Я боялась. Да что там, отчаянно трусила, когда вслед за полицейским подходила к дому. Родители выскочили на крыльцо. Мама почему-то держала в руках мою шкатулку для украшений, но это было неважно. Потому что через минуту меня накрыл ураган.
Мама плакала, обнимала так, что дышать стало тяжело. Шкатулка больно впилась в спину, но сказать об этом я не решалась. Дудки! Я не самоубийца. Сейчас мама отойдет, и ка-а-ак... А папа добавит!
Он стоял рядом, пряча подозрительно блестящие глаза? Плакал? Несгибаемый, уверенный в себе отец, центр моей силы — плакал? Ну, тогда я точно — труп. И жить мне ровно до того момента, как припарковавший у гаража машину гость двинется восвояси.
Кстати, кто это такой? Представитель комитета по правам детей? Или еще из какой организации? С крыльца я видела только силуэт, отражающийся в большом зеркале.
О Боги-родители! Да плевать, кто это такой! Лишь бы не уезжал прямо сейчас! Лишь бы посидел как можно дольше! Пусть даже мою порцию мороженого съест. Может, предложить? Знаю, мама припасла для меня ванильное с шоколадной крошкой. Конечно, выиграю всего несколько минут, но все же...
Полицейский за спиной деликатно кашлянул, привлекая внимание. Испортил всю радость встречи.
— Простите, мы не могли бы поговорить?
— Да-да, конечно! — тут же засуетилась мама и велела мне: — Иди в свою комнату, после поговорим.
Уф! Еще как минимум четверть часа жизни! А если подольше посидеть в ванной... Только сначала на кухню хоть бутерброд прихватить, а то тех двух пирожков явно мало. Правда, путь туда перекрывает этот... из комиссии... Ничего, постараюсь прошмыгнуть. Ой!
Я глазам своим не поверила! Мужчина из автобуса. Ну, все! Этот еще и последний гвоздь в крышку гроб загонит!
И от неожиданности протянула свитер:
— Кажется, это ваш. Спасибо за помощь!
Вот дура!
От стыда хотелось сквозь пол провалиться. А он... спокойно взял. И даже чуть-чуть кивнул, словно отвечая на благодарность.
В себя пришла в своей комнате, подпирая спиной дверь.
Надо же было так подставиться! С другой стороны, что этот тип делает у меня дома? И если он направлялся к нам, почему оставил меня у автобуса, а не забрал с собой?
Вопросы сводили с ума. Ладно! Обязательно все выясню, но сначала — помыться. И поесть! Наверное, слона сейчас сожрать готова, и плевать на фигуру! После таких потрясений даже огромный кусок торта с масляным кремом не будет лишним! Или десяток трубочек с заварным! Или...
И кофе! Огромная кружка кофе со взбитыми сливками!
Понежиться в ванной не удалось. В дверь постучали:
— Ари, дочка, нам нужно серьезно поговорить.
— Ну ма-а-ам!
— Ари, у нас гость. Пожалуйста, не задерживайся. Тебе приготовить завтрак? Хочешь сардельки?
Еще как! Подобная еда в нашем доме не приветствовалась, мама была сторонником здорового питания и запрещала нам с папой всякие «вредности». Мы отрывались, когда выбирались на природу или просто сбегали из-под домашнего надзора.
А теперь мама сама предлагает! Наверное, я действительно её очень напугала.
Стало стыдно, хотя моей вины в случившемся не было. В самом деле, лучше поторопиться. Ну, наорут на меня, ну, может быть, просижу все лето дома. Но хоть родители успокоятся!
Передо мной никогда не стояло вопроса «что надеть». Что находила в шкафу, то и натягивала. Но в этот раз у нас был гость, и следовало вести себя прилично, чтобы маме с папой хотя бы стыдно не было.
Поэтому вместо любимых шортиков с просторной футболкой, натянула длинный сарафан в крупный цветочек. Хотела добавить кулончик, у меня как раз был такой, переделанный из массивной сережки, но коробка с украшениями осталась у мамы. И зачем она ей понадобилась?
Недоумевая, направилась на кухню, но позвал папа:
— Ари, иди сюда. Все вместе поедим.
Вот этого еще не хватало!
Но я послушно направилась в гостиную.
Стол уже накрыли, причем застелили белой скатертью, как в праздничный день. Я даже испугалась, не забыла ли о каком торжестве. И, кстати, почему папа сидит не во главе стола, как обычно, а слева от хозяйского места? Что гость занимает почетный правый стул, понятно. Но...
И тут я забыла, как думать. Потому что этот самый гость поднялся навстречу.
Было в нем что-то неуловимо знакомое. И родное. Но что именно, я поняла, только увидев, как встает со стула папа. Они казались близнецами: Одинаково упругие, гибкие движения. И вечная собранность.
Любопытно!
— Ари, позволь представить: Дэй Таято, лейтенант королевской гвардии Руматы.
Румата. Я напрягла память, вспоминая уроки географии. Одно из девяти государств, вотчина третьего сына Божественных Родителей. Славится... пейзажами, сыром и вином. Точно! Акрон! Самый знаменитый горнолыжный курорт! Он же там находится.
Но как занесло королевского гвардейца в Даарх? Да еще в наш дом?
Упс! А ведь теперь понятно, как он с теми грабителями справился. Про гвардейцев любого короля такие легенды ходят!
И все-таки... Как же хочется есть!
— Не стой столбом, — мама мягко обхватила меня за плечи и усадила на стул во главе стола.
Ой, что-то сейчас будет!
Меня уже и сосиски не радовали. А ведь мама старалась, фаршировала грибами и сыром. И овощи красиво нарезала. Но сидеть на этом месте оказалось неуютно, тем более под перекрестными взглядами папы и гостя.
Ой-ой-ой! Меня-то ему не представили! То есть... Нет, с ними или с голоду помрешь, или свихнешься!
И я решительно положила на свою тарелку сосиску, добавила соус и цапнула несколько кусочков сладкого перца. Никто не сказал ни слова.
Через пару минут я поняла, что ем в одиночестве. Взрослые просто сидели и смотрели.
Похоже, спокойно позавтракать не получится.
— Ну, уж ругайте, — отложила вилку и опустила голову.
***
К такому Дэй был не готов. Самообладание удалось удержать только из-за привычки к дисциплине.
Чумазая выпускница оказалась той, за кем он ехал в такую даль, соблюдая строжайшую секретность.
Лоб покрылся испариной при мысли, что Ари была в захваченном автобусе. А если бы шальная пуля? А если бы водитель не справился с управлением на ухабистой дороге? А если бы он, Дэй, тогда решился отсидеться и не прикрыл упавшую девчонку? Сотни, тысячи «если». И с каждым из них приходило понимание невероятного везения.
Но переживать времени не было. Все ошибки можно проанализировать потом, когда он сам и доверенное лицо окажутся в безопасности. А пока любопытство оказалось едва ли не сильнее страха.
Какая она, эта девушка, от которой зависит так много? Она выросла в чужой стране. Сможет ли принять обычаи и традиции Руматы?
И Дэй превратился в зрение и слух. Сейчас он впитывал каждое слово, каждый жест Ари и предвзято искал несоответствия, как будто мог что-то изменить.
Слишком эмоциональная и непосредственная. Даже подавленная произошедшим, она не смогла смирить природную живость, и Дэй немедленно отнес это к недостаткам.
Держалась прямо и смело, хотя каждую минуту ожидала выволочки от тех, кого привыкла считать родителями. И за столом вела себя идеально. С приборами справлялась так, что было ясно: справится с любым блюдом и знает, чем отличается нож для рыбы от десертного.
И совершенно не чувствовала витающего в воздухе напряжения.
Сам Дэй так и не посмел прикоснуться к угощению, только время от времени пил воду из бокала. Так же поступали хозяева дома. Похоже, его визит заставил их строго придерживаться этикета. Да, теперь в их судьбе изменится очень много.
— Ну, уж ругайте!
Дэй вздрогнул от неожиданности.
Он поторопился в своей оценке. Ари прекрасно чувствовала атмосферу, просто не подавала виду. Как-то она справится с новостями?
— Что ты, милая, никто и не думал ругаться!
Ари недоверчиво огляделась:
— Тогда почему вы так странно себя ведете?
Вместо ответа ей протянули шкатулку. Девушка привычно откинула крышку. Дэй напрягся, увидев знакомый орнамент.
— Что-то пропало?
Ари перебирала украшения, не понимая, что от неё хотят.
— Нет, милая, — мать беспомощно оглянулась на Дэя.
На стол легла сережка. Затейливая скань казалась невесомой, а в каждом золотом шарике сверкал крохотный алмаз.
Девушка тут же вытащила парную сережку из своей шкатулки.
— У меня такая же! Только я её в кулон переделала... Ой, а что это означает?
Разрумянившееся от еды и волнения лицо покрыла бледность. Дэй снова испугался: может, не стоило сегодня, и так много волнений. Но время поджимало, приказ был ясен: привезти Ари как можно быстрее.
— Эти сережки — сокровище королевской семьи Руматы. По преданию, их сделал пятый правитель для своей жены. С тех пор они переходят от королевы к жене наследника.
— Ой, — Ари зажала рот ладонью. — Я что... должна выйти замуж за принца?
Дэй схватил стакан с водой, чтобы хоть как-то скрыть изумление. А потом осторожно поинтересовался:
— Ваше высочество, вы, вообще, в курсе родословных Королевских домов?
Ари опустила взгляд. Судя по закушенной губе, ей и в голову не приходило поинтересоваться подобным. Но и виноватой себя не считала.
Ладно, девушка, но её воспитатели? Дэй перевел взгляд на тех, кто почти семнадцать лет играл роль родителей. Они только плечами пожали:
— Нам нужно было скрыть принцессу от посторонних глаз, а не воспитать Наследницу. Она росла обычным ребенком.
— Но уж родословную-то! — прошипел Дэй.
В его голове не укладывалось, как можно не знать истории? Тем более что от прошлого зависит будущее.
Единственный прямой потомок третьего сына Богов-родителей ничего не знает о своем происхождении!
— Ваше высочество, а о сотворении мира вы имеете сведения?
— Конечно! — Ари смотрела на Дэя слегка растерянно и в то же время чуть возмущенно. — Экзаменовать будете?
— Я не посмею. Но хотелось бы услышать вашу версию тех событий.
— Она одна для всех, разве нет? Десять сыновей, десять государств... Они существуют, пока на престоле сидят потомки Богов-Родителей.
— Но на планете лишь девять государств!
— Десятое погибло, когда его король забыл о своем предназначении.
Дэй перевел дух. Хотя бы так. Этого достаточно. Но не знать, что у короля Руматы только один ребенок, и та — дочь? Непостижимо!
— Простите, — прервала Ари затянувшееся молчание. — А какое отношение ко мне имеет легенда о сотворении мира?
— Прямое! — огрызнулся Дэй. — Если бы вы уделили истории чуть больше времени, то знали бы, что в Румате нет ни одного наследного принца!
— Лейтенант Таято! — глаза приемного отца Ари метали молнии.
Дэй тут же спохватился и склонил голову:
— Прошу прощения, ваше высочество. Я не должен был говорить в таком тоне.
Ари растерянно кивнула. Происходящее сбивало с толку, пугало, заставляло паниковать.
— Если позволите, — приемная мать мягко улыбнулась.
Страх девушки перекликался с её собственным. Но, в отличие от лейтенанта, Нори беспокоилась не о принцессе, а о дочери. И это заставило её забыть о субординации и чинах.
— Милая, ты — единственная наследница престола. В вашей семье нет ни второй, ни третьей очереди. Если с тобой что-то случится...
Нори замолчала.
В комнате повисла тишина. Все знали, что произойдет в этом случае: лишенная поддержки божественной крови, Румата исчезнет с лица земли, став частью соседних государств. А те, кто не сможет забыть о своем происхождении, рассеются по миру, чтобы очень скоро исчезнуть из людской памяти, раствориться в небытие.
— Значит, мне не нужно выходить замуж?
— Это все, что вас волнует? — возмутился Дэй. — Ваши родители, ваша страна, ваш народ ждут свою принцессу, а все, о чем она может думать — замужество?
Слова слетали с губ, выплескивая раздражение. Но ярость, полыхнувшая во взгляде Нори, заставила замолчать:
— Что вы себе позволяете, лейтенант!
Дэю снова пришлось извиниться. Про себя он поклялся, что больше не произнесет ни слова, если в том не будет великой необходимости. А с принцессой пусть разбираются её воспитатели.
— Ари, — пока жена испепеляла взглядом лейтенанта, заговорил отец. — Уже через полгода ты станешь совершеннолетней, и для упрочения династии Наследнице необходимо выйти замуж, желает она того или нет. И как можно скорее родить ребенка. Поверь, мне это тоже не нравится, но выхода у нас нет.
Девушка переводила взгляд с одного на другого. По щеке пробежала слезинка:
— Знаете, это... это... Это нечестно!
И, выскочив из-за стола, кинулась в свою комнату. В тишине упал задетый стремительным движением стул и эхом прозвучал грохот закрытой двери.
Подушка моментально промокла. Дышать было нечем — мешали рыдания. Я захлебывалась слезами, хотелось завыть в голос, но внизу сидел этот… из Руматы. И родители, которые оказались ненастоящими.Обожаемая мамочка, единственная, любимая… Уверенный в себе отец, самый лучший в мире мужчина… Они… они обманывали меня семнадцать лет?В голове не укладывалось. Чтобы не зарыдать снова, пришлось закусить угол подушки. Не помогло. Слезы текли и текли по щекам, я их уже и не вытирала.И при этом в глубине души жила надежда, что все это — неправда. Кошмар, навеянный усталостью и захватом заложников. Я дома, сплю в своей кровати, а все остальное — только сон.Но во сне не болит закушенная губа. И горлу не больно глотать слезы.И все же я не переставала искать оправдания. И тут же обвиняла.Насколько же проще было бы, удочери они меня по-настоящему. Тогда их молчание было бы понятно. Но теперь…А мо
Осознать, что еду в этой машине в последний раз, оказалось невероятно трудно. Отцовское авто казалось незыблемым, неизменным, как сама вечность. Смириться, что больше я никогда не сяду на это кожаное сиденье с длинной царапиной, которую оставила выпавшими из кармана ключами, не получалось.Мама выглядела излишне веселой, смеялась невпопад, обращала внимание на стоящие вдоль дороги рекламные щиты, хохотала над двусмысленными слоганами. Слишком явно и картинно.Отец так сжимал руль, что пальцы побелели. Я то и дело ловила его взгляд в зеркале заднего вида. В глубине плескалась боль и тоска.Нет! Еще пара минут, и я не выдержу. Рухнет плотина, которую возводила всю ночь, вспоминая легенды и правила, придумывая мечты и давая себе клятвы, которые — знала! — не смогу выполнить.Чтобы отвлечься, кусала губы. До боли, до ржавого привкуса на языке.И смотрела в окно.— Что это?В голосе мамы звучала паника, заставившая вернут
От реки нас отделяли кусты, но холод все равно заставлял трястись, не помогла и кожанка. Я придвинулась поближе к костру и поплотнее укуталась.От куртки пахло бензином, едва заметно — знакомой туалетной водой и... мужчиной. Странный, волнующий аромат. Интересно, почему у меня опять так бьется сердце? И сон пропал. Хотя ночь очень уютная: треск дров, пляска огня, ограниченная валиками из дерна, плеск воды... И — таинственный незнакомец рядом. Ну чем не сцена из авантюрного романа? Или... любовного?Нет, на любовный не тянет: во-первых, Дэй — та еще скотина. Так и хочется взять во-о-он ту палку и поправить корону. Пойти с таким на романтическое свидание? Да ни за что в жизни!А во-вторых, я несовершеннолетняя. Так что ни о каких любовных похождениях и речи быть не может. Тем более — принцесса.Где-то кто-то ухнул, отчего душа ушла в пятки.— Это филин, — поспешил успокоить Дэй, как будто я нуждаюсь в его заботе.
Кричать — все, на что меня хватило. Кричать и лупить кулаками, куда достану. Щека горела, но было все равно: погоня, перестрелка, купание... Все, что помнила, это как врубилась в темную воду и нырнула, не думая о том, что она заливается в нос и уши. Ушла на глубину и плыла, не глядя, пока не заболели легкие. Выныривала, ожидая увидеть пистолет, направленный прямо в лоб.Глаза заливала вода, пока проморгалась и поняла, что нахожусь в стороне от преследователей, прошло время. Течение относило прочь от машины с горящими фарами, а вдоль реки слышались резкие звуки выстрелов. Я боялась двигаться и едва шевелилась, подбираясь к отвесному берегу. Судороги я боялась сейчас куда больше пули.Выползла на холодный песок и поняла, что у машины что-то происходит. Прямо у капота, в свете фар началась драка. Мужчины сцепились насмерть. Сверху оказывался то один, то другой... И Дэя подминали куда чаще. А потом начали душить.Песок заглушал шаги. Трава тихо шуршала, но дер
«Светомузыка», усиленная сиреной. Рев двигателей. Приказ остановиться летел над дорогой. От шума закладывало уши. Грудь болела от впившегося в тело ремня. Пальцы онемели — никогда в жизни я не держалась так крепко.А Дэй словно не замечал всего этого. Рулил себе и рулил, вжимая педаль в пол. Что творит? Даже на кочках не снизил скорость! Полиция стала отставать, но динамики орали все так же громко, да в зеркалах отражалось мигание огней.Они же стрелять начнут! Вот как поймут, что упускают нас, так и начнут!Но мне, кажется... все равно.Устала. Бояться, убегать, волноваться... Пусть вон Дэй беспокоится, это его забота меня защищать.К тому же ему сейчас не до моих историй. В руль вцепился так, что пальцы побелели, отвлекать страшно, еще перевернемся!— Отстают.Сама свой голос не узнала: спокойный, как в школе, когда отвечаешь хорошо выученный урок.Дэй только кивнул.Фары выхватывали куртинки тр
Стук в дверь раздражал. Хотелось спать. А еще кто-то ходит по комнате... Мама? Не похоже. Тихие голоса, женский и мужской... Да заткнутся они или нет?Пока пыталась устроиться поудобнее, вернулась память. То, как родители, которые вовсе и не родители оказались, собирали в путь. Поездка. Нападение. Дорога. И опускающийся на голову камень. Липкие пальцы. Кровь.Внутренности скрутило узлом, я едва успела свеситься с кровати.И ничего. Пустой желудок выворачивало наизнанку, так, что невозможно было вздохнуть. От боли хотелось кричать, но меня снова и снова складывало пополам.— Принцесса! — рядом оказался Дэй. В губы больно ткнулся стакан. — Выпейте воды, иначе сорвете горло.Рот немедленно наполнился привкусом железа. Поздно!Зато не опозорилась! Хороша бы я была, оставив на ковре содержимое желудка!Отдышалась, откинулась обратно на подушку... И тут поняла, что абсолютно голая! А одеяло сбилось!А
От этой жизни не стоит ждать ничего хорошего.Мысль крутилась в голове, и её не могло перебить ни напевание легкой, надоедливой мелодии, ни хищный вид истребителей.Дэй сидел довольный, прямо-таки светился, когда сообщал, что в Румате я буду на положении пленницы.О Боги-родители! За что мне все это?За последние три дня это стало моей основной молитвой, но и Мать, и Отец оставались глухи и только подкидывали одну неприятность за другой. К счастью, как и пути решения.Жизнь все больше напоминала математическую задачу с множеством неизвестных.— Ваша земля, — Дэй указал на иллюминатор.Горы. Заснеженные, несмотря на лето, вершины. Изумрудные склоны.Селения на берегу широких рек. Водопады. Стада овец. Их дорисовывало воображение, потому что углядеть что-то с такой высоты невозможно. Зато фотографий Руматы я насмотрелась до тошноты.Красивая, невероятно прекрасная страна. И — чужая. Мы обе чужие друг друг
Одна! Наконец-то! А то чувствуешь себя обезьяной в зоопарке, все глазеют, а стоит перехватить взгляд — смущенно отворачиваются. Хорошо, что генерал в комнату за мой не поперся. Хотя... Это же войсковая часть, вдруг они тут камер понатыкали?Сама я ничего не нашла, хотя проверила все углы и наиболее подходящие, на мой взгляд, места. Ну и ладно! Буду расслабляться «прилично»!Компьютера в комнате не оказалось. Зато имелся большой телевизор на полстены и с кучей каналов. Щелкая переключателем, вдруг поймала себя на мысли, что что-то упускаю. Что-то важное и в то же время не сильно значимое. И лишь наткнувшись на новости, поняла: с момента приезда в Румату я говорила только на местном языке. И даже не замечала!Ну и плевать! В конце концов, в этом ничего страшного нет. Просто время от времени буду пользоваться даархским, чтобы не забыть окончательно.Кондиционер прогонял жару, навевая приятную прохладу. Телевизор тихо бубнил, создавая фон. М
Дэй забыл о времени. Сначала допросы шли один за другим. Его пытались подловить на мелочах, после устраивали очные ставки с остальными членами экспедиции. Иногда появлялась королева, и тогда его оставляли в покое. Можно было отдохнуть, но сон не шел. Даже измученный морально, Дэй не мог не думать об Ари.Как она? Ей поверили? Признали или постановили, что она самозванка, хорошо играющая свою роль?Спросить напрямую у королевы не решался, но она, поняв его мучения, сама сообщила, что с принцессой все в порядке.— Она здорова и очень скучает. Но пока не до свиданий.Он понимал. И ждал, когда закончится этот ад. Сидеть в одиночной камере, пусть и комфортной, было неприятно.Его Величество пришел ночью. Усмехнулся, оглядывая скромную обстановку:— Почти как до экспедиции.— Так точно, — Дэй оценил шутку. — Только надеюсь, без смертного приговора.Король потер лицо ладонями и дал знак сопровождающим ото
С едой и водой проблем больше не было: на глаза все время попадались речушки или озерца, а явившиеся поприветствовать королеву люди щедро поделились с ней припасами: вяленое мясо, финики и инжир, соленые и твердые как камень сыры...Ехали в приподнятом настроении: экспедиция в ад заканчивалась как увеселительная прогулка.Но Ари не разделяла чувств окружающих. Она даже не смотрела, куда движется караван, ушла в себя, и ничто не могло вывести её из задумчивости. Кроме Дэя.Тот, встревоженный состоянием королевы, решился тронуть королеву за руку:— Ари? — и испугался.Её взгляд заволокла пелена, словно девушка находилась где-то в другом месте. Но постепенно морок рассеялся.— Что-то случилось?— Нет... То есть, да. Представляешь, я даже не узнала, как звали того пустынника.Дэй понял, о ком она говорила. Мужчина, содержавший перевалочный пункт, на котором путники меняли авто на верблюдов и запасались прови
Рассвет наступил стремительно. Солнце быстро поднялось над горизонтом, и его лучи разбудили прикорнувших вокруг окаменевшего дерева людей.Вымотанные, не успевшие отдохнуть мужчины просыпались тяжело и только благодаря многолетней привычке. Но стоило им осмотреться, как сон улетучивался.— Что за...Дэй, оценив обстановку, потряс спящую рядом девушку за плечо:— Ваше Вы... Ари, вставай. Ты должна это увидеть.Она нехотя разлепила глаза и сонно осмотрелась, вспоминая, что день будет тяжелым.И тут же вскочила на ноги, не веря происходящему.Выкопанный в песке родник за ночь успел заполнить яму и теперь прокладывал себе дорогу среди кустиков травы.Дэй с интересом наблюдал за тем, как Ари неверяще уставилась сначала на воду, потом на него, снова осмотрелась и даже протерла глаза.— Это...— Пустыня оживает, — вмешался Фан, и Дэю захотелось его придушить. — Это чудо! Наверное, те с
Вода отступала, обнажая песок. Небо очистилось, гроза стихла, и лишь отзвуки грома напоминали, что только что над Пустыней пронеслась буря.Пейзаж изменился. Больше не было барханов, и ветер не гонял песчинки по их склонам. Там, где возвышались красноватые дюны, в небо грязными обломками зубов вгрызались корявые, подточенные со всех сторон каменные гряды. Когда-то проклятье заставило их скрыться, а теперь Благословение Богов-родителей вновь позволило увидеть солнце. Оно старательно согревало мокрые камни, но скрыть разруху даже и не пыталось.Единственное, что заставляло цепенеть от восторга, — дерево, усыпанное огромными белыми цветами. Оно роняло лепестки, усеивая землю невесомым покрывалом, но люди, которые только жались к его стволу, торопились прочь. Их больше занимало корявое бревно, стоймя застрявшее в мокром песке.Осторожно, чтобы как можно меньше потревожить повисшего на обломке человека, его опустили на землю.— Нельзя вынимать, &md
Ритуал, призванный возродить Погибшее Королевство, описывался в сказках. Каждый житель Руматы, да и любой другой страны знал его досконально.Теро достал из рюкзака кинжал. Свет заплясал на украшающих рукоять самоцветах, раскидав по Храму алые и зеленые блики. Мелкие рубины и изумруды, камни Отца и Матери, спиралью спускались по спинке рукояти, делая оружие неудобным в хвате.Но древний кинжал предназначался не для сражений и уж не затем, чтобы резать хлеб. Его изготовили как церемониальный, а теперь использовали для ритуала.Уверенное движение, и рука парня окрасилась алым. Кровь полилась тонкой струйкой, орошая чуть смоченную прежде водой землю.— Бог-Отец и Богиня-Мать, — девушка четко произносила каждое слово, — предки мои! Двое возродят то, что было уничтожено. Двое вернут к жизни то, что было убито. Двое станут началом там, где двое были концом...Тонкое запястье пересекла красная полоса. Кровь принцессы смочила землю, котор
Мужчины молча смотрели, как девушка, стоя на краю бездны, светит вниз фонариком. Дэй опомнился первым — подскочил, чтобы оттащить, но вместо этого замер, вглядываясь в глубину.Луч света метался по ступеням, выхватывал из темноты струйки все еще осыпающегося песка — красные на желтом, и из-за игры теней барельефы словно двигались: распускались бутоны, травы гнулись под ударами ветра, меняли форму облака.— Идем? — Ари смотрела на телохранителя светло и открыто, как будто, наконец, избавилась от всех проблем.— Я первый, — напомнил Дэй и шагнул вперед.Песок перестал петь. Он просто хрустел под ногами. Лестница вела вниз плавной спиралью, справа тянулась покрытая барельефами стена, а слева зиял провал. Казалось, свет не достигал дна, и яма бесконечна.— Как высоко, — послышалось сзади.— Можешь вернуться, — ответ не замедлил себя ждать.— Чего застряла?— Лю
Командир рвал и метал — обе принцессы и их защитники стремились в пустыню. Без указателей, без карт, даже без проводника! Перед глазами уже маячил трибунал.Наконец, мужчина махнул рукой: суд означал одно — возвращение. Лучше так, чем сгинуть в этих проклятых песках! Тем более что доводы девушек звучали разумно.— Хорошо. Мы идем в центр круга. Но если там ничего нет — возвращаемся!Он очень надеялся, что так и буде: Затерянный Храм пугал не только неизвестностью, но и легендами. Говорили, его находили многие. Но ни один не вернулся, чтобы указать путь остальным.— Бред, — мужчина помотал головой, отгоняя видения призраков, кружащих возле величественного здания. — Просто Пустыня взяла свою долю.Обращаться к ней, как к живой, уже стало нормой. У этого места имелись свои привычки, оно любило и ненавидело и было непредсказуемым, как стихия. А разве может человек тягаться со стихией?Приказ короля покру
Несмотря на бессонную ночь, Дэй даже не подумал об отдыхе. Вчера вымотанные люди просто откопали провиант и оттащили погибших в одну палатку. А сами упали спать под открытым небом, все, включая убитых горем друзей Джеро. Даже вторая принцесса сегодня не капризничала, а тихо проливала слезы над телом товарища.Но все же состояние другой девушки тревожило больше. Как только стих ветер, она поднялась на холм. И оставалась там до утра.В какой-то момент Дэю показалось, что она хочет уйти в пустыню, затеряться в песках и каменных россыпях, но что-то её удержало. А Дэй долго пытался утихомирить взбесившееся сердце: впервые с момента путешествия он испугался по-настоящему. Даже во время боя с костяным чудищем не было такого страха, адреналин тогда полностью вытеснил страх.А главное — в тот момент Дэй знал, от кого защищать Ари. Но как защитить её от самой себя?Девушка не рыдала. Не скулила. Просто смотрела в одну точку, и Дэй надеялся, что темнота скрыва
На первый взгляд, не изменилось ничего. То же выцветшее небо, красновато-серый песок, смешанный с гравием. Изломанная холмами линия горизонта.Но в то же время окружающее изменилось. Раньше все было четким и понятным, как фотография, сделанная бесстрастным репортером. Теперь же окружающее казалось плодом фантазии художника. Он мастерски смешивал краски, показывая малейшие нюансы оттенка — под тем холмом тени чуть гуще, а вон там из земли пробивается пучок жесткой травы.Иногда встречались пирамидки, сложенные из плоских камней.— Так пустынники просят духов о милосердии... — сообщил кто-то из идущих рядом с верблюдом солдат. — Ну, или указывают на источник. Надо посмотреть — если в основании белый камень, то можно добыть воду.Ари Первая кивала, хотя и вспоминала, что говорил ей тот мужчина со станции. Ари Вторая тоже прислушивалась, но больше болтала с Королевскими Воспитанниками. И обе то и дело поглядывали на Джеро, беспок