- Прости меня, Гуэнь, - она нежно коснулась пальцами его щеки. – Я чуть не отказалась от своего обещания. Я чуть не отказалась от тебя. Я слабая. Я бесполезная.
- Ты любимая… Ты моя…Небо окрасилось цветами красного золота. И солнце сверкало остывающей в облаках отлитой монетой. И лотосы внизу отсвечивали отраженным закатом, и вся поверхность озера мерцала медными всполохами.- Они скоро закроются, - сказал принц. – Нам нужно успеть.-Почему все прошло так быстро, - она прижалась к его груди. – Почему даже лотосы торопят нас.-Когда-нибудь потом у нас будет столько времени, что его хватит не на одну жизнь.- Я знаю. Но все-таки хотелось бы воспользоваться им сейчас.- Мы немножко не успели.- Да. Но мы сделали все что могли, правда?Принц не ответил. Посмотрел в сторону неподвижных гвардейцев. Кивнул. Вей Фен закрыл левый кулак правой ладонью и поклонился. А Линь Си освободила волосы, и, размахнувшись, бросила вниз нефриВадим посмотрел на часы. До самолета оставалась еще куча времени и совсем не улыбалось впустую торчать в аэропорту. А значит еще можно просто побродить по городу. Погода к этому располагает. Да и исторический центр с его ухоженными отреставрированными улицами – не самая плохая декорация для прогулки. Он сдал ключи, попрощался с портье и вышел из уютного лобби отеля.Все же май прекрасен. Финал удачной командировки, ясное безоблачное небо, щебет довольных птиц, витающие запахи сирени, открытые ноги женщин и ощущение чего-то нового, свежего, полного жизненных сил… Необъяснимого, трепетного. И даже серая брусчатка мостовой сияет после вчерашнего дождя. Ты легко идешь навстречу цветущей весне. И хочется Быть. Хочется Жить.Он решил пройтись по бульвару до набережной, но привлеченный звуками живой музыки, свернул на местный «арбат» и внезапно завис перед квартетом молодых исполнителей. Они увлеченно, почти не обращая внимания на собравшуюся публику, искусно играли что-то ор
Волосы подобраны в высокий шиньон, сверху скреплены золотой заколкой в форме лотоса, а спереди украшены свисающими бусинами жемчуга. В мочках ушей причудливые серьги. Полные губы подкрашены красным воском. Шелковый ханьфу тончайшей работы. Рисунок точеных пальцев чист и изыскан.- Госпожа сегодня особенно прекрасна, - Мао Цинь закрепила в ее причёске последнюю шпильку. - Его величество наверняка опять укажет на вашу табличку.На безукоризненно отполированном бронзовом диске мелькнула совсем лёгкая улыбка служанки. Тень неуловимой фальши. И в голосе будто лишняя капля патоки. Интересно, подумала Линь Си, чем они купили тебя... Или может напугали. Ведь ты со мной с самого детства.Ей хотелось выдернуть шпильку и вонзить в неверное горло. И смотреть в глаза, наблюдая как вместе с жизнью истончается предательство.Но в зеркале солнечные блики на умащенной коже. И спокойствие.- Его величество должен заботиться о мире во Внутреннем дворце. Его благоскло
На углу дома, бликуя дрожащей амальгамой, отражая тени мостовой, притягивая ломаные лучи солнца, дверью в отраженный мир, сверкало зеркальное окно. Огромное, в два человеческих роста. Чужое, в старом граните исторического проулка. Вызывающее, в низкоэтажном пространстве вычурных стен. Они неслись к нему как к свету. И, поравнявшись, заглянули в мерцающую изнанку.Вадим, не веря, протянул левую руку… Девушка, в лазоревом шелке, тонкая и раскосая, синхронно приблизила белую ладонь. А рядом ахнула Вероника, вписываясь в оскаленного дракона, спиралью вьющегося на груди широкоплечего воина. На какой-то миг зеркало словно схлопнулось, и стало страшно развидеть исчезнувшую картинку, но в отражении соседнего дома проступили акварельные сгустки скального камня и проваливающийся прозрачными струями родник… И два журавля. Совсем рядом. Неслись вниз в зеленую, с белой пеной, воду. Падали.- Нет!!! – закричал он.- Нет!!! – вторила она.И пришлось взмахнуть руками, набира
Вершина растворялась во взбитой белесой мгле. Крутая тропа, кое-где проложенная каменными ступенями, обвивала ее как вена и тоже исчезала, вливаясь в нависшее небо.Четвертый принц подоткнул под пояс полы шелкового платья и, стараясь не думать о предстоящих десяти тысячах шагах, уверенно направился вверх по руслу тропы. Предсказатель ждал его где-то в облаках, в Пагоде Журавля.Первую, более пологую половину пути, Четвертый принц преодолел бодро, даже не сбив дыхания. Но чем ближе к облачному пристанищу мастера Бао, тем тяжелее давался подъем. Пот вместе висящим в воздухе туманом пропитал одежду, и последняя прилипла к телу, неприятно стесняя движения. В шелках хорошо заниматься каллиграфией под тенистыми сводами дворца, но карабкаться по гребню Таошань… А переодеться во что-то более подходящее уже не было возможности. Времени оказалось так мало, что оно уже просачивалось сквозь границы дня. И с каждым шагом Четвертый принц ощущал, как время, загодя набранное в широкие
- Ваше величество! Ваше величество! – знакомый голос супруги казалось был пронизан искренней горечью.Император поморщился. Он только что придумал замечательный ход. Главный евнух Сунь умудрился подстроить ему хитроумную ловушку, и пришлось мобилизовать все свои навыки вкупе с воображением, вспомнить уроки старых мастеров, чтобы не попасть в западню. Император любил играть в го. И ужасно раздражался, когда его отвлекали.Императрица это прекрасно знала. Она униженно распростерлась ниц.- Подданная заслуживает смерти, - запричитала она, не смея поднять голову.Гуэлинь понял, что игру придется отложить. Сунь застыл рядом. Его лицо ничего не выражало. Маска.- Ладно, ладно, - Император сделал разрешающий жест рукой. – Во Внутреннем дворце всегда было спокойно. Что случилось?- Подданная не смеет, - плечи супруги вздрагивали. Гуэлинь нахмурился.- Говори!Синь Хуа наконец решилась чуть оторвать лоб от пола.- Ваше величество
Гуэнь чувствовал погоню. Как тупую ноющую боль, которую можно терпеть, от которой можно отвлечься. Но все равно она как камень в обуви: на каждом шаге приходилось морщиться. А остановиться и вытряхнуть нельзя.А еще он чувствовал себя свободным. И это было важнее погони. И вообще важнее всего. И Линь Си, наконец, рядом. Ее гнедой конь летел по пыльному тракту. И она летела. И шелковая накидка синим крылом неслась за ней. Гуэнь знал, что мать Линь Си - из рода синьзянских кочевников. Но одним этим нельзя было объяснить, откуда в изнеженной наложнице Внутреннего дворца, передвигающейся исключительно в паланкине, такая уверенная, умелая манера держаться в седле. Хищница, воительница… Женщина, ради которой… во имя которой…Линь Си поймала его взгляд и улыбнулась. Она тоже знала о погоне. Но радости в ней было больше чем страха. И любви больше.- До заката нам нужно достичь гор, - Гуэнь постарался сказать это громче перестука копыт.Она кивнула.- Ты пр
Вскоре они достигли границы степи. На пологих подходах к хребту кудрявился лес. Долгая скачка вымотала и животных, и всадников. Пришлось спешиться и на затекших дрожащих ногах препроводить лошадей в чащу, чтобы укрыться за спасительными деревьями. У беглецов было преимущество примерно в четверть дня, и теплилась надежда, что преследователи тоже нуждаются в отдыхе. Скорее всего гвардейцы заночуют в степи. А значит на следующий день будет время пересечь горную цепь.- Нам нельзя разводить огонь, - извиняющимся тоном сказал Гуэнь. – Придется заночевать прямо так…- Это ничего, - тут же отозвалась она. – У подножья еще не холодно. Тем более, нечасто приходится спать, укрывшись открытым небом.Принц снял притороченный к седлу сверток и расстелил войлочное одеяло. Достал тыквенную флягу и узел с провизией. Они уселись рядом и принялись с аппетитом ужинать. Холодный рис, несколько ломтиков сушеного мяса и немножко кислого вина… Скромная трапеза беглецов, потерявших все
Утром она осторожно высвободилась из-под его затекших объятий, потянулась и скользнула по влажной траве в лес. Вокруг мягко двигались стены зябкого мокрого тумана. Она сняла отяжелевшую одежду, развесив ее на низкие ветви. Затем тряхнула тонкое деревце с широкими листьями, и роса дождем щедро низверглась на ее тонкое тело. Она потерла шелковым шарфом зарумянившуюся кожу и толкнула ствол деревца еще раз, чтобы окончательно смыть следы вчерашней дороги и взбодриться для дороги предстоящей.Такой он и увидел ее… Голой, мокрой, с холодными мурашками и покрасневшими следами от шарфа. Она не стала закрываться и отворачиваться. Просто вскинула подбородок и распахнула глаза ему навстречу. И прозрачные капли стекали с ее плечей и волос на грудь… а затем вниз к животу. И Сяо Гуэнь бросился к ней и обнял ее всю… Тонкую, сильную, гибкую. И теперь вместе с каплями по ее трепещущей коже скользили его руки.