Глава 2

– Если с платьем что-то случится прибью, поняла?

Кивнула, глядя на себя в зеркало, чувствуя, как мелко пальцы подрагивают, и хочется повернуться, оттолкнуть Королевишну Раису и бежать. На улицу, в дождь, куда угодно от них. Но вместо этого я волосы укладываю сзади в узел и продолжаю смотреть сама себе в глаза.

– Сейчас пойдешь в зале прислуживать, а потом с Чумаковым в номер двадцать пять, там все для вас приготовлено. Утром он тебя увезет в свою квартиру. И спасибо скажи, что пристроили тебя, мерзавку. Такому человеку хорошему отдали. Доброму. А могли и выгнать, и кем бы стала? Скурвилась бы, сбл*довалась. Таким, как ты, место на вокзале или у дороги. Волосы эти, пакля кудрявая, не вычесать, и глаза наглые. Вечно смотрит, хочет чего-то. Княжна, блин. Только фамилия от матери – Княжева, а так – деревенская курва Маруська. И не мни о себе! Гроша ломанного не стоишь.

Обидно стало так, что изнутри обожгло. Я никогда у них ничего не просила и ни на что не жаловалась.

– Так выгнали бы. – огрызнулась, не утерпела.

– А долги кто отдавать будет? За столько лет нажрала на миллионы! Расплатишься и иди! Все. Надоела ты мне. Марш вниз, к гостям. С платьем аккуратно, ясно?

Чумаков устроил настоящую вечеринку, угощал постояльцев пивом, креветками, осетром и семгой. Стол ломился от деликатесов, а старый хмырь не сводил с меня сального взгляда. Когда я подносила ему новые блюда, хватал меня за бедра, за руки.

– Сегодня…ты даже не представляешь, какой подарок я приготовил. Мэри, моя Мэри. Княгиней сделаю. Весь городишко в ноги кланяться будет.

От одной мысли о его подарке меня начинало тошнить. Краем глаза заметила, как в зал спустилась компания мужчин. Точнее, тот самый гость на джипе и его охрана из четырех человек. Гость чуть склонил голову, когда проходил через проем в дверях. Здание гостиницы сделано под старинный терем из дерева и потолки низкие, как в царских палатах. Зубов, мой отчим, гордился этим теремом и хвастал, что это точная копия хором самого Ивана Грозного. Но гость был высоким, мощным, и потолок, казалось, давил ему на плечи, да и сам зал вдруг сделался мелким, а ВИП зона и подавно. Я проследила за ним взглядом, сжимая в руках грязные бокалы, отметила, как сверкают блеском его туфли и как уверенно он идет. Как военный офицер. Отчеканивает шаги, спина прямая, подбородок высоко поднят, и одна рука за спиной прижата сжатым кулаком к пояснице.

Двое его охранников шли по бокам, один сзади и еще один услужливо отодвинул стул в ВИП зоне. Королевишна сама обслуживала стол гостя. Она вся светилась, даже, можно сказать, дрожала от радости. Как будто ей посчастливилось обслуживать самого Принца Датского, что подтвердило предположении Нины – этот человек очень и очень богат и влиятелен, иначе Раиса не просто бы не суетилась, она бы вообще не спустилась в зал. Гость на нее даже не смотрел, он листал меню. Издалека мне были видны его светлые волосы, резкие черты лица, аккуратная короткая борода и совершенно невыносимый взгляд, под которым съежилась даже Раиса, когда он один единственный раз на нее посмотрел. И в то же время он красив. По-мужски, грубо красив, мужественно.

– Что стала? Неси рыбу! Стала она! – одернула тетя Таня, главная помощница мачехи, и я выскочила из зала на кухню, а в голове пульсирует.

«Богатый и очень влиятельный…олигарх из столицы. Такие в наших краях только проездом… Жаль, конечно, что самое дорогое достанется хмырю этому. С девственностью могла бы себе такого мужика отыскать…но не у нас, конечно. Не в нашей дыре».

Вышла в коридор и вдруг ощутила, как мою талию сдавили чьи-то руки и в затылок уткнулись чьи-то губы. Вонь от перегара заставила скривиться и съежиться, когда Чумаков похотливо полез ко мне под юбку.

– Красивая, ты, пиз**ц, какая красивая, Мэри моя, куколка. Озолочу.

– Отпустите! – попыталась вырваться, но он вдавил меня в стену, продолжая лапать за ягодицы.

– Я ж для тебя, что хочешь, брежу тобой столько лет. Ждал тебя.

– Отпустиииии! – надрывно, отталкивая, извиваясь. От одной мысли, что успеет губешками своими лобызнуть, к горлу подступает ком.

– Не ломайся, дрянь! Я уже за тебя приплатил! Слышишь? – за волосы схватил очень больно. – Квартиру нам купил, шубу тебе на зиму. Благодарить сегодня будешь! Да так, чтоб мне понравилось, или придушу на хрен! Моя ты теперь! Драть буду, ух буду драть.

Ударила его локтем, вырвалась и побежала что есть мочи наверх.

– Беги-беги, сучка! Тебя все равно ко мне приведут! Не будешь сговорчивой, отымею насильно! Надо будет, держать будут! Поняла?

В свою коморку забежала, дверь закрыла, спиной к ней прислонилась, задыхаясь. Руки дрожат, глаза зажмурила, а перед ними смазанное лицо олигарха, его туфли начищенные, волосы, поблескивающие серебристыми ниточками, и охрана, вышколенная, вытянутая по струнке. Дышать все тяжелее и тяжелее, и мысли одна за другую цепляются, но я уже понимаю, о чем думаю. И страшно от мыслей этих. И голос мерзкий, с повизгиванием слышу, голос Чумакова. Тронет, и руки на себя наложу. Лучше этот незнакомец, чем тролль с сальными глазками. Если уже и продаваться, то за совсем другие деньги и условия, а не выйдет – сбегу к речке и… к рыбам на корм. Но с Чумаковым не буду.

И пусть я дрянь, пусть меня кто-то назовет шлюхой продажной, но у меня нет выбора, а точнее, есть только этот, и я его сделала. Тяжело дыша, спустилась вниз на кухню, нашла Нину, которая готовила заказы в номера и распределяла между официантками.

– Нин…

– О, Боже, ну ты и бледная, как смерть. Что такое? Мымра тебя наказала? Наорала, да? В нее сегодня черт вселился. Она перед олигархом этим выслуживается, прыгает на задних лапах. Сучка. Мне сказала обслужить в номере и молчать, слова не произносить, не смотреть на него. Можно подумать, к нам президент приехал. Ладно, постой здесь, а я салфетки принесу. Велела, чтоб самые лучшие с кладовки достала. Шелковые.

Нина побежала за салфетками, а я поднос с кофе подхватила, самые простые салфетки положила и пошла наверх, в западное крыло, где размещали ВИП персон.

– Купите меня, пожалуйста. – нервно дергая пуговицу на платье, понимаю, что могу ее оторвать, и Королевишна мне голову открутит. Это ее платье, и мне его дали на один вечер. – Я хочу уехать с вами.

Мужчина поднял голову от ноутбука и посмотрел на меня, чуть прищурив синие, очень холодные глаза. Какие же они отталкивающие, с темной, пугающей глубиной. Такие же безразличные и опасные, как океан. Лицо практически ничего не выражает. Только взгляд цепкий и хищный, такой, наверное, бывает у очень опасных и извращенно богатых людей. Взгляд, под которым хочется съежиться, стать маленькой и незаметной. Наверное, его подчиненные содрогаются, когда он на них смотрит. Мне почему-то казалось, что у него очень много подчиненных. Возможно, он военный. Генерал. Даже сидя в кресле, мужчина очень ровно держал спину. Я посмотрела на руку с бокалом и заметила толстое обручальное кольцо на безымянном пальце. Стало невыносимо стыдно, и к щекам прилила вся кровь, но я уже не могла отступить. Какая разница. Чумаков тоже женат. 

– Отчим продаст меня Чумакову за документы на водоем. Продаст старому, женатому мужику в содержанки сегодня ночью.

– И?

Равнодушно и слегка раздраженно, как будто его совершенно не трогает то, что я говорю, а я не верю, что действительно это сказала. Предложила себя купить. Совершенно неизвестному мужчине, которого вижу впервые и даже имени не знаю. Если сейчас позовет своего охранника или нажмет на кнопку вызова, отчим меня убьет за то, что к гостю посмела пойти прислуживать за столом вместо Нины.

– Купите меня у отчима. Я хочу принадлежать вам, а не Чумакову. Вы можете. Я знаю.

– Почему я, а не тот? Чем я отличаюсь?

Что-то написал в ноутбуке и заинтересованно взглянул на экран, потягивая виски, потом снова на меня. Безэмоционально осмотрел с ног до головы, и у меня запекло даже кончики ушей. Мне казалось, что я стою перед ним вся пунцово-красная и такая жалкая. От уверенности в собственной красоте не осталось и следа.

– У вас больше денег и вы моложе. А еще вы можете увезти меня отсюда.

– И? Что ты будешь делать дальше? У тебя есть к кому пойти в столице? Есть деньги?

– Нет. У меня никого нет, денег тоже нет. Я хочу жить за ваш счет. 

Сказала с вызовом и слегка вздернула подбородок. Умирать так с музыкой. Мои слова вызвали легкую ухмылку, как будто я сказала что-то до невозможности нелепое и смешное.

– Почему ты вообще решила, что я нуждаюсь в твоих услугах?

Мне нечего было на это ответить, и я неловко молчала. Действительно, почему я так решила? Но надо что-то отвечать. Пока этот человек проявляет хоть какое-то участие в этом разговоре.

– Мужчина не должен быть в такую ненастную ночь один. Его постель должна согревать женщина.

Кажется, я это где-то прочла, но сейчас совершенно не вспомню где.

  – Зачем ты мне? Я могу купить кого-то намного лучше тебя.

Прозвучало, как пощечина. Хорошая такая затрещина. Честно и бесцеремонно.

– Я красивая, со мной не скучно, я умею быть покорной и угождать. 

– Не льсти себе. Таких по стране миллионы. Чем ты отличаешься от них?

Откинулся на спинку кресла и покрутил в пальцах массивный бокал с янтарной жидкостью. У него очень красивые пальцы, но в то же время большие, сильные, и кисть со светлой порослью волос и широкой костью, окольцованная пряжкой часов, смотрится мощно, виднеясь из-под темно-серого рукава пиджака.

Он сидел рядом с камином, и блики от огня бесновались на его коже. Оранжевые искры переливались в синих радужках и отливали бронзой, путались в его аккуратно уложенных светлых волосах с серебристыми ниточками седины на висках. Нет, он не просто богат. Он дьявольски богат…и не только. У него есть власть. Намного больше власти, чем у отчима и Чумакова. И эта власть чувствуется даже во взмахе его ресниц и в жесткой линии четко очерченных губ. Он не красив, но невероятно мужественен, похож на скульптуру, высеченную из гранита. На вид ему около сорока. Пару морщинок в уголках глаз, аккуратно постриженная седоватая борода, кипенно-белый воротник рубашки впивается в массивную шею. Божеее, что я творю? Я понятия не имею, кто это и как его зовут.

Судорожно глотнула слюну, чтоб в горле так не першило от сухости, и решительно произнесла:

– Я – девственница, и ко мне раньше никто не прикасался. Нигде. Я даже не целовалась. Этим я отличаюсь от других. Вы будете первым. Во всем.

– Выстави свою девственность на продажу в интернете, может быть, ее купят. Сейчас это модно.

Отпил виски и снова царапнул меня жестким, холодным мрачно-нечитаемым взглядом. Как же это все унизительно…мерзко, противно. Но это мой единственный шанс. Если он увезет меня с собой, то это уже победа.

– Так быстро не купят, а мне надо сейчас. Я буду делать все, что вы захотите. Абсолютно все. Стану вашей вещью, куклой, рабыней. Исполню любое ваше желание, только купите меня у него и увезите отсюда, пожалуйста! Неужели я вам совершенно не нравлюсь?

Я тут же пожалела о своем вопросе, потому что, если сейчас он ответит «нет», у меня больше не останется аргументов и придется уйти. Но мужчина склонил голову набок и вдруг отчетливо приказал:

– Разденься наголо.

От неожиданности я вздрогнула. Даже ушам своим не поверила, что он это сказал.

– Сними с себя всю одежду, распусти волосы и встань на колени. Вот здесь у моих ног.

– Зачем?

Это был ужасно глупый вопрос…но я потеряла способность думать.

– Я буду тебя трахать. Разве ты не за этим пришла в мой номер?

Сердце очень гулко забилось, так гулко, что мне кажется, я услыхала каждый удар.

– И как я могу быть уверена, что вы выполните свою часть сделки, после того как…?

– После того как я тебя трахну? Никак. Ты собралась стать моей вещью, а перед вещами не отчитываются. Раздевайся или уходи.

***

И все. Вот так быстро и безапелляционно, и на этом моменте игра окончена, детство и надежды на большую и красивую любовь, на принца, который властно отнесет меня на постель и нежно лишит девственности – тоже. Я пересплю с незнакомцем в обмен на полную неизвестность, и, если завтра он уедет, а я останусь, Чумаков вместе с отчимом забьют меня насмерть.

– Уходи! – и кивком на дверь, склонился над ноутбуком.

– Нет! – решительно ответила и сорвала толстую резинку с волос, тряхнула вьющейся темной шевелюрой так, что волосы упали чуть ниже пояса. Поднял голову и снова посмотрел на меня, чуть прищурив левый глаз в циничном ожидании. Вблизи его глаза кажутся очень темными, они действительно напоминают океан. Страшный, бесноватый и очень глубокий, а на дне…на дне водятся самые жуткие чудовища, каких только может породить мрачная бездна. И я собираюсь шагнуть в эту бездну добровольно. Но есть в ней что-то неуловимо притягательное и манящее. Как будто идешь по краю обрыва, и какую-то часть тебя до невыносимой паники тянет шагнуть вниз… Я таких мужчин в нашем краю никогда не видела. Как будто он из другого мира, из параллельной вселенной, куда таким, как я, вход запрещен.

Расстегнула пуговицы платья одну за другой, стянула рукава, дала ткани соскользнуть с бедер и упасть к моим ногам. Пунцовая от смущения, расстегнула лифчик, продолжая удерживать его на груди скрещенными руками. Потом уронила и судорожно сглотнула, когда глаза олигарха потемнели еще сильнее, разглядывая меня очень пристально.

– Дальше. – приказом, устраиваясь поудобнее в кресле, вольготно вытянув длинные ноги.

Стащила трусики, очень неуклюже, несколько раз споткнулась, пошатываясь. До стриптизёрши мне далеко. И я выгляжу совершенно нелепо. Трусы упали к щиколоткам, и я переступила через них, чувствуя, как дрожу и покрываюсь мурашками. Мне и холодно, и жарко одновременно. Опустил взгляд к моему паху, к голым ногам.

– Что еще ты должна сделать? Помнишь?

Пару шагов к нему, красная, с горящими щеками, почти в полуобмороке. Опустилась на колени и склонила голову так, чтобы волосы закрыли лицо. Страшно посмотреть на него и очень стыдно. Провел по моим волосам, убирая их с лица на спину, приподнял за подбородок. Провел большим пальцем по губам. Надавил на нижнюю, заставляя открыть рот, скользнул по языку указательным и средним, к самому горлу. Я дернулась и тут же встретилась взглядом с его глазами. Он смотрит на мой рот и на свои пальцы. Он увлечен процессом их погружения. Но в то же время я прекрасно понимаю – сделаю что-то поперек, и вышвырнет за дверь. Покорно позволяю пальцам протолкнуться дальше, выскользнуть и войти снова. Позыв к рвоте подступает все выше и выше, но я очень стараюсь терпеть.

– Соси, – и я послушно втягиваю фаланги глубже, присасываясь к ним и видя, как нахмурились его брови и грудь под серым пиджаком стала вздыматься сильнее. Ему нравится. Я интуитивно понимаю, что нравится. Вытащил пальцы, встал с кресла и меня резко поднял с пола.

– Ложись на кровать и раздвинь ноги.