Share
Глава 34
Пожав плечами, я толкнула входную дверь — как и ожидалось, не заперто — и, минуя тесную прихожую, оказалась в гостиной. Здесь довольно чисто — ни пыли, ни паутины по углам, — но вид явно нежилой, и вся мебель укрыта мятыми белыми чехлами. Ночью и при свете луны выглядит жутковато.
Кроваво-красный букет в тонкой вазе тёмного стекла стоял на зачехлённом кофейном столике и ярко выделялся на фоне всей этой мертвенной белизны. Невесть с чего по коже прошла волна озноба; передёрнувшись, я тряхнула головой и взяла в руки карточку, что лежала рядом с вазой.
— «…из смертной грязи, из соли и пепла, из камня и железа», — прочла вслух. И тут же досадливо смяла в кулаке этот бесполезный кусок картона. — Что-то как-то поднадоела мне эта викторина!
Люк забрал у меня карточку и задумчиво хмыкнул.
— Из камня и железа. Почему эти слова звучат знакомо?
— Из камня и железа. Там, где всё началось&
Related chapter
Самое черное сердце Глава 35
От звучного, весёлого и откровенно недоброго смеха, что раздался позади, у меня чуть волосы дыбом не встали.— Не так быстро, племянница, — ласково пропел Принц Бастардов, появившийся будто из ниоткуда. Он стоял в каком-то десятке метров от нас, и его холодное прекрасное лицо прямо-таки светилось самодовольством. — Думал, ты умнее. Долго же до тебя доходило, а? Наверняка и не дошло бы, если б не этот твой… питомец.Я бы, может, и оскорбилась, да только какой смысл? Идиотка и не лечусь. Лишь в одном не ошиблась — бедолага Джорен и впрямь не мог сотворить все эти гнусности. Не в здравом уме. Не по своему почину.— Серьёзно, Мадок? — изумилась как могла нахально. — Два, блин, года? Ты потратил столько времени и усилий, чтобы сыграть со мной в очередную дебильную игру?— Что мне те годы? Я бессмертен, — Мадок изящно повёл плечами. Промозглый зимний ветер легонько трепал его длинные волосы и полы тяж
Самое черное сердце Глава 36
Ни один человек не может сравниться с сидхе. Ни в красоте — ослепляющей, потусторонней, — ни в силе, превосходящей любую человеческую магию. Ни даже в умении играть на скрипке. Во всём этом я уверен абсолютно точно — потому что сам был очарован и первым, и вторым, и третьим. Иначе не стоял бы столбом посреди площади средь бела дня, присыпанный мокрым западным снегом. Не слушал бы музыку, льющуюся из-под пальцев моей собственной прелестной сидхе, чьё имя я готов произносить каждую секунду своей бессмертной жизни. Киро Хаттари, Майред Мор — ей не нужна никакая другая сила, лишь скрипка и смычок, чтобы привлечь к себе всякого, кто просто решил прогуляться по алькасарским улицам. — Развлекаетесь, ваша светлость? — раздался рядом мягкий женский голос. Мама, как всегда красивая, в ослепительно-белом пальто, какое не всякая женщина на Западе отважится надеть в такую погоду, подошла ко мне, держа Рэна за руку. Во второй ручке он держал ломтик груши, в который то и де
Самое черное сердце Глава 1
Самые паршивые вызовы прилетают под конец дежурства. Всегда. Железное, чтоб его, правило. И вот даже в голосе диспетчера неизменно читается обречённое такое: «Прости, милая, я всего лишь озвучил неизбежное!»А ты такая: «Да не, всё нормально, бро, уже лечу!» — но в уме снова прикидываешь, не пора ли наконец сменить работу.Не то чтобы мне больше некуда податься. Когда-то я думала связать свою жизнь с музыкой… И из Магистерии до сих пор каждый год шлют приглашения — окажите нам, мол, такую-сякую честь и тащите свой дивный зад в Нью-Аркадиан, а то мы тут помираем без расширенного курса фейрилогии.— Сидхе, — пробурчала я, выжав педаль тормоза. — Сид-хе…Не любят бессмертные твари из Сида этого новомодного словечка — «фейри». Негативная коннотация. Жалкая попытка людей высмеять то, что пугает их пуще всякого вампира или оборотня. Не любят… И эта неприязнь у меня в кр
Самое черное сердце Глава 2
Я уже ехала по проспекту Стил-Роуд, соединяющему округа Перл и Айрон, когда в кармане завибрировал комм. Вот даже на экран смотреть не буду. Просто приму вызов, нажав кнопочку на гарнитуре. Да, я за безопасное вождение.— Киро, — только и было сказано мне.Алека я знаю вот уж шестнадцать лет как. Достаточный срок, чтобы в одном слове с лёгкостью услышать: «Хаос всемилостивый, как же ты мне надоела!» В ответ лишь кротко и смиренно осведомилась:— И где ж я провинилась?— А сама как думаешь?— Каюсь, каюсь, Алек-чин, — со вздохом сунула в карман свободную от руля руку и нащупала там очередной трофей. — Погремушку свистнула. Надеюсь, у пацана она была не самая любимая.Клептомания вообще-то поддаётся лечению. У людей. Но я наполовину сидхе, а у них воровство — безусловный рефлекс. Кошки приземляются на четыре лапы, а сидхе тырят всё, что только приглянется. Я, правда, приучилась тащить
Самое черное сердце Глава 3
Скажи мне кто недавно, что я добровольно вернусь обратно в Алькасар — непременно посмеялся бы над тем наивным идиотом, открестился бы от такого счастья и купил бы билеты до Греймора, чтобы уж точно ни одни порталом не унесло на славный Запад. Но вот он я, заново обживаюсь посреди западной столицы. В здравом уме и трезвой памяти. И даже улицу, на которой поселился, нахожу уютной: она словно вынырнула из далекого прошлого прямо между строгими бетонно-стальными коробками. Занавесочки на окнах развесёлые, с мелкими цветочками, от каких у всякого нормального человека зарябит в глазах. А уж дом мой хоть прямо сейчас лепи на открытки с городскими достопримечательностями.Комм зазвонил неожиданно, отвлекая от меланхоличного созерцания садика за окном. Ничего особенного, кусты жимолости да шиповника. Но летом наверняка красиво.— Хорошо устроился? — раздался в трубке знакомый голос, насмешливый и чуть хриплый.— Сносно. Любуюсь детской площадкой з
Самое черное сердце Глава 4
Какой город ни возьми, а штаб-квартиры подразделений по борьбе со сверхъестественной преступностью мало чем отличаются друг от друга. Разве что стены разные, да люди, носящиеся по коридорам. А вот шум, запах кофе и бумаг везде одинаковый. И даже сонные лохматые дежурные что в Аркади, что в Алькасаре будто бы рождены от одной матери.— Кто? Куда? — немногословно поприветствовали меня, стоило только подойти к прикрытому стеклом пропускному пункту.— Люциан Вернер, — представился я, сочтя, что с меня достаточно подозрительных взглядов человека. Очень подозрительных — я хоть и вампир лишь наполовину, а интересную бледность ничем не скроешь.— От этих, что ли?От каких именно «этих», уточнять необязательно — в Алькасаре несколько вампирских гнёзд, но наглости, чтобы заявиться к охотникам, наберётся только у одной семейки.— К счастью, нет. Я новый главный ликвидатор округа Алькасар, — пос
Самое черное сердце Глава 5
Ещё в свои безмозглые четырнадцать я крепко-накрепко уверилась: Алек Сазерленд — самый бесстрашный котик на свете и ничего не боится. Ну… кроме алгебры с физикой. И апельсиновых корочек. И, конечно же, моей мамы.— Алек-чин! — возопила она, уперев руки в бока, едва мы показались на пороге «Сапфирового дракона». — Почему, позволь спросить, я вижу своего пятнистого сыночка в первый раз на неделе?!— Виноват, мама Сора, — пробубнил Алек, покорно склонив голову. — Больше не повторится.— Как же, как же, это я уже слышала. Примерно миллион раз!И всякий раз забавно наблюдать, как плечистый охотник-оборотень добрых метр девяносто ростом весь съеживается и что-то робко мямлит под гневным взором простой вэйданской женщины, крошечной и хрупкой, как фарфоровая куколка.— Эй, а как же я? — делано возмутилась я, отвлекая её от причитаний о бедном Алеке, страдающем без вкусной еды и
Самое черное сердце Глава 6
В клятую вампирню я, конечно, не помчалась сразу же, едва расставшись с Алеком. Вот ещё не хватало. Свободные вечера я стараюсь проводить в Железном Чертоге, где помимо моего вздорного крыжовничка хватает и детей, и проблем. Казалось бы, какие могут быть проблемы в приюте, где всего-то семьдесят четыре ребёнка? Да, детишкам уделяется прилично внимания; более взрослых пытаются как интегрировать среди людей, так и оградить от дурного влияния… В большинстве случаев даже получается, всё же семьдесят детей — это вам не семьсот. Железный Чертог даёт подменышам какое-никакое подобие семьи. Но, как и в любых семьях, дети попадаются разные. Почти все имеют дурную тягу к воровству, у доброй половины — трудности с социализацией, кое-кто просто уродился с не самым лёгким характером…Они замечательные, без шуток. Все они. Да только не каждый готов принять и полюбить того, чьё племя относится к людям как к скоту. Понять могу, простить… ну, вряд ли.К
Latest chapter
