— Здорово, Билли! — пропищал вертлявый мелкий пацаненок и прошмыгнул мимо.
Точнее, попытался прошмыгнуть, но тут же был вздернут за шкирку.
С самой невозмутимой физиономией Билли вытянула из цепкой ручонки свой кошель, сунула его обратно в карман пиджака, влепила грустно сопящему пацану подзатыльник и покачала головой.
— Ночи, Тедди, — недовольно начала она. — И сколько тебя, раздолбая, учить? Не щипай магов! Ну мало, что ли, лохов по улице гуляет?
— Ты разуй глаза, м-мать твою! — огрызнулся пацан, на сей раз уже совсем не детским голосом. Билли удивилась бы, если бы не знала, что этому коротышке пошел шестнадцатый год. — Вечер на дворе, и вообще погода говно. Все нормальные люди по норам забились; только тебе, шельме, на жопе ровно не сидится.
— Не сидится, — кивнула она, весело ухмыляясь, и вытянула из внутреннего кармана портсигар. Достала одну сигариллу, неспешно раскурила, вызвав яркую алую искорку на кончиках пальцев. — Это ж я, ну… Мэла не видал? Подскажешь, где этот засранец сегодня зависает?
Она ожидала уже ставшее традиционным «А мне-то что за дело?», после которого следовало такое же традиционное возложение деньжат в чумазую ладонь. Однако Тед гнусаво заржал и весьма охотно поделился:
— Не видал его сегодня. Ни здесь, ни в Низине, — тут он похабно подвигал бровями. — Слушок пошел, вы, голубки, опять разосрались! Чтоб ты знала, детка, мне этот шлюшонок никогда не нравился. Треплется больно много!
Очень ёмкая характеристика. Билли лишь презрительно скривила рот, хотя вспыхнувшая внутри тупая ярость толкала к активным действиям.
Например, выкорчевать из бруса кованый фонарь и пару раз уронить «шлюшонку» на кудлатую башку.
Чтоб трепался поменьше.
— Вот и мне он что-то разонравился. Ладно, говоришь, не появлялся?
Тедди замялся, однако стоило отсыпать ему горстку серебрушек, как энтузиазм вернулся с избытком.
— В Восточной стороне его видали, близ Креста. Там ищи. А в Низине о нём мальчики Найри-ши справлялись. Небось опять в долгах по уши, а разгребать Билли-шельме.
Вот что-что, а искать она никого не собиралась. Равно как и вытаскивать из очередной неприятности. Хотя то, что Мэл перешел дорогу местным авторитетам, могло добавить проблем уже самой Билли: на теневой стороне Синтара каждая собака знает, у кого на шее висит — висел! — бестолковый кретин Мельхиор. (И сам кретин, и имя у него кретинское.)
— Э, нет, мой сладенький! — она надула без того пухлые губы и картинно погрозила пальцем любопытно глазеющему щипачу. — Ты порасскажи кому надо, что всё, прикрылась лавочка. Билли-шельма свободна как птица, а Мэл теперь своё дерьмо разгребает сам.
— Я-то порасскажу, — неуверенно хмыкнул Тедди, — но Найри-ши… С него же станется слать тебе Мэла по кусочкам.
С Найри не станется. И это, пожалуй, даже печально.
Она злорадно улыбнулась и сунула мальчишке ещё две монеты.
— По кусо-очкам? О, звучит прекрасно! Жду с нетерпением, донеси это до всех своих дружков. Да подоходчивее, Тед. Подоходчивее.
Какое-то время Тед изумленно глазел на тускло-желтые кружки. Затем, воровато оглянувшись, выхватил золото и упрятал куда-то за пояс. И с оскорбительным сочувствием заметил:
— Ох, и сильно же он тебя обидел.
Билли молча хлопнула его по плечу и прошла мимо.
«Обидел» — немного не то слово. Несерьезное оно какое-то. Подразумевает не только вопли до небес да кулак в морду, но и неразумное, неизбежное прощение.
Билли устала обижаться и устала прощать. Настало время для чего-то новенького.
Она недовольно тряхнула головой, пригладила рассыпавшиеся по плечам пышные волосы, пуще прежнего взбунтовавшиеся от влаги. Погодка впрямь не радует. Начало весны в Западном пределе — сплошное недоразумение. Только ко второму месяцу, когда всё подсыхает и расцвечивается зеленью, эта бескрайняя прорва жидкой грязюки и кропящего дождя делается попригляднее.
Но до той поры ещё дожить надо. Сейчас же во всём теле ощущалось уверенное такое «упасть и сдохнуть».
— Упа-асть и сдо-охнуть… — негромко протянула Билли, подкуривая ещё одну сигариллу и с наслаждением вдыхая ароматный эвкалиптовый дым.
Падать и сдыхать хотелось вовсе не из-за ссоры с мудаковатым полюбовничком — вот ещё чего не хватало, она не какая-нибудь неуравновешенная дурочка. Нет, причина куда более приземленная: Билли полночи ловила блуждающих огоньков на болотах Руот'Шэрре, а затем, едва проспавшись, до самого вечера заклинала эти долбаные огоньки, запирая их в ажурных светильничках. Итого сорок, мать их, штук. Расчудесная Ханнэ-фэ обожала вешать на неё заказы из категории «закончить надо вчера», однако и платила за такие вдвое. Пусть Билли нынче валится с ног, но ужин из пяти блюд и чек на сто двадцать золотых монет примирили с действительностью.
Да, Ханнэ её высоко ценит. А как иначе-то? Трудновато будет этой дивной занозе сыскать другого сильного заклинателя, который не пахал бы на Гильдию. Да что уж там, таких по пальцам можно сосчитать… В столице с частным предпринимательством дела идут куда лучше, но вот Синтарийская Гильдия Заклинателей не терпит посягательств на свою монополию. (Непочтительную и своевольную засранку Билли Фоули она не терпит особенно.)
Едва толкнув двери «Веселого лепрекона», Билли выразительно закатила глаза: местные завсегдатаи мигом её заприметили. И тут же принялись кидать красноречивые взгляды да шептаться над кружками. (Ох, лучше бы они по обыкновению горланили с перепоя про «клёвые ножки» и «рабочий ротик»… как известно, мириться лучше со знакомым злом.) Ещё бы, новость дня — Билли-шельма хочет себе парной кусочек Мельхиора… Видят боги и богини, иные матёрые наёмники любят посплетничать пуще базарных теток.
Окинув кучку особо шумных болтунов тяжелым взглядом, Билли мысленно махнула на всех рукой и плюхнулась за стойку.
— Здорово, шельма! — тутошний управляющий, старый-добрый Кит Белл, встретил её кривой ухмылкой и хорошей порцией виски со льдом. Место наверняка тоже он придержал: в пабе сегодня было людно. — Обожди-ка… — рядом со стаканом прямо из ниоткуда появилось блюдце с её любимым соленым миндалем. — На, поклюй вот. Потроха Мэла нам не завезли, уж извиняй.
— Какая досада! О чём только думает ваш шеф? — Билли сделала огромные глаза и кинула в рот горстку миндаля. Орехи она всегда любила, а уж миндаль могла лопать целыми мешками. — Что, я теперь Билли-брошенка? Имперские прорицатели объявили неделю шуточек про Мэла?
— Зришь в корень, Билли-брошенка.
Из чужих уст это звучало уже не так забавно. Точнее, вовсе даже отвратительно.
— А и хрен на вас всех! — она дерзко усмехнулась, салютуя бокалом сидящему неподалеку симпатичному брюнету. — Честное шельмино слово: мне приходилось слышать вещи и похуже.
Перекинувшись с ней парой слов, Кит отошёл. Прошло какое-то время (а ещё три сигариллы и полтора стакана), прежде чем запримеченный ранее брюнет с робкой улыбкой пересел на освободившееся рядом местечко.
— Это что, карандаш?
Пожалуй, это не было в списке вопросов, которые Билли ожидала услышать от такого симпатяжки.
— Серьезно? — воскликнула она с недоверием. — Ты за четверть часа не смог придумать подкат получше?
Улыбка на красивом бледном лице стала шире.
— Не-а.
— Ну ладно, — Билли пожала плечами и, вытащив из-за уха упомянутый карандашик, принялась крутить его в пальцах. Руки у заклинателей нервные, беспокойные, их всё время чем-то приходится занимать. Рисование вполне годилось; тем более что она рисовала сколько себя помнила. — Это карандаш. Ты прям до Бездны наблюдателен, мой пирожочек. Следующий вопрос?
— Часто здесь бываешь?
Следовало догадаться… Она усмехнулась и кокетливо тряхнула волосами, снова закуривая. Обычно Билли курила куда меньше, но сегодня… в общем, день такой сегодня. Да.
— Куда чаще тебя, симпатяжка. Иначе ты непременно знал бы, кто я и с чем меня едят.
— Твоя правда, — согласился парень чуть виновато. — Ну… я Найджел, а ты?
— Билли.
Полным именем она, кажется, не представлялась с тех самых пор, как закончила Академию. Ибо ну кошмар же.
— Рад знакомству, Билли! Угостил бы чем-нибудь, да боюсь, что тебе уже хватит.
Билли не удержалась и закатила глаза. Она впрямь уже здорово опьянела, однако мыслила по-прежнему ясно. И отлично понимала, что с этим Найджелом потом проблем не оберёшься. Такие правильные мальчики просто неспособны перепихнуться разок и пойти по своим делам. А ничего иного сейчас не хотелось — только пить и трахаться, всё равно с кем; и снова пить, тщетно заливая бездонную дыру в груди…
Нет, похоже, ей действительно уже хватит. Разумеется, скакать из койки в койку или не скакать — личное дело каждого, и всё же Билли подобный образ жизни внутренне осуждала. Несмотря на свою сомнительную репутацию и бурную студенческую юность, по натуре она моногамна.
И даже это ублюдок Мэл умудрился поставить ей в вину…
— Хватит так хватит, — покладисто кивнула она, заложив карандаш обратно за ухо. — В другой раз.
— В другой раз, — эхом откликнулся Найджел. Большие карие глаза в обрамлении густейших черных ресниц глядели прямо-таки с щенячьей грустью. — Что, уже уходишь?
Подумав, она кивнула снова. В хмельной голове крепчала явно дурная мысль прихватить милашку Найджела с собой. Уж очень похож на щеночка: впору прятать в карман да нести домой. Однако — то ли к счастью, то ли к сожалению, — додумать эту мысль Билли не дали.
— Слышь, шельма, — послышался за спиной чей-то ломкий басок, — разговор есть.
Билли обернулась к говорившему, смерила того едким взглядом.— А-а-а, так это ты!.. Хм, слушай, а кто ты?— Саймон, — мрачно поведал плечистый мужик, одернув вышитый серебром шейный платок. Аккуратно причесанный, в идеально отглаженном сером костюме модного покроя, этот мать-его-так-Саймон выглядел почти приличным человеком. Пока не открывал рот. Говорок и лексика мигом выдавали местечкового бандита.— Саймон, — в задумчивости повторила Билли, приторно улыбаясь и туша окурок о край бронзовой пепельницы. — Ладненько, и чем я могу помочь, Саймон?— Мэл.— Погоди, мы вроде как установили, что ты Саймон?..— Кончай эти свои свистопляски, шельма! Где твой Мэл?— Не мой, так что знать не знаю.В шумном пабе делалось всё тише и тише; атмосфера сгущалась, становилась давящей. Кто-то осторожно коснулся её локтя; Билли нетерпеливо повернула голову и уставилась в посерье
Нет времени тревожнее и приятнее, чем конец рабочего дня. Особенно когда он ещё и конец недели. Не то чтобы у полиции вообще хоть сколько-нибудь нормированный рабочий день, но должность коммандера некроотдела имеет кое-какие преимущества. Например, можно невозбранно курить и потягивать виски прямо в своем кабинете.Что Максимиллиан Эгертон — он же Макс, полным именем по понятным причинам не представляющийся почти никогда, — и делал, косо поглядывая на стопку отчетов. Потому как на трезвую голову и без крепкой сигариллы читать весь тот сказочный бред решительно невозможно. Взять хотя бы Френсиса. Ведь умный же мальчик, шестой по силе некромант в Синтаре — а разгильдяй, каких свет не видывал. Оно и немудрено — с боевкой как поведешься, так все мозги пропьешь и не заметишь. Даже некромантский дар мог не спасти — Макс слишком хорошо помнил, чем заканчивались пьянки с коллегой по коммандерскому цеху Анджелиной Доусон.Он стряхнул пепел в чашку
Проводив супругу до лестницы и подумав с добрую минуту, а не выместись ли из предбанника морга следом за ней, он всё же направился обратно. Проверить своих детишек перед выходными было необходимо — напомнить, что через два дня родной гадюшник ждут все смертные казни разом, если натворят что-нибудь эдакое. Например, устроят попойку в морге — был уже случай. Разумеется, без Френсиса-мать-его-Мюррея там не обошлось. Без него вообще редко какой трындец обходится.Кабинеты отрядов уже опустели, только сержант Анна Лерой из первого была на месте — два дня назад им удалось закрыть дело об убийстве трех человек, чьи трупы выловили из реки. Со всеми вытекающими (в прямом и переносном смыслах) в виде отсутствия магических эманаций и нытья генерала, что дело необходимо раскрыть, даже если на консультацию к Хладной придется обратиться, явившись напрямую в чертоги. К делу пришлось подключаться самому Максу, а теперь их ожидает бесконечная бумажная волокита — надо ж
Макс не ответил. Ни к чему, да и смысла нет: Френсис ещё в академии учился, когда Джерард Фоули служил в синтарийском некроотделе. Чересчур добрый малый как для некроманта, но хороший полицейский, офицерских нашивок добившийся потом и кровью, невзирая на не слишком выдающиеся способности. До получения должности капитана отряда Джерри оставалась какая-то неделя, когда с Эрмегаром случилась Элрисса. Пока поехавшая сучка, восставшая из мертвых, веселилась в Иленгарде, туда согнали чуть ли не всех некромантов Империи, в том числе и синтарийский некроотдел. Тогда погибло много людей, и Джерард Фоули оказался в их числе. Его разорвал вендиго — жуткая тварь, кровожадная, сильная и злая, выскочившая на них у самого детского приюта. Макс должен был убить чудище, но силы к тому времени были почти на исходе, а зомби, лезущим из всех щелей, не было числа. Джерри разорвали на его глазах прежде, чем он успел сотворить заклинание. Если бы он был тогда чуть быстрее, устал чуть меньше…
— Шеф? — послышался недоуменный голос Френсиса. Коммандеры редко участвуют в допросах напрямую — то обязанность сержантов и капитанов. Исключение делалось разве что для важных шишек или в случае чего-то совсем из ряда вон выходящего.— Пойду поработаю, Мюррей, — сообщил Макс и выразительно оглядел всех присутствующих. — Чего и вам советую. Причём «советую» в данном случае стоит понимать не в прямом смысле.Некроотделу в сообразительности не откажешь — мигом смекнули, что «совет» может запросто сказаться как на премии, так и на будущем времяпрепровождении. Хитрый приемчик в виде инвентаризации морга при любом удобном случае Макс подсмотрел у своего иленгардского коллеги Дальгора. И полезно, и бесит всех без исключения.— Френсис, тебе отдельное приглашение нужно?— А котенок? — он кивнул на пушистый комок в своих руках.— Найджел присмотрит, ему ж зазнобу клеит
Из допросной он вышел вполне довольный собой. Мюррею так и не удалось вставить последнее слово, да и не пришлось объяснять своим подчиненным, на кой ему вообще стрельнуло провожать задержанную. С чего бы ему вообще это делать — кому-то что-то объяснять? В конце концов, восьмой десяток уже не за горами, можно позволить себе чуточку эксцентричности. Дальгор с Ларссоном вон брачным агентством себя возомнили, а он всего-то симпатичную девочку проводить собрался… Забота о дочке друга, не более того.Макс закурил, привалившись к фонарю неподалеку от дверей, выдохнул дым в тёмное уже небо. В это время года всегда рано темнеет, самое оно для некроманта. Хотя погоду такую — туман, влажность и лужи под ногами — Макс не любил. Они не навевали тоску, вовсе нет, тем более что он родился и вырос здесь. Просто было неуютно. И нога ныла, да.— Ну на-адо же, — послышался рядом тягучий голосок, — меня и правда собрался провожать сам коммандер?
Бордель со стандартным для подобных мест названием «Дикая роза» встретил привычным уже тяжелым ароматом духов, запахом сигар, дорогих и не очень, и томной улыбкой самой Селины.— Я и не чаяла увидеть тебя сегодня, милый, — она подошла к нему, едва завидев. Тонкая, томная, вскружившая голову не одному мужчине. Обманчиво юная (спасибо крови фейри). И холодная, как зимний снег.— Работа задержала, — Макс наклонился, мимолетно касаясь губами её руки, нежной и ухоженной. Селина на это рассмеялась, будто звон колокольчиков раздался. — Кто ещё свободен, дорогая?— Энола весь вечер тосковала по тебе. Позвать её или сегодня предпочтешь что-нибудь более… экзотичное?— Что может быть экзотичнее нашей демонической красавицы? — притворно удивился Макс.— И то верно, милый, — она махнула рукой, подзывая высокую смуглую девушку, чья кожа отливала бронзой в приглушенном свете магических
Маньяк, в имперской прессе известный под претенциозной кличкой «Зверобой», убивал оборотней вот уже второй год. Аппетиты он имел довольно скромные — одна-две жертвы за квартал, — и связать убийства в серию удалось лишь благодаря специфическому почерку убийцы.Зверобой свежевал трупы. Обескровливал их, снимал кожу, вспарывал брюхо и извлекал внутренние органы, а затем расчленял труп. Всё проделывал неспешно, чисто, с хирургической точностью. Тела обычно свежевались в ванных комнатах; то, что оставалось, Зверобой заливал холодной водой.Кем бы ни был этот охотничек на двуногую живность, он отлично владел охотничьим ножом. И неплохо знал, как испортить тело для всякого некроманта. И ни разу не оставил хоть сколько-нибудь важных улик.Словом, дельце со всех сторон дерьмовое.Поначалу Зверобой тщательно выбирал своих жертв — всяческих отбросов, вроде гильдейской швали и мордоворотов на службе у местных воротил. Тех, кого совсем не
Если бы кто спросил, какой день стоит назвать самым раздражающим, кошмарным и ненавистным, Макс смело предложил бы день Зимнего Солнцестояния. Потому что это нормальные люди гуляют по улицам, дарят друг другу подарки, кидаются снегом и целуются под можжевеловыми венками. А Макса не иначе как прокляли ещё до рождения — вот уже несколько десятилетий этот так называемый праздник он вынужден проводить со своей психованной семейкой.Справедливости ради, страдать приходилось только последние несколько лет — после того, как Эва вышла замуж за Виктора и перестала доводить его папашу до инфаркта одним своим присутствием. Калеб пытался, но увы… будучи светлым магом, ещё и огневиком, прямо как Льюелл, он не производил такого искромётного впечатления на почтенное и до зубной боли порядочное семейство Эгертонов. Разве что фамилией Эвы бесил, не уставая напоминать, что он — Гордон. Но разве шло это в какое-то сравнение с аэльбранскими шуточками про бордели, деньги
Час. Ровно час, как защиты на доме Макса больше не существует. Стараниями Билли, пытавшейся так спасти свою жизнь. Она ведь надеялась на Макса, так надеялась, что именно ему сообщила о себе. О своем визитёре — маньяке с тягой к зверским убийствам всех оборотней без исключения.А Макс опаздывает. Невозможно, невыносимо опаздывает — и ничего не может с этим сделать. Только бестолково торчать посреди своей изрядно потрепанной гостиной, курить одну за одной и наблюдать, как заклинательницы снуют по дому туда-сюда, нейтрализуя магию разрушенной сети. И торопить их ну никак нельзя: и так ведь из сил выбиваются, пытаясь сделать за клятого Лори Макэлроя его работу.Шустрая крошечная девчонка, до жути напомнившая молодую Эву своими бесцеремонными манерами и развязным аэльбранским говором, явилась не одна, а почему-то в компании Найджела. В иной ситуации Макс бы непременно съехидничал на этот счёт, однако сейчас не был на это способен.Найджелу же, отпустившем
То, что она не у себя дома, Билли поняла, даже не открывая глаз. В воздухе разливался запах стерильной чистоты — как если бы хозяин дома драил своё жилище по два-три раза в день. Но чувствительный лисий нос уловил и другие ароматы — виски, крови и какой-то зелени.Кое-как совладав с отяжелевшими веками, Билли наконец-то смогла приоткрыть глаза. Она сидела в углу просторной светлой кухни, привязанная к стулу. Некрепко — ублюдок Эндрю наверняка не опасался её зверской силы. Билли и двигаться-то сейчас могла только благодаря дополнительному пузырьку зелья, выпитого на чердаке. Может, даже отойдёт немного и сможет подраться.Может быть…Спасибо Торну и Фэрну, которые и сами хлестали по утрам нейтрализаторы, и Билли тоже заставили. «Этот Звероед нам такой — ам! — а мы ему такие — сюрпри-и-из, мать твою!» Но Эндрю, похоже, вкатил ей полуторную, а то и двойную дозу препаратов. Потому-то Билли отрубилась сразу после
Работы оказалось даже не на пятнадцать минут, а на восемь. Повреждение внешних элементов зачарованной сети. Стандартная такая проблема, артефакты в некромантских ручонках живут не очень-то долго — слишком токсичный дар…Или?..Да нет, глупости. Не нарочно же он его сломал, в самом деле?Билли снова приложила к глазу зачарованную линзу и оглядела камешек. Не имея под рукой специального инструмента, считать координаты телепортации было нельзя. Но были у неё подозрения, что камешек присоединён к нелегальной магистрали. Именно поэтому Бэйли и не пошёл к гильдейским заклинателям.Или?..«Да чего ты заладила! — одёрнула Билли сам себя. — Вы ж не в третьесортном детективчике. Да и Бэйли на маньяка-убийцу ни хрена не похож».Однако сейчас, на полутёмном чердаке пустого дома, мысли в голову лезли самые разные. Билли надеялась застать Макса дома, однако тот, похоже, возвращаться пока даже и не думал. Наедине с Эндр
— Ну и что ты тут делаешь в такое время?Тягучий голос Анджелины заставил оторваться от кипы бумаг, оставленной Фалько и поднять голову. И с удивлением понять, что за окном и в самом кабинете уже совсем темно.— Представь себе, работаю на благо родины. Ну и на своё, — Макс недовольно поморщился. — Поздоровайся — Максимиллиан Эгертон, без пяти минут безработный.Анджелина прищелкнула языком. Ну разумеется, любовница генерала Таунсенда в курсе сей новости. Оттого и не удивилась, только закинула ногу на ногу и закурила, подвинув себе чашечку.— Очевидно, только без пяти минут, раз уж ты торчишь здесь, а не радостно ищешь домик у моря и сваливаешь из Синтара. Фалько спас ситуацию?— Фалько у нас прямо-таки последний герой империи — является в последний момент и делает всем хорошо, — фыркнул Макс. — Правда, сегодня с геройством не задалось — я-то чист аки младенец по всем бумажкам, а вот
В грёбаном Синтаре наконец распогодилось. Не иначе праздник какой во славу очередной богини — ещё с утра было туманно, холодно, сыро и противно. Самой-то Билли не так чтобы важно — спасибо привычкам и натуре оборотня, а вот Лейлу было жаль. С её южной кровью весь Западный Предел — то ещё райское местечко. Другое дело, что лучше промозглый Синтар и солнце три раза в году, чем Аэльбран со всей его шафрийской швалью.— Мороженого? — предложила Билли, завидев вывеску любимой кондитерской.— Совсем сдурела? — возмущенно отозвалась Лейла, кутаясь в свой шарф по самый нос. — Стейк хочу. С кровью и острым соусом. И за твой счет, Фоули!А, ну да. Пока она пропадала, осваивая жизнь в новой шкуре, ссорилась и мирилась (весьма страстно) со своим коммандером, всю её работу делала она. Хорошо делала, справедливости ради; однако не так быстро, как Билли, и оттого зашивалась. Зато мудак Лори и его гадская гильдия потеряли добрую т
Неплохое утро вышло, если подумать. Максу понравилось — куда больше, чем собираться на работу, бросать Билли в компании котов, соскучившихся и непривычно ласковых. Они ведь тоже скучали, не по-человечески, как Макс, но всё равно заметно: вспомнить только, с каким возмущенным мяуканьем Бэзил искал Билли по всему дому, пока его не было.Четыре дня, за которые Макс чего только не успел надумать, — а всё потому, что у кого-то слишком богатая фантазия и подозрения непонятно в чём. Хотя почему «непонятно»? В отвращении его подозревали, в нелюбви и желании избавиться. О чем, между прочим, вообще не думалось.Да он же скучал, подери Бездна! Так безумно, что ни на какую работу идти не хотелось. И сейчас, и тем клятым утром. Он бы и не пошёл, не вытолкай его эти драные псины, Торн и Фэрн, сопроводив ремарочками в духе: «Иди и спаси нас всех от звероеда!» и «Без тебя мы все умрем!» Макс только и смог накрыть лицо ладонью. Уж он-то н
Билли была рядом. Горячая, нежная и такая непозволительно юная, что Максу снова стало стыдно. Немного, не как в начале их странных отношений, но всё же — между ними ведь полвека разницы, разные взгляды на жизнь, да много всего, если подумать. У Билли вся жизнь впереди, у Макса… ну да, тоже впереди, спасибо магии. Но и тараканов в его коммандерской башке столько, что уже и не вытравить. И проблем, но с ними разобраться как раз таки проще. Даже с грёбаным Зверобоем!Зверобой — один из его ребят. За его спиной… вероятно, Бёрк или Бэйли, второй и третий некроманты Синтара — те, кому он доверял безоговорочно. Те, кому достаточно опыта, квалификации и способностей, чтобы не оставить улик, не дать поводов для ментального допроса. А без него в подозреваемых сам Макс, которому тоже достаёт и квалификации, и опыта — в том числе и в убийстве оборотней. Чем пора бы поделиться с Билли, к сожалению.Макс поморщился и, прежде чем будить и пускать
— Ой, глядите-ка! — послышался за спиной знакомый голос — Бэйли собственной (и в данный момент не так чтобы желательной) персоной. — Бёрк, а ты прав, хорошее местечко. Вон тут каких куколок раздают!— Не про нашу честь, — вздохнул Бёрк, усаживаясь рядом. — Ты прости его, Билли, денек выдался — купить и выпить.— А что так? — дипломатично осведомилась она, хотя с языка рвалось совсем не любезное «Идите на фиг, я вас не звала». Но хмуромордый-то ладно, а вот Найджел не заслужил. Каким чудовищем вообще надо быть, чтобы обижать Найджела?— А ты догадайся, — мрачно отозвался тот, подзывая подавальщика. Ткнул в стакан Билли, показал три пальца. А потом мотнул головой и бросил: — Похрен, тащи сразу бутылку.Смело, ничего не скажешь. И понятно до зубной боли — пока Билли любовалась птичками в волшебном лесу, Зверобой наверняка разделал очередную девочку. Или м