Наше время
Пирог давно стоит на столе. В холодильнике салат из морепродуктов, на плите жаркое. На подоконнике — записка.
«Дорогой! Я у Мари, возникло срочное дело, ей понадобилась моя помощь. Ужин готов. Целую, Лия».
И хватит. Ещё бы неделю назад я бы посчитала такое поведение неприемлемым. Нельзя уезжать вечером к подруге, если придёт с работы голодный муж. Но теперь…
Да, пришлось немного приукрасить. Но Машка подтвердит. Она даже признает, что попросила меня помочь украсть летающую тарелку, если надо прикрыть перед супругом.
Не знаю, почему так, но что-то у Маши с мужчинами отношения обычно на острие ножа. У неё случаются любовники, ураган, порыв страсти… а потом скандал, битая посуда и… конец. И сразу период: «Все мужики — козлы».
Женская солидарность для Машки — всё. К тому же Кирилла она не то чтобы не любит, но всегда относится с каким-то опасением. Будто не верит, что бога
На часах давно полночь.— Ну ты даешь, шеф, — произносит Арсений и беззастенчиво тянет очередную сигарету из моей пачки. — Зачем тебе это?— Ну я даю, — отзываюсь, не глядя на него. Всё внимание приковано к автомобилю внизу.Вот Рогинский выходит из гостиницы. Останавливается, словно забыл, куда шёл. Стоит некоторое время, не двигается.Я прищуриваюсь.Запах табачного дыма касается ноздрей — Арсений ещё и ухватил зажигалку. Надо сказать, чтобы перестал баловаться. Так можно и лёгкие загубить.Рогинский поднимает голову. Старается рассмотреть окно моего номера, но вряд ли это возможно — слишком высоко. Ощущение, что ещё чуть-чуть, и он резко выкинет руку вверх да покажет средний палец, подводя точку в наших переговорах. Меня бы крайне позабавил такой ход. Было бы уже что-то.Но Рогинский только отбрасывает пятернёй каштановые волосы со лба, хмурится и направляется к своей машине.Ещё нем
— Ты где была? — спрашивает Кирилл, едва я захожу в коридор. Муж стоит, прислонившись плечом к стене, руки сложены на груди. Брови хмуро сведены, глаза потемнели от гнева. Кирилл никогда не сердился на меня, поэтому я теряюсь и только делаю глубокий вдох. Мысли путаются: что я сделала не так? Написала же записку. Неужто она куда-то упала, и Кирилл не видел моего предупреждения? Но тогда почему не позвонил? Телефон всегда со мной, и не бывает такого, чтобы я намеренно не брала трубку, когда звонит муж. — У Маши. Я оставила записку. Кирилл всё так же смотрит на меня. Чувствую себя загулявшей школьницей, которую мама ждала полночи и теперь готова ухватиться за лозину. Для меня настолько в новинку эта ситуация, что вместо того, чтобы дать отпор, я робею. И не знаю, что сделать, лишь бы на меня так не смотрели. Страшно? Да. Я вспоминаю взгляды телохранителей Искандерова; пусть и прошло шесть лет, но до сих пор идёт мороз по коже. И тут тако
Я смотрю в потолок, заложив руки за голову. Настроение откровенно дерьмовое, состояние, впрочем, тоже. Ощущение, что ночью не спал, а разгружал вагоны. Вернулись эти… Невероятно реалистичные, голодные, похотливые. Словно у меня не было секса несколько месяцев. Но это не так. За окном всё серое. Кажется, что живительные солнечные лучи спрятались от неблагодарных людей, решив, что больше никогда не будут баловать всем недовольных смертных. Ведь что ни сделаешь — всё не так. Вздыхаю и поворачиваю голову к двери. По идее надо радоваться. Предстоит соблазнение такого прекрасного объекта по имени «Лия». Девушки с таким именем у меня ещё никогда не было. Жены партнёра — тоже, между прочим, никогда. Обходился, не дело это — трогать чужих баб. Их предостаточно, в конце концов. Но тут всё идет наперекосяк. Что-то гложет и царапает. И да, циничное слово «объект» ей никак не подходит. Не хочу думать о Лие в таком ключе. Черт подери, есть в
Вопреки ожиданиям, дверь открывает мне не Янис, а стройный блондин в синем джинсовом костюме. Его очень светлые, небесно-голубые глаза немного округляются от удивления. — Ох, что ж ты не сказала?! — он кидается ко мне, сгребает розы жилистыми руками. — Совсем уже с умом не дружишь! — Они не такие тяжёлые, Игорь, — отмахиваюсь я. Но в ответ слышится только фырканье. Игорь абсолютно уверен, что женщины — воздушные, хрупкие и слабые существа, которым не стоит таскать тяжести. Не то чтобы я горю желанием его в этом разубеждать и кидаюсь поднимать автомобиль, но кое в чём все же он неправ. С кухни доносятся изумительные ароматы. Насколько прекрасно Янис делает кофе, настолько Игорь великолепно готовит. И сейчас, кажется, на плите томится мясо, варится суп и, хм, что-то в духовке. В сочетании с тем, что Игорь — профессиональный визажист, умение готовить кажется просто чем-то невообразимым. При этом готовить отлично. Когда я узнала об этом, т
Я снова опускаюсь за стол, к горлу подкатывает ком. Не верится, что всё обернется благополучно. Даже надежда, которая до последнего оставалась со мной, только горестно вздохнула, закрылась серым крылом и обернулась прахом. Про серые крылья надежды мне рассказала Машка, книжку какую-то читала. Змей возвращается, в его руках конверт. Обычный такой, размером с альбомный лист. И я понимаю, что там распечатки. Ногти одной руки впиваются в ладонь другой. Боль немного отрезвляет. Приказываю себе собраться. Измена — это больно, но не так страшно, как болезнь, например. В этом белом конверте всего лишь несколько листков правды, здесь нет неизлечимого диагноза. — Лия, вы будете смотреть здесь? — интересуется Змей, бросает взгляды на Яниса и Игоря. Я протягиваю руку и забираю конверт. Пальцы подрагивают. Надо быть сильной, как бы неприятно это не было. Я нашла общий язык с Искандеровым; неужто не найду его с собственной ущемлённой гордостью? — У меня уже
Два года назад Я выхожу из детского центра «Триада», под ногами шуршат желтые листья. День теплый, безветренный, пронизанный солнечными лучами. Когда в воздухе, хрустальном и невероятном, есть что-то от теплой янтарной сказки, и хочется просто сидеть на скамейке, пить горячий кофе со сливками, листать новости в соцсетях, переписываться с Машкой, которая совсем недавно выкрасила себе волосы в розовый цвет и собралась бить на руке тату. Просто сидеть и наслаждаться этим днём. Моя работа хоть и дает усталость, но при этом есть радостное дело, что занимаюсь чем-то полезным. Стоило мне получить свой красный диплом, Искандеров сразу же предложил несколько рабочих мест. Изначально поразилась: не думала, что приёмный отец так тщательно подойдёт к этому делу. Я покупаю мороженое, прошу белый пломбир посыпать шоколадом. Беру стакан горячего кофе. Вот так, да. Люблю мороженое в любое время года. Сажусь на первую попавшуюся лавочку с видом на бульвар, где
Я спешу на второй этаж, практически взлетаю по ступенькам — на спокойный подъём нет времени. Это ж надо было так заговориться с Раисой Викторовной и не глянуть на время. А сегодня ведь приём, Искандеров строго-настрого велел не опаздывать. Вернее, зная мою пунктуальность, скорее пошутил, чем был серьёзен. Но… господи, кажется, я и правда могу опоздать.Верочка ждала меня в гостиной, пила чай и уныло листала журнал, оставшийся на столе по какому-то недоразумению. Учитывая, что там была информация о постройке яхт, милую Верочку это никак не могло заинтересовать. Она бесконечно талантлива и сообразительна — но в том, что касается женской моды, а не постройки судов.Вера — прекрасный визажист. Искандеров заранее озаботился, чтобы мне сделали отменный макияж. С прической куда легче: мои каштановые локоны позволяют всегда выглядеть замечательно. Не надо вбухивать массу косметических средств, мучиться с плойкой или бигуди, пытаться сделать укладку и в
— А для чего женщинам дарят розы? — невозмутимо спрашиваю я, вдавливая педаль газа и трогаясь с места.Лия немного хмурится, даже прикусывает нижнюю губу. Кстати, в этот раз макияжа на лице нет, и так даже лучше. Не люблю раскрашенных кукол. Они кажутся насквозь искусственными. Смотришь на такую и думаешь: «Скорее бы поехать и сдать кралю в магазин. А то ещё чуть-чуть — и почувствуешь запах резины». Я человек прогрессивный, но однозначно предпочитаю не подделку, а живую женщину.Такую, как эта, например. Сидит, смотрит на меня своими глазищами. Молнии ещё не мечет, но явно недовольна. При этом сохраняет облик вежливой и сдержанной леди, но явно не против чем-нибудь меня стукнуть. Очень интеллигентно стукнуть, но при этом ощутимо.А я с удовольствием сейчас наблюдаю эту картину. Эх, если бы не дорога, то вообще глаз бы не отвел. Но приходится отвлекаться. Въехать в столб — это последнее, что нужно при общении с молодой и красив