Останавливаться в мотеле было опасно, но и ночевать на улице и попасться на глаза патрулю — та ещё идея. К тому же, почти двое суток, проведённые в информационной изоляции, лишали возможности оценить все риски. В том, что их продолжают искать по всей стране, сомнений не было, но что, если их лица не только мелькают на экранах, но и развешаны по городу? Крис посмотрел на Лору — они сидели неподалёку от автобусной остановки, и свет уличного фонаря падал на её лицо сверху, углубив тени под глазами, безжалостно показывая, как заострились нос и скулы. Ей было тяжело, страшно и наверняка плохо, но она храбрилась, упорно скрывая своё состояние, а у него при виде на неё буквально сердце кровью обливалось. Хороший из него вышел защитник: сам жив и вполне здоров, а она из последних сил сражается с усталостью, порой тайком касаясь плеча. Надо было что-то решать с ночлегом, но и оставлять её здесь одну он не мог.
— Здесь неподалёку есть один бар, — начал Крис, огл
В одиннадцать утра Вашингтон походил на растревоженный муравейник: спешили по делам мелкие политики и клерки, проносились кортежи из чёрных бронированных автомобилей, и вездесущие туристы восхищались Капитолием. Колумбия-Хайтс, напротив, казался заброшенным кварталом из другой планеты: работяги, живущие здесь, давно разбрелись по заводам, а те, кто наполнял улицы ночью, сейчас отсыпались. Крис попросил таксиста остановиться за два квартала и теперь осматривал видневшиеся впереди одинаковые прямоугольные коробки из серого бетона и красного кирпича. Солнце тонуло в мутных стёклах, под ногами шуршали пакеты из фаст-фуда и дребезжали пивные банки. Группа подростков, собравшись у аптеки, громко смеялась, передавая друг другу косяк. Обычные убогие трущобы, которых не встретишь на ярких туристических проспектах и о которых почти не догадываются те, кто приезжает в столицу полюбоваться статуей Линкольна.Из подворотни, рядом с которой стоял Крис, тянуло гнилью и рвотой. И где-то в эт
Сквозь плотно сомкнутые веки пробивался яркий свет. Тело окутывала лёгкость, в голове — приятная пустота, и только на грани сознания что-то настойчиво билось, звенело, заставляя вспоминать. Лора поморщилась — малейшее напряжение отдалось головной болью. Думать не хотелось. Хотелось просто лежать на мягкой подушке, чувствуя мерное пиканье, отбивавшее ритм чужого пульса. Если она проснётся, придётся вставать, идти на обход, окунаться в ежедневную рутину. А раз пока никто не позвал, значит, ничего серьёзного не случилось, и можно украсть ещё несколько минут сна в чужой палате.Звон в ушах стал настойчивее, отдаваясь в висках. Обречённо вздохнув, Лора поняла, что сон прошёл окончательно, и лучше сделать кофе и расходиться, чем продолжать лежать. Она попыталась разлепить веки, но те словно склеили супер клеем. Первая же попытка поднять руку и потереть глаза отозвалась тянущей болью от плеча к шее, спине и затылку, заставив тихо застонать сквозь зубы. Голос тоже слушалс
Никогда после Лора не могла вспомнить, чтобы было так отчаянно больно, пусто и одиноко, как в первые месяцы после возвращения домой. Бесконечные интервью выматывали настолько, что, оказавшись в номере, в который её поселили, она только и могла, что сворачиваться калачиком в огромной ванной и тихо плакать от усталости. Никакой поддержки, только участливое, лицемерное сочувствие, от которого сводило скулы. Но всё это делалось для безопасности — Криса в том числе. Лора представляла, что он смотрит каждое её интервью, и мысленно обращалась к нему, надеялась, что он увидит, почувствует, как без него плохо.Ночами стали приходить кошмары. Никогда на них не жалуясь прежде, теперь Лора задыхалась от пережитого ужаса, просыпаясь в холодном поту. Во сне она теряла Криса, снова и снова, каждый раз по-разному: Майк выстреливал ему в голову, и на лицо Лоры летели горячие брызги. Он пытал его у неё на глазах, а она не могла пошевелиться, пока глаза Криса не застывали навсегда. Порой
Сиэтл снова накрыла водяная взвесь, что, в общем-то, было неудивительно для Города Дождей, и вход в здание суда Округа Кинг пестрел зонтами. Пресса разворачивала свой штаб, и пока журналисты вяло переругивались с операторами, фотографы, не переставая, щёлкали затворами, стараясь запечатлеть каждый шаг самого громкого процесса последних лет. Возможно, слушаемое сегодня дело прошло бы мимо прессы, если бы не известность главного фигуранта и жертвы. Сын вице-президента «Боинга», выпускник Вест-Пойнта, капитан ВС США с идеальной характеристикой и отличным послужным списком оказался на скамье подсудимых. Прокурор просил максимальный срок, адвокат пытался добиться минимального. И в свете разгорающегося скандала осознание того, что сегодня решится чья-то судьба, отступало на последний план, затмеваясь желанием сорвать куш на сенсации.Подсудимый сидел прямо. Тёмные волосы приглажены волосок к волоску, губы тонко сжаты. Ладони на столе, ровная спина, спокойный, даже равно
Они ехали четвёртый час — до города Уола-Уола и окружной тюрьмы штата. И если поначалу Крис всё ещё пребывал в апатии, мало обращая внимание на окружающее, то под конец пути постепенно начал выплывать из тумана безразличия, принимаясь разглядывать попутчиков. По большому счёту все молчали, погружённые в свои мысли. Сидели, склонив головы, или бездумно пялились в окно. Крис посмотрел на свои руки, скованные наручниками, покосился на соседа — плотный афроамериканец непрерывно жевал губу, бормоча себе что-то под нос. Впереди сидел юркий мексиканец, который, поймав взгляд Криса, дружелюбно улыбнулся и подмигнул.— Очухался? Тебя надолго?— Пятнадцать. — Губы шевелились с трудом, сама фраза не укладывалась в голове, срок, всё ещё казавшийся пустым набором букв, и подавно.Мексиканец присвистнул, посмотрел уважительно:— Сто двадцать пятая?Крис моргнул, не сразу поняв, что имеется в виду. Парень пояснил:&mdash
Он проснулся по привычке — в пять, и долгое время не мог понять, где находится, и почему до сих пор не лязгнули, автоматически открываясь, двери. Потом повернулся на бок, обнимая подушку, и подумал, что неплохо бы составить план действий на ближайшее время. Сна не было, но и шуметь, бродя по дому и будя остальных, не хотелось. Крис быстро умылся и неслышно поднялся на кухню, вспомнив, что Дэниз взяла с него обещание, что он будет пользоваться холодильником в любое удобное время. Соорудив себе пару сэндвичей с ветчиной, сыром, маринованными огурчиками, оливками, помидорами, Крис, подумав, добавил туда ещё пару куриных крылышек и достал пакет апельсинового сока. Интересно, Дэниз помнит, что апельсиновый сок — его любимый, или покупает его постоянно?Внизу, удобно устроившись на диване и скрестив ноги по-турецки, Крис включил телевизор, бездумно щёлкая каналы и сменяя одно утреннее бессмысленное шоу на другое. Дэниз что-то говорила про поиск жилья. Здесь, конечно, уд
Этим утром в доме долго было тихо, даже дети не спешили вставать, и только к десяти утра взрослые начали шевелиться и выползать на кухню. Дэниз, отчаянно зевая, сражалась с кофеваркой, пока Марк вяло помешивал шипучую таблетку в стакане. Рядом с ними Крис выглядел свежим и отдохнувшим. Опершись о стол, он неспешно потягивал холодный апельсиновый сок, насмешливо разглядывая перегулявших с вечера хозяев дома.— Светишься, как чёртов цент, — хмуро сказал Марк, косясь на Криса поверх стакана.— Может, просто завидую? — хмыкнул Крис.— Нэнси сказала, что ты тоже вчера уходил. — Дэниз с завистью смотрела на безмятежное лицо без следа усталости.— Решил воспользоваться твоим советом и расслабиться. — Крис мягко отлип от стола и подошёл к раковине, включая воду, чтобы помыть стакан. Дэниз подозрительно прищурилась, вперив взгляд в спину, обтянутую белой тканью футболки.— И как, расслабился? — про
Элеонора Смит родилась с серебряной ложкой во рту — об этом не говорил только ленивый. Дочь Александра Смита, потомственного политика, она ни в чём не знала отказа, но при этом росла приятной, не избалованной девочкой. Конечно, немалую роль здесь сыграло воспитание: Гортензия Смит придерживалась одного простого, но строгого правила — сначала дело, потом отдых. И вместо того, чтобы, как ровесники, кататься на велосипеде или играть на заднем дворе с друзьями, маленькая Элеонора прилежно учила сонеты Шекспира. Или сражалась с пианино, пытаясь сыграть этюды Шопена. Но злости на родителей за то, что лишают игр, у Элеоноры никогда не было, ведь все её детские мечты сводились к одному — заслужить одобрение отца.Александр Смит редко бывал дома. Перелёты, поездки, деловые встречи, редко — с женой, никогда — с дочерью. На семью у молодого политика времени оставалось ничтожно мало, и короткие выходные врезались в память яркими, радужными красками. Привыкша
Никогда после Лора не могла вспомнить, чтобы было так отчаянно больно, пусто и одиноко, как в первые месяцы после возвращения домой. Бесконечные интервью выматывали настолько, что, оказавшись в номере, в который её поселили, она только и могла, что сворачиваться калачиком в огромной ванной и тихо плакать от усталости. Никакой поддержки, только участливое, лицемерное сочувствие, от которого сводило скулы. Но всё это делалось для безопасности — Криса в том числе. Лора представляла, что он смотрит каждое её интервью, и мысленно обращалась к нему, надеялась, что он увидит, почувствует, как без него плохо.Ночами стали приходить кошмары. Никогда на них не жалуясь прежде, теперь Лора задыхалась от пережитого ужаса, просыпаясь в холодном поту. Во сне она теряла Криса, снова и снова, каждый раз по-разному: Майк выстреливал ему в голову, и на лицо Лоры летели горячие брызги. Он пытал его у неё на глазах, а она не могла пошевелиться, пока глаза Криса не застывали навсегда. Порой
Сквозь плотно сомкнутые веки пробивался яркий свет. Тело окутывала лёгкость, в голове — приятная пустота, и только на грани сознания что-то настойчиво билось, звенело, заставляя вспоминать. Лора поморщилась — малейшее напряжение отдалось головной болью. Думать не хотелось. Хотелось просто лежать на мягкой подушке, чувствуя мерное пиканье, отбивавшее ритм чужого пульса. Если она проснётся, придётся вставать, идти на обход, окунаться в ежедневную рутину. А раз пока никто не позвал, значит, ничего серьёзного не случилось, и можно украсть ещё несколько минут сна в чужой палате.Звон в ушах стал настойчивее, отдаваясь в висках. Обречённо вздохнув, Лора поняла, что сон прошёл окончательно, и лучше сделать кофе и расходиться, чем продолжать лежать. Она попыталась разлепить веки, но те словно склеили супер клеем. Первая же попытка поднять руку и потереть глаза отозвалась тянущей болью от плеча к шее, спине и затылку, заставив тихо застонать сквозь зубы. Голос тоже слушалс
В одиннадцать утра Вашингтон походил на растревоженный муравейник: спешили по делам мелкие политики и клерки, проносились кортежи из чёрных бронированных автомобилей, и вездесущие туристы восхищались Капитолием. Колумбия-Хайтс, напротив, казался заброшенным кварталом из другой планеты: работяги, живущие здесь, давно разбрелись по заводам, а те, кто наполнял улицы ночью, сейчас отсыпались. Крис попросил таксиста остановиться за два квартала и теперь осматривал видневшиеся впереди одинаковые прямоугольные коробки из серого бетона и красного кирпича. Солнце тонуло в мутных стёклах, под ногами шуршали пакеты из фаст-фуда и дребезжали пивные банки. Группа подростков, собравшись у аптеки, громко смеялась, передавая друг другу косяк. Обычные убогие трущобы, которых не встретишь на ярких туристических проспектах и о которых почти не догадываются те, кто приезжает в столицу полюбоваться статуей Линкольна.Из подворотни, рядом с которой стоял Крис, тянуло гнилью и рвотой. И где-то в эт
Останавливаться в мотеле было опасно, но и ночевать на улице и попасться на глаза патрулю — та ещё идея. К тому же, почти двое суток, проведённые в информационной изоляции, лишали возможности оценить все риски. В том, что их продолжают искать по всей стране, сомнений не было, но что, если их лица не только мелькают на экранах, но и развешаны по городу? Крис посмотрел на Лору — они сидели неподалёку от автобусной остановки, и свет уличного фонаря падал на её лицо сверху, углубив тени под глазами, безжалостно показывая, как заострились нос и скулы. Ей было тяжело, страшно и наверняка плохо, но она храбрилась, упорно скрывая своё состояние, а у него при виде на неё буквально сердце кровью обливалось. Хороший из него вышел защитник: сам жив и вполне здоров, а она из последних сил сражается с усталостью, порой тайком касаясь плеча. Надо было что-то решать с ночлегом, но и оставлять её здесь одну он не мог.— Здесь неподалёку есть один бар, — начал Крис, огл
Их окружала тишина, но не та, что обычно сопровождает ночью в городе: там нет-нет, да и проедет одинокая машина, завоет сигнализация или подвыпившая компания пройдёт мимо окон, громко хохоча… Здесь же тишина была иной, она жила, дышала и переговаривалась трелями ночных птиц, шелестом травы, потревоженной ежом, руладами, которые выводили лягушки у берега, и неумолчным звоном комаров. Крис стоял, облокотившись о капот, и задумчиво смотрел на раскинувшееся перед ними озеро.— Ты уверен, что это необходимо? — в сотый, наверное, раз спросила Лора. Он не ответил, только молча кивнул, пожалев, что не курит. Отчего-то именно сейчас хотелось заполнить лёгкие горьким дымом, слегка затуманить разум, а может, успокоить. Решение было принято — единственно верное, но оттого не ставшее проще.— Ладно, — вздохнул он, отступая от машины. — К чему тянуть, скоро рассветёт.Лора открыла дверь и села за руль. Крис скрылся в темноте и вскоре
Лора проснулась несколько минут назад, но не спешила открывать глаза, прислушиваясь к себе. По ощущениям жара не было, но рука ныла, разнося боль от предплечья к запястью и шее. За спиной словно кто-то положил грелку — во сне Лора перекатилась к Крису, спавшему на боку, и, если бы не боль, чувствовала себя вполне уютно, свернувшись рядом с ним в клубок под одеялом. Вспомнив, что внизу осталась аптечка с обезболивающим, Лора осторожно, стараясь не потревожить Криса, села, но он спал крепко и даже не шелохнулся. Язык прилип к нёбу, на зубах скрипел песок, он же, казалось, покрывал лицо тонким слоем, вызывая желание умыться немедленно, сию же секунду.Оглядевшись, Лора увидела свою сумку — видимо, Крис перенёс её, когда она уснула. Но стоило подняться и сделать шаг, и голова закружилась, пришлось остановиться и сделать несколько глубоких вдохов. Сейчас всё внимание было сосредоточено на одном: достать свои вещи и добраться до ванной, не разбудив Криса и не потеряв пр
— Крис? — Лора подобралась, отступила к открытой двери, глядя на приближающуюся машину. Крис повёл рукой, — по коже мазнула нагревшаяся рукоять «Глока». Вариантов для разговора было множество: это могут быть обычные копы, возвращающиеся домой, а может — патруль, уже пущенный по их следу, что маловероятно. И разговор может закончиться как дружелюбным прощанием, так и не менее дружелюбной перестрелкой. Маячки замерли в десятке ярдов, слепя фарами. Хлопнула дверь, послышался голос:— Что-то случилось?— Заблудились, — обречённо вздохнул Крис, кивая на Лору. — Никогда не доверяй женщине прокладывать путь.— Бывает, — добродушно хохотнул коп и медленно двинулся навстречу. Невысокий, слегка грузноватый, он не забывал держать руку на кобуре, медленно приближаясь. — Вам помочь? Куда вы едете?— На озеро Озарк. Хотели провести остаток отпуска в кемпинге на берегу. Слышали о нём?
Никогда ещё страх не был таким всепоглощающим. Он словно выпил досуха в один момент, оставив внутри гулкую пустоту. Крис метнулся в ванную, рванул дверь на себя, уже зная, что там увидит. Бросился к выходу, выскочил наружу, как был, босиком, невольно сощурившись на яркое солнце. Во внутреннем дворе стояло несколько припаркованных машин, у придорожного кафе вяло ругалась пара: мужчина пытался что-то объяснить, женщина только махала на него рукой. И больше никого. Крис глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Вернулся в номер, обулся, достал пистолет, прицепил кобуру, накинул рубашку поверх футболки. Чёткие действия, механические движения, холодный рассудок. Только сердце билось оглушительно, и где-то в глубине души, на самых задворках, ворочался загнанный в угол страх.Как их смогли найти так быстро? Вели с самого отеля в Вегасе? Хвост был не один? Как он вообще мог пропустить их? Плана не было. Не было даже намёток, предположений: что делать дальше. Крис снова оглянулся: вещи Л
Лора покорно позволила увлечь себя к номеру, не выпуская ладонь Криса. Его движения стали резкими, порывистыми, он словно бежал от кого-то, и эта напряжённость полоснула по натянутым нервам. Едва дверь за ними захлопнулась, Крис выпустил Лору и распахнул дверцы шкафа, один за другим вытаскивая её чемодан и свою спортивную сумку, бросая их на пол.— Собирайся. Бери как можно меньше, самое необходимое. — Он дёрнул на себя молнию на сумке, вываливая её содержимое.— Что происходит? — тихо спросила Лора, пытаясь унять волнение. — Что происходит?! — воскликнула, когда поняла, что он не слышит её. Крис вздрогнул, поднял на неё глаза, дёрнул уголком рта, бросил зло:— Мы неправильно разгадали послание на флешке. Брэдфорд — не тот, кому ты должна была её передать. Он тот, на кого собран компромат.— С чего ты это взял? — губы Лоры похолодели и слушались с трудом.— Я открыл флешку, — б