Этот вопрос она задавала себе снова и снова. Его отголоски звучали в голове, все время пока Грэм целовал ее. На его языке перекатывалась терпкая сладость глинтвейна, и Кира пьянела не то от этого привкуса, оседающего у нее на губах, не то от фейерверка, рассыпающегося под полуприкрытыми веками каждый раз, когда Грэм ее касался.
Как и обещал, он показал, что может еще лучше. И его нельзя было упрекнуть во лжи: слов на ветер он не бросал.
Кира приподняла голову, лежащую на груди Грэма, и заглянула в его спящее лицо. С него ушло привычное ожесточенное выражение, и даже шрам не выглядел устрашающим – всего лишь отметина, тревожащая не больше, чем родимое пятно. До смерти хотелось обвести красивую линию его губ указательным пальцем, но делать этого не стоило – она рискует все испортить.
В неярком свете почти погасшего камина настенные часы неуверенно показывали полпятого утра – время самого крепкого сна. Кира снова перевела взгляд на Грэма. Тело еще
Уголек, громко мурча, лежал на ее коленях. Кира хотела осторожно снять его, но тот вцепился когтями в юбку и протестующе зашипел. Она вздохнула, поерзала на узкой кровати, отклонилась назад и уперлась макушкой в холодную стену. Сухие глаза чесались, будто в них песка насыпали. В носу свербело, а голова налилась тяжестью. Наверное, она и правда заболевает.Взгляд метнулся к рюкзаку, который принес Грэм и молча поставил у порога. В щели не застегнутой до конца молнии виднелась темно-синяя ткань джинсов. Попозже она наденет привычную одежду: здешняя слишком сковывала движения, в ней было неудобно. Интересно, в городе женская мода такая же или там царят более свободные нравы?Звук топора, рассекающего крупные поленья на бруски поменьше, давно стих. Наверное, баня скоро будет готова.Словно отвечая ее мыслям, дверь распахнулась. В проеме возник Грэм, молча кивнул ей и снова вышел.Кира, несмотря на недовольство Уголька, все-таки поднялась с кровати, ссадив его
Стук в дверь раздался, когда Кира уже надела джинсы и просовывала голову в горловину водолазки.—Минутку!Одним рывком она влезла в водолазку и торопливо расправила ее на себе. Распущенные волосы упали ей на лицо, когда она распахнула дверь.—Кэлси?Уголек, тершийся об ноги, вдруг зашипел и выгнул спину, а затем испуганно бросился за порог.Кира проводила кота долгим взглядом, недоумевая, что с ним случилось, а затем с не меньшим удивлением посмотрела на Кэлси. Он решил навестить ее?Спохватившись, она шагнула назад и, вспомнив об элементарной вежливости, неуверенно кивнула в сторону погасшего очага.—Может быть, чаю?—Нет, спасибо.Кэлси вошел в дом и прикрыл за собой дверь. Его глаза обежали комнату, остановились на открытом окне, а затем обратились к ее лицу. Кире стало не по себе от слишком пристального интереса, в котором сквоз
Вокруг шумел лес: стонали высокие деревья, раскачиваясь на ветру, в густых кронах прятались птицы, зеленая трава и трепещущие кустарники расцветали рыжими кляксами— лучами заходящего солнца. Наверху небо стремительно наливалось свинцовой тяжестью наступающей ночи. В этой гармонии выжженный дотла пятачок земли в небольшой низине смотрелся жутко и неестественно, так же, как и выложенный хворостом треугольник. В его середине хворост был сложен в какую-то замысловатую фигуру, в которой Кира, вздрогнув, узнала глаз со зрачком.Из сверкающего проема двери вышли Айрис, Габби и Кэлси. Последний захлопнул дверь, и та исчезла, бесшумно растворившись в воздухе. Он обернулся, и Кира похолодела: на его плече висело ружье.—Идите туда,— Кэлси указал рукой на треугольник и щелкнул затвором. —Иначе… Убить не убью, но выстрелить могу. Будет больно. Никто же не хочет лишней боли?Габби что-то промычала, судя по выражению ее л
Сознание возвращалось толчками. Сначала на нее обрушились запахи— аромат лекарственных трав, свежесрезанных цветов, куриного бульона и чужого парфюма смешались между собой и защекотали ноздри. Затем Кира ощутила теплоту чьих-то ладоней на своих плечах.С трудом разлепив сухие губы, она простонала:—Грэм…—Боюсь, что нет,— ответил женский голос.Кира резко открыла глаза и в панике уставилась на незнакомку с приятным лицом. В ее забранных наверх темных волосах поблескивала первая седина. Белый халат был распахнут и открывал взору изящное черное платье из дорогой ткани. Весь облик женщины говорил о респектабельности.—Кто вы?—Меня зовут Урсула Квайн. Я ваш лечащий врач.Кира быстро обежала глазами просторную незнакомую комнату с большими окнами. На столе— корзина с фруктами. Еще одна, уже с цветами, высилась на подоконнике. Два мягких кресла стоял
—Ты думаешь, у меня получится?Они стояли у подножия мраморных ступеней, ведущих в столичную школу магии. Ее широкое, высокое здание с острыми шпилями на башнях вызывало у Киры страх, восторг и трепет, оседающий на кончиках дрожащих пальцев.—Я даже не сомневаюсь,— уверенно сказал Грэм. За его плечами висел ее потрепанный рюкзак, из которого выглядывала настороженная морда Уголька. Уши кота, прижатые к макушке, ловили каждый звук людной улицы: редкие гудки автомобилей, шум проезжающих экипажей, крики мальчика, продающего газеты на углу. В зеленых прищуренных глазах не было страха, только хищное любопытство. — К тебе вернулся дар. Ты с легкостью пройдешь вступительные испытания.Кира сглотнула и медленно кивнула. Прошел месяц с момента несостоявшегося ритуала; плечо зажило. На месте раны не осталось ни следа (Урсула оказалась действительно сильной ведьмой). О случившемся напоминали лишь редкие ночные кошмары и подвешенная
—С днем рождения, солнышко!Кира вздрогнула: голос незнакомки удивительно напоминал голос мамы. Нет, не той холодной, интересующейся только своими проблемами женщины, в которую превратилась ее мать, а той, которую Кира помнила по коротким вспышкам из детства: смеющейся, ласково шепчущей ей что-то на ушко. Образ оказался настолько ярким, что она почти почувствовала невесомый поцелуй на своей щеке. Ее взгляд метнулся к столику на открытой террасе дорогого ресторана— не чета той кафешке, где Кира работает.Носок ее кроссовка зацепился за узкую ножку хромированного стула (часть столиков стояла слишком близко к улице, видимо, для тех посетителей, кто любил поиграть в демократичность), и Кира полетела лицом вперед, успев выставить перед собой руки. Ладони обожгло от соприкосновения с шершавым асфальтом, с губ сорвалось тихое ругательство. Поднимаясь на ноги, она угрюмо посмотрела в сторону террасы, увитой зеленью, словно стена дома плющом. Девочка лет
Край неба заалел в преддверии скорого рассвета. Кира сонно приподнялась, тяжелый плащ сполз к ногам. Она растерянно посмотрела на сумрачный лес. В молочной дымке отступающего тумана чернели стволы высоких деревьев.Взгляд испуганно заметался по поляне, но паника быстро прошла. Грэм обнаружился слева от потухшего костра. Он задумчиво перебирал содержимое холщового мешка и даже не обернулся, а лишь кивнул в сторону ближайших кустов:—Там можно облегчиться.Спросонья Кира не сразу поняла, что тот имеет в виду, а затем вспыхнула и, неловко ковыляя, направилась в указанном направлении. Что ж, принять душ можно и позже. Если повезет, конечно. Впрочем, вряд ли в деревне откажут в такой малости. Не звери же там живут.Поляну они покинули быстро: Кире требовалось совсем немного времени на сборы, а Грэму, похоже, и того меньше. Кажется, он давно был готов отправиться в путь, но терпеливо ждал, когда она проснется.Он нес ее легко и уверенно. Ее п
Кира протерла большое серебристое зеркало в резной деревянной раме и отошла на шаг назад. Отражение тут же показало невысокую хрупкую девушку с бледным осунувшимся лицом. На нем темными озерами сияли большие карие глаза, под которыми залегли черные тени. На новом месте к ней вернулись кошмары, и Кира часто просыпалась среди ночи с гулко бьющимся сердцем и беззвучным криком на губах.Она еще раз провела сухим полотенцем по стеклу и, откинув назад темно-русые волосы, заплетенные в простую косу, вздохнула. Ей, выросшей в большом и шумном городе, было неуютно в маленькой деревушке, затерявшейся посреди темного леса.Ночь здесь была наполнена непривычными и потому пугающими звуками: стрекотом сверчков, уханьем совы и шумом ветра в кронах деревьев. Ночью Кире становилось по-настоящему страшно и… одиноко так, как никогда не было в мегаполисе. Наверное, если бы не Грэм, она бы уже сошла с ума.Вот и зеркало у нее появилось благодаря ему. Он просто принес его с ут
—Ты думаешь, у меня получится?Они стояли у подножия мраморных ступеней, ведущих в столичную школу магии. Ее широкое, высокое здание с острыми шпилями на башнях вызывало у Киры страх, восторг и трепет, оседающий на кончиках дрожащих пальцев.—Я даже не сомневаюсь,— уверенно сказал Грэм. За его плечами висел ее потрепанный рюкзак, из которого выглядывала настороженная морда Уголька. Уши кота, прижатые к макушке, ловили каждый звук людной улицы: редкие гудки автомобилей, шум проезжающих экипажей, крики мальчика, продающего газеты на углу. В зеленых прищуренных глазах не было страха, только хищное любопытство. — К тебе вернулся дар. Ты с легкостью пройдешь вступительные испытания.Кира сглотнула и медленно кивнула. Прошел месяц с момента несостоявшегося ритуала; плечо зажило. На месте раны не осталось ни следа (Урсула оказалась действительно сильной ведьмой). О случившемся напоминали лишь редкие ночные кошмары и подвешенная
Сознание возвращалось толчками. Сначала на нее обрушились запахи— аромат лекарственных трав, свежесрезанных цветов, куриного бульона и чужого парфюма смешались между собой и защекотали ноздри. Затем Кира ощутила теплоту чьих-то ладоней на своих плечах.С трудом разлепив сухие губы, она простонала:—Грэм…—Боюсь, что нет,— ответил женский голос.Кира резко открыла глаза и в панике уставилась на незнакомку с приятным лицом. В ее забранных наверх темных волосах поблескивала первая седина. Белый халат был распахнут и открывал взору изящное черное платье из дорогой ткани. Весь облик женщины говорил о респектабельности.—Кто вы?—Меня зовут Урсула Квайн. Я ваш лечащий врач.Кира быстро обежала глазами просторную незнакомую комнату с большими окнами. На столе— корзина с фруктами. Еще одна, уже с цветами, высилась на подоконнике. Два мягких кресла стоял
Вокруг шумел лес: стонали высокие деревья, раскачиваясь на ветру, в густых кронах прятались птицы, зеленая трава и трепещущие кустарники расцветали рыжими кляксами— лучами заходящего солнца. Наверху небо стремительно наливалось свинцовой тяжестью наступающей ночи. В этой гармонии выжженный дотла пятачок земли в небольшой низине смотрелся жутко и неестественно, так же, как и выложенный хворостом треугольник. В его середине хворост был сложен в какую-то замысловатую фигуру, в которой Кира, вздрогнув, узнала глаз со зрачком.Из сверкающего проема двери вышли Айрис, Габби и Кэлси. Последний захлопнул дверь, и та исчезла, бесшумно растворившись в воздухе. Он обернулся, и Кира похолодела: на его плече висело ружье.—Идите туда,— Кэлси указал рукой на треугольник и щелкнул затвором. —Иначе… Убить не убью, но выстрелить могу. Будет больно. Никто же не хочет лишней боли?Габби что-то промычала, судя по выражению ее л
Стук в дверь раздался, когда Кира уже надела джинсы и просовывала голову в горловину водолазки.—Минутку!Одним рывком она влезла в водолазку и торопливо расправила ее на себе. Распущенные волосы упали ей на лицо, когда она распахнула дверь.—Кэлси?Уголек, тершийся об ноги, вдруг зашипел и выгнул спину, а затем испуганно бросился за порог.Кира проводила кота долгим взглядом, недоумевая, что с ним случилось, а затем с не меньшим удивлением посмотрела на Кэлси. Он решил навестить ее?Спохватившись, она шагнула назад и, вспомнив об элементарной вежливости, неуверенно кивнула в сторону погасшего очага.—Может быть, чаю?—Нет, спасибо.Кэлси вошел в дом и прикрыл за собой дверь. Его глаза обежали комнату, остановились на открытом окне, а затем обратились к ее лицу. Кире стало не по себе от слишком пристального интереса, в котором сквоз
Уголек, громко мурча, лежал на ее коленях. Кира хотела осторожно снять его, но тот вцепился когтями в юбку и протестующе зашипел. Она вздохнула, поерзала на узкой кровати, отклонилась назад и уперлась макушкой в холодную стену. Сухие глаза чесались, будто в них песка насыпали. В носу свербело, а голова налилась тяжестью. Наверное, она и правда заболевает.Взгляд метнулся к рюкзаку, который принес Грэм и молча поставил у порога. В щели не застегнутой до конца молнии виднелась темно-синяя ткань джинсов. Попозже она наденет привычную одежду: здешняя слишком сковывала движения, в ней было неудобно. Интересно, в городе женская мода такая же или там царят более свободные нравы?Звук топора, рассекающего крупные поленья на бруски поменьше, давно стих. Наверное, баня скоро будет готова.Словно отвечая ее мыслям, дверь распахнулась. В проеме возник Грэм, молча кивнул ей и снова вышел.Кира, несмотря на недовольство Уголька, все-таки поднялась с кровати, ссадив его
Этот вопрос она задавала себе снова и снова. Его отголоски звучали в голове, все время пока Грэм целовал ее. На его языке перекатывалась терпкая сладость глинтвейна, и Кира пьянела не то от этого привкуса, оседающего у нее на губах, не то от фейерверка, рассыпающегося под полуприкрытыми веками каждый раз, когда Грэм ее касался.Как и обещал, он показал, что может еще лучше. И его нельзя было упрекнуть во лжи: слов на ветер он не бросал.Кира приподняла голову, лежащую на груди Грэма, и заглянула в его спящее лицо. С него ушло привычное ожесточенное выражение, и даже шрам не выглядел устрашающим – всего лишь отметина, тревожащая не больше, чем родимое пятно. До смерти хотелось обвести красивую линию его губ указательным пальцем, но делать этого не стоило – она рискует все испортить.В неярком свете почти погасшего камина настенные часы неуверенно показывали полпятого утра – время самого крепкого сна. Кира снова перевела взгляд на Грэма. Тело еще
Ливень шел сплошной белесой стеной. Шуршание крупных дождевых капель о листья деревьев и перезвон бегущих по траве ручейков заглушали все прочие звуки. Запах мокрой земли пропитал лес и доносился даже сквозь закрытое окно.Кира с раздражением задернула занавеску. Прав был Грэм, дождь, начавшийся под утро, и не думал стихать. Какая уж теперь прогулка…—Ты хотела попасть к реке именно сегодня?Она испуганно вздрогнула и обернулась. Грэм подкрался совершенно бесшумно и теперь изучал ее с непроницаемым лицом.Догадался?В горле пересохло.—Я была бы рада этому,— уклончиво ответила Кира.—Почему?Действительно, почему? Думай, глупая, думай…—В моем мире сегодня праздник— день Благодарения. Обычно мы празднуем этот день в кругу семьи, на природе. Часто на озере или реке.Господи, что ты несешь?!—В кругу семьи?
Полностью прогоревший камин в пляшущем свете керосиновой лампы выглядел мрачно. Кира перевела взгляд правее, на диван, и нерешительно куснула губу.Грэм спал. Прищурившись, можно было рассмотреть, как вздымается его грудь под тонким одеялом.Ну же, не трусь!Она усилием воли заставила себя сделать шаг вперед и, склонившись над ним, легонько положила руку ему на оголенное плечо.—Грэм,— тихонько позвала она.Мгновение, и его глаза распахнулись, а Кира, охнув, оказалась прижата к его горячей груди.—Ты… сама пришла? —его шепот опалил чувствительную кожу и заставил задрожать.—Я просто…Она уперлась раскрытой ладонью ему в грудь и отстранилась. Его взгляд изучал ее так жадно, что мурашки, скатившись с шеи, рассыпались по спине. В низу живота появилось сладкое томление.Его кожа под ее ладонью оказалась на удивление гладкой и теплой. Пальцы задрожали о
Кира подняла крышку чугунного котелка, шипящего на огне очага. В лицо ударил ароматный пар. Овощи вперемешку с кусками мяса булькали в остатках воды. Отлично, рагу почти готово.Она положила полотенце на стол и задумчиво перебрала пальцами, постукивая по ажурной скатерти, не вяжущейся с общим интерьером дома. До заката еще было время, и Кира надеялась встретить вернувшегося из леса Грэма горячим ужином. Впервые за все время, что провела здесь.Вчера до нее дошла одна простая вещь, которая вполне тянула на открытие: если она хочет сбежать из темницы, нужно подружиться с тюремщиком.Грэм, кажется, искренне заботился о ней. Вероятно, эта метка истинной пары что-то для него значила. На этом можно было сыграть. Если она вернет его расположение…На этом связные мысли обрывались и начинались смутные догадки. Ей не давал покоя оберег на шее Грэма. Что, если это и есть магическая защита? Сегодня она рассматривала островки камней, разбросанных напротив углов