Он разворачивается на каблуках и направляется в комнату. Я некоторое время стою не двигаясь и тупо смотрю на дверь. В голове пусто. Точно подкрался какой-то чудовищный вампир из страшных сказок и высосал не только кровь, но и всё желание хоть как-то реагировать.
Так нельзя. Нельзя больше оставаться в этом доме, иначе случится что-то непоправимое. Мне срочно нужно оказаться в другом месте, привести мысли в порядок. Побыть одной.
Я взлетаю по лестнице на второй этаж. Скорее в свою комнату. Достаю из-под кровати дамский чемоданчик. Быстро открываю шкаф и снимаю нужные вещи. Футболки, джинсы, платье, ветровка. Так, обувь. Много не влезет, да и не надо — спасусь балетками, вспомню студенческую юность.
Внизу доносятся мужские голоса. Пока спокойно. Без повышенных тонов.
Я замираю, прижимая к груди нетбук. Боже… А если они сейчас договорятся за моей спиной? Вдруг Кирилл сумеет убедить Искандерова…
И тут же понимаю, что всё это глупость. Убедить в чём
Дела складываются как нельзя лучше. И всё же я мрачнее тучи. Никогда бы не подумал, что согласие женщины на встречу со мной может разбередить столько чувств. Поначалу она игнорировала меня, я уж было подумал, что Лие и правда нет до меня никакого дела. Возможно, простила своего козла… ах, извините, любимого мужа, приняла вторую роль, стирку шелковых носков и заглядывание в глаза тому, кто в свободное время тискает роскошных блондинок. И обозлился до такой степени, что слов нет. Сам себе удивляясь. Неприятно, конечно, когда дают от ворот поворот, но это не причина так беситься. Я хоть и хорош, но всё же не бог, женщины не обязаны дружно падать к моим ногам (хотя и неплохо бы). Но что-то однозначно не дает покоя. Словно важно, что именно она так отреагировала. Даже Арсений настораживается, глядя на раздражённого меня. Предлагает поговорить, но я резко бросаю какую-то отговорку и снова углубляюсь в бумаги. И как же неожиданно приходит от неё сообщение. К
Я вижу, как её тонкие пальцы сплетаются в замок. Костяшки белеют. Ей не за что держаться, только сцепить руки до боли и искать силы в самой себе. Мир оказался слишком жесток. Мне больно смотреть на неё… такую. Но я прекрасно понимаю, что если сейчас попытаюсь прикоснуться или сказать что-то утешительное, то и правда будет взрыв. И Лия имеет на это право. Она делает глубокий вдох, собирается с мыслями. — Кто спорил, Володя? Вы же понимаете, что без ответа я теперь не уйду? И в её тоне проскальзывает жесткость, которой раньше я не замечал. Это несколько удивляет, но в то же время заставляет восхититься этой женщиной. Ни рыданий, ни истерик, ни брошенного мне в физиономию десерта. И тут уже молчать нельзя. Поэтому я рассказываю всё с самого начала. Стоило бы что-то скрыть, смягчить углы, но я понимаю, что Лие нужна только правда. И именно эту правду она получает. Лицо Лии словно высечено из мрамора. На нём невозможно прочесть ни единой эм
— Ты поступил как мудак.Искандеров не сводит глаз с сидящего напротив светловолосого мужчины. Солнечный свет проникает сквозь распахнутое окно, играет лучами на стеклах и гладких полированных поверхностях.На столе Искандерова всегда порядок. Особенно если он кого-то ждёт. Художественный хаос и «среда для творца» может быть только поздно вечером, когда он прекрасно знает, что гостей не будет. Нельзя чужим показывать себя настоящего. Обязательно вывернут наизнанку, сломают и отбросят, как ненужную игрушку. Поэтому при людях — только то, что можно показать, а не то, чего хочется на самом деле.Лия вот доверилась. Бедная девочка, не знала, во что её втянут эти два козла.Искандеров не ангел, он прекрасно понимал, в какое положение ставил Лию, когда предлагал «договор». Но при этом знал, что действует не только в своих интересах. Отдать всё девчонке, ничем себя не обезопасив, было бы отчаянно глупо.Но сейчас&hellip
Спустя месяцВ Лидо-ди-Езоло не замёрзнешь. Небольшой итальянский городок, что стоит на берегу моря. Здесь нет туристов, нет алчных хозяев, желающих обогатиться за чужой счет. Но в то же время городок живет своей жизнью, прекрасной и яркой, ни с чем не сравнимой. Лидо-ди-Езоло не кажется сонным царством, в которое попала глупая маленькая девочка, решившая оставить за спиной ненавистного принца и его проклятое золото.Искандеров всё продумал до мелочей. Словно знал заранее, куда надо поехать, чтобы переключиться с событий, разбивших сердце и душу.Здесь яркое солнце и безумно теплое море. Местные черноглазые красавцы могут поднять настроение всего парой слов, хотя я понимаю далеко не всё, что они говорят. Мне не нужно тут изображать из себя леди. Я спокойно могу надеть футболку с грустным котиком, джинсовые шорты и обычные босоножки на ровном ходу. Заплести непослушные волосы в косу и не наносить на лицо макияж.Я сюда приехала не для того, чтобы быть карт
С трудом заставляю себя успокоиться и кое-как рассказать Машке о ночной прогулке, нападении и побеге.Подруга успевает несопротивляющуюся меня утянуть на кухню, напоить успокоительным и… выслушать. Ничего не говоря и не перебивая.Хорошо… хорошо, что Машка. И не кто-то другой. Иначе бы мне уже голову скрутили и выбросили из окна. Но именно сейчас не стоит меня лечить и воспитывать. Знания, полученные на собственном опыте, слишком незабываем, чтобы сделать вид, что ничего не произошло, и снова побежать на ночной пляж.В какой-то момент Машка понимает, что успокоительного в бутылочке было несколько капель, и притаскивает водку. Я качаю головой, но подруга заставляет выпить стопку.Становится немного теплее и легче.— Какого черта ты туда поперлась? — всё же ворчит она. — Мало, что ли, купания было? И почему ночью? Познакомиться со всеми придурками? Ведь на него теперь даже не подашь заявление, ты его рожу не рассмотрел
— Зачем ты послал ей видео?Вопрос повисает в воздухе, душном и жарком, словно кто специально превратил его в прозрачное желе.Змей не слишком любит лето. Особенно такое: городское, пыльное и удушливое. Оно точно сковывает кандалами со всех сторон, не даёт свободно вздохнуть. И не помогает ни ледяной мохито, ни мороженое, ни… Детско-женский набор, но Змею откровенно плевать. При его внешности, работе и мировоззрении можно питаться чем угодно. Главное, чтобы было приятно.Впрочем, человек, который сидит напротив, разбирается и в мороженом, и в десертах, и в шоколаде. Но видно, что ему неуютно. Маленькая кофеенка на окраине города. Совершенно не тот формат, к которому он привык.И хорошо.Змей небезосновательно считает, что человек, которого надо раскусить, не должен быть там, где может расслабиться. Дома даже стены помогают… Ну или не дома, а в другом родном месте. Но сам факт.Изначально объект сопротивлялся и не собиралс
Двери лифта раскрываются, и я выхожу в коридор. Меня окружает древесно-цветочный запах, и от его сладости скоро сойду с ума. Это неправильно. В это невозможно поверить. Внутри клокочут ярость и обида. — Здравствуйте, Лия Александровна, — улыбается мне профессиональной улыбкой секретарша Кирилла. Рыжая бестия. Она носит только строгие костюмы и никогда не расстегнет даже верхней пуговички у воротника. Во взгляде — безупречная вежливость и безупречный холод. Я знаю, что она меня ненавидит, но сейчас не это главное. — Здравствуй, Кира, — отвечаю я, делая глубокий вдох и приказывая себе успокоиться. Нельзя. Нельзя вести себя как истеричка. Я должна быть… Все мысли разлетаются, как осколки битого стекла, когда открывается дверь и Кирилл появляется в приемной. Я резко забываю, что хотела сказать. Слова превращаются в ледышки и вмерзают в горло. Нужно выпить что-то горячее, чтобы хоть немного растопить эту мерз
Я не могу долго находиться одна. Просто кажется, что непременно произойдёт что-то, необратимое и невероятное, и я больше никогда не услышу звук человеческих голосов. Глупые-глупые страхи маленькой женщины, у которой, казалось бы, всё есть. Мой муж ни в чем мне не отказывает. Да что там, я сама могу распоряжаться финансами и вольна поступить, как считаю нужным. Гулять? Хорошо. Заниматься собой? Хорошо. Захотела шопинг? Без проблем. Но есть одно «но». Никогда. Ни при каких обстоятельствах, ни при каких условиях я никогда не смогу стать наравне с Кириллом. С меня взяли клятву — никогда не соваться в бизнес, быть своему мужчине опорой и надёжным тылом. Кирилл об этом не знает. А человек, которому я эту клятву давала, никогда не даст проговориться. Впрочем… я слишком многим ему обязана, чтобы трепать языком. Я сажусь за коричневый столик маленькой кондитерской «Штерн». Столик покрыт вязаной скатертью, в изящной белой вазочке стоят свежие цветы. Я склоняюсь