Мы вышли из смерти в свет нового дня в половину шестого утра. Совпадение? Не знаю. С недавнего времени мне кажется, что совпадений не бывает. Впрочем, об этом я думала позже, не тогда, когда пробиралась обратно по шахте древней гробницы. По наклонному тоннелю, искорёженному глыбами так и не вставшей на место хитроумной механики. Через пещеру и на воздух. Вдохнула раскрытым ртом и увидела в сероватом небе красно-жёлтый диск солнца. С движением вверх он растекался оранжевым и розовым над известковыми скалами, над пустыней, благословляя мрак светом. Солнце было
Когда вертолёт поднимался над скалами навстречу солнцу, землю сотряс ужасающий грохот. Мы резко обернулись – из пещеры наружу вырвались серо-рыжие клубы каменной пыли. Люди на площадке ниже разбегались в разные стороны с криками, прикрывая голову. Даже арестанты. Но выплюнув облако гнева, скалы не сдвинулись с места.– Обвал внутри. Хорошо, что все уже вышли, – сказал сидящий рядом с нами египтянин, от которого разило одеколоном так, что можно было задохнуться.Роберт перевёл мне. Я вспомнила звук струящегося песка и задержала дыхание, глядя на удаляющиеся меловой гребень, палатки, вооружённых людей и военные авто. Старушка из Абидоса говорила не вскрывать гробницу Нефертити и была права. Некоторые тайны вскрывать не ст
«Значительно упрощает дело то, что большинство людей невнимательны и ограниченно воспринимают информацию, – читала я в дневнике Катрин Беттарид. – Их даже не требуется обманывать, они обманывают себя сами. Опытным путём я выяснила многократно: если среднестатистический человек слышит фразу, в которой есть хотя бы одно слово, способное подцепить его на страхи, похоть или суеверия, он не поймет остального. Включается эмоция, человек реагирует только на неё. Для некоторых экземпляров требуется чуть больше крючков или подцепить глубже. Это хороший инструмен
– Слушай, Дамира, папа опять не хочет, чтобы я поступала на психолога, поговори с ним, а? Или лучше попроси своего серьёзного мужа! Одно словечко! Папа его очень уважает! Так уважает, даже бледнеет, когда говорит! – с азартом говорила моя кузина Джамиля и цокнула языком так же, как делала моя бабушка из Бухары.– Хорошо, не вопрос, – улыбнулась я и сощурилась, прикрыв ладонью глаза, – за окном блестели на весеннем солнце крыши Парижа, похожие на серо-голубые треуголки. Ниже в ветвях старых платанов с весёлым гомоном щебетали воробьи – такие же, как в России, даже чирикают без акцента. Мы живём на шестом этаже в хорошем районе, отсюда красивый вид и можно гулять вечерами по уютным улочкам или забрести в парк, ходить в булочную з
«Самое место для мумий», – проворчал про себя Роберт Лембит и, подняв воротник пальто, вышел из машины в промозглый холод. В предрассветных сумерках толпились у дороги полицейские автомобили. Зевак не было, никого не тянуло в слякоть строительной площадки, окружённой тоскливыми жёлтыми лентами. Жандармы сосредоточенно ежились от ветра и мечтали о кофе.Лембит показал им удостоверение и прошёл между двумя экскаваторами, застывшими рыжими пятнами в синеве мартовских сумерек на самой окраине Парижа.
Пять часов спустя я шагала по гулким коридорам Лувра, спасаясь бегством от напора иностранца, испорченного в колыбели моды и цивилизации. Вот и встретились... Как он мог мне такое предложить?! Или он предлагал и раньше, просто я не понимала нюансов языка? Кошмар! Паркет разлетал
Я отправилась до отеля пешком. Прошагав площадь, по которой разъезжали когда-то на каретах принцы и короли, свернула с проспекта, в запале миновала пару старинных, жарких улиц, а затем вспомнила, что я сегодня ещё толком ничего не ела.В одной из многочисленных кондитерских, узенькой, длинной, с выставленными пирожными – шапками малины на заварных прослойках песочных тарталеток; похожими на хлебные сайки белыми, розовыми, усыпанными шоколадной крошкой ме
И всё-таки разум возобладал. Я отстранилась, снимая его руки с собственных плеч:– Я не твоя поклонница.Ветер изумления в тенистой зелени взгляда, улыбка, как пропуск в новый уровень проникновения за радужки. Финн наклонился надо мной. Я повернула голову и обнаружила на комоде стиля Людовика Четырнадцатого бюст Нефертити с инкрустированными глазами на искусно раскрашенном гипсе. Какой шикарный!– Нравится? – Финн проследил за моим взглядом с хитрой улыбкой.– Изумительная подделка!&ndas
Несмотря на то, что я видела Лувр, я лишилась дара речи. Прежде всего потому, что на капителях колонн центрального входа я разглядела символическое изображения папируса – уменьшенную имитацию колонн в Карнаке и Луксоре. Надо же...За стеклянными дверьми меня ожидал настоящий дворец: белый мрамор, светлый кафель с вкраплениями чёрного на полу овального холла, круглый столик на позолоченных ножках под впечатляющей брызгами хрусталя люстрой, а на нём – невероятных размеров ваза с лимонными гладиолусами с меня ростом. Трёхметровые зеркала в проёмах белых стен, отделанных позолотой, обтянутые синим атласом кресла с золотыми подлокотниками. Грандиозный камин с двумя грудастыми женщинами-сфинксами, крыльями удерживающими мраморную крышку, шестиметровые потолки с фресками.