ГЛАВА 2

Край неба заалел в преддверии скорого рассвета. Кира сонно приподнялась, тяжелый плащ сполз к ногам. Она растерянно посмотрела на сумрачный лес. В молочной дымке отступающего тумана чернели стволы высоких деревьев.

Взгляд испуганно заметался по поляне, но паника быстро прошла. Грэм обнаружился слева от потухшего костра. Он задумчиво перебирал содержимое холщового мешка и даже не обернулся, а лишь кивнул в сторону ближайших кустов:

— Там можно облегчиться.

Спросонья Кира не сразу поняла, что тот имеет в виду, а затем вспыхнула и, неловко ковыляя, направилась в указанном направлении. Что ж, принять душ можно и позже. Если повезет, конечно. Впрочем, вряд ли в деревне откажут в такой малости. Не звери же там живут.

Поляну они покинули быстро: Кире требовалось совсем немного времени на сборы, а Грэму, похоже, и того меньше. Кажется, он давно был готов отправиться в путь, но терпеливо ждал, когда она проснется.

Он нес ее легко и уверенно. Ее правая рука покоилась на его шее, а левая — бездумно теребила замок на рюкзаке, который она перевернула лямками назад. Грэм снял куртку и остался в черной рубашке, заправленной в черные кожаные штаны. Кира хотела спросить, не холодно ли ему, но не стала. Даже сквозь ткань рубашки  она чувствовала сухой жар его тела. Ей даже подумалось, что у Грэма температура, но признаков лихорадки заметно не было. Его лицо, без малейшего намека на румянец или испарину, выглядело все таким же замкнутым. Оно чуть смягчалось, когда он кидал на нее быстрый взгляд и снова отводил его к лесу.

Возможно, тишина его раздражала, но он не знал, как начать разговор?

Кира кашлянула и спросила первое, что пришло в голову:

— Тяжело?

— Нет, — лаконично ответил Грэм. Его спокойное дыхание подтвердило, что он не лжет.

Кира помолчала, выискивая новую тему. Оказалось, что вести светскую беседу у мужчины на руках не так-то просто. Не то чтобы это было совсем уж неловко, но как-то… странно.

 На глаза попались его татуировки, мелькавшие в вороте рубашки, и Кира, забывшись, дотронулась до одной из них пальцем, чуть проведя по рисунку ногтем. Грэм сбился с шага и едва не уронил ее.

— Интересная работа, — немного смущенно проговорила она, решив сделать вид, что не заметила его нервного движения. Наверное, ему все-таки нелегко, но он старается этого не показать. Подыграть ему совсем несложно. — Вам попался хороший мастер.

— Мастер? — глухо уточнил Грэм.

Это был первый его вопрос за утро, поэтому Кира обрадовалась. Может быть, он захочет поговорить? Общение разрядило бы обстановку.

— Одно время я работала в тату-салоне, — оживленно проговорила она, смотря на него снизу вверх. — Клиенты приходили с самыми разными просьбами. Иногда с настолько необычными, что даже интересно, как они им в голову пришли. Но никогда прежде я не видела такого узора… Он что-то значит?

— Да, — после секундного колебания ответил он.

Кира удовлетворенно кивнула.

— Я так и думала. Не буду больше ни о чем спрашивать, — она со значением улыбнулась, словно разделяя с ним тайну. — Я понимаю, выбор тату — это очень личное.

— Ты рисовала… тату? — последнее слово он произнес после заминки и с легкой протяжностью, в которой сквозил едва уловимый акцент.

— Ох, нет! — Кира беззаботно отмахнулась и честно призналась: — Я мыла там полы. И иногда помогала хозяину салона с рисунком, если заказ был сложный и требовал изрядной доли фантазии. — Он говорил, что у меня неплохо получается, — не удержавшись, добавила она.

Грэм снова скосил на нее взгляд, будто молчаливо побуждая продолжить. Кира выждала немного, надеясь на расспросы, сделанные хотя бы из вежливости, но ее снова обступила тишина пробуждающего леса: где-то просыпались первые птицы, листья трепетали на ветру, вдалеке слышался монотонный стук дятла. Она буквально кожей чувствовала, что Грэм ждет от нее продолжения. Казалось, ему нравилось, как она заполняет тишину легкомысленной болтовней, но старается этого не показать.

Вздохнув, она заговорила вновь:

— Я с детства любила рисовать, но у родителей не было… — Кира замялась, не зная, как упомянуть денежные трудности и решила солгать: — времени на дополнительные занятия. Так что из меня не вышло художника, но любовь к мазне, — она сознательно использовала пренебрежительное слово, чтобы не нарваться на подколки, — осталась.

Грэм кивнул. Его губы снова плотно сжались.

Остаток пути прошел в молчании, прерываемом какими-нибудь замечаниями Киры. Каждый раз, когда она ловила на себе внимательный взгляд Грэма, ее рот открывался сам собой и выдавал невинный вопрос или шутку.

Ее новый знакомый ни разу не улыбнулся, но Кира почему-то все больше утверждалась в мысли, что ее болтовня ему скорее нравится, чем раздражает.

Среди толстых стволов высоких сосен деревянные домики замаячили ближе к полудню. За это время они делали остановки всего дважды, и тело успело немного занеметь из-за одной и той же позы, которую приходилось принимать. Кира давно сняла кожанку, и лучи летнего солнца, накалившегося буквально за несколько часов, плясали на ее обнаженных плечах и лице Грэма.

— Пришли? — радостно спросила она.

Тот снова молчаливо кивнул, будто неохотно.

Душу охватило волнение. Господи, неужели они добрались до цивилизации? Почти сразу мысли перескочили на более практичные вещи: простит ли ей владелец кафе прогул или придется подыскивать новое место работы? Поскорее бы заполучить телефон!

Ее оживление слегка спало при виде покрытых дранкой крыш одноэтажных домов. Отсутствие привычной черепицы заставило напрячься, но Кира постаралась отмахнуться от неясных подозрений.

— Как называется деревня? — смущенно спросила она.

По-хорошему, именно этот вопрос должен был сорваться первым при знакомстве с Грэмом. Ну или в числе первых.

— Красс, — равнодушно сказал Грэм.

— Это где-то на западе? — неуверенно уточнила Кира, пытаясь представить карту страны.

С географией у нее не было проблем, но ничего даже отдаленно похожего на такое название в голове не всплыло. Впрочем, судя по всему, деревенька совсем маленькая. Неудивительно, что она о ней не слышала.

Грэм снова замолчал, поэтому Кира запрокинула голову и уже требовательнее спросила:

— Куда мы идем?

— К старосте, — сойдя с лесной тропинки, пояснил он.

— У него есть телефон?

— Возможно.

Такой поворот событий Киру не устроил, но слова замерли на языке, не успев сорваться. Ее взору предстала узкая улица, змейкой огибающая дома, огороженные деревянными частоколами заборов. В щели между досками в ближайшем из них виднелась откормленная собака, которая при их приближении сначала оскалила зубы и забрехала, а затем поджала хвост и спряталась под крыльцом. Собачий лай в соседних дворах смолк, едва успев начаться.

Наискосок от них, возле невысокого грубого сруба, в котором Кира опознала колодец с железной цепью и ведром, стайка женщин о чем-то громко переговаривалась. На руках у некоторых из них были совсем маленькие дети в длинных рубашках, напоминающих сорочки. Одежда самих женщин тоже выглядела непривычно: длинные юбки, закрытые блузки. На их фоне Кира сразу почувствовала себя раздетой.

Разговоры смолкли. Ведро звякнуло о крышку колодца.

— Мари, иди сюда! — с тревогой позвала одна из женщин и прижала к себе девочку лет пяти, дразнящую гуся. — Осторожно!

Кира была уверена, что высказывание относилось не к гусю.

Грэм невозмутимо прошел мимо, так и не спустив ее с рук. Тройка гусей, попавшихся ему под ноги, разбежалась с шипением.

— Смотри-ка, — понеслось им в спину. — Поймал кого-то.

— Бедная девка!

— Чего бедная-то? Вон, сама к нему на руки забралась. Голой!

Кира вспыхнула, наверняка, до самых корней. Рука потянулась к кожаной куртке, лежащей поверх рюкзака. Пожалуй, ничего страшного, если она упреет в ней.

Взгляд заметался по окрестностям. Из домов стали выходить люди, чаще мужчины, чем женщины. Смотрели они с любопытством, но как-то недобро. Один из них сплюнул себе под ноги, другой сказал что-то скабрёзное, но большинство, сощурив глаза, молчали.

Только дети обрадовались их появлению.

— Медведь идет, медведь идет! — кричали они и с воплями, полными смеси страха и восторга, разбегались кто куда.

Грэм никак не изменился в лице, только мышцы плеч и шеи напряглись, будто заледенели, выдавая его чувства. Кира молчала, пытаясь осмыслить все происходящее. Впервые она всерьез задумалась, куда же попала. Все выглядело слишком… непривычно, будто кадр из исторического фильма.

— У вас тут слет ролевиков? Играете в реконструкцию? — все еще хватаясь за надежду, как за соломинку, спросила она.

Грэм покачал головой.

Кира сникла, в панике ища другое объяснение.

— Пропагандируете отказ от даров цивилизации? — она бросила вопрос, будто камень, — наугад и надеясь попасть. — Водопровода нет поэтому?

— Водопровод есть в городе…

Киру затопило облегчением. На лбу выступила испарина, и она вытерла ее рукавом куртки.

— Слава богу! Знаете, я уже подумала…

— У магов, — спокойно закончил Грэм.

Кира открыла и закрыла рот, как выброшенная на берег рыба. Вероятно, она ослышалась. Не мог же Грэм иметь в виду то, что сказал? Наверное, маг — редкое сленговое слово, обозначающее что-нибудь… вполне привычное.

Она все еще судорожно искала правдоподобное объяснение, которое бы ее удовлетворило, когда Грэм толкнул калитку одного из подворьев и легко поднялся по крыльцу из трех ступеней.

Из будки высунулась рыжая собака, но, принюхавшись, метнулась обратно.

Грэм занес пудовый кулак и громко постучал в крепкую дверь.

Та почти сразу распахнулась. На ее пороге обнаружился невысокий сухопарый старик с проплешинами на седой макушке. В вороте просторной рубахи синего цвета виднелась впалая, цыплячья грудь. На тонких худых ногах болтались льняные штаны. Его выцветшие со временем глаза смотрели цепко и с прищуром. Нахмуренный лоб прочертили глубокие морщины.

Кира догадалась, что перед ней стоит староста.

— Вилфорд, — проговорил он, взглянув на Грэма, — кто это с тобой?

— Я нашел ее в лесу, — сдержанно ответил тот.

— Я заблудилась, — неловко пояснила Кира, поймав на себе оценивающий взгляд старосты. — Вы позволите позвонить родным?

— Позвонить? — с непередаваемой интонацией переспросил староста.

Так спрашивают о чем-то неизвестном. Киру бросило в холодный пот. Перед глазами снова возник деревянный колодец с прикрепленным к цепи ведром.

— Телефон, — уже жалобно повторила она.

Повисла многозначительная пауза. В этой тишине Кира отчетливо услышала биение собственного сердца — частое и громкое.

— Ладно, Вилфорд, оставляй ее. Дальше я сам, — староста отвернулся и зашагал по короткому узкому коридору, в конце которого виднелась приоткрытая дверь.

Грэм заколебался. Его пальцы на ее спине сжались и разжались.

— Не оставляй меня с ним! — горячо прошептала Кира, намертво вцепившись в его плечо. — Я совсем его не знаю!

— Можно подумать, его ты знаешь, — фыркнул староста, обернувшись. Несмотря на возраст, слух у него оказался отменный. — Ладно, Вилфорд, заходи. Считай, я тебя пригласил. Но тебе, иномирянка, стоит тщательнее выбирать тех, кому можно доверять.

Кира с недоумением посмотрела на застывшего от этих слов Грэма и судорожно сглотнула. Иномирянка?

Грэм помрачнел и перешагнул порог дома. Миновав темный коридор, они оказались в просторной уютной комнате. На стенах из светлого дерева (местами потемневшего от времени) танцевали солнечные блики. В натертые до блеска окна с белыми ситцевыми занавесками по бокам бил яркий дневной свет. В правом углу стоял высокий деревянный стол с керосиновой лампой и кипой тонких книг в кожаных переплетах на нем. В левом — что-то вроде небольшого алтаря с керамическими статуэтками, чуть поодаль — два низких кресла. В окнах виднелся огород с ухоженными грядками. Вдоль одной стены высился шкаф, в который зарылся староста.

— Как тебя зовут?

Она не сразу поняла, что вопрос обращен к ней, поэтому ответила после заминки.

— Кира Гертье.

Свою фамилию она не любила. Это все, что великодушно оставил отец, исчезнувший сразу после ее появления на свет.

— Что ж, Кира Гертье, — староста показался из-за двери шкафа, прикрыв ту ногой. Руками он прижимал к себе сразу несколько больших камней, похожих на разноцветные булыжники. — Меня зовут Элфи Бирн. Как ты, думаю, уже поняла, я — староста Красса. Вилфорд, можешь опустить свою драгоценную ношу. Теперь она уже не убежит, — не без иронии сказал он и принялся деловито раскладывать камни на домотканом ковре.

— Она подвернула ногу, — сухо пояснил Грэм и осторожно отпустил Киру.

Взгляд упал на странные камни, и она занервничала еще сильнее. Казалось, староста выкладывает булыжниками пентаграмму или что-то на нее похожее.

— Я просто хочу домой, — жалобно и тихо сказала Кира и попыталась сделать шаг назад, но уперлась спиной в стоящего позади Грэма. Тот скрестил руки на груди, и невозмутимо наблюдал за действиями старосты. На его лице не читалось ни одобрения, ни осуждения, только напряженное ожидание.

— Домой ты теперь вряд ли попадешь, Кира Гертье, — сказал староста, поправляя один из камней. Он отошел, внимательно оглядывая дело своих рук.

— То есть? — выдохнула она. Взгляд в панике вернулся к Грэму.

— Вижу, Вилфорд не стал тебе ничего говорить, — заметил староста и хмыкнул. — Ну да, неприятные вещи тяжело слетают с языка. А Вилфорд у нас и вовсе не из болтливых.

Кира сжалась и затравленно посмотрела сначала на старосту, затем — снова на Грэма. Тот изучал пол под своими сапогами.

— Что происходит? — собрав всю волю в кулак, спросила она. Голос прозвучал звонко, но испуганно.

— Так, вроде все, — староста оторвался от камней, любовно дотронулся до одного из них — ярко-алого — и немного устало покосился на Киру.

— В твоем мире нет магии, верно?

— Магии? — она переспросила беззвучно, одними губами.

Староста вздохнул.

— Понятно. И чего вас так тянет в наш мир…

— Мир? — прошептала она. Перед глазами все заплясало. Кира, не оборачиваясь, вцепилась в руку Грэма, чтобы не упасть. Он был ее якорем.

— Ты не из нашего мира, — спокойно продолжил староста и медленно сошел с ковра. — Ты попала к нам из другого места.

— Как? Зачем?..

— Через прореху. Они открываются в самых разных уголках нашего мира, и такие как ты, попаданцы, проваливаются в них.

 Как Алиса в кроличью нору, подумала Кира.

Все происходящее казалось дурным сном. Ноги стали тяжелыми и слабыми одновременно. Наверное, она бы все-таки упала, если бы Грэм не поддержал ее. В горле появился горько-кисловатый привкус. Ее часто мутило от страха. А сейчас она была в ужасе.

Мозг еще пытался найти всему происходящему логичное объяснение, но где-то в душе Кира уже поняла, что староста не лжет.

Деревня без водопровода, глухой лес, камни на ковре и ситцевые занавески на окнах — все смешалось в одно цветовое пятно и закружилось перед глазами.

— Вставай сюда, — староста указал в центр ковра. — Эй, слышишь меня?

Пальцы Грэма чуть сжались на ее ладони, приводя в чувство.

— Да, — глухо сказала она и послушно сделала шаг в нужном направлении и тут же спохватилась. — Зачем?

— Узнаем, почему ты попала к нам, — криво усмехнулся староста, и Кира заметила, что у него отсутствует один передний зуб. — Если у тебя есть магия, камни скажут об этом.

В голове шумело, в душе расползалось, покалывая, словно иголками, равнодушие. Она все еще пыталась принять то, что происходит, поэтому, как только Грэм подтолкнул ее вперед, тупо выполнила просьбу старосты — встала в центр странного узора, выложенного камнями. На свету они переливались всеми оттенками радуги: от багряно-красного до ярко-фиолетового.

Как только она это сделала, староста положил в круг последний камень — черный, с вкраплением синего, словно замкнул цепь, и отошел поближе к окну.

Мгновение не происходило ничего, а затем камни вспыхнули, ослепляя своим сиянием. Кира прикрыла глаза. Даже сквозь сомкнутые веки пробивался радужный свет, заплясавший кругами калейдоскопа, а затем все стихло. Кира неуверенно посмотрела сначала на погасшие камни, затем на старосту.

Тот пожевал губами, скользнул внимательным и цепким взглядом по ковру и задумчиво вперил его куда-то за спину Киры.

— Что ж…

Кира оглянулась. Один из камней — серебристый, почти прозрачный в своей стеклянной белоснежности, тускло поблескивал.

Руку обожгло, словно кто-то ошпарил ее кипятком. Кира вскрикнула и затрясла ладонью. На запястье медленно проступала черная нить татуировки. Сплетаясь в  раздвоенное кольцо, узор медленно превратился в знак бесконечности.

Она в изумлении воззрилась на стоявших поодаль мужчин, ища у них подсказки. Отстраненное лицо Грэма мазнул неяркий румянец. Он рассматривал ее выставленную вперед руку, как человек, скитавшийся по пустыне и узревший оазис, — с той же смесью трепета и сомнения.

Староста задумчиво изучал ее татуировку, чуть покусывая нижнюю губу.

Кира не успела ничего спросить. Камень моргнул и вдруг потух. Взгляд старосты сразу поскучнел. Разочарование и облегчение так быстро промелькнули на его сморщенном лице, что Кира засомневалась, не почудились ли они ей.

Грэм словно пришел в себя. Его глаза, пронзительно-синие в свете дня, сверкнули огнем.

— Нет в тебе магии, Кира Гертье, — откашлявшись, сказал староста. — А значит, ты не интересна нашему королю и столичным магам. Жаль, наверное. Могла бы поступить в школу магии.

— Но… — растерянно начала она.

— По закону, мы обязаны обеспечить тебя жильем и кое-каким капиталом, чтобы ты смогла встать на ноги. Так что не переживай, не пропадешь.

— Как мне попасть домой?

Вопрос сорвался отчаянно и походил на крик о помощи. Таким он на самом деле и был.

Староста усмехнулся, Грэм перевел взгляд с ее запястья на носки своих высоких кожаных сапог.

— Боюсь, никак. Прорехи открываются всегда в разных местах. Предугадать их могут только боги.

— Не верю… — прошептала она и слепо оглядела чужую комнату. Она выхватила детали: одинокую керосиновую лампу, странный алтарь, отсутствие привычного телевизора. Эти мелочи, как пазлы картины, медленно собрались воедино.

Ноги перестали держать, и Кира осела на пол. В глазах заплясали черные мушки.

Где-то далеко, будто в другой вселенной, скрипнула дверь шкафа.

— Ох уж эти девицы! А казалась вполне разумной, — недовольно буркнул староста. Его голос донесся как сквозь вату.

Чьи-то теплые пальцы легли на плечи и чуть встряхнули.

— Вилфорд, перестань. Лучше дай ей понюхать вот это.

В ноздри ударил резкий запах нашатыря или чего-то на него похожего. Темнота отступила. Кира посмотрела на склонившегося к ней Грэма уже осмысленно.

— О, очнулась, — с удовлетворением заметил староста. — Ну что, Кира Гертье, поднимайся. Отдыхать будешь позже и не у меня.

Грэм все так же молча помог ей встать. Его ладонь так и не отпустила ее руки, даже после того, как Кира оказалась на ногах.

— Интересно, — староста кивнул на ее запястье с новообретенным тату. На его лице появилось какое-то лисье выражение.

— Что это значит?

— Вилфорд, может, сам скажешь? — староста выдержал паузу. — Ну, как знаешь. Этот рисунок означает, что ты, Кира Гертье, — истинная пара оборотня.

— Достаточно, — резко и глухо оборвал его Грэм. — Не все сразу.

Староста пожал плечами.

— Возможно, поэтому ты и провалилась в прореху, Кира Гертье. Видимо, ты нужна здесь сильнее, чем в своем мире.

— Можно просто Кира, — запоздало откликнулась она. В голове все еще плыл туман. Говорить и думать было сложно. Однажды ей вырезали аппендицит, и реакция на наркоз была похожая. Тогда она тоже едва могла шевелить языком, а мысли и вовсе превращались в неподъемные валуны.

— Ладно, Кира, — староста хлопнул в ладоши, будто привлекая ее внимание. — Отдам пока тебе дом почившей Джинни. Он, конечно, на окраине деревни, зато не сильно запущенный. Жить там можно.

— Спасибо, — механически откликнулась Кира. Язык все еще ворочался с трудом и напоминал наждачку.

— Не за что, — равнодушно отозвался тот и взглянул в окно. — Деньги занесу на неделе. Мне еще о тебе в столицу придется написать!

— Я могу уехать? — тихо спросила Кира.

Наверняка в городе помогут ей. Не может быть такого, чтобы никто не знал, как ей вернуться домой?

Грэм напрягся.

— В столицу? — с легким удивлением спросил староста. — Конечно, можешь, но дождись, пока я выдам тебе деньги и документы. Без них только неприятностей себе наживешь.

— Спасибо, — снова поблагодарила Кира. В душе пронеслось облегчение. Ее никто не удерживает.

— Учти, жилье тебе положено только здесь. Что ты забыла в этой столице?

— Я... пока не знаю, — облизнув сухие губы, пробормотала Кира.

— Ну а раз не знаешь, тем более тебе нечего делать в столице, — староста нахмурился и с выражением покосился на настенные часы с маятником. — Ладно, Кира…

— Я пойду, — правильно истолковав намек, проговорила она.

Староста кивнул и, словно спохватившись, добавил:

— Если с ногой что серьезное, дойди до Айрис. Она поможет. Спроси у любого, где домик Джинни, тебе подскажут. Деревня у нас небольшая, не заблудишься.

— А…

— Будут спрашивать, говори как есть. Бабы у нас жалостливые. Да и что взять с иномирянки?

Это прозвучало как приговор.

Кира, неуверенно ступая, вышла из комнаты, миновала коридор и немного замялась на крыльце.

— Я могу помочь, — тихо раздался за ее спиной голос Грэма.

— Ты и так со мной много возился, — Кира покачала головой, вдруг совершенно естественно перейдя на «ты». — Я очень благодарна тебе, — проговорила она, осторожно опираясь на перила и медленно спускаясь по ступенькам. На лбу выступили капельки пота. — У тебя, наверное, и без меня забот хватает и…

Договорить она не успела так же, как и коснуться ногами притоптанной травы возле крыльца. Грэм, не тратя время на слова, подхватил ее на руки и бережно прижал к себе.

— Я помогу, — весомо сказал он, уже не спрашивая.

Они вновь вышли на широкую укатанную телегами дорогу. Мимо них как раз прошла одна такая, со стогом свежескошенной травы. Мужичок на облучке проводил Киру любопытным взглядом. Он даже обернулся, чтобы рассмотреть ее получше. Травинка у него во рту лениво перекочевала из одного уголка губ в другой.

В густых кустах копошились серые куры. Между ними деловито сновал петух. Его ярко-алая грудка напыщенно вздувалась, гребешок важно покачивался. Петух, распушив хвост, поглядывал то на одну курицу, то на другую.

Кира посмотрела на дорогу с поблескивающими на солнце редкими озерцами грязных луж. Может быть, ей все это снится?

Грэм все так же легко нес ее на руках, и прикосновение к его груди странным образом успокаивало.

— Кто такая Айрис? — негромко спросила Кира.

— Ведьма, — спокойно ответил он. — Она знает травы, может снимать боль и лечить.

В легких снова закончился воздух, и Кира так и не смогла ничего спросить. Каждый раз, когда ей казалось, что она свыклась с происходящим, новая деталь выбивала ее из колеи.

— Хорошо, — наконец проговорила Кира, решив не углубляться в эту тему. Пока она к этому не готова.

Мимо них пронесся вихрастый рыжий мальчишка с россыпью веснушек на любопытном лице. Кажется, он выбежал из дома старосты.

— Чужачка! — закричал он, с гиканьем вливаясь в стайку ребятишек, копошившихся рядом с зарослями крапивы. — Иномирянка!

Его друзья разлетелись в разные стороны, вторя его крику:

— Иномирянка! У нас иномирянка!

Кира рвано выдохнула. Господи, и как же ее так угораздило?

Попадавшиеся им на пути незнакомцы посматривали на Киру уже без враждебности, лишь с некоторым напряженным любопытством, а вот на Грэма глядели все так же — недоверчиво и с явной опаской.

Кажется, его здесь не жалуют.

— У вас часто встречаются оборотни?

Грэм вздрогнул, словно вопрос застиг его врасплох.

— Нет, их не так много.

— В деревне они есть?

— Да.

— А истинная пара — это что-то вроде любви на всю жизнь?

— Да, — снова повторил Грэм, уже менее охотно.

Кира замолчала, обдумывая его слова. Значит, где-то здесь бродит любовь, предназначенная ей самой Судьбой. Что ж, с ее везением она может никогда ее не встретить. В любовь она верила, конечно, и все же сомневалась в счастливом финале лично для себя. Вера в чудеса помогла пережить мрачное детство, но прошлое оставило на ней свой тяжелый отпечаток. Кира знала, что не достойна того, чтобы попасть в сказку. Разве что посмотреть на нее издали.

Грэм тяжело бухнул железным кольцом на одной из калиток.

За забором залаяла собака и тут же испуганно завыла.

— Кого нелегкая принесла? — недовольно раздалось за калиткой. — Кто тут мне собаку пугает? — Калитка распахнулась, и перед ними появилась высокая дородная женщина в цветастой юбке и платке на голове. В ее ушах сверкали золотые дуги серег. — А, Вилфорд, — проговорила она скучающе и кивнула на Киру. — А это?..

— Кира, — она протянула руку и неуверенно улыбнулась.

— Айрис, посмотришь ее ногу? — попросил  Грэм. — Можешь убрать боль?

— Могу вылечить, — поправила она, сверля шоколадными глазами Киру. — Но что мне за это будет?

— Что хочешь? — равнодушно поинтересовался он.

— К сожалению, староста не выдал мне денег, — смешалась Кира, — но…

— Помолчи, милая, — ведьма подняла руку, останавливая ее. — Не с тебя плату беру.

От Киры не укрылось, как она облизнула губы и выставила вперед грудь. Пышную грудь, размера пятого, не меньше! Крупная, но изящная женская ладонь взлетела вверх, на солнце блеснул золотой узкий браслет, и тонкие пальцы затеребили дугу правой сережки.

Грэм проигнорировал молчаливый намек. Кажется, он его и вовсе не понял, а вот к щекам Киры прилила кровь. Такого откровенного флирта она давно не видела.

— Три дхарта? — полувопросительно сказал Грэм.

На лице Айрис промелькнуло разочарование, но почти тут же ее глаза оценивающе сощурились. Ведьма что-то прикидывала.

— Четыре, — отрезала она, оглядывая Грэма с головы до ног. — И один лунный цвет.

Тот не стал больше торговаться и молча кивнул.

— Иди за мной, — Айрис махнула рукой и исчезла в проеме открытой калитки.

— Я все тебе верну, — шепнула Кира.

Ее губы задели мочку уха Грэма, и он дернулся, будто от удара.

— Неважно.

— Но…

В будке завозилась собака. Айрис шикнула на нее, и та тут же умолкла. Чуть подальше, в сарае, заблеяла коза.

— Любишь ты, Вилфорд, скотину пугать, — не оборачиваясь, сказала Айрис, но беззлобно.

В траве возле крыльца копошились куры. Они поспешно разбежались при виде них, но ненадолго. Стоило Грэму начать подниматься по ступеням, серые, немного тощие курицы вновь деловито засновали по траве.

— Дальше мы сами, — скомандовала Айрис, как только они вошли в дом. — Вилфорд, подожди здесь. Пойдем, милая. Ступать можешь?

Кира кивнула, беспомощно обернулась на Грэма и засеменила в сторону небольшой комнаты. Кажется, единственной в этом доме.

Айрис дождалась, пока она доковыляет до высокого деревянного стула со спинкой и прикрыла дверь.

— Не люблю, когда подглядывают, — пояснила она.

Кира огляделась. Небольшие окна с мутными стеклами и куцыми цветастыми занавесками плохо пропускали солнечные лучи. Освещало комнату разве что шуршащее в очаге пламя. На нем, подвешенный к большому железному крюку, грелся чайник. На полках высился ряд баночек, на невысоком столе в углу, среди разложенных трав, виднелась деревянная ступка с пестиком. На алтаре, похожем на тот, который Кира видела у старосты, стояли глиняные статуэтки в окружении огарков свечей. Два стула со спинкой, узкая кровать с горкой маленьких подушечек и одинокий невысокий шкаф — вот, пожалуй, и все убранство. Над головой раздался тонкий писк, и Кира вскинула глаза. Под потолком, между пучков трав, источающих дурманящий аромат, висела округлая птичья клетка тонкой работы. Позолоченные  прутья с резьбой по краям поблескивали в полутьме комнаты. В изящной маленькой замочной скважине виднелся такой же крошечный позолоченный ключик. Внутри роскошной клетки, раскачиваясь на дощечке, сидела канарейка.

— Был тут проездом один, — Айрис поймала взгляд Киры, — заболел, еле выходила. Он денег отсыпал с лихвой и даже птицу подарил. Дурной, — она покачала головой и буркнула себе под нос: — Зачем мне эта птица?

— Она красивая, — робко заметила Кира, не решаясь опуститься на стул. Она положила руку на его спинку, но не повернула к себе.

— Толку-то с красоты, — пожала плечами Айрис, подходя к столу. Ее пальцы принялись уверенно перебирать травы, что-то выискивая среди них. — Лучше бы эта птица яйца несла.

Кира промолчала. В темном и мрачном жилище Айрис ей было не по себе.

— Ага, вот, — довольно проговорила та и обернулась. — Садись давай! Чего стоишь? И ногу показывай.

Кира послушно села и, закатав джинсы, выставила вперед ногу. Айрис быстро опустилась перед ней на колени, ее теплая ладонь безошибочно коснулась ноющей щиколотки.

— Тут?

Кира кивнула и прикусила губу. Айрис прижала ладонь к ее коже. Тело обожгло жаром раскаленных тонких игл, и Кира, вскрикнув от неожиданности, отпрянула. Айрис не стала удерживать.

— Все уже, — неодобрительно проговорила она и поднялась на ноги.

— Спасибо, — растерянно поблагодарила Кира, дотрагиваясь до щиколотки. Боль прошла, как будто ее и не было. — Спасибо! — изумленно выдохнула она, на этот раз уже искренне.

Неужели это и есть магия? Кто бы мог подумать, что такое возможно!

Она осторожно встала и сделала несколько шагов по комнате. Боли не было.

Айрис задумчиво покрутила в руке пучок травы, который взяла со стола.

— Так вот какие девицы нравятся Грэму, — усмехнулась она. — Молодые, тощие и наивные.

— Простите, — Кира стушевалась, — вы не так все поняли. Он просто…

— Да ладно уж, — хмыкнула Айрис и протянула ей пучок. — Держи, подарок. Заваришь и будешь пить по утрам, если детей не хочешь.

Кира в изумлении уставилась на пучок трав. В нос ударил аромат мяты, душицы и чего-то еще, что ей было неизвестно. Это мало походило на контрацептивные таблетки, которые прописывали гинекологи в ее мире.

— Мне не пригодится, — краснее, отказалась она.

— Ой ли?

Кира смутилась так, что не нашлась с ответом. Щеки снова горели огнем. Она облизнула сухие губы и спрятала руки за спину.

— Знаете… ничего такого… понимаете…

Нужные слова никак не приходили в голову, зато вместо них почему-то всплывали воспоминания о Грэме: о его сильных руках, о широкой груди, к которой так приятно прижиматься, о его ровном дыхании, когда он нес ее по извилистой лесной дороге.

В низу живота появился неуместный, но очень сладостный трепет.

— Бери-бери, — подбодрила ее Айрис, — поверь, легче чай пить, чем потом с сеновала прыгать.

— Зачем прыгать с сеновала? — не поняла Кира.

— Молодая еще совсем! — цокнула языком Айрис и сунула ей в руку пучок трав. — Грэму бы бабу постарше, поумнее, — она приосанилась, огладила верх рубашки, в которой виднелась роскошная грудь. — Ну да ладно. Намучается, сам прибежит.

Айрис вдруг замолчала, когда, опустив взгляд вниз, увидела тату на руке Киры. Бесцеремонно цапнув ее за ладонь, она поднесла запястье к своим глазам и нахмурилась.

— Или не намучается… — хрипловато сказала она после паузы.

— Что вы имеете в виду? — Кира осторожно освободила руку и сделала шаг назад.

Резкость движений Айрис напугала ее.

— У Грэма спроси.

— Почему его не любят в деревне? — вопрос вырвался сам собой, Кира не успела себя остановить.

— Наивная, но не глупая. Уже хорошо, — одобрила Айрис и немного помолчала, прежде чем продолжить: — В бедах они его винят, в которых его вины нет.

Кира тряхнула волосами, пытаясь собраться с мыслями. Все выглядело слишком таинственно, и это сбивало с толку.

— Придет время — узнаешь.

Айрис подтолкнула ее к порогу, и Кира поняла, что разговор окончен.

***

Дом, который щедро отдал ей староста, выглядел угнетающе. Стоявший на отшибе, он покосился от времени. Старая скрипучая дверь отворилась с трудом. Дощатый пол, голые бревенчатые стены, потемневший от копоти и золы очаг с кривым крюком над ним и небольшие, грязные окна, выходящие на лес — это мало напоминало то, к чему привыкла Кира. Даже она, перебивавшаяся с дешевых съемных комнат на не менее дешевые гостиницы, не смогла избавиться от того удручающего чувства, которое вызвало у нее новое жилье.

Ничего, это ненадолго. У нее есть план. Ведь есть же?

— Крыша протекает, спокойно сказал Грэм, проходя вслед за ней. — Я починю.

— Спасибо, — потерянно поблагодарила Кира и устало опустилась на кровать, стоящую в углу.

Под ноги метнулся пушистый черный комок и, мякнув, исчез за порогом.

— Кот Джинни, — спокойно объяснил Грэм. — До сих пор здесь живет.

— Понятно, — пробормотала она и прикрыла глаза.

На душе стало пусто. Даже плакать или кричать сил не было.

Неужели это не сон? Это все действительно происходит с ней?

Она услышала, а не увидела, как Грэм сделал два широких шага и замер над ней.

Кира распахнула глаза и вопросительно вскинула голову.

— Я помогу, — вновь пообещал он.

Ее губы изогнулись в слабой улыбке.

— Что бы я без тебя делала? — выдохнула она.

В повисшем молчании чувствовалось напряжение, но Кира предпочла не обратить на это внимания.