Глава 32

- Господин… - Мия нерешительно застыла на пороге кабинета. Соседняя со спальней комната, в которой дайме хранил архив, переписку, карты, своды законов, многочисленные свитки по экономике и военному делу. Обычно именно здесь после обеда он разбирал письма и бумаги. Мия до сих пор была в этой комнате лишь однажды, в самый первый день.

Акио сидел за столиком, просматривая какое-то донесение, и делал пометки на листе рисовой бумаги.

- Иди сюда.

Она робко подошла и опустилась на татами рядом со столиком. Непривычно было, что Акио больше не гонит ее и не отмахивается.

- Сейчас закончу, - сказал он, не отрывая глаз от бумаги. – Подожди.

Изящная кисть казалось слишком маленькой для его руки. Меч смотрелся в ней куда уместнее.

Мия опустила взгляд на беспорядочные черточки, которыми он пятнал белизну бумаги. При виде такой записи преподавательница каллиграфии из «Медового лотоса» схватилась бы за сердце. Иероглифы торчали вкривь и вкось, местами и вовсе только по соседним значкам можно было догадаться о значении того или иного символа.

- У вас плохой почерк.

- Ужасный, - хмыкнул дайме. – Отец считал, что для будущего дайме важнее уроки кендо, экономики и военного дела.

- А говорят, что кендо и каллиграфия – едины. И мастер в одном будет мастером и в другом.

- Врут.

Он обмакнул кисть в тушь, занес над бумагой и выругался, посадив кляксу прямо по центру свитка. Некрасивое пятно съело половину иероглифов, лишив смысла все прочие.

Со словами: «Опять переделывать!» - Такухати скомкал испорченный лист и достал новый.

- Неправильно.

- Что? – он поднял голову и хмуро уставился на Мию.

- Вы слишком глубоко погружаете кисть. Достаточно на треть. И тушь лучше не стряхивать, а оттирать. Давайте, я покажу.

Акио протянул девушке кисть. На лице его читалось такое явное сомнение, что Мию разобрал азарт. Не зря же она была лучшей по каллиграфии в «Медовом лотосе».

- Вот! – девушка аккуратно прошлась кончиком кисточки по краю баночки с тушью. – Вы еще и держите неправильно. Неужели никто не говорил?

Дайме покачал головой.

- Вы держите ее, как палочки для еды. А надо вот так, - она заставила его сложить вместе указательный и средний пальцы, вложила в руку кисть и прижала сверху большим. – Если хотите тонкую линию, берите за кончик. Если толстую, перехватывайте у основания. Попробуйте!

Он попробовал. С задумчивой усмешкой посмотрел на получившуюся тонкую линию, потом протянул кисть Мие:

- Давай ты.

- Я? – она растерялась.

- Да, ты. Я буду диктовать, - он подвинулся, освобождая ей место перед листом бумаги. Сел сзади, обнял, прижав к себе, и уткнулся лицом в ее волосы.

От этого объятия по телу прошла сладкая дрожь. Мия замерла, наслаждаясь ощущением близости мужчины, защищенности. Все соображения по поводу каллиграфии, как ветром выдуло.

- Записывай, - хриплым шепотом сказал Акио и поцеловал ее в макушку. – Асикава, налоговые сборы с гильдии корабельщиков…

Она механически водила кистью, занося на бумагу его слова. Попроси Акио пересказать только что записанное, Мия не смогла бы вспомнить ни строчки. Все мысли сконцентрировались внизу живота. Там, где его руки обнимали и легонько поглаживали ее тело сквозь ткань кимоно. Губы спустились ниже, лаская и выцеловывая хрупкие позвонки на оголенной шее, опаляя жарким дыханием. Низкий мужской голос диктовал что-то о налоговых обязательствах и недоимках так страстно, словно это были признания в любви. Атмосфера в комнате неуловимо изменилась, теперь она была заполнена скрытым вожделением…

Он медленно вынимал шпильки из ее прически, одну за одной, и шептал что-то про баланс и расходы, развязывал пояс и говорил о перераспределении земельных наделов. И Мия, околдованная хриплым голосом, бездумно обмакивала кисточку в тушь, выводя иероглиф за иероглифом, пока мужские руки проникали под кимоно. Сладкое томление разлилось по телу, от прикосновений по коже расходились блаженные волны. Горячий шепот на ухо, губы ласкающие мочку уха…

- А? – она изумленно уставилась на иероглиф «сокровище», следовавший сразу после иероглифов «долговые обязательства».

- Мое сокровище, - выдохнул Акио ей на ухо. – Хочу тебя! Сейчас!

Кисточка выпала из ослабевших пальцев, покатилась по бумаге, размазывая безупречно выписанные иероглифы. Мия откинулась в его руках, наслаждаясь поцелуями. Шелковое кимоно соскользнуло с плеч на татами, за ним последовала тоненькая нижняя рубаха и мужской пояс…

Акио чуть приподнял ее за бедра и опустил. Мия негромко ахнула, ощущая, как напряженный стержень медленно входит в ее тело, растягивая нежные стенки, заполняя ее целиком, подчиняя и даря наслаждение.

Его зубы сомкнулись на мочке уха. Рука нырнула между раздвинутых бедер, надавила на чувствительную точку, и девушка застонала в голос.

- Двигайся!

Мия послушно приподнялась и опустилась. Его пальцы продолжали мять и поглаживать скользкий бугорок между ног, вторая рука сжалась на груди, вызвав короткую судорогу наслаждения.

- Господин, - всхлипнула она, насаживаясь на него. – Так хорошо-о-о!

Еще несколько торопливых движений вознесли ее к вершине удовольствия, но Акио не остановился на этом. Он заставлял ее стонать и вскрикивать снова и снова, пока Мия совсем не обессилела.

Потом они лежали в обнимку на брошенной на циновки одежде, переплетя руки и ноги. Утомленные, но не пресыщенные друг другом. Мия улыбалась счастливой и глупой улыбкой, вспоминая полный страсти голос, шепчущий: «Мое сокровище».

Сокровище. Раньше он никогда не называл ее так. И он не отвернулся на этот раз! Не встал, не ушел, не оставил ее одну!

- Будешь моим секретарем?

- Что?

Девушка вздрогнула и посмотрела на него недоуменно. Слишком неожиданно прозвучали эти слова.

- Будешь записывать под диктовку? У тебя красивый почерк.

- И каждый раз все будет вот так заканчиваться? – прыснула Мия.

- Не каждый, - он сощурил глаза, а в голосе зазвучали ленивые интонации сытого хищника. – Через раз.

- С радостью, господин, - она помедлила. – А вы не боитесь, что я узнаю что-то… важное.

- Не боюсь, - он медленно намотал ее волосы на руку, оголяя шею, чтобы поцеловать. – Я тебе доверяю.

Мия вздрогнула. По телу как будто прошлась теплая волна от затылка до кончиков пальцев на ногах, такими волнующими и сладкими показались ей слова дайме. Она обхватила его за плечи, уткнулась в грудь, пряча подозрительно заблестевшие глаза.

- Спасибо! Спасибо, господин! Обещаю – вы не пожалеете!