ПРОЛОГ

Учебник по новейшей истории: Всякое совпадение с реальными историческими фактами является чистой случайностью.

Едва сдерживая гнев, я буквально выхватил плащ и шляпу из рук престарелого Джейсона, рывком открыл дверь из матушкиного дома и пулей вылетел на улицу, так и не одевшись...

 Сегодня маман на корню раздавила мои попытки продемонстрировать ангельское терпение, по поводу ее крайне докучливых напоминаний о погибающем титуле и моем недостойном наследнике, не к ночи упомянутом, кузене Гаррете, мистере Дрейке.

 — Женись, Артур! — По-моему это выражение уже можно вышивать золотыми буквами на красном фоне фамильного герба Инсбруков. Такое ощущение, что весь свет ополчился против холостых лордов. По матушкиным словам, по крайней мере.

 Я быстро шел по вечерней улице Лондона, блестевшей после недавнего дождя, слишком раздраженный и взволнованный, чтобы спокойно восседать в экипаже. Посему до клуба предпочел идти пешком, чтобы успокоиться и привести чувства и мысли в порядок, но и сквозь четкий шум шагов мне слышались строгие матушкины слова:

 — Артур, бегаешь от ответственности, словно безусый юнец! Судя по всему, ты на самом деле намереваешься передать все свои владения Гаррету? — она в этом месте обязательно повышала голос. — Он тотчас спустит их за игорным столом как имение своего отца или наследство бабушки! И это ты! Ты! Единственный сын и наследник графа Инсбрука! — Вот тут шла трагическая реприза из трех вздохов и использования платочка у глаз.

И это после того, как я сам приобрел свое состояние, получив в наследство от родителя только долги и ограбленную войной и изуверским правлением землю!

Маман у меня замечательная, но если что замыслит — хоть в Шотландию убегай, настигнет и начнет с того на чем закончила!

 Я замедлил шаг, поправив плащ и шляпу, натянул перчатки.

 Сегодня после посещения портного я как раз надел новый фрак и самый модный в этом сезоне — шелковый жилет лилового цвета. По оценке моего камердинера все вместе смотрелось ангельски прекрасно. Да хоть дьявольски ужасно, но после последнего визита к матушке мне совсем расхотелось идти на прием, так что все старания старого Джека о моем костюме — увы, потрачены впустую.

 Мимо на немыслимой скорости пронесся новый экипаж графини Торнхилл, забрызгав меня уличной грязью. Я скверно выругался, пытаясь отряхнуть плащ от дурно пахнувших конским навозом капель.

Две скромные молодые девушки из мещан в простеньких шляпках, шедшие по улице в сопровождении служанки, в ужасе перешли на другую сторону улицы. Наверно слишком громко высказался. Кхм...

Я повертел тростью и поднес руку к полям шляпы, нагло приветствуя и так испуганных мисс, но они, как и ожидалось, высокомерно фыркнув, только прибавили шаг. Наблюдая их бегство, я негромко рассмеялся. Подняв руку — остановил пустой кеб, появившийся из-за поворота на Мейфэр.

 — "Уайт-клуб"...

 Кебмэн, закутанный в зеленый шерстяной плащ, равнодушно кивнул. Заплатив ему несколько шиллингов, я аккуратно устроился на сиденье, мечтая поскорее оказаться в спокойном месте, чтобы потягивая отличное бренди, вести неспешный разговор с друзьями и не слышать ни слова о браке, продолжении рода или обязанностях графа!

 Добравшись до клуба, я не стал ждать остановки и совсем несолидно выпрыгнул из тормозившего кеба. А то меня и вовсе зачислили в старики! В голове звучало матушкино, беспрестанное: «Артур, ты не мальчик! Тебе уже двадцать девять лет!».

 Ловко приземлившись на носочки, я огляделся, отыскивая взглядом свидетелей моих безумств. Таковых на улице не оказалось. Вот и славно! Довольный свой ловкостью, быстро поднялся по трем мраморным ступеням и резво постучал позолоченным молотком в виде львиной головы в массивные двери клуба.

 — Рад видеть вас, лорд Инсбрук! — Открыв дверь, густым басом с легким йоркширским акцентом меня поприветствовал новый швейцар с франтовскими усами, неделю назад появившийся в заведении. Отступив, Джон, своей массивной фигурой вытянулся передо мною во фрунт. Настоящий британский солдат – этот великан с добродушным лицом.

 По-армейски коротко кивнул бывалому воину и передал ему трость, плащ, шляпу с перчатками, с просьбой все почистить. Тот кивнул и поклонился. Вот и хорошо.

Я вошел в гостиную и с удовольствием вдохнул по-мужски приятный, не передаваемый запах клуба, состоящий из ароматов дорогих сигар и мужской свободы.

 Сначала в поисках друзей быстро поднялся по темной лестнице из мореного дуба и заглянул в комнату на втором этаже, где за карточными столами шла горячая игра, сопровождаемая взволнованными репликами наблюдателей, но там никого из приятелей, тем более графа Клея не было. В гостиной тоже... Я поприветствовал знакомых джентльменов и отправился искать дальше.

 Наконец, Эдмонд обнаружился в читальне клуба, уютно пристроившись на диване рядом с камином в компании старого лорда Клифтона, присевшего в кресло под финиковой пальмой, специально выписанной из Индии новым управляющим. В комнате пахло сосновыми дровами и выдержанным бренди, за кругом свечей расплывался сумрак. Что ж… довольно уютно.

 Перед джентльменами на круглом столике стоял графин с янтарным бренди, и лежали свежие газеты. Но граф Эдмонд Клей, мой друг еще со времен учебы в Итоне, соперник в завоевании ветреных женских сердец, отложив все, серьезно беседовал с пожилым лордом по поводу политического альянса перед предстоящими выборами.

Да, лорд Клей — заядлый политик.

Внимательно посмотрев на увлеченных беседой пэров, я задумался. Как старый картежник не может обходиться без игры, так и Эд без политики. Я ни одного из данных увлечений не разделял, поэтому даже несколько жалел, что застал его в столь любимой им обстановке.

Вздохнув, еще раз осмотрел читальню, вдруг на мое счастье здесь окажутся еще посетители и мне удастся с их помощью отвлечь друга от обсуждения парламентских баталий?

Но, увы... Кроме них, в читальне никого не было. После обеда эта комната обычно пустует, так как джентльмены вечерами предпочитают развлечения куда интересней чашки кофе и стопки свежих газет.

К своему стыду, я никогда не предавал обязанностям пэра Англии столько внимания. Разочаровавшись в политике лет пять назад, решил уделять больше сил и времени своим арендаторам и рабочим на шахтах, чем решать политические вопросы в парламенте. Впрочем, мой эгоистичный порыв принес пользу всем, — не только простому люду, живущему на моей земле, но и мне, — солидно пополнив кошелек, опустошенный за карточным столом азартным родителем.

 — Я рад видеть вас, лорд Клифтон и тебя, сэр Эдмонд! — Я коротко, но с достоинством, поклонился.

 Джентльмены, встав, раскланялись в ответ, а лорд Клифтон, в манере прошлого века, витиевато отозвался, что рад приветствовать меня в их скромной компании. Дождавшись окончания спитча велеречивого виконта, я устроился на диванчике рядом с Эдмондом.

Пожилой официант в синей ливрее с золотыми пуговицами сразу принес мой постоянный заказ: графинчик бренди, сигару и бокал холодной воды. Вспомнив с грустью, что за весь день так и не пообедал, удовлетворившись только легким и таким давним завтраком, я налил себе полный бокал бренди и разом выпил. Лорд Клей смотрел на это, удивленно подняв брови.

 — Что с тобой, Артур?

Я поставил пустой бокал на столик и тяжело вздохнул, как все трубы Эола разом и выпалил...

 — В конце концов, я решился в угоду матушке обзавестись супругой!

 Теперь у лорда Клея к поднятым бровям присоединились огромные, словно распахнутые в удивлении глаза.

 Слегка захмелев, глядя на него, я усмехнулся. Вновь налил себе полный бокал янтарного напитка, который проглотил еще быстрее, согревшись изнутри. На третьем бокале печально вздыхая, рассказал о своей такой несносной в последнее время жизни. В голове приятно шумело. Язык слегка заплетался. Огонь в камине танцевал восточные танцы. От их созерцания меня оторвал лорд Клей.

 — Так ты не пошутил, что ищешь жену? — Уточнил изумленный друг, забыв о бренди. Я, прикрыв глаза, сильно зажмурился и вновь открыл, медленно отвечая:

 — Ищу... Хожу кругом и ищу! – Единственный, кто улыбнулся этой шутке, был я.

 — Милорд, разве это делают не в "Олмаке"? Ну, в крайнем случае, на каком-нибудь официальном приеме? — Глотая бренди маленькими глоточками, усмехнулся лорд Клифтон, который по всей вероятности решил, что я не знаю, где искать себе жену.

Я намеревался ему ответить, но меня отвлек друг:

 — Поскольку ты все-таки граф Инсбрук, богатый как Крез, а твоя внешность не оставит равнодушной ни одну женщину в свете, то будь хоть последним нищим, тебе провернуть такое ничего не стоит! — Спокойно высказался Эдмонд, с сомнением оглядывая мой до чрезвычайности модный наряд.

 В затуманенных мозгах промелькнула одна "мудрая" мысль. А не "порадовать" ли мне матушку особенно "желанной" невесткой? Она ведь так на это рассчитывает! Просто-таки уповает.

Обдумывая месть, незаметно похлопывая ладонью по колену, я энергично пояснил пожилому виконту:

 — В Олмаке нельзя пить, а мне нужна жена безотлагательно! Особенная жена! – пояснил я и, немного подумав, добавил. — Во-первых, несимпатичная, скорее наоборот. Во-вторых, глупая, чтобы не могла двух слов связать и, в-третьих, богатая! Мое состояние находится не в столь блестящем состоянии, как это принято считать в обществе. И вообще, лишние деньги никогда не помешают!

 — Значит, ты собираешься жениться на непривлекательной девушке только назло ее светлости? — В изумлении понизил голос виконт Клифтон, чрезвычайно обожавший сплетни.

 — Совершенно верно, — удостоверил я. — Прежде я не обращал внимания на ее постоянные просьбы, но сегодня маман просто исчерпала все мое терпение... или я ее.

Новая идея с "выдающейся" невесткой нравилась мне все больше и больше. Я налил остатки бренди из графина в бокал и ловко допил.

Маман мечтает иметь невестку?! Она ее обретет! И сама будет терзаться и стесняться новой родственницы на балах!

 В тот момент столь примитивная мысль, что жить с подобной женщиной придется мне — даже в голову не пришла.

Тут в ход моих глубоких мысленных рассуждений о невесте вмешался пожилой виконт, склонив голову, он с недоверием поинтересовался:

 — Милорд, это такая шутка?

 — Нет... — сказал я, откинувшись немного назад и пристально рассматривая взволнованного лорда Клифтона. Тот, взволновано отложил свой едва начатый бокал с вином, медленно произнес:

 — Тогда у меня есть кандидатура. У нее есть достаточно серьезный внешний недостаток, при этом за месяц от нее никто двух слов не слыхал. Главное — отец оставил мисс солидное наследство. По слухам — чрезвычайно солидное! — Он фамильярно подмигнул, чем испортил весь эффект от серьезной речи.

 Я нахмурился и осмотрел столик на наличие бренди, но обнаружив только бокал холодной воды, скривился и раздраженно позвал официанта. Повернувшись, ко все еще ожидавшему моей реакции виконту, я равнодушно спросил:

 — Так кто она такая, эта ваша подходящая мисс?

 — Воспитанница графини Торнхилл, мисс Джулиана Дункан.

 Появился долгожданный официант с новым графином. Наблюдая за его движениями, пока он расставлял на столике снифтеры и наливал нам коньяк, я между делом расспрашивал виконта:

 — И что с ней? Что за серьезный недостаток? Надеюсь, это не бородавка на носу? — с пьяной усмешкой спросил я. Эдмонд задумчиво наблюдал за нами.

 — Неужто вы не слышали про драгун-девицу? — Виконт совсем опешил от осознания подобной нелепости, что я настолько не в курсе последних светских сплетен! — Она на самом деле родная внучка графини от непутевой дочери, вышедшей замуж за безродного шотландского торговца.

 — Да, что-то слышал... — безразлично ответил я и плотно взялся за второй графин.

 Граф Клей попытался великодушно вразумить меня по старой дружбе, мягко отодвигая графин. Но под моим гневным взглядом остановился, разочарованно махнув рукой — невозмутимо нам откланялся и с достоинством вышел из комнаты. Как я понял, он направился к карточным столам. Виконт, проводив невозмутимого сэра Эдмонда любопытным взглядом, продолжил, повернувшись ко мне:

 — Ее родители покинули этот бренный мир вместе с судном, переправлявшим их через Ла-Манш. Девушка осталась сиротой. Так вот… — торжественно подвел итог лорд Клифтон, — папаша-торговец оставил доченьке огромное состояние! — Его голос был уже едва слышен, казалось, он говорил душой или чем-то еще, что находилось у него в груди...

 — Почему я о ней раньше не слышал? — Мой язык предательски оступался и падал.

 — Ее воспитывала тетя со стороны отца, жившая где-то на северном побережье Шотландии. Только после ее смерти девушку забрала к себе графиня Торнхилл.

 Лорд Клифтон был лучшей в Лондоне "энциклопедией" по дворянству. Он являлся членом десятка мужских клубов, постоянно посещал Татерсолз, поддерживая знакомство с мелким дворянством. Посему меня не удивляла столь детальная осведомленность о предмете разговора. Осталось уточнить частности, пока я еще мог держать мысли в куче.

 — Так, а отчего она "драгун-девица"? — Глаза Клифтона излучали чистое лукавство. Могу побиться об заклад, он сей момент обдумывает, каким тоном завтра вечером будет передавать этот анекдот на еженедельном суаре супруги, леди Агаты Клифтон.

 — А это вы поймете, как только повидаете ее! Может, сразу откажетесь жениться… — осторожно заметил виконт.

 — Не откажусь! Надо скорее покончить с этим! — упрямо протянул я, постукивая пальцами по деревянному подлокотнику диванчика. – Предлагаю заключить пари!

 На слово "пари" со всех сторон клуба, словно бабочки на свет, "слетелись" заинтересованные джентльмены. Радостное оживление окружающих подняло мне настроение и почему-то разогнало последние сомнения в правильности поступка. Пари в "Уайте" всегда считалось любимым развлечением большинства джентльменов. Даже самых пресыщенных забавами.

 Официант по моей просьбе доставил к нашему столику книгу для записей и перо с чернилами...

 Лорд Клей, появившийся с другими джентльменами, попытался меня остановить, но ставки были уже сделаны!

Заказав еще графинчик довоенного французского коньяка, я поставил тысячу фунтов на то, что женюсь на воспитаннице графини Торнхилл, какой бы дурнушкой она не была!

Виконт Клифтон поставил свою тысячу на то, что такой эстет по части дам, как я, не сможет перенести до такой степени нешуточного внешнего несовершенства девушки и отступится, решив не связывать себя на всю жизнь столь ужасным во всех смыслах мезальянсом, как брак с мисс Дункан.

 Когда мы с виконтом выходили из клуба, вслед неслись громкие голоса азартных джентльменов, все еще делающих ставки. Завтра книга записей пари распухнет в два раза.

 Джил

 Я родилась на орбитальной станции «Астера 1001».

Вот так незамысловато назывался мой единственный дом, в котором я жила до девятнадцати лет. Родителей, как и у остальных девочек на станции, у меня не было. Сирот собирали по всей галактике и обучали самому необходимому.

Девушки с «Астеры 1001» ценились как лучшие специалисты и ответственные профессионалы. Нас требовательно готовили по техническим и гуманитарным предметам в самых сложных программах.

Особенно нелегко было на предметах гармоничного развития тела. Тренировки, тренировки, тренировки — каждый день. Этот курс начинался по исполнению четырех лет и постепенно расползался на виды и подвиды, к десяти годам перерастая в восемь различных предметов.

Основными были: танцы, плаванье и спецборьба для женщин. Это уже потом мы выбирали, кто и чем еще хочет заниматься дополнительно. Так как я с пеленок мечтала стать историком, то выбрала бой на шпагах и стрельбу из лука. Мало ли что может пригодиться в будущем, ведь неизвестно в какое время направят работать...

 С подругами мы ходили в школу с трех лет, потом старательно учились выбранным по желанию наукам на высших курсах. Несмотря на их усложненность, (они были специально разработаны для "детей науки", общепринятое название для детей сирот с подобных станций) мне учеба давалась легко.

 Сколько себя помню, у нас был лозунг, который все поддерживали и старались соблюдать, не за страх, а на совесть, как говорили в далеком прошлом. Он звучал примерно так, меняясь под нужные темы:

 "Пусть наводнение топит, вулкан сжигает, только «Астера» всех спасает!". То есть, от наших знаний и умений зависело состояние науки современного многосистемного мира. Так и было на самом деле — наших девушек расхватывали и подкупали, соблазняя всякими благами, лишь бы переманить к себе на работу.

 С мужчинами мы почти не общались и вообще… за все эти годы видели только троих преподавателей военных наук и все. Никаких мальчиков, а тем более юношей. Считалось, что это мешает процессу обучения, отвлекая от важных научных разработок.

 Конечно, никаких пуританских запретов на общение с противоположным полом не было, просто это считалось нецелесообразным. Вот и главный закон моей жизни, которому подчинялось и подчиняется все — целесообразность!

Мы с девочками любили наших воспитательниц как родных, здесь на Астере с нами всегда оставались только лучшие, те, кто искренне любил ничейных девчонок. Другие здесь не задерживались. В трехтысячном женском коллективе сразу видно, кто и как к сиротам относился.

Но теперь это в прошлом!

В данный момент я стою посредине главного зала в толпе подруг, с дипломом историка в одной руке, охапкой белых искусственных цветов в другой и плачу как малютка-школьница... И мне страшно. Безумно страшно!

Другой жизни я не знала, но где-то за полгода до получения диплома подписала контракт со станционным институтом истории — на целых три года. Они мне выделили квартиру на своем «Цезаре 2000», с огромным количеством кредиток на счету и личным транспортом для полетов на Землю.

 Вот она свобода и счастье, как плата за годы усиленной учебы и труда над собой… А мне все равно горько до боли расставаться с родными подругами, с воспитателями и учителями, своей комнатой и всей прошлой жизнью... А главное — страшно, ведь ничего кроме своей станции не знаю.

И это я плачу — с ума сойти! Я, которая никогда не позволяла себе плакать ни от боли, ни от обиды, ни одиночества в толпе.

Хотя, сейчас плакали все. И мы, окончившие учиться и отбывающие работать по галактике, и наши подруги, которые пока остаются здесь и все любимые взрослые, от нянечек до директрисы.

 Кое-как справившись с болью, я пошла в свою комнату, по дороге воткнув букет в прозрачную кристаллическую вазу на учительском столе. Я больше подобного прощания не выдержу! Всхлипнув против воли, притронулась пальцем к голубому сенсору на люке и вошла к себе. В комнате был непривычный беспорядок. Сложив разбросанные перед Праздником Окончания вещи, принялась собираться в путь.

 Все, что находилось в комнате, считалось моим, но если у меня будет большая оплата за труд в институте, то зачем это брать? Просто стыдно. Я привела комнату в идеальный порядок, чтобы новая девочка, которую поселят здесь, чувствовала себя в ней хорошо. Установив свои игрушки по порядку, поправила постель, пальчиком погладила монитор читалки...

 Прощай, милое детство! Теперь, мне было жалко себя.

 Подхватив небольшую пластиковую сумку с необходимыми на первое время вещами, отправилась к главному шлюзу, где меня уже ждал автоматически настроенный катер для отправки в новую жизнь.