Краем глаза я успел заметить, как Доран бросается в атаку. Слишком поздно — пуля уже покинула ствол.
Я смотрел, как она мучительно медленно приближается ко мне и радовался только тому, что умру так, как нужно. Укрыв Яну собой.
А потом маленький кусочек свинца ударился о воздух и отскочил.
Серые трещинки молниями разбегались в сторону от той точки, через которую пуля должна была добраться до нас.
Я выдохнул и перевёл взгляд на Яну, не веря тому, что ещё жив.
Та смущённо подняла перед собой старинный артефакт.
— Твой аррак, — пояснила она.
Какое-то время я не мог шевельнуться. Просто смотрел на её лицо, оказавшееся внезапно так близко. Не мог поверить, что она жива, что я увижу её снова завтра, послезавтра… Когда всё это подойдёт к концу.
Элирена медленно подняла руку и провела кончиками пальцев по моей щеке. Мне захотелось закрыть глаза и навсегда остаться здесь с ней. Наплевав на всё, что творится вокру
В Аркеноре наступала осень.Со дня, когда Яна впервые ступила в новый мир, прошло больше трёх месяцев.Иногда тяжёлых, иногда выматывающих. По большей части жарких и бесконечно долгих.Оглядываясь назад, Яна не могла отделаться от чувства, что прожила целую жизнь. Совсем чужую — и в то же время внезапно ставшую её собственной.Пьетте удалось утихомирить союзников. Однако, переговоры длились ещё долгих два месяца. Пьетта сменилп окружение и при поддержке новых советников тщательно продумывалп каждый пункт своих требований.По её настоянию в Аркеноре появились Сенат и Городская Управа. И хотя теперь Яна волей неволей следила за политическими новостями, большую часть вопросов внутренней политики эти два органа взяли на себя.Яна не слишком расстраивалась по этому поводу. Чем больше она знакомилась с жизнью Пандемониума, тем скучнее ей становилось здесь.Пусть на улицах вместо бензина пахло навозом, а вместо машин мимо окон кофеен п
Дверь гостиничного номера захлопнулась у меня за спиной.Из груди вырвался рваный вздох.Кровать, окна, письменный стол — всё здесь было не таким, как я привыкла. Ножки, подлокотники, спинки… Казалось, как мебель может удивить? До этой ночи я думала, что никак. А теперь смотрела на изгибы дерева, украшенные таинственными символами, и по-настоящему понимала, насколько разным может быть всё, что наполняет нашу жизнь.Горячая грудь прижалась к моей спине.— Всё в порядке?Голос мягкий и глубокий, обволакивает, заставляя сердце останавливать бег.— Всё очень хорошо.Почти что правда. Потому что разве может быть плохо то, что я оказалась здесь? В комнате, размером с бальную залу небольшого дворца, где стены слабо мерцают серебром, а кровать колышется, как будто под ней гуляет морская волна.Грудь прижимается сильней.— Элирена, если тебе нужно время, то я могу оставить тебя одну…&
Ещё вчера меня звали Яной. Никаких удивительных фэнтезийных имён. У меня были нормальные родители, которые не пытались назвать меня в честь планеты или скандинавского божества. И жизнь у меня тоже была нормальная — насколько может быть нормальной человеческая жизнь. Я закончила университет, исполненная больших надежд обошла все сайты наподобие job.ru и уже через пару месяцев поняла, что никому нафик не нужен ни мой джоп, ни мой диплом. Дальше были попытки устроиться на то, что есть, смириться с тем, что всё идёт наперекосяк, парень, которому не подходил такой безнадёжный вариант… Скандалы, сплетни, интриги, расследования… Последнее уже на новой работе, где, как оказалось, эти самые интриги заслоняют весь производственный процесс. В общем, всё как у всех. Мне и хотелось бы сказать, что жизнь эта была лучше, чем у других… Ну, или хотя бы хуже, чем у них… Что меня преследовали, не любили, стремились выгнать из общества, для которого я не подходил
— Речь не идёт ни о чём, что могло бы опорочить твою честь.Мы стояли на остановке, и Яна Селезнёва продолжала делать вид, что не замечает меня.Не то чтобы я ожидал, что задача будет лёгкой, но мне попался на редкость раздражающий экземпляр.Никогда в жизни меня, князя Надаэра Волхонского, не принимали за… сутенёра. Не будь она девушкой, я бы за подобные предположения вызвал её на дуэль, но…Во-первых, миссия предполагала полную анонимность. А какая радость бросать вызов от чужого имени?Во-вторых, по девчонке за милю было видно, что никаким оружием она не владеет. И хотя это вообще никак не оправдывало её длинного языка, было ещё и в-третьих — Магистр в обязательном порядке обозначил, что привести нужно именно её. Одну из семерых, подобранных для Его высочества.Сам принц Асмодей не знал потенциальных невест даже в лицо. Потом, когда в Пандемониуме соберётся основной состав, ему покажут портреты. Когда все заинтер
Какое-то время Надаэр просто стоял, глядя вслед удаляющейся фигуре.Ренвил замер в узком проулке, из тени домов наблюдая за каждым его жестом. Руки второго посланника были спрятаны в карманы, ветер трепал распущенные волосы, едва скрывавшие мочки ушей — такие же чёрные, как у Надаэра, но мягкие и ухоженные.Затем Надаэр подхватил с парапета небольшой обломок камня и с силой швырнул его в реку.Ренвил усмехнулся. Его забавляла эта импульсивность — слабость, которую знал каждый в окружении принцев.Их было трое — перстов императрицы — и слабости были у каждого. Но другие двое старались скрывать их как могли.Дайолен не чувствовал людей. Никто кроме них троих, ближайших защитников императорской власти, этого не знал.Ренвил всегда слишком долго принимал решения. Сам он считал себя рассудительным, но прекрасно понимал, что эта рассудительность частенько создаёт проблемы. Скрыть подобную черту было непросто, и он прятал её
Я вошла в квартиру и захлопнула дверь за спиной.Какое-то время таращилась на другую дверь, ведущую в комнату.Странное разочарование нахлынуло ниоткуда. И, бросив сумку на пол, я стала перебирать в голове события прошедшего дня.Медленно двинулась на кухню, поставила греться воду и, достав фарфоровый заварочный чайник, стала ждать.Мои родители были странными людьми. Консервативными, можно сказать. Любили соблюдать старинные обычаи и ритуалы, наподобие правил заваривания чая. Хотя моя любовь к генеалогии и геральдике исходила не от них, но они всегда поддерживали меня. До тех пор, пока нас окончательно не развело по разным городам.Заваривая чай по дедушкиному рецепту, я стояла и думала о том, что парень, приставший ко мне в кафе, видимо просто решил надо мной посмеяться. Не так уж мало людей знало о моих увлечениях. Может, кто-то видел и звезду. А я… Я как дура почти купилась на его бредни, позволила ему выложить коронную карту.&la
Поезд ожидал на седьмом пути. Я завидела его сразу и сразу узнала среди всех других поездов.Он был светло-голубым, и крышу над кабиной машиниста украшало вырезанное из дерева изображение крылатой девушки — как на старинных кораблях. Машинист в синем кителе с крупными пуговицами и серебряными эполетами стоял на платформе и курил трубку.Но его я разглядела уже потом.Первым, что бросилось мне в глаза, было множество людей, мало походивших на тех, что я привыкла видеть на улицах своего города.Девушки в длинных платьях самых разных фасонов — открытых и закрытых, в шароварах из тонкой ткани, как у восточных одалисок, и в коротких плотных рединготах, как в викторианской Англии. В кринолинах с веерами и, кажется, даже в античных туниках.Мужчины, одетые не менее разнообразно — многие в военной форме прошлых столетий, другие — в плащах без рукавов или коротких мушкетёрских накидках. Все они, конечно же, бродили, переговаривались,
Вот так и началось это странное путешествие, больше похожее на сон, где двуглавые кони летают среди поездов, а время и пространство играют в чехарду.Теперь я медленно спускалась по идущей полукругом лестнице — слишком большой для того здания, в котором мы собирались разместиться на ночлег, но поскольку моё логическое мышление стало основательно сбоить ещё несколько часов назад, я решила просто не задумываться и не сомневаться ни в чём.Почти что весь первый этаж занимал ресторан. Мне было бы куда интереснее выбраться за пределы гостиницы и посмотреть город, но я сильно подозревала, что Надаэр этого не допустит — и угадала.Стоило мне миновать поворот лестницы, как он вырос из ниоткуда прямо передо мной и перегородил путь.— Моя княжна желает поужинать перед сном? — насмешливо поинтересовался он. Улыбка играла на его губах и искорками отражалась в глазах.— А ничего, что ты вот так прилюдно называешь меня принцессой? Н