Глава 34

В книжном хранилище было светло и пусто. Шкафы по стенам, заполненные свитками и книгами, столик с набором для каллиграфии в центре – ничего лишнего.

Мия медленно открыла створки ближайшего шкафа, прошлась пальцами по кожаным переплетам. Где-то здесь, среди множества трактатов, ответы на ее вопросы. Знать бы, где искать их…

- Госпожа наложница что-то хотела?

Голос из-за спины заставил ее подпрыгнуть и обернуться.

На первый взгляд незнакомец показался ей юношей, почти мальчишкой. Обряженный в черные одежды, со смешной плоской шапочкой на голове. Его глаза закрывало непонятное украшение. По крайней мере, Мия предположила, что два круглых черных камня – это именно украшение. Солнце переламывалось в гранях, играло на гладкой поверхности. У девушки создалось неприятное ощущение, как будто на нее смотрят глаза гигантского насекомого. Стало интересно – как он видит хоть что-то с такими накладками на глазах?

Усилием воли переведя взгляд с граненых камней на лицо мужчины, Мия поняла, что чуть было не сделала роковой ошибки, собираясь приветствовать незнакомца, как равного. Первое впечатление о его юном возрасте оказалось обманчивым. Лишенное морщин лицо не принадлежало юноше, как не принадлежало и старику. Его обладатель, казалось, вовсе не имел возраста.

- Здесь скучные книги, госпожа, - добавил незнакомец, очевидно, неправильно истолковав ее молчание. – Экономика, государственное устройство и военное дело. Стихи и романы хранятся в комнате госпожи Хитоми Такухати.

Мия вспомнила о правилах приличия и поклонилась:

- Кто вы, господин?

- Мое имя Юшенг Нун. Я – хранитель знаний замка Инуваси.

Имя и одежда, как у жителей материка…

- Вы самханец?

Он кивнул, но не стал вдаваться в подробности, как получилось, что самханец стал хранителем знаний в Оясиме, а Мия постеснялась спрашивать.

- Проводить вас к покоям госпожи Хитоми?

- Нет. Нужные мне книги – здесь.

Если Юшенг и удивился, то по его бесстрастному вежливому лицу это не было видно. А черные камни скрывали глаза.

Как же неудобно, когда не видно глаз! Ничего не понять о человеке!

- Какие книги ищет госпожа наложница?

- Мия! Зовите меня Мия. Книги? Я… я не знаю.

Смущаясь – казалось, что из полированной каменной поверхности на нее смотрит внимательный и цепкий взгляд – Мия поведала о своей проблеме.

- Я хочу лучше понимать, о чем речь. Чтобы быть полезной…

- Стоит ли тратить время и отягощать себя подобным знанием? Для женщины оно излишне, а по мнению некоторых мудрецов, даже вредно. Вряд ли вы поймете хоть слово.

- Стоит, - убежденно ответила Мия. – А чтобы я поняла, вы подберете для меня книги попроще.

В бесстрастном лице хранителя знаний ничего не изменилось, но Мие показалось, что он одобрил ее намерение и дерзкий ответ.

- Садитесь.

Несмотря на камни, прикрывавшие глаза, Юшенг двигался уверенно, словно прекрасно видел все вокруг. Мия кусала губы, чтобы не начать задавать непрошенные вопросы. До зуда под кожей хотелось расспросить его о таком странном украшении: украшение ли это вообще? Но кто знает, как он отреагирует на подобные вопросы? Вдруг обидится?

Мужчина вернулся со стопкой книг и несколькими свитками, упакованными в потемневшие от времени тубусы.

- Глаза, - сказал он.

- Что? – Мия глупо моргнула.

- Это мои глаза, госпожа Мия. Прежние были выжжены по приказу императора Самхана.

Мия ойкнула и посмотрела на хранителя знаний с ужасом.

- Но как… - шепотом начала она.

- Я родился с даром Видящего. Дар усиливается, если ослепить ребенка и подарить ему глаза из черных бриллиантов, - по тонким губам зазмеилась странная улыбка. – Не надо меня жалеть, госпожа. Знали бы вы, как много интересного умеют видеть эти камни. Вот. Я принес книги, по которым учился дайме Такухати. Если будет что-то непонятно – зовите. Я всегда рядом, в соседней комнате.

Он исчез так же неслышно, как появился. Мия еще несколько мгновений сидела, переваривая сказанное Юшенгом, а потом раскрыла первую из принесенных хранителем книг.

Пометки на полях, выполненные знакомым «ужасным» почерком, заставили Мию улыбнуться. Краткие, в стиле Акио: «запомнить», «сомнительно» или «полная чушь». Мия перечитывала их, и в ушах звучал голос дайме.

Каким он был в детстве? Был ли похож на себя нынешнего? С кем он дружил? Или будущему дайме запрещено дружить с другими детьми? Плакал ли, если ушибался? Были ли у него питомцы? Какой была его мать?

Девушка попробовала представить себе Акио Такухати мальчишкой за стопкой учебников, но ничего не вышло. Сколько ни пыталась, Мия так и не смогла вспомнить, чтобы ее господин расслаблялся, дурачился или вел себя ребячливо, оттого она не могла представить дайме ребенком, словно он уже родился взрослым.

Она вздохнула и погрузилась в чтение.

***

Теперь всякий раз, когда Акио уходил на тренировку или переговоры с многочисленными просителями, Мия убегала в библиотеку и там штудировала трактаты, продираясь сквозь старинный язык и множество непонятных слов. К счастью, дайме не следил за ней. К его приходу она успевала вернуться в покои и принять скучающий вид.

Наверное, можно было не прятаться. Раз уж Акио допустил ее к святая святых – личному архиву, вряд ли он запретил бы Мие чтение. Но девушка не хотела, чтобы он знал о ее попытках овладеть новыми знаниями. Вдруг у нее не получится, и тогда он поймет, что ошибся в ней?

Она мечтала, чтобы Акио Такухати гордился ею. Доказать, что она достойна его. Стать поддержкой, опорой, другом…

Помощь хранителя знаний была неоценима. Без него Мия вряд ли справилась бы даже с азами. К счастью, Юшенг был рядом, готовый помочь, растолковать, подсказать.

Мия затруднилась бы сказать, какие отношения сложились у нее с самханцем. Он пугал и притягивал. Его загадочность, трагичная история, жутковатые камни вместо глаз и оговорка о способности видеть незримое будили в девушке жгучее любопытство, но она слишком дорожила хорошими отношения с хранителем, чтобы дать ему волю. Сам же Юшенг всегда держал вежливую дистанцию и в откровения после того первого раза не пускался.

Мия расспросила слуг и Юрико, но те знали немногим больше нее самой. Самханца приютил еще отец нынешнего дайме, дав ему убежище в обмен на службу.

Никто не знал подробностей его истории или возраста. Поговаривали, что он бунтовал против императора Самхана, за что был приговорен к смерти. Но сколько правды было в этих слухах?

Со слугами хранитель знаний не общался. Иногда он уезжал в Асикаву, где пропадал по нескольку дней. Однажды он привез с собой девушку с изуродованными шрамами лицом, которую объявил своей женой. Весь Инуваси-дзё гудел, слуги предвкушали множество интересных подробностей о самом интересном и жутком приближенном семьи Такухати, но их ждало жестокое разочарование. Девушка оказалась немой.

- Он такой странный, бр-р-р, - закончила Юрико, поделившись десятком слухов о Юшенге один кошмарнее другого. – Когда смотрит, аж внутри все смерзается от ужаса.

Мия не была с ней согласна, но спорить не стала.

Даже с помощью самханца учеба давалась сложно. Иной раз безумно сложно, от безуспешных попыток болела голова, накатывало отчаяние и ощущение собственной бездарности. Но она не сдавалась. Мия всегда любила учиться. И такая радость, восторг первооткрывателя охватывали ее, когда сухие рассуждения или выкладки накладывались на живой пример, обретали плоть. Изучать, постигать и понимать было счастьем!

Жизнь обрела смысл. Девушка совершенно забыла скуку первых дней в Инуваси-дзё. Теперь она куда меньше нуждалась в обществе и внимании Акио днем. А ночи… ночи и так принадлежали им полностью.