Стараюсь не смотреть ему в глаза, отступаю к постели на негнущихся и дрожащих ногах. Если это произойдет сейчас…я бы хотела хотя бы знать его имя. Чтоб не чувствовать себя настолько ужасно.
– Можно только один вопрос?
– Вопросы задаю я.
– Пожалуйста…только один.
– Спрашивай.
– Как вас зовут?
– Это не имеет значения.
Действительно. Не имеет. Я собираюсь отдать ему свою девственность, и его имя не имеет никакого значения. Упираюсь в край кровати и медленно ложусь на спину, втянув побольше воздуха, раскидываю ноги в стороны. Я дышу очень шумно и очень тяжело. И не могу сдержать эту панику и страх, особенно когда слышу звук расстегиваемой змейки и какой-то шелест.
– Пососи свои пальцы и увлажни ими влагалище.
Он называет все своими именами, и от этой откровенности мне почему-то настолько неловко, как будто я слышу все это впервые. Не знаю, зачем ему это нужно, но
Я шла по коридору следом за охранником, или кем он там приходился незнакомцу, и тряслась от страха. Боялась, что сейчас выскочат отчим и мачеха, схватят меня за волосы, не дадут уехать, не дадут даже выйти из здания. Собственное сердце пульсировало в ушах и отдавало набатом в виски. Тяжело дыша, шаг за шагом я приближалась к фойе. На мне все то же платье, туфли на босую ногу и чей-то плащ. Он теплый, согретый чьим-то телом, и пахнет сигаретами и улицей. На нем все еще видны капли дождя. Это самое нелепое, во что я когда-либо была одета, но мне казалось, что этот плащ может меня защитить, и куталась в него, как в спасение.Медленно выдыхая, ступила на ковер, который сама пылесосила тысячи раз и в качестве наказания собирала на нем ворсинки вручную. Отчим любил придумывать квесты посложнее, чтоб я не расслаблялась. Однажды сын повара чистил всю кухню зубной щеткой, потому что разлил оливковое масло, которое добавляли по капле в салаты лишь для того, чтобы написать в меню, что о
Они ушли, а я стою перед зеркалом и смотрю на собственное отражение. Там вроде бы я, а вроде бы и не я. Девушка в зеркале похожа на выхоленную куклу с аккуратно уложенными локонами темными волосами, достающими до бедер. Ее ногти блестят от светло-розового лака, лицо пахнет кремом, как и все тело. На ней надето платье из тонкой шерсти, молочного цвета чулки с кружевными резинками, невероятное нижнее белье тоже белого цвета и домашние тапочки, которые скорее похожи на дорогие туфли. Я боюсь пошевелиться, чтобы образ куклы не растаял. Он мне слишком нравится, он будоражит, он пахнет совсем другой жизнью, которой у Маруськи никогда не было. А вот там…там княжна, там та девушка, которой Маруська мечтала стать. У нее красиво подведенные жгуче-зеленые глаза с длинными черными ресницами и персиковые губы, тонко намазанные вкусно пахнущим блеском, у нее румянец на щеках, и ее кожа кажется перламутрово-прозрачной.Протянула руку и тронула отражение, оно сделало то же самое
Несмело потянула резинку трусов вниз и перехватила член обеимируками. Он мне не мешал, только смотрел очень пристально на мои руки, на моелицо. Вспомнила, как он двигал рукой вверх-вниз, и провела так же своей. Кожагладкая, бархатистая и перекатывание вен под ладонью заставляют сжиматься именя саму. Один раз я
mso-add-space:auto;text-indent:35.45pt;line-height:150%">mso-ascii-theme-font:minor-bidi;mso-hansi-theme-font:minor-bidi;mso-bidi-theme-font:minor-bidi">В саду у Айсберга росли розы. Самые разные белые, красные, желтые и даже черные. У отчима был сад, я пыталась за ним ухаживать, но когда их дочь увидела, как я приношу в дом срезанные цветы, устроила истерику, что у нее аллергия и астма, и мне запретили, а потом и вовсе вырезали весь сад, заложили все плиткой и насажали каких-то вечнозеленых кустов. Они любили искоренять все, что могло принести мне радость. mso-add-space:auto;text-indent:35.45pt;line-height:150%">
– Нет? Уверена, что нет? – злобное рычание над ухом. – Может быть,вышвырнуть тебя на улицу? Или отвезти к твоей семейке, чтобы продали ещекому-то? Или у тебя есть еще какие-то планы?От обиды на глаза навернулись слезы, и я сдавила руками покрывалона постели. Не ответила ему, но сопротивляться перестала, ощ
Какое-то время я сидела на чемодане и смотрела в одну точку. Ярастерялась. Потом все же встала с него и еще какое-то время выискивала глазамитакси. Первой мыслью было вернуться к той мадам и согласиться на все чтоугодно…а потом как будто прострелило. НЕТ! Я туда не вернусь. Когда я пришла ипредложила себя
Мне казалось, что я иду к нему очень долго, медленно, и мне оченьхотелось быстрее, но я считала шаги, и время остановилось, словно я не виделаего очень долго. Ветер трепал его густые волосы, отбрасывал со лба, и этот зимнийвзгляд такой обжигающе синий, такой темный и манящий. Оказывается, я ужаснобоялась,
Когда Пётр ушел из комнаты, уже темнело. Я, совершенно голая,лежала на постели в обрамлении смятых простыней, разбросанных подушек иисковерканного одеяла. Телевизор все еще был включен и начал меня раздражать. Япотянулась за пультом и вдруг увидела на экране лицо того ублюдка, которыйпытался меня изнасиловать