Часть 4 - Глава 4

4

Проблуждав по улицам около часу (Маленький принц шёл без всякой видимой цели), мы наткнулись на гостиницу. И то, был уже вечер. Я вопросительно посмотрела на него. Сюда? (Или на вокзал?) Он кивнул.

Не без робости я выложила на стойке администратора наши паспорта. Никогда не бойтесь никого, даже если у вас есть причины! Люди, что собаки: всё чуют…

Администратор прищурила маленькие злые глазки.

– Несовершеннолетний?

– Ну да, да, – пробормотала я.

– А вы, позвольте, ему кем приходитесь?

– Я педагог, сопровождающее лицо.

С полминуты она неприязненно глядела мне в глаза.

– Вы, дамочка, может быть, сесть хотите?

Я оглянулась.

– Тут нет стульев…

– Не паясничайте! В тюрьму? И меня ещё под статью подвести?

Вздохнув, я достала, развернула и положила перед ней доверенность.

Администраторша, сощурив глаза, поднесла бумагу почти к лицу, долго-долго читала её, затем так же долго сличала данные доверенности с паспортом Артура. Ушла куда-то с бумагой в руках и вернулась через десять минут: делала копию. Цедя что-то нелицеприятное себе под нос, она вписала наши данные в регистрационную книгу, приняла оплату, шмякнула о стойку ключи от номера с массивными деревянными брелоками.

В номере Артур с размаху, по-мальчишески упал на кровать с пружинным матрасом.

– Елизавета Юрьевна! Что за бумагу вы ей показали?

– Доверенность.

– Какую доверенность?

– На сопровождение несовершеннолетнего.

– А откуда она у вас?

– От вашего отца, Артур.

Артур сел на краю кровати, сложив руки между колен. Я подобралась. Что сейчас?

– И что сейчас? –  повторила я вслух.

– Скажите, – негромко спросил Артур, не замечая моего вопроса, – а он поручил вам хватать меня и тащить домой, когда станет ясно, что я не собираюсь возвращаться?

– Нет. Он сказал, что мы будем решать проблемы по мере их возникновения.

– Значит, ещё попросит… И что же вы тогда сделаете?

– Я не могу вас удержать, понимаете вы это? Хоть сегодня ночью, если захотите, вы тихо встанете и уйдёте неведомо куда! Хорошо хоть, у меня все деньги…

– Хорошо?

– Да нет, плохо! Очень плохо! Умрёте под ближайшим забором…

– Бедная! – вдруг прочувствованно проговорил Артур. Я растерялась.

– Почему бедная?

– То есть вы знаете, что я могу убежать в любую минуту, что вас же за это… судить будут за это! Не верите вы, что ли? А зря! А со мной всё равно поехали. Как же не бедная?

– Неужели то, что меня будут судить, вас не удержит от вашего дикого бегства, Артур? – спросила я горько.

– Не знаю. Ничего не знаю! Может быть, и удержит. А может быть, ничто не удержит. Ох, бедная!

Он подобрал колени под себя, обхватил их руками и замер так.

Я тихо покинула номер, чтобы принять душ (единственный на этаже). После душа оделась, вышла из гостиницы и долго бродила по улице.

Когда я вернулась, свет в номере уже не горел. Артур как будто спал. Я тоже легла. Прошло минут двадцать.

– Вы не спите? – спросил он меня шёпотом.

– Нет. Почему спрашиваете?

– Так…

– Очень сердитесь на меня?

– Как вы могли подумать, что я на вас сержусь? – пробормотал он досадливо.

– Почему бы нет? Я бы ужасно разозлилась. Сбежала бы сразу же.

– Вы для этого вышли на улицу? Давали мне возможность убежать?

– Не знаю. Да, наверное. И для этого тоже. Я ведь вам уже сказала, Артур! Думала болонка, что будет пасти ягнёнка. А тут такое… такой…

– Крокодил, – он рассмеялся. – Из лис вообще плохие овчарки.

– Спасибо на добром слове.

– Не за что. Может быть, это комплимент. Я бы не убежал. У меня нет вашего… страха перед людьми.

– Страха?!

– Я плохо выразился. Не страха, а недоверия. Это из-за детского дома, да? – спросил он вдруг иначе, тревожно.

– Что?! Я… вам разве рассказывала?

– Кажется, нет. Я так догадался.

– Что, я сильно отличаюсь от других людей? – забеспокоилась я. – В чём это выражается? В речи?

– Нет, несильно. Нужно быть очень внимательным, чтобы почувствовать. Нет, не в речи. Вы… очень хорошая, Лиза, – подарил он. – Я имел в виду, Елизавета Юрьевна. Спите, пожалуйста. Я ведь тоже спал. Считайте, что говорили со спящим человеком. Я утром ничего не вспомню…

– Спокойной ночи, – буркнула я. «Вы очень хорошая, Лиза»! Влюбиться он, что ли, собирается в меня? Этого только ещё не хватало! Да нет же: он бесхитростен, как жаворонок. Лучше бы Вика с ним поехала, в сто раз было бы лучше! Ох, горюшко моё горькое!