испортила.

— Я все делала по книге, — Тесса покосилась на талмуд, валявшийся на полу. Незнакомец бросил его, когда погнался за блондинкой. — Ритуал вызова совпадал до последнего вдоха. Координаты задавали вы, — осмелев, она не удержалась от шпильки.

Мэтр скривился. Критика не понравилась.

— Тогда почему здесь это? — он презрительно поджал губы и указал на меня.

Даже обидно стало. Может, не Мисс Вселенная, но и дурнушка, с образованием, работой — и тут пренебрежительное «это», словно я коврик у двери.

— Не знаю, мэтр.

— Так, кого конкретно ты вызывала? — мужчина решил докопаться до сути.

Меня парочка на время оставила в покое, но освобождать не спешила.

— Иллиридис.

Талмуд дрогнул и плавно поплыл по воздуху в руки мужчине. Тот засунул его под мышку и направился ко мне. Тесса семенила следом, тайком потирая шею.

Смущенно опустила глаза, когда мэтр остановился напротив. Не самый лучший вид и поза для знакомства. Если честно, худшая, как для порно-журналов. Ладно, терпи, все равно не прикрыться. Как говорится в пословице, не можешь помешать, расслабься. Только тяжело следовать народной мудрости, когда тебя внимательно осматривают. Мужчина подошел к делу ответственно, обошел со всех сторон, но не трогал.

Зашелестели страницы. Послюнявив палец, мэтр открыл книгу примерно на середине. Первым в глаза бросился не текст на тарабарском языке, а гравюра. Она изображала статную полногрудую красотку с огненными волосами и кокетливыми черными рожками. Красотка явно не жаловала одежду и горделиво позировала невидимым наблюдателям. Пропорции тела поражали. Не знаю, как она добилась столь тонкой талии, но смотрелось эффектно. Такую бы любой мужчина вызвал, теперь понятно, отчего мэтр злился.

Иллиридис, значит. Надо запомнить на всякий случай, поискать в интернете.

Учитель, — сопоставив факты, поняла, передо мной тот самый мэтр Алимус — нахмурившись, передал книгу Тессе. Он ничего не говорил, не кричал, но у бедняжки дрожали губы. Она пробежалась глазами по строкам, вновь сличила меня с демоницей и тоненько застонала.

— Ну, нашла ошибку, бестолочь?

Мэтр забрал книгу и, хлопнув в ладоши, снял оцепенение. От неожиданности, не удержав равновесия, грохнулась на пол.

— Не надо, — отреагировал брюнет на неуклюжие попытки прикрыться, — как женщина ты меня не волнуешь. Ты проблема и только. Иномирная проблема, которую дура, не достойная быть моей ученицей, призвала вместо Иллиридис. Только вот почему призыв подхватил тебя?

Он почесал подбородок и прошелся по залу.

Повинно опустив голову, Тесса хранила молчание, а меня, наоборот, разбирало любопытство, хотелось столько всего выяснить, но сначала…

— Плащ не одолжите? Невежливо беседовать с голой женщиной.

— С голой женщиной не беседуют, — резонно парировал мэтр, но одеждой с барского плеча поделился, нехотя, сделав большое одолжение.

Окутавшись в плащ, почувствовала себя уверенней и ринулась в бой. Не желаю, чтобы обо мне говорили в третьем лице.

— Действительно, отчего, если вы призывали демоницей, здесь оказалась я? И где конкретно? Кто вы? — вопросы сыпались как из рога изобилия.

— Замолчи, мешаешь думать! — отмахнулся мужчина и ударил посохом о пол.

Горло сковало льдом, мышцы снова одеревенели, и я превратилась в немую куклу.

— Вероятно, она потеряла сознание, мэтр, — предположила Тесса. — Я напутала с положением звезд, энергетический поток чуть исказился и выцепил ее. Посмотрите, они с Иллиридис похожи.

Мужчина так не считал, но возражать не стал.

А некромантка продолжала, стараясь хотя бы разбором ошибки вернуть расположение учителя:

— У нее огненные волосы, она…

— На этом сходство заканчивается, — оборвал мэтр. — Ты очень разочаровала меня, Тесса.

Что-то мне не понравился его тон. Блондинке тоже, раз она упрашивала не выгонять. Напрасно — «не достойна», собирай вещи, возвращайся к родителям. Бедняжка расплакалась и убежала.

Жестокие тут порядки, за малейшую оплошность выгоняют. Интересно, кто-нибудь сумел закончить обучение у злобного мэтра? Я бы на второй день сама ушла.

Разобравшись с ученицей, мэтр вновь уделил внимание мне.

Кончик посоха уткнулся в лоб, заставив затаить дыхание. Вдруг убьет? Но нет, мужчина прикрыл глаза и не двигался. Острие чуть царапало кожу, от него растекалось приятное тепло. Оно убаюкивало, погружало в полудрему.

Перед глазами пронеслись события минувшего утра: забег до метро, падение, машина… Только теперь я выступала в качестве стороннего наблюдателя, никаких эмоций, словно смотришь кино.

Вот «Киа». Она тормозит, явно не успевает. Сумочка отлетает в сторону, я теряю сознание. Дальше — темнота.

«Я умерла?» — молча спрашиваю неизвестно кого. Осознать подобное сложно, ведь говорю, дышу, но там, на снегу…

— Понятно, — мужчина ожил и убрал посох.

Заморгала — возвращение в настоящее оказалось резким, болезненным, как у слепого и глухого, которому неожиданно подарили утраченные органы чувств. Краски слишком яркие, звуки — громкие. Голова болела — то ли от удара о лед, то ли от эксперимента мэтра.

— Благодари небеса, такая удача выпадает одному из тысячи.

Какая удача? Умереть под колесами автомобиля и очнуться абы где?

— Ты должна была умереть, но призыв Тессы нарушил естественное течение вещей, — объяснил мужчина. — Рождение и гибель неизменно приводят к большим всплескам энергии. Они гасят заклинания неумелых магов, которые мнят себя великими колдунами, — камешек в огород бывшей ученицы. — Тесса отправляла зов мир духов, ну и получила дух во плоти. Тебя. Рыжую, как и просила. Только мне сомнительные девицы не нужны, пусть твои боги сами разбираются, оставить живой или мертвой.

Мэтр ухватил под мышки и невежливо, словно куль с мукой, потащил обратно к пентаграмме. Плащ сполз, но он сейчас волновал меньше всего.

Мозг отказывался переваривать полученную информацию. Дышащая покойница, призыв демоницы, некроманты — хватит, чтобы сойти с ума. Но в истории концы не сходились с концами. Положим, магия магией, я не знаю ее законов, не могу судить, врет мэтр Алимус или нет, только мы говорим на одном языке, подобное невозможно. Раз так, никакого перемещения не было.

Некромант между тем вновь уложил в центр пентаграммы, хитро, особым образом согнув руки и ноги. Он несколько раз отходил, поправлял их положение, выверял, ровно ли лежит голова. Страха отчего-то не испытывала, происходящее напоминало фарс. Никакие мэтр Алимус и Тесса не сатанисты, просто запутавшиеся в реальности люди. Потому что их разговоры — полный бред, наряды нелепы, а человек либо жив, либо мертв. Оцепенение и прочие непонятные вещи — обычная реакция на стресс и побочное действие лекарственных препаратов. Не сомневаюсь, на дороге меня не бросили, отвезли в больницу, где сейчас и смотрю странный сон. Успокоившись, даже поняла, откуда взялись образы некромантов — игра, обычная компьютерная игра, только вчера проходила новый уровень. Все как под копирку — посохи, девицы в неглиже, суровые маги, разрушенные замки. Могла бы сразу догадаться, а не кивать на сектантов, которые уволокли неведомо куда в багажнике.

Сны иногда реальны, подумаешь, холод чувствуешь. Наверняка ноги в железную спинку кровати уперлись.

Только вот дальше мороз пробежал по коже — мэтр достал нож. Отчаянно замычала, когда он склонился надо мной и сделал порез на руке.

Таки сектанты! Мамочки, я не хочу умирать!

Воздух вокруг загудел, из линий на полу вырвалось пламя.

Кровь медленно стекала по руке в небольшое углубление. Этого некроманту показалось мало, и он сделал симметричный надрез на второй руке, измазал кровью мои губы, начертил семиконечный символ на животе. И если прежде я плавала между понятиями «сон», «явь» и «бред», то теперь знала точно, страшным, неведомым образом неизвестные притащили сюда и собрались провести обряд. Подозреваю, вызвать ту самую демоницу, раз с первого раза не вышло. И самое гадко, даже устно возразить не могу.

— Ладно, достаточно, — некромант оторвал от рубашки две узких полосы ткани и перебинтовал мои запястья. — Во всем нужен порядок, — назидательно заметил он и отступил за пределы рисунка, легко пройдя сквозь бесновавшееся пламя. — Возвращайся туда, откуда пришла.

Голову словно сдавило обручем. Царапины от порезов горели огнем, глаза слезились. Смутно различала силуэт брюнета, который, воздев руки, читал непонятный, лающий речитатив. Я не понимала ни слова, язык не походил ни на один из тех, который преподавали в родном Герцене. Даже когда мужчина замолкал и обращался ко мне, ощущала себя европейцем, очутившимся посреди первобытного племени. Странно, еще пять минут назад языкового барьера не существовало, а тут как отрубило.

Мир подернулся плотной дымкой. Теряю сознание. Ну и пусть, вряд ли станет хуже.

Мысленно вздохнула и приготовилась к очередному повороту судьбы. Отчего-то стало так спокойно, легко, словно перепила антидепрессантов. Совершенно не волновало, умру я или останусь в живых. Наверное, именно так выглядит последняя стадия пофигизма.

И вот темнота, бесконечная темнота.

Яркая вспышка, словно хвост кометы, и… я открыла глаза.