ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ. ДОРОГА К ЗМЕЕ
ДЕНЬ ПЕРВЫЙ
1
Мужество минутного порыва – не то же самое, что мужество повседневности. Решив, я испугалась того, что решение Артура, вокруг которого вращается так много людей, которое мы, взрослые, приняли настолько всерьёз – что оно само окажется мыльным пузырём, фантазией балованного ребёнка. Нет.
Он не удивился моему ответу, а только сосредоточенно кивнул, и быстро мы зашагали по направлению к вокзалу.
На вокзале, вновь не теряя времени, Артур через автомат купил два билета на электричку, идущую до Нерехты, и заплатил сам. Что-то нужно будет делать с деньгами, ведь у него, может быть, не больше ста рублей осталось…
Мы успели вовремя: через две минуты после нашей посадки вагон тронулся с места. Как снова всё летело кубарем!
В полупустом вагоне мы сели друг напротив друга. Артур поймал мой взгляд и будто прочитал мою давешнюю мысль.
– Елизавета Юрьевна, простите, что говорю о прозе, – начал он. – У нас, наверное, разное количество денег. Если каждый будет платить сам за себя, у кого-то они кончатся раньше. Это плохо… Сколько у вас? – спросил он серьёзно, по-взрослому. Как им было не восхищаться!
– Около двух тысяч…
– У меня больше: пять.
Я раскрыла рот. Вот так бедное непрактичное дитя!
– Это подарки от бабушек за несколько лет, я их не тратил, – пояснил Артур, будто извиняясь.
– Вы хотите, чтобы я вам отдала деньги? – спросила я не без опаски.
– И ключи, и драгоценности. Нет: я хочу, чтобы вы взяли мои. Я несовершеннолетний. У вас они будут целéй.
Юноша протянул мне деньги, я взяла их без интеллигентского кривлянья и спрятала в кошелёк.
– Какой вы умница, – пробормотала я. – Значит, делаете меня вашим бухгалтером?
– Вам это неприятно?
– Да нет, отчего же…
Артур улыбнулся.
– Не просто бухгалтером, а казначеем! Министром финансов!
– Вон как!
– Ну да. Я же принц, – ответил он то ли с юмором, то ли серьёзно. – Должны у принцев быть министры?
– Польщена…
Мой телефон зазвучал: Вадим. Я извинилась и вышла в тамбур, оставив на своём месте рюкзак.
– Где ты, можешь мне сказать?!
– В поезде. С добрым утром, – произнесла я, удерживая улыбку. Только проснулся, бедняга…
– Быстро возвращайся, слышишь?! Я тебе приказываю возвращаться!
– Вадим, милый, поздно, поздно приказывать! Велеть нужно было раньше! Я ведь тебя даже просила о том, чтобы приказать! Извини, не хочу сейчас говорить с тобой.
Я нажала на кнопку сброса и, подумав, отключила телефон совсем. Вернулась на своё место, несколько взволнованная и расстроенная.
Артуру я ничего не сказала. Некоторое время мы ехали молча, он внимательно смотрел на меня, я – в окно. Наконец, я заставила себя ответить ему взглядом, улыбнуться: не очень-то вежливо отмалчиваться.
– Ваш любимый на вас сердится? – спросил Маленький принц напрямик.
Я кивнула.
– Блажь… – пробормотала я негромко.
– Почему именно блажь? – возразил Артур. – Он имеет право.
Я глянула на него удивлённо, рассерженно.
– Что же: мне сейчас возвращаться? Этого вы хотите?
– Нет.
– Тогда зачем говорите, что он имеет право?
– Просто говорю, что думаю. Вы не хотите так?
– Хочу, – вздохнула я. – Хватит о нём! Сама сколько передумала… Я хочу, Артур, чтобы вы рассказали о себе. Я, как последняя идиотка, уж простите, бросилась вслед за вами, почти незнакомым мне человеком…
– Вы сильно преувеличиваете.
– Пусть. Я женщина, мне можно. …Незнакомым мне человеком, оставила в тылу работу и рассерженного жениха, и поэтому я тоже, как вы выразились, имею право: знать. Куда вы едете? Что у вас на уме? Что это за змея такая?
Артур вздохнул в свою очередь, немного помолчал.
– Я бы очень хотел вам рассказать, Елизавета Юрьевна, но я не очень могу. Я сам почти не знаю…
– Бедовая моя голова! Эта змея, о которой вы говорите, – настоящая?
– Настоящее не бывает.
– «Настоящее»… То есть самая обычная змея? Зверь, который ползает по земле?
– Пресмыкающееся. Звери – это, кажется, только млекопитающие.
– Ну, если вы учили русский по учебнику, тогда наверное! «Пресмыкающееся»… Так пресмыкающееся? С холодной кровью и трёхкамерным сердцем?
Артур поглядел на меня растерянно.
– Кровью? Не знаю. Я не задумывался…
– Он не задумывался!
– Она очень разумна, это я вам точно скажу.
– Рада за неё. Потому что насчёт себя сомневаюсь. И насчёт вас тоже… Что значит то, что вы хотите уйти из мира? Из мира уходят если не в землю, то в монастырь.
– В монастырь? – с большим сомнением переспросил Артур. – Н-нет. Может быть. Не знаю.
– Может быть, вы и куда едете, не знаете?
– Почему не знаю? Сейчас в Иваново.
– Почему именно в Иваново? Тоже интуиция, скажете? Шестое чувство? Если вы ничего не знаете, то как вы вообще решились на это всё?
– На что «на это всё»? Я не Раскольников.
– Хочется верить! Хотя оба больны... Что, – спросила я нарочито сухо, чтобы не показывать волнения (да и вся моя насмешливость была ради этого). – Убьёт вас ваша змея?
Артур надолго замолчал.
– Наверное, нет, – произнёс он, наконец. – Но в каком-то смысле да. Меня нельзя будет увидеть.
– Прозрачным вы станете, что ли?
– Не знаю. Может быть.
– Как мне верить вам, Артур, что с вашей стороны это не блажь и не болезнь?
Всё это были достаточно жестокие вопросы, которые нужно остеречься задавать больному человеку, но не хотела я верить в его ненормальность!
– Никак, Елизавета Юрьевна. Я ведь и не прошу мне верить. Вы… включите телефон.
– Я его не отключала!
– Нет, отключали.
– Ах, да… – Я пожала плечами и выполнила его просьбу. – Ну, ловко, ничего не скажешь…
Едва я договорила, телефон зазвонил, отображая незнакомый номер.
– Возьмите, возьмите, – пробормотал Маленький принц. Взволновавшись, я снова вышла в тамбур.
В аппарате звучал голос отца Артура.
– Елизавета Юрьевна, почему вы не позвонили? Всё в порядке?
Я пробормотала что-то утвердительное.
– Куда вы едете?
– В Иваново.
– Почему в Иваново?
– Откуда же мне знать!
– Так, хорошо. В «Альфа-банке» города Иваново вы получите денежный перевод на ваше имя. Кодовая цифра – год рождения Мицкевича.
– Я не знаю года рождения Мицкевича…
– Стыдно не знать года рождения Мицкевича! – назидательно заметил Болеславич-старший. – 1798. Будьте любезны, сообщайте о себе регулярно.
Я попрощалась с ним и, нажав на кнопку «Отбой», тихонько простонала. Вот человек! Откуда у него такая уверенность в том, что всё кончится хорошо? Сидел бы он сейчас на деревянной лавке напротив сына да слушал рассказы про пресмыкающихся, осталась бы она у него, эта уверенность? А и осталась бы, это такая порода людей… И сыночек тоже весь в отца: вбил себе в голову свою фантазию в ре-миноре и закрыл уши для разумных слов, хоть кол ему на голове теши! Да что же я так сержусь на него? Недужных жалеть надо, а не злиться на них. А вправду ли он болен? Как ужасно, что я в это ввязалась! Как хорошо, что я всё-таки поехала! Вот э т о существо одно оставить – преступление ведь!
Новый звонок. Опять Вадим. Подумав, я взяла трубку.
– Ты знаешь, что ведёшь себя непорядочно? – выдал мне он вместо приветствия.
– Вадим, милый, прости, что напоминаю, но ты не иерей! Ты директор охранной фирмы. Что ж ты меня не охранял? Дай уж каждому заниматься своим делом! Пусть священники решают, кто ведёт себя непорядочно!
– Та-ак, – протянул Вадим недобро. – Если ты такая разумная стала, я-то тебе плох уже? Попа подавай? Может, тебе и возвращаться тогда не стоит, матушка?
– Да что ты юлишь? – крикнула я. – Что угрожаешь мне, как женщина? Не хочешь видеть меня – скажи прямо! Скажи сразу, я понятливая!
Я дала отбой («положила трубку», как раньше говорили, хотя уже давно некуда её класть) и долго стояла в тамбуре, покусывая губы. Какой-то мужичок даже успел поинтересоваться, нет ли у меня курева или огоньку. Разве хорошо так разговаривать со своим женихом? А со своей невестой так разговаривать можно?
2Вернувшись в вагон, я с ужасом увидела, что скамью напротив Маленького принца, бесцеремонно не заметив моей сумки, заняли подростки, и даже рядом с ним сел один.Было их четверо. (Или пятеро? Или пятеро мне помнятся лишь потому, что у страха глаза велики?) Того же, что и Артур, возраста, может быть, на год старше его, но какой жуткий контраст между ним и ими! Джинсы, стоптанные кроссовки, кожаные куртки, волосы ершом, а один и вовсе оказался брит наголо. Маленький принц, в своём элегантном чёрном пальто, со своим шарфом, повязанным на французский манер, вокруг горла, так, что один конец оставался на груди, а другой – на спине (ох уж мне этот шарф!), наверняка привлёк их внимание, как диковинная птица, у которой хочется повыдергать перья…Скамья позади той, на которой я сидела, оказалась пуста, и я, подавив в себе огромное желание немедленно подойти, схватить его за руку и вывести прочь из вагона, опустилась на эту скамью, сцепив руки
3В Иваново, немного побродив по городу, мы нашли дешёвую столовую. Я набрала на два подноса столько тарелок, сколько они могли вместить, и ела впрок, по детдомовской привычке. Артур еле притронулся к еде.– Ешьте! – ворчала я. – Ешьте же! Когда ещё поедим?Он наконец рассмеялся.– Вы… Елизавета Юрьевна, можно сказать? Вы похожи на зверя, который рычит над костью.Я так и рот раскрыла.– Спасибо! – нашлась я, наконец. – Ничего не скажешь, лестное сравнение для вашего педагога нашли, молодой человек!Он слегка поморщился.– Никогда не понимал этого: молодой человек. Почему бы тогда пожилым людям не говорить «старый человек»? А вы какой человек: среднего возраста?– Потому что пожилых уважают, а молодых нет, не будьте наивны, Артур. Не принимайте на свой счёт, – прибавила я. – Я не отношусь к вам как к «молодому человек
4Проблуждав по улицам около часу (Маленький принц шёл без всякой видимой цели), мы наткнулись на гостиницу. И то, был уже вечер. Я вопросительно посмотрела на него. Сюда? (Или на вокзал?) Он кивнул.Не без робости я выложила на стойке администратора наши паспорта. Никогда не бойтесь никого, даже если у вас есть причины! Люди, что собаки: всё чуют…Администратор прищурила маленькие злые глазки.– Несовершеннолетний?– Ну да, да, – пробормотала я.– А вы, позвольте, ему кем приходитесь?– Я педагог, сопровождающее лицо.С полминуты она неприязненно глядела мне в глаза.– Вы, дамочка, может быть, сесть хотите?Я оглянулась.– Тут нет стульев…– Не паясничайте! В тюрьму? И меня ещё под статью подвести?Вздохнув, я достала, развернула и положила перед ней доверенность.Администраторша, сощурив глаза, поднесла бумагу
ДЕНЬ ВТОРОЙ5За завтраком меня «обрадовал» телефонный звонок от своей дражайшей половины.– Где ты находишься?– Мы в Иваново, но сегодня едем в Нижний Новгород. Зачем тебе это знать, Вадим?– Нам нужно поговорить.– Ты же меня благословил на все четыре стороны – разве нет?– Нам нужно поговорить, – угрюмо повторил Вадим.– Я не вижу смысла говорить с тобой по телефону. Жди, пока я не вернусь. Или приезжай в Горький, если уж тебе так не терпится. До свиданья!От Иваново до Нижнего Новгорода путь неблизкий. На утреннюю электричку мы опоздали, и Артур решил ехать с попутчиками, «автостопом».– Я боюсь… – призналась я.– Боитесь? Чего?– Ну, что вы, Артур – ребёнок? Хотя с вами ведь и не знаешь, кто вы: то взрослый, то ребёнок… Попадётся нам какая-нибудь
6Водитель высадил нас в центре города: неподалёку высились башни Нижегородского Кремля, и Артур живо направился к ним. Я вздохнула, догоняя. Кому развлечение, а кому адъютантская служба…Дородная женщина-экскурсовод что-то вещала двум десяткам туристов. Артур незаметно пристроился к группе, мне оставалось сделать то же. Группа, словно выводок за наседкой, переходила с одного места на другое. Я не слушала экскурсовода и её однообразную лекцию с традиционным историко-государственным пафосом: я всё продолжала думать о рассказанной попутчиком истории…– Вы считаете, что это хорошо?Голос Артура. Я вздрогнула. Ну, что снова начинается, что за новая битва с ветряными мельницами! Мы стояли у памятника основателям города, князю Юрию Всеволодовичу и епископу Симеону Суздальскому.– Что – хорошо? – не поняла наседка.– То, что церковь благословляла убийство всех этих мокшан, эрз
7Спросив у людей на улице дорогу, мы добрались до университета и разыскали в здании столовую. Увы, и здесь нас не оставили в покое…Едва я взяла в руки стакан с чаем, как в столовой объявилась женщина лет сорока, грозного вида. Бранясь, словно продавщица, она живо согнала всех студентов со своих мест и отправила их на «лекцию профессора». Затем подошла к нам.– А вы кто такие? Посторонние? Вы знаете, что у нас в столовой не обслуживаются посторонние?– Нет, мы не посторонние, – ответила я, оробев. – Мы из школы: он ученик, а я педагог… Мы пришли…– На лекцию профессора Станюковича, конечно: куда вы ещё могли прийти! – перебила она меня. – Знаю, знаю, департамент направил! Так спешите, к о л л е г а! Уже началась лекция, а вы тут прохлаждаетесь! Что ваше начальство скажет? И верхнюю одежду не сняли, а ещё педагог… Ну, давайте, давайте, шустре
8– Почему «мы»? – окликнул меня Артур. Я встряхнулась.– Что?Он повторил свой вопрос.– Но как же иначе? – удивилась я. – Вас только на минуту одного оставишь – и вы или митинг устроите, или ввяжетесь читать мораль неонацистам! Нет уж! Я… отвечаю за вас перед вашим отцом, в конце концов! Мне за это деньги заплатили! Это честные деньги, я их не проституцией заработала!– Разве вы без денег не поехали бы? – тихо спросил Принц.– Это совершенно другой вопрос, он не относится к делу. Боитесь вы его, что ли?Сказала я это по обычной привычке всех женщин управлять мужчинами, намекая на их слабости – а сказав, тут же и постыдилась. Пятнадцатилетний подросток имеет право опасаться взрослого мужика. Хотя с чего бы, собственно, опасаться: я что, со своим любовником уехала в путешествие?! Совершенно очевидно, что если кто и виноват перед Вадимом,
9Остаток дня мы провели заурядно: в гостиничном номере. На стойке дежурного администратора я сразу, не дожидаясь вопросов, выложила доверенность на сопровождение несовершеннолетнего. Её изучали не менее придирчиво, чем в Иваново, даже зачем-то посмотрели сквозь неё на свет, но вернули мне, не сказав ни слова.Едва мы расположились в номере, как Артур начал.– Елизавета Юрьевна, может быть, я погуляю по городу? Ещё не очень поздно…– Нет! – истерически вскрикнула я. – Сидеть в номере! Смотреть телевизор!– Если вы будете тиранствовать, я ведь убегу, – пообещал он то ли иронично, то ли вполне серьёзно.Я махнула рукой.– Ай, делайте, что хотите…В конце концов, подумалось мне, если Вадим подкарауливает нас у выхода и повезёт его высочество в Ярославль, то ничего особенно плохого не случится. Я честно заявлю, что сделала, что могла.– Так мож
39Здание Внешторгбанка действительно находилось в паре сотен метров от Дома Змея. Я положила перед операционисткой чек.– Скажите, пожалуйста, эта бумага – настоящая?Девушка со строгой причёской изучала чек очень долго, что-то искала в компьютерной базе.– Да, – ответила она, наконец. – Желаете получить деньги?– Спасибо, не сейчас. А какая сумма?– Здесь же написано!Я прочитала. Сумма равнялась стоимости дорогого автомобиля.– Благодарю вас…Я вышла на улицу – ветер всколыхнул мои волосы. Я разорвала чек на мелкие кусочки и пустила их по ветру.40Зовут меня Лиза и фамилия моя Лисицына. Не я выбирала свои имя и фамилию. Случайны ли имена? Лиса – не название рода, не одно определение характера, не тотем: больше. Профессия? Зов? Служение ли? Судьба.Лиса умна, красива,
38Собрав последние силы, как в полусне я вышла из Дома Змея – и только на улице открыла письмо. На секунду мне показалось, что я держу в руках чистый лист бумаги. И не показалось, а поклясться готова я, что так оно и было! Миг – и на этом листе проступили буквы.Уважаемая Елизавета Юрьевна!Особая сила Вашей преданной любви к Артуру поставила Вас перед выбором. Перед Вами прямо сейчас открываются два пути.Если Вы решите следовать первому, примите, пожалуйста, в качестве скромного вознаграждения за помощь нашему братству чек, который я прикладываю к этому письму и который отнюдь не выражает всю меру нашей благодарности. Получить деньги по этому чеку Вы можете в любом российском отделении Внешторгбанка. Ближайшее – в пяти минутах пешего пути отсюда.Кстати, мы уходили так поспешно, что Артур забыл Вам вернуть пять тысяч рублей. Это от него. Вам они окажутся явно н
37Дверь раскрылась снова, снова вошёл Нагарджуна.– Не подумайте, что я подслушивал, но мне показалось, что вы уже решили.– Вам и подслушивать не нужно, если вы мысли на расстоянии читаете, – проговорила я со смешанным чувством горечи и восхищения. – Кстати, как вы в вагоне оказались? Материализовались в тамбуре?Наг рассмеялся.– Вот ещё! Слишком хлопотно каждый раз материализовываться. Сел на ближайшей станции.– А на станцию как попали?– Приехал на лошади, и даже не спрашивайте, откуда. – Он чуть нахмурился, давая понять, что время беззаботной беседы кончилось. –Думаю, что мы с Артуром не можем задерживаться. Сегодня вечером мы летим в Пекин, из Пекина – в Катманду или Тхимпху, как получится, а оттуда будем добираться до нашего главного центра своими средствами.– Да, – согласилась я с печалью. – А я своими средствами буду возвраща
36Целую минуту никто из нас двоих не мог произнести ни слова.– Что же, – начала я прохладно, горько. – Я за вас рада, ваше высочество. Вы победили. Вы, в итоге, оказались кандидатом в боги, а я – недалёкой бабой-мещанкой.– Не надо так говорить, – очень тихо отозвался он. – Скажите лучше, чего вы хотите?– Я?Снова меня как обдало варом.– Артур, милый, – прошептала я. – Очень я не хочу, чтобы ты уходил. А чтобы остался только из-за меня, не хочу ещё больше.– Почему?– Как почему, дурачок ты этакий? Не каждому предлагают стать бессмертным.– Нет. Почему не хотите, чтобы я уходил? Скажите, и я останусь.Я встала и подошла к окну. Слова сами поднялись из моей глубины – и что я тогда сказала, я, видит Бог, только тогда, только тогда сама для себя и поняла.– Как же ты ничего не видишь? У
35Змей сел рядом со мной на деревянной скамье.– Выслушайте меня, Елизавета Юрьевна, и не удивляйтесь, что я знаю Ваше отчество.Я принадлежу к древнему, многотысячелетнему братству нагов, что в переводе с санскрита означает именно «змея». У нас на Востоке образ змеи не связан с дурными значениями.Говорят, что сам Благословенный Победитель Мары, Учитель богов и людей, Будда открыл столь великие истины, что передать их сразу людям Он не нашёл возможным. Эти истины Он возвестил нам, нагам, и уже мы после научили людей. Чему-то научили, а иное и сокрыли до времени. Главная задача нашего братства – сохранение мудрости в мире. Иногда, правда, нечасто, мы также вмешиваемся в ход мировой истории, подталкивая к совершению великие события, вдохновляя гениев искусства к созданию шедевров, важных для всего человечества, а также наставляя и умудряя людей особо праведной жизни, вне зависимости
34Юноша сидел на стуле, положив руки на колени, и, что меня поразило, тяжело дышал.– Что такое, хороший мой?(«Не стоило бы мне его называть ласковыми словами, в связи с новыми открытиями», – тут же подумала я, но не имела никаких сил удержаться!)– Змея, – прошептал Артур одними губами.– Где змея?!Я в ужасе оглядела комнату. Нет, ничего.– Где змея?!– Не знаю. Где-то совсем близко. Я чувствую.Что-то столь застывшее и восторженное было в его глазах, что я перепугалась до смерти и, как утопающий хватается за соломинку, набрала телефон нашего нового покровителя.– Что такое, Лиза? – заговорил тот первым, приветливо.– Мне кажется, Артуру совсем плохо! Вы в клинике?– Да.– Пожалуйста, спуститесь поскорее!– Уже иду.Мужчина без лишних слов положил трубку. Я запоздало сообра
33В троллейбусе я на Артура не глядела: так неловко мне теперь было находиться рядом с ним. Угораздило же! Как стыдно, как стыдно. Стыдно, и тревожно, и… радостно. Вот ещё! Только этого не хватало!Следуя начерченному на бумаге плану, мы точно вышли к «красно-кирпичному двухэтажному зданию» с забавными узкими окошками. К единственной двери вели несколько ступеней. Где же, собственно, вывеска?Вывеску я скоро нашла, лаконичную до полной невразумительности:ДРЮЛ КХАНГКроме этих двух слов, ничего больше не было. Очень любопытно. Это так на местном говоре клиника называется, что ли? Ну-ну. А троллейбус – шайтан-арба? Изумительно. Рукоплещу. Что же, спрашивается, русскими буквами? – тяжело ведь, бедненькие! Писали бы сразу иероглифами, не утруждали бы себя! Почему бы этим сибирякам не отделиться от нас? И жили бы себе припеваючи. Ах, да, у них же нефть
32Свершилось, наконец. Артур встал, встрёпанный.– Какой сейчас день?– Седьмое марта, – буркнула я. – Можете завтра, так и быть, воздержаться от цветов и прочих знаков внимания.– А где же?..– И я тоже себя спрашиваю.– Удивительно, почему она не пришла, – пролепетал он, и сразу показался мне маленьким мальчиком. – Ведь сама назначила…– Вот такие мы, женщины, ненадёжные, – иронично заметила я и сухо прибавила: – Артур! Нам нужно в клинику.– В клинику? К… психиатру?Я внезапно устыдилась.– Нет, зачем же сразу так… Пока ты спал, я познакомилась с одним врачом, и он предложил нам пожить пару дней в клинике.– Что-то не верится.– Не верь, если хочешь. Можешь ночевать на улице.– Лиза! Скажите честно…– …Елизавета Юрьевна, с твоег
ДЕНЬ ВОСЬМОЙ31Артур, полусонный, вышел из электрички, добрёл со мной до вокзала и, увидев пустое место в зале ожидания, приземлился на стул, чтобы тут же заснуть снова. Я, невыспавшаяся и злая, присела рядом, чтобы дождаться, пока их высочество соизволит открыть свои монаршьи очи.Глянув на экран телефона, чтобы узнать, сколько ещё до утра, я обнаружила, что мне, ещё раньше, намедни, пришло голосовое сообщение – от Вадима.Бог мой, Вадим! Как давно ты был! Будто письмо из прошлого века…Всё же я прижала телефон к уху, чтобы прослушать письмо, и, чем яснее понимала его, тем больше полнилась горечью, отвращением, тоской.Лизок, давай-ка жить дружно. Забудем этот твой вояж. Взбрыкнула, с кем не бывает: молодая. Всё равно рано или поздно ты вернёшься, когда парнишке надоесть страдать дурью. Что-то мне кажется, что ты от него уже успела устать. Или нет, ошибся?