Глава 1

Аэн Сиал в те дни полнился людьми самых разных профессий и рас. Варик был прав — Конклав, сбор величайших магов материка, притягивал к себе всех, кто имел хоть малейшее отношение к магическому ремеслу. Сюда, под заснеженные крыши двухэтажных домишек, приезжали самые лучшие портные, самые искусные резчики по дереву, наёмники — в надежде заработать своим ремеслом, оружейники — в надежде продать им свой товар.

Гостиница «Красный тролль» гудела, и толпа, собравшаяся в главном зале, пестрела многообразием одежд. И все обсуждали одно — что за тайный ритуал замыслил провести Конклав?

С существованием чародеев на материке смирились уже давно. Много веков назад, когда ещё не было башен, люди побаивались их, но теперь выявление магических способностей оказалось поставлено на поток, и более удивительным было встретить дикую деревенскую ведьму, кислившую молоко, чем настоящего, квалифицированного и обученного колдуна — с амулетом на шее, который гарантировал его благонадёжность.

Конклав заключал договоры с королями, короли не трогали Конклав. Конклав, в свою очередь, брался следить за тем, чтобы маги не переходили черту и без лишней необходимости не трогали простых людей.

— Ты к ней даже не подойдёшь? — Варик пихнул Сверра локтем в бок. Тот поджал губы и скосил на него недовольные глаза.

Сколько Варик знал Сверра — тот был не от мира сего. Захотел бы этот черноволосый красавчик, чтобы никто не опознал в нём астральную тварь — давно бы уже прижился среди людей, никто бы его и не отличил. Но Сверр свою неприкаянность нёс как знамя, высоко подняв над головой. Его инаковость светилась в тёмно-синих глазах, замерла на краешках тонких бледно-розовых губ. Варику то эти выкрутасы были нипочем, а вот некоторые — хоть бы и тот же Йоханс — не могли мимо этой позы пройти стороной. Нет-нет да и вставляли пять копеек, чтобы раззадорить и без того горячий демонический пыл.

Сверр качнул головой. Всё, что крутилось у него в голове, Варик, повидавший на своём веку немало людей, читал по лицу: гордость, ненависть, боль и страх. Желание и твёрдое решение: больше никогда.

Гном вздохнул.

— А знаете, я тут балладу сложил, — подал голос Йоханс. Потянулся к висевшей за плечом лютне и запел: запел, сволочь, о чародейке, призвавшей магическую тварь и влюбившейся в неё. Варик укоризненно посмотрел на друга, но тот и не думал прекращать.

Сверр молча встал.

— Спорим, не подойдёт, — прошипел менестрель, наклонившись к Варику через стол.

— С трактирщицей поспорь, — буркнул Варик, не отрывая взгляда от узкой спины товарища, закутанной в чёрный плащ. Конечно же, Сверр не подошёл. Он приблизился к стойке трактирщика, бросил на неё парочку медяков и двинулся к лестнице, ведущей на второй этаж.

Сверр не оглядывался на зал, но чувствовал пристальный взгляд голубых как осколки льда глаз, прикованных к его затылку.

Дагней была не одна. Она села за стол к чародею, укутанному в чёрную мантию — такому же высокомерному и отстранённому на вид, как и она сама. Сверр не знал, выдержал бы он, если бы все давившие на него обстоятельства не сплелись в одно — этот морозный взгляд, этот спутник Дагней, заказывавший для неё вино, и эта баллада, от звуков которой захотелось затолкать лютню Йохансу в глотку.

Сверр успел сделать несколько шагов по лестнице вверх и повернуть за угол, когда путь ему преградила фигура, укутанная в белый мех.

— Так и сбежишь? — голос Дагней звучал насмешливо, и в сердце Сверра всколыхнулась злость. — Даже не поздороваешься со мной?

В одно мгновение затопившее сознание облегчение — от того, что Дагней помнит его — схлынуло, сменившись ледяной яростью.

— У тебя хорошая компания, не хотел вас отвлекать.

В пустоте коридора раздался холодный, колкий как хруст льдинок смех. Но глаза Дагней оставались серьёзны и пристально смотрели на него.

— Трус, — сказала она.

Сверр поджал губы и молчал. Ярость постепенно утихала по мере того, как он разглядывал это лицо — с высокими скулами и матово белой кожей. С чёрными ресницами, и бледными тонкими губами. Это горло, светлое и нежное, в которое хотелось вцепиться зубами. И руки — Дагней скрестила их на груди. В одной держала снятую с другой перчатку, а обнажённые пальцы второй положила себе на плечо, и Сверр видел, какие они бледные и тонкие. К ним так и хотелось приникнуть губами. Они гипнотизировали даже оставаясь неподвижными, и Сверру пришлось качнуть головой, чтобы отогнать этот колдовской дурман.

— Да, я трус, — согласился он. — Но трус живёт дольше. И я, пожалуй, подержусь от тебя в стороне, вместо того чтобы играть с огнём.

Улыбка Дагней стала грустной, а в зрачках появилась злость.

— Думаешь, я тебя отпущу? — спросила она.

Сверр повёл плечом.

— Я твой раб, — признал он, — сопротивляться не смогу. Хочешь уничтожить меня — сделай это сейчас.

Дагней молчала и не двигалась с места. Сверр неотрывно смотрел на неё, ожидая продолжения.

— Я вспоминала тебя, — сказала Дагней тихо.

Сверр закрыл глаза. Он не хотел верить своим ушам. Слишком хорошо знал, куда заводит эта дорога.

— Тебе не было нужды вспоминать, — сухо сказал он. — В твоих руках — поводок от моей жизни. Если хочешь — просто отдай приказ.

Сверр открыл глаза, вглядываясь в ледяные зрачки.

— Я не хочу так, — сказала Дагней. — Я никогда тебя не принуждала.

Сверр попытался улыбнуться и не смог.

— Я знаю, — комок, поднявшийся в горле, мешал говорить, — я приползаю к тебе сам. Не нужно никакого поводка.

Он помолчал и добавил:

— Больше так не будет… Хозяйка.

— Будет, — тихая грусть отразилась у Дагней в глазах, и лёгкая улыбка коснулась губ.

— Отпусти.

— Не могу.

Оба снова замолкли.

 — Когда я впервые увидела тебя, — сказала Дагней, — то думала, что моё сердце обожгло огнём, который вырвался из Ада вместе с тобой.

Сверр отвернулся.

— Верни меня туда, — попросил он. — Лучше сгореть… Чем надеяться… Что когда-нибудь… Мы сможем… ещё раз.

Дагней молчала. Лицо её снова стало холодным.

— Завтра в башне приём в преддверии зимней сессии Конклава. Будут приветствовать гостей.

— Я уеду с утра.

— Нет. Я хочу, чтобы ты пришёл.

Сверр скрипнул зубами.

— Я не хочу видеться с тобой, — процедил он. — Я приехал сюда не ради тебя.

— Это приказ, — спокойно и ровно ответила чародейка. — Я буду ждать тебя у Ледяного озера в Башне Луны. В двенадцать часов.

Сверр всё искал слова, чтобы объяснить, почему он не может выполнить этот приказ, но Дагней надоело спорить и ждать. Образ её заколыхался, расплываясь в воздухе, и спустя несколько долгих мгновений истаял совсем.

Сверр стиснул кулак и рванулся было вниз, в бессильной потребности продолжить разговор — но остановил себя. Сделал глубокий вдох. Снова развернулся и двинулся вверх.

В комнате, взятой на ночь, было холодно и темно. Движением пальцев демон разжёг огонь и, не коснувшись свеч, принялся сбрасывать плащ, расстёгивать доспех.

Когда одежда оказалась на полу, он нырнул в покрытую шерстяным покрывалом постель и попытался уснуть, но голос Дагней всё ещё звенел в его ушах, и картины пламени, бушевавшего кругом, то и дело снова проносились в голове. Он думал, что там, в его личном посмертии — находится Ад. Дагней заставила его познать новые грани боли. Теперь Сверр знал — настоящий Ад здесь, возле неё. Находиться рядом и знать, что никогда не получит от Дагней то, в чём нуждается больше чем в хлебе или воде.

«Ненавижу тебя», — прошептал Сверр и наконец погрузился в сон.