Женщина краснела и нервничала, обмахивала себя папкой с какими-то бумагами и вздыхала.
– Вы знаете, так ужасно это… За всю свою жизнь я никому не причинила зла. Столько лет Вячеславу верой и правдой служу, а тут… Вы же не думаете, что я в чём-то виновата?! Вы и Вячеславу скажите… Не хотела я ему зла…
– Так, Ирина Давыдовна… – Илья Сергеевич легонько шлёпнул по столу ладонью. – Во-первых, выдыхайте. Вас никто ни в чём не обвиняет. Во-вторых, расскажите подробнее, о чём вы говорили с гражданкой Анненковой?
– Она… Она всё время расспрашивала о семье Вячеслава. Я, признаться, даже ничего не заподозрила… Думала, она просто тему для разговора ищет. Ну и трепались так… По-бабски, понимаете?
Женщина неловко ёрзала на стуле и потихоньку рассказывала, а Нефёдов диву давался, как ловко эта Анненкова тут всех вокруг пальца обводила.
Хитрая эта девушка. Очень. Несмотря на
НинаГлядя на связанную Юльку, я думала лишь об одном… Как так произошло? Как я столько лет держала врага рядом с собой и не замечала её ненависти? Если с Лианой, что сейчас сидела на кровати и с бесстрастным выражением лица пялилась в одну точку, было всё понятно, то моя подруга вызывала во мне противоречивые чувства. С одной стороны мне было её безумно жаль. Лишиться ребёнка, любимого мужчины и прожить всю свою жизнь в злобе и презрении… Потратить лучшие годы на глупую, никому ненужную месть… Это страшно. Жутко.Но если взглянуть на её ситуацию с моей стороны, то совершенно непонятно, в чём же тут моя вина. Ведь я не делала ей ребёнка, не бросала её беременную. Не выгоняла из дома и не лишала возможности нормально жить, без всего вот этого. Чем я провинилась перед ней? Зачем нужно было столько лет притворяться подругой? Она же просто изводила себя, не в силах простить и забыть прошлое. А если вспомнить всё, что было за годы нашей дружбы… О
ГЛАВА 27Вячеслав– Папа! Папулечка!– дочь бросилась ему на шею, радостно обнимая и заразительно смеясь. Не выдержал даже, сам улыбнулся.– Я победила, прикинь?!– Да ты что? Это же круто! Умница папкина, держи подарок,– Варламов, конечно же, знал, что Яна выиграла соревнования по плаванию. Нина ещё два часа назад позвонила. Да и о предстоящем событии он знал заранее, хоть и делал сейчас вид, что для него это сюрприз.– Ух-ты! Это же мобильник новый! А я свой вчера разбила… – и об этом он тоже знал.– Спасибо, папочка,– снова прильнула к нему.– Жаль, что тебя не было на соревнованиях… Катькины родители были, и Ленкины, и…– Ну мама же была?– погладил дочь по голове, пытаясь подавить гребаное чувство вины, что мешает дышать. Чувство, что заменило в нём уже все остальные эмоции. Лишь постоянные сожаления, да самоуничтож
НинаНа дачу мы ездили раньше почти каждые выходные. Любимый Славкин гриль не успевал остывать, а большой, вечно зелёный дворик оживал и наполнялся детским смехом.А вечером, когда дети уже спали в своих кроватках, мы с Варламовым выходили на террасу, где он заботливо укутывал меня в теплый, мягкий плед и открывал бутылку вина.После секс. Горячий, страстный. Варламову приходилось зажимать мне рот своей ладонью, чтобы не разбудить детей.Мы были счастливы… Как же мы были счастливы. Куда всё это подевалось?От предложения Яны и Кира засосало под ложечкой и к горлу подступил ком. Я знала, как они любят отдых на даче… Но поехать туда, означало бы, что я всё забыла и готова дать Варламову шанс, а я не была готова.Да, я радовалась, когда он появлялся на пороге нашей квартиры. Радовалась, что пусть и на инвалидной коляске, но он всё ещё помнит о детях. Что вылез из своей берлоги и больше не убивается там, в четырёх стенах. Но радост
НинаСемья – вот что у меня на первом месте вот уже много лет. Мои родные, любимые, самые дорогие в мире люди. Так есть и будет всегда. Вернее было, до того самого рокового дня, который перевернул мою устоявшуюся, размеренную и счастливую жизнь с ног на голову. Показал, в какой иллюзии я жила все эти годы, какой глупой и недальновидной была, когда растворилась в муже без остатка, позволив ему считать меня всего лишь удобным приложением к интерьеру. Почти, как мебель. Кресло, которое уже старое и не модное, но выкинуть жалко, потому что к нему привыкла задница.Я ждала его из армии. Потом ждала, пока он сделает мне предложение. Затем ждала, когда он будет готов к детям. И ни разу ни слова возражения. Я боготворила это
Утром следующего дня я проснулась одна. Половина кровати, на которой спит Слава уже остыла и я, глядя на часы, попыталась понять, как давно он ушёл.Шесть утра! Получается, он ушёл ещё раньше? Но куда и зачем?Набрала телефон мужа, но тот оказался вне зоны доступа. Острой иглой уколола сердце неприятная догадка. Вернее, тогда ещё не догадка, а лишь нехорошее предчувствие. Какое-то зудящее, мерзкое ощущение…– Где же тебя носит-то в это время?– позвонила ещё раз и снова автоответчик.После того, как отвезла детей в ш
– Ещё шампанского?– Варламов подлил искрящегося напитка в опустевший бокал, а девушка захихикала, прикрыв рот ладошками.– Если я сделаю ещё хотя бы один глоточек, то просто свалюсь под стол. Знаешь, обычно я столько не употребляю.– Я не дам тебе свалиться, будь уверена,– улыбнулся самой обаятельной улыбкой из своего давно позабытого арсенала и сделал знак официанту повторить.Если посмотреть со стороны, можно было подумать, что взрослый, представительный мужчина пытается споить молодую, совсем неопытную девушку.Отчасти так оно и было. Варламову было интересно, даже как-то волнующе снова испытать эти эмоции. Азарт охотника. Хищника, который уже настиг свою добычу, но она ещё об этом не догадывается. Играть с ней, заманивать и в конце концов овладеть, подмять под себя.Всё это было в его жизни. Когда-то давно. Ещё в прошлой жизни, когда темперамента было хоть отбавляй, а возможностей в сотни раз меньше, че
– Знаешь, мать, что-то тут не то… – Юлька подозревающе прищурилась, глядя куда-то мимо меня.– Ну не верю я в такие совпадения. Сначала ему срочно понадобилось в командировку, затем на телефоне нечаянно звук отключил. Ну чушь ведь, Нин! Неужели ты, взрослая женщина, в это веришь?Я закатила глаза, умоляя высшие силы не дать мне сорваться.– Так, всё. Эту тему мы закрываем и никогда больше к ней не возвращаемся. Слава не изменял мне. А то, что трубку не брал, уехал – так сложились обстоятельства. Да будет тебе известно, он всё ещё любит меня и наших детей. Он ни за что не станет рисковать семьёй.Юлька фыркнула и, состроив жалостливую мину, уткнулась в меню.– Я твоя подруга и не желаю тебе зла. Поверь, со стороны всегда виднее. Этот урод…– Юля!– рявкнула на подругу, аж проходящий мимо официант споткнулся.– Хватит, прошу тебя,– добавила уже тише.&
Утро было не особо радостным, я бы даже сказала, адски мучительным. В голове долбил отбойный молоток, во рту пересохло, а желудок сводило от рвотных спазмов.– Как себя чувствуешь? Всё хорошо? Может пивка принести? Или водки налить, накатишь?– муж был зол, что вполне объяснимо, но совсем не вовремя.– Я бы просто водички выпила… С аспирином,– потянулась к тумбочке, на которой у меня всегда стоит стакан с водой, но в этот раз, как назло, его там не оказалось.– Где ты шлялась до поздней ночи, не хочешь мне рассказать?– спросил грубо, одеваясь и не глядя на меня.А я засмотрелась на его слегка влажные после душа волосы, крепкую, подёрнутую густой порослью тёмных волос грудь и даже забыла о похмелье.Всё-таки какой же мужик мне достался. В восемнадцать был красавцем и в тридцать пять великолепен. С годами даже красивее стал. Мужественный, сильный, мускулы под кожей играют при малейшем движен