Часть 4 - Глава 3

3

В Иваново, немного побродив по городу, мы нашли дешёвую столовую. Я набрала на два подноса столько тарелок, сколько они могли вместить, и ела впрок, по детдомовской привычке. Артур еле притронулся к еде.

– Ешьте! – ворчала я. – Ешьте же! Когда ещё поедим?

Он наконец рассмеялся.

– Вы… Елизавета Юрьевна, можно сказать? Вы похожи на зверя, который рычит над костью.

Я так и рот раскрыла.

– Спасибо! – нашлась я, наконец. – Ничего не скажешь, лестное сравнение для вашего педагога нашли, молодой человек!

Он слегка поморщился.

– Никогда не понимал этого: молодой человек. Почему бы тогда пожилым людям не говорить «старый человек»? А вы какой человек: среднего возраста?

– Потому что пожилых уважают, а молодых нет, не будьте наивны, Артур. Не принимайте на свой счёт, – прибавила я. – Я не отношусь к вам как к «молодому человеку». Но согласитесь, что «зверь» – ещё хуже, чем «человек», молодой он или старый.

– Простите, пожалуйста, – отозвался он сердечно. – Я не думал…

Я замахала руками.

– Всё, всё! Не думал – и слава Богу. Когда начнёте думать над словами, смотреть на женщин как на женщин – станете совсем взрослым. А взрослому не нужен сопровождающий. И вообще, не мешайте мне грызть мою кость!

После обеда я объявила Маленькому принцу, что у меня есть дела в банке. Он согласился кивком головы, не задав мне ни одного вопроса.

В здание банка мы вошли вместе. Я ожидала, что Артур будет смирно стоять или сидеть на кожаном диване для посетителей. Вышло не совсем так…

Едва я стала напротив девушки-операциониста и протянула ей паспорт, как соседний работник окликнул моего спутника.

– Молодой человек!

Артур послушно направился к нему. Я, давая нужные пояснения сотруднице, которая работала со мной, правым ухом слушала их разговор.

– Хотите сделать вклад? Перевод?

– Нет.

– Обменять валюту?

– Нет.

– Тогда зачем вы пришли?

– Ну как же? – с улыбкой отозвался Принц. – Вы меня сами позвали!

Бедняга-операционист даже рот забыл прикрыть. И правда, не поспоришь!

– А я хотел вас спросить… – продолжал Артур. – Вы хорошо зарабатываете?

Работник ухмыльнулся.

– Не жалуюсь…

– Я понимаю! – сочувственно заметил Маленький принц. – Знаете, евреи в Третьем рейхе тоже не жаловались…

У его собеседника глаза полезли на лоб.

– Я приду к вам и принесу десять тысяч рублей, – развивал Артур свои мысли. – Сколько у меня будет в конце года?

– Это зависит от вклада. По вкладу «Максимальный доход» вы можете получить, например, пятнадцать процентов…

– Спасибо. Но откуда возьмутся эти деньги?

– Какие вы странные вопросы задаёте, молодой человек! Как откуда? Например, за счёт более высоких процентов на кредиты…

– Всё понятно. Это значит, что у тех людей, у которых денег и без того мало, они отнимутся, а тем, у кого их и без того много, они ещё прибавятся. Как вы думаете, это справедливо?

Немая пауза. Скорей бы уж эта дамочка закончила возиться с моим переводом, что она копошится? Потому и копошится, что сама поглядывает в сторону этого чуда-в-перьях, юного глашатая справедливости, да и все сотрудники на него смотрят!

– А почему я должен думать о справедливости! – возмущённо выкрикнул работник – и сразу оглянулся, покраснел.

– А почему не должны? – парировал Артур. – Знаете, в 1938 году и русские, и немцы, и поляки, все говорили хором: почему мы должны думать о справедливости? Пусть другие люди о ней думают! Те, которым платят деньги за эти мысли! А те люди действительно думали, даже не за деньги, а из любви к искусству. И один из них придумал варить мыло из людей, второй придумал Катынь, а третий придумал атомную бомбу. Да вы ведь несчастны! Вы задумывались, из чего состоит ваша жизнь? Делать бедных бедней, богатых богаче, трудиться, как лошадь, а в конце концов лечь в деревянный ящик.

Ах ты, маленькое чудовище! Да не маленькое, а настоящий монстр! Вон уж и охрана косится на нас… Кассовый расчёт, наконец-то! Я затолкала деньги в бумажник (пять тысяч, не так уж и много), схватила Артура за руку и потащила прочь, приговаривая.

– Пойдём отсюда, пойдём, горюшко ты моё!

– Нашёл время и место проповедовать! – сердито крикнула я на улице, поставив его перед собой.

Артур развёл руками.

– Не понимаю…

– Он не понимает!

– Да, не понимаю! Для проповеди всегда есть время и всегда есть место.

Я рассмеялась: как с ним разговаривать?

– Так бы сейчас и треснула тебя по голове кулаком! Ах, Ваше высочество, извините, Вас!

Артур сделал насмешливо-страдальческое лицо.

– Обижают дитя…

– Пойдём, дитя! Чувствую себя как болонка, которой велели пасти слона…