Глава 2. Свеча горящая во тьме

Вена. 1811 год

– Госпожа баронесса! Художник приехал.

Софи оторвалась от чтения и подняла глаза на вошедшего управляющего.

Здесь, в Вене, было замечательно. Как жаль, что Генрих после свадьбы не позволял ей проводить много времени в столице. Но, может быть, потом они будут больше ездить все вместе. Она, муж и дети. Конечно, так и будет.

– Скажите, Карл, это тот художник, которого рекомендовал мой муж?

– Да, госпожа Шварцберг. Возможно, лучший сейчас в Вене. Академик Императорской академии художеств в Санкт-Петербурге. Ходят слухи, что скоро станет профессором и здесь. Работает при дворе.

– Зови!

В комнату вошел нестарый еще человек. Худощавый. С острыми чертами лица и живыми, внимательными глазами. Он поклонился, но сразу было заметно, что делает он это только из уважения к даме, а не к ее титулу.

– Госпожа баронесса! Разрешите представиться, меня зовут Иоганн Баптист[1]. Ваш муж заказал мне ваш портрет.

– Да, я знаю. Прошу называть меня Софи. Муж, наверно, сообщил вам, что мы бы хотели не слишком затягивать с работой. Мне скоро нужно будет вернуться в наше имение.

– Я готов приступить уже сегодня. Где мы сможем работать?

– Карл покажет вам. А я пойду переоденусь.

Спустя какое-то время она стояла перед художником. Иоганн с некоторым удивлением окинул женщину взглядом.

– Вы хотите, чтобы я изобразил вас в этом платье? У вас траур? – осторожно спросил художник.

– Таково желание Генриха, барона Шварцберга, – опустила глаза баронесса.

– Не часто встречаешь женщину, которая позволяет своему мужу определять, как ей выглядеть на собственном портрете. И этот камень у вас на груди, он вам совсем не идет. Это тоже желание мужа?

Софи попыталась осмыслить слова художника. Конечно, он прав, этот камень совсем не гармонирует с цветом ее глаз, да и рыжеватым волосам больше подходят те изумруды, которые она носила раньше. Женщина нерешительно прикоснулась к кулону. Нет, Генрих не может ошибаться, именно с этим камнем она будет выглядеть как надо. Как надо. Все сомнения отпали, и она с улыбкой подняла глаза на художника:

– Давайте не будем тратить время, Йоганн!

***

В кабинет постучалась Ниночка. Сунула свой веснушчатый нос и заговорщицки протараторила.

– Сидишь, Кира? Опять тишина. Никаких проектов. Я так рада. А то пашешь, пашешь год. Весь стол в папках…. Тут хоть порядок навела. А ты? А пойдем сегодня в театр? На Бассейной дают “Три возраста”.

– Нет, Нинуль,– Кира откинулась на стуле, – не могу. У меня отчеты. Мне заказала “ведьма”. Ты же знаешь. Надо сидеть.

– Жаль, – вздохнула Ниночка. – Ладно, я Катю позову.

И исчезла за дверью.

“Лучше бы ты позвала сисадмина. Коля сохнет по тебе с Нового Года”, – подумала Кира.

У нее действительно были отчеты. Но все же она лукавила. Свободное от работы время девушка собиралась провести с большей пользой, чем общение с милой и глупой Ниночкой.

Едва дверь за подружкой закрылась, Кира достала телефон. Любое свободное время, даже на работе, она посвящала теперь иному миру, необыкновенно притягательному, по-настоящему волшебному.

Надо сказать, для нее, не очень активного пользователя социальных сетей, стало большой неожиданностью приглашение в группу, где обсуждалась магия и возможность ее существования в реальном мире. Раньше она общалась только в группах, посвященных литературе и искусству в жанрах фэнтези.

Но в этой новой группе все было словно всерьез. Казалось, девушки сталкиваются с магией буквально каждый день – так интересно новые подруги обсуждали различные тонкости, связанные с применением и странными свойствами колдовства.

Время от времени в группе проводились интересные опросы, необыкновенные психологические тесты и даже нечто вроде групповых опытов-испытаний, после которых участниц призывали делиться своими впечатлениями.

Юля, подруга, которая пригласила Киру, взахлеб рассказывала об эмоциях, полученных во время опыта со свечей. Девушка даже невольно позавидовала ей.

Переживания собеседницы были необыкновенными и странными. Она объяснила, что это и есть настоящая магия, и что обычно в этих групповых экспериментах-таинствах участвуют только недавно записавшиеся девушки.

Ритуалы проходили раз в месяц, в ночь на субботу. В теории это выглядело, как видеоконференция. Никаких дополнительных требований, включай компьютер, располагайся и выполняй указания наставницы, проводящей семинар.

В пятницу вечером Кира впервые также приняла участие в мистерии. Сеанс проводила некая Анна. Участницам следовало сесть спиной к экрану и, следуя голосу ведущей, закрыть глаза и расслабиться. Затем девушки должны были представить в полной темноте огонек свечи, сосредоточиться на нем, почувствовать его согревающее пламя и ждать, ждать пока в темноте появится отблеск свечей других участниц.

Сидя в кресле, Кира с волнением ожидала начала. И не то чтобы ей верилось в магию, хотя определение “верила” здесь не очень подходило. Вот бабушка, та точно верила! А она иногда просто сомневалась. Своими сомнениями она старалась и раньше ни с кем не делиться, а теперь, став для некоторых “баронессой”, вообще не думала об этом.

Ох, Оля! Ты, конечно, хорошая подруга, но могла бы некоторые вещи не рассказывать всем и каждому. Да еще и сочинять при этом несуществующие подробности.

Правда, иногда и она вспоминала необычного барона. Эти воспоминания отзывались некой тревогой и чем-то еще. Чем? Она не решалась думать об этом. Но иногда словно застывала со странной улыбкой и взглядом, устремленным неизвестно куда. Причем, случалось это в самый неподходящий момент и сопровождалось усмешками коллег.

Все эти мысли чуть не отвлекли от начала церемонии. Кира отреагировала с опозданием и чуть не выскочила из кресла от неожиданности, когда ведущая обратилась, казалось, прямо к ней с вопросом о готовности присутствующих.

Голос Анны зазвучал словно не из динамиков компьютера, а из каждого угла комнаты и, одновременно, отозвался прямо в голове. Спокойный, даже приятный, но очень уверенный. Слова, которые произносила ведущая, тревожили и волновали.

И все началось. С каждым словом Анны темнота вокруг была все плотнее, если, конечно, такое определение можно было применить к простому отсутствию света. А потом вдруг появился отблеск пламени. Он был такой слабый, но постепенно как бы набирал силу, похоже что-то внутри, в глубине, само питало мерцающий язычок.

У девушки появилось странное ощущение материальности пламени. Материальность, реальность. Но что это был за огонь без тепла? И цвет, Кира никак не могла определить его цвет. В одно мгновение оно казалось голубым, в другое – зеленоватым, затем желтоватым или смесью всех возможных цветов. Во всяком случае, пламя было. Она так увлеклась его созерцанием, что чуть не пропустила следующий этап. Нужно было поискать вокруг себя, в темноте, другие огоньки. И вот это у нее не получилось.

Вдруг стало не до них. Произошло нечто необъяснимое – темнота забурлила и пламя стало как будто поглощать, впитывать эту бурлящую субстанцию, и разгораться, разгораться все сильнее. А тьма продолжала кипеть и стремиться в этот необыкновенный водоворот. Когда огонек превратился в мечущийся факел, Кира испугалась и открыла глаза. Но тьма, необъяснимо живая тьма, словно продолжала бушевать вокруг нее прямо в комнате.

В голове внезапно, как будто сквозь бездну пространства, прозвучал вопрос, заданный незнакомым женским голосом: “Кто ты, Кира?” Все затихло, бурлящая тьма успокоилась и превратилась в обычную темноту, прячущуюся по углам от слабого света экрана монитора. Девушка с удивлением обнаружила, что сеанс онлайн уже закончился, и поделиться впечатлениями было не с кем.

А впечатления были странными. Она до сих пор ощущала какое-то странное возбуждение, вибрацию каждой клеточки тела. Мир вокруг был как будто ярче и четче, словно ощущение окружающего стало сильнее, очертания предметов контрастнее, а сами они неуловимым образом приблизились буквально на расстояние вытянутой руки. Даже воздух в комнате ощущался как после грозы: наполненный озоном, пьянящий. Хотелось кружиться по комнате в танце, и одновременно ее преследовало какое-то непонятное беспокойство. Желание сверить ощущения буквально распирало девушку изнутри, но знакомые по группе почему-то были “не в сети”. Тогда она связалась с Анной, и та как будто с интересом прокомментировала ее впечатления. Однако куратор посоветовала самой не пробовать экспериментировать. По ее мнению, Кира сделала лишь первый шаг к познанию себя. Потом девушка извинилась и отключилась. Легла спать и мгновенно уснула. Сон был необычным. Необычно интересным. Она гуляла по лужайке с цветущими растениями. Все было залито солнечным светом, и она ощущала счастье, огромное счастье всем сердцем. Растения словно тянулись к ней в экстазе. На краю поляны она заметила незнакомку в черном платье. Та стояла и рассматривала цветение вокруг не с неудовольствием, нет, с неким непониманием. Потом незнакомка подняла голову, сощурила глаза и повторила уже знакомую фразу: “Кто же ты, девушка Кира? “

Утром, благо, это была суббота, она проснулась в отличном настроении. Летнее солнышко рвалось в окна, чувство было такое, что можно было взлететь на крыльях легкого ветерка. И эти ощущения не покидали ее все выходные. Все складывалось удачно, как по взмаху волшебной палочки. Стоило ей подойти к остановке, как тут же подъезжал необходимый автобус, кофе в кафешке у моря был очень вкусный, Оля с Андреем приехали вовремя, концерт был отличный. Погода все выходные стояла прекрасная, и вода на речке была чистая и теплая.

Потом пришел понедельник, и на работе тоже наступили перемены. Юля, узнав о впечатлениях от семинара, даже удивилась. Ведь пламя удавалось увидеть отнюдь не всем, да и показывался большинству только маленький язычок.

А вот про тьму она вообще ничего сказать не могла. Все время девушка просто старалась держаться за свой желтый огонек. Да, желтый, никаких других цветов она не замечала. И это тоже удивляло.

Юля пожаловалась, что после опыта у нее сильно разболелась голова, словно после бессонной ночи, и она даже приняла болеутоляющее.

Кира уже начала сомневаться, были ли реальны её ощущения. Никто не спешил отвечать на ее вопросы. Она готова была попробовать вызвать огонек сама, но что-то, какой-то внутренний голос предостерегал ее от таких попыток.

Анна была недоступна. Так же, как и другие участницы группы, которых знала девушка. С досадой выключив мобильник, Кира хотела уже подняться, но ее остановил звонок телефона. Начальница, Марина, попросила подняться, причем сделать это срочно, отложив все дела.

В коридоре ей встретилась Оля, которая, округлив глаза, сообщила, что прибыло какое-то начальство, и теперь неприятности на вторую половину дня обеспечены.

Что за начальство, коллега пока не знала. Но, Кира решила, что у высокого руководства появляться абы в каком виде нельзя, и заскочила в курилку, где пару минут пыталась создать перед зеркалом хотя бы видимость какого-то образа. После чего, с ужасом взглянув на часы и обнаружив, что после Марининого звонка прошло уже почти двадцать минут, заторопилась на третий этаж, перепрыгивая через ступеньки. У двери в кабинет она на несколько секунд остановилась, напомнила себе, кто здесь самая красивая и умная и вошла.

Марина встретила ее ледяным взглядом, но Кира пропустила его, не заметив. Дело в том, что в кабинете, кроме начальницы, сидела самая эффектная женщина, которую девушка когда-либо встречала в реальной жизни.

Гостья была красива, но дело было не в этом. Казалось, гостья Марины источала необыкновенную внутреннюю силу. А когда женщина улыбнулась и подала ей руку для приветствия, Кира совсем потерялась, глупо покраснела и едва выдавила свое имя.

Элегантную посетительницу звали Фредерика. Она была уже не совсем молода, впрочем, Кира даже затруднялась точно определить ее возраст. Может быть, лет тридцать пять? Красота была зрелой и в то же время необыкновенной. Словно время поработало невидимым хирургом, который добился совершенства в каждой черточке лица. Возможно, настолько идеально выглядели древнегреческие или скандинавские богини.

Женщина была стильно и модно одета. Над ее макияжем как будто только что поработали визажисты. Все было продумано и гармонично. Неудивительно, что такое же ошеломляющее впечатление Фредерика оказывала и на присутствующую здесь начальницу Киры, Марину, которую за волевой стиль ведения дел девушка привыкла за глаза называть “стальной сердечник”. Женщина во все глаза смотрела на гостью, словно находясь в трансе. Оценив впечатление, оказанное на Киру, Фредерика вновь повернулась к Марине. Начальница, словно очнувшись, обратилась к сотруднице:

– Фредерика Альбертовна – руководитель направления нашего центрального офиса, отправляется в Польшу, для подписания важного соглашения. Реализацией проекта будет поручено заниматься тебе, Кира. Завтра вы вместе вылетаете. Приказ уже подготовлен, пройди в бухгалтерию. Утром за вами заедут. Будь готова.

– А какие материалы подготовить? Какая тема переговоров?

Тут к ней, наконец, обратилась Фредерика. Она доверительно улыбнулась и сказала:

– Мы с вами, девушка, все обсудим в самолете. Никакие материалы брать с собой нет необходимости. Познакомитесь с коллегами, посмотрите предложения и все решится.

Гостья еще раз улыбнулась и кивнула Марине. Та немедленно поднялась.

– Кира, ну, мы не будем вас задерживать. Нам с госпожой директором надо еще кое-что обсудить.

Она вернулась на свое рабочее место в некотором недоумении. Приезжая из столицы была, конечно, невероятная, но зачем женщина все время ей улыбалась? Улыбалась, но одними губами. Глаза были такие спокойные. Не равнодушные, нет. Спокойные, уверенные. Словно хотела сказать этим, что все про неё знает. Что знает? Какая-то она странная. В общем, было неплохо, но...

Командировка в обществе такой женщины, еще и за границу. Уже одно то, что придется быть рядом с Фредерикой все время, вгоняло в панику. Кира начала мысленно перебирать свой гардероб и сразу захотелось расплакаться. Да, у нее может хорошо получиться быть актрисой второго плана. На глаза навернулись слезы. Кира воспользовалась старым проверенным способом: несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула.

Вроде бы почти удалось успокоиться, но вместо обиды вдруг пришла беспричинная злость. Мысли словно бежали наперегонки. И кто она такая? И что эта Фредерика устроила? Как смела? На этой удивительной мысли Кира задержалась. Чего это она? Совсем на нее непохоже. Откуда такие мысли? Кира вдруг почувствовала боль и заметила, что сжимает в побелевшей руке сломанный карандаш. Нет, так не пойдет!

Девушка встала и спустилась этажом ниже к кофейному автомату. Наблюдая за струйкой черного напитка, стекающего в картонный стаканчик, она поняла, что впервые не рада заграничной командировке. Смущало и то, что такие командировки обычно готовились заранее, со всякими обоснованиями, предварительным заказом гостиницы, календарем мероприятий, заданиями. Сейчас все было по-другому.

Кира включила телефон и подключилась к интернету. На любимом сайте не появилось ничего интересного, в чате незнакомые ники обменивались впечатлениями от семинаров, прочитанных книг. Юли по-прежнему не было ни в группе, ни вообще в сети. Она даже подумала, не случилось ли что-то с подругой. Не бывало до этого, чтобы наставница так долго не выходила на связь. Некоторые сообщения в чате словно намекали на что-то непонятное, неожиданное и притягательное.

Девушка еще раз посмотрела и на этот раз заметила нечто необычное. Ну конечно, в сети не было многих пользователей, участвовавших вместе с ней в семинаре. Причем две из них не заходили в интернет уже пару дней. А Юля перестала это делать как раз после последнего разговора. Внутри словно шевельнулся какой-то червячок беспокойства. Впрочем, горячий напиток своей чернотой вернул ее мысли к магическому ритуалу. Как же узнать, что это все означало? Что это за пугающее черное бурление было вокруг нее?

– Ничего особенного. Это была моя тень.

Женский голос прозвучал так внезапно, что Кира вздрогнула. Девушка огляделась. Рядом никого не было. Оставалось только покрутить в недоумении головой.

– Интересно, но и твоя тень тоже.

Кофе полностью потерял свой вкус. Стало страшно, и она чуть не выронила стаканчик из увлажнившихся пальцев. Кира поняла, что еще чуть-чуть и она может сорваться в истерику. Это было невыносимо. И поделиться не с кем.

Конечно, можно было рассказать обо всем Ольге, тем более, что и так надо было спуститься в бухгалтерию. Но то, что попадало к подруге в ушко, обычно быстро становилось известно всем. Как история с бароном и картиной. Короче, остается надеяться, что к ее возвращению все как-то прояснится.

В полете разговаривали совсем мало. Когда Кира приехала в аэропорт, Фредерика (женщина сразу сказала, что когда они будут в неофициальной обстановке, лучше будет обращаться к ней просто по имени) уже ожидала на месте. Директриса снисходительно заявила, что уже зарегистрировала их на рейс, и осталось только сдать в багаж сумку с вещами и пройти на посадку.

Как девушка ни пыталась удержаться, но время от времени ловила себя на том, что разглядывает свою начальницу. Ее, казалось, это не очень интересовало, но и отрицательной реакции тоже не было. Пару раз Кира сама чувствовала, как соседка по салону как будто незаметно изучает ее, но стоило повернуться, как она, в лучшем случае, встречала совершенно нейтральную улыбку, а чаще упиралась взглядом в ее затылок. Фредерика словно читала мысли, и в тот момент, когда коллега пыталась вступить в разговор, опережала ее какой-либо ничего не значащей фразой. Она не знала, что об этом думать. Ведь Фредерика вчера сама говорила, что объяснит задачи поездки в самолете.

Да и разве ей совсем не интересно, что из себя представляет девушка, сопровождающая ее в поездке? Такое равнодушие давило и обижало. Самоуверенная стерва! Промелькнувшая мысль вновь удивила Киру. Раньше так выражаться она не позволяла себе даже в мыслях. Что вообще с ней происходит?

В иллюминаторе самолета земля, словно на карте, разбилась на маленькие разноцветные квадратики. Бесконечная равнина с голубыми нитками рек. Медленное перемещение этих маленьких картинок внизу успокаивало, отвлекало от непонятных мыслей. Девушка даже сама не заметила, как задремала.

Краков встретил их отличной, солнечной погодой. У выхода из терминала уже ждал мужчина лет сорока весьма представительного вида – представитель фирмы-контрагента.

Высокий, уверенный в себе блондин, представившийся как Януш Совина, сразу приложился к ручке “красивейшей пани”. Кира уже неоднократно встречалась с такой любезностью со стороны панов, но до сих пор не знала, как к этому относиться. Поляк объявил, что он неплохо говорит по-русски, и, действительно, с этим можно было согласиться, хотя акцент был весьма ощутимый, Януш легко и правильно формулировал фразы и предложения. Так что, к счастью, Кире не надо было мучиться и переводить, но почему-то она не испытывала к польскому менеджеру благодарности.

Вообще говоря, Пан Януш не пришелся ей по душе. Хотя, познакомившись, он сразу начал рассказывать, с каким нетерпением компания ждет их приезда, но глаза его оставались равнодушно-деловыми. Он словно оценил девушку взглядом и признал личностью несущественной и неинтересной. В то же время Кире показалось, что Януш и Фредерика уже знакомы. В их приветствиях было какое-то деловое взаимопонимание, и, что самое интересное, казалось, поляк сразу признал главенство приезжей бизнес-леди. Он вроде и галантно вызвался помочь перенести и Кирины вещи, но принял и покатил чемодан, словно должен был сделать это только по роду службы. Все было ожидаемо обидно. Ну а Фредерика шествовала через зал аэропорта, как королева, осуществляющая аудиенцию для подданных. А Кира просто глазела по сторонам и пыталась радоваться жизни в предвкушении прекрасного. После выхода из здания все неприятные мысли отошли на второй план.

Боже, как она любила Краков! Его старый город, рыночную площадь, окруженную готическими костелами, замок с пещерой под ним, сувенирные магазинчики. Да и просто магазинчики. Даже просто мысль, что можно будет посидеть на ратушной площади и съесть краковскую соленую витушку, уже заставляла невольно улыбнуться. Конечно, совсем не факт, что она увидит все это. Где они поселятся, где пройдут переговоры ей до сих пор неизвестно.

Янош уложил вещи в багажник БМВ и пригласил женщин занять заднее сиденье. Сам он сел за руль и, отъехав, сообщил, что до гостиницы им придется провести в пути примерно два часа, место назначения находится в предгорьях, и поэтому в пути он предлагает сделать небольшую остановку в одном красивом месте. Фредерика не возражала, и Кире оставалось только молча согласиться. Впрочем, в этом не было ничего плохого, а она, похоже просто капризничала. Выпить кофе будет совсем неплохо. Они ехали по шоссе в потоке машин, которые несли своих счастливых хозяев за горным воздухом и тишиной. Кира наблюдала, как постепенно на горизонте вырисовываются силуэты Бескид. Неужели они поселятся в горах? Об этом можно было только мечтать!

Спустя некоторое время дорога начала петлять между холмов, и, наконец, автомобиль свернул к красивому белому зданию чуть в стороне от дороги. Шины зашуршали по гравию и через несколько минут они уже расположились на веранде. Теперь Кира понимала, почему Януш предложил сделать остановку именно здесь – вид был восхитительный. Внизу, в ста метрах от веранды, переливалась бликами солнечного цвета и различными оттенками голубого поверхность необыкновенно красивого озера.

Доски веранды уже нагрелись на солнце, и сейчас в воздухе витал легкий, но такой приятный древесный аромат. Ветерок от озера время от времени приносил порывы свежести. Словом, все вокруг расслабляло и настраивало на летнюю безмятежность. Совсем недалеко, казалось, на расстоянии вытянутой руки поднимали свои заснеженные вершины горы.

Кофе принесли очень быстро. Закинув ногу на ногу и поправив юбку, девушка задумалась. Легкая дымка над горами притягивала взгляд, и можно было даже забыть, что она на работе. Так хотелось скинуть босоножки и ощутить теплую фактуру дерева босыми ногами, но увы, эти порывы приходилось сдерживать.

Сделав пару глотков, Кира поставила чашку на столик и, откинувшись на спинку кресла, подумала, что поездка, вполне возможно, будет приятной, надо просто прогнать все черные мысли. Черные… Что-то не так.

Она словно очнулась и наткнулась на любопытные глаза Фредерики. Почему она так смотрит? Как будто чего-то ждет. “Ну ты и дура”, – женский голос прозвучал в голове как будто усиленный металлическим рупором. “Кофе, кофе же должен быть черным! Я не заказывала капучино!” Это была последняя мысль, которая промелькнула в голове у девушки, прежде чем ее подхватили сильные руки, и все погасло.

[1] Иоганн Баптист Лампи Старший – художник (1751 - 1830).