Элисон
– Мне кажется, ты заболел. Не знаю, умеют ли призраки болеть.
– Почему такие мысли, Элли?
– Потому что мы здесь. И ты сам меня сюда привел. А не стал рассказывать, какая я дурочка, и как тут опасно.
Терранс покачал головой:
– Вот как вы меня видите, принцесса? Очень глупые фантазии. Избавляйтесь от них скорее. Недооценивать друзей не так опасно, как врагов, но вам надо уметь видеть реальный мир. Увлечение иллюзиями слишком дорого обойдется.
Я скопировала его обычную усмешку.
– Хочешь сказать, что не оттаскиваешь меня подальше от всего интересного, потому что мне “еще рано”?
– Нет. Я предостерегаю от реальных опасностей. Когда ты лезешь туда, где не справишься. И не даю отступить, когда вижу, что ноша тебе по силам.
С Терри невозможно спорить. Он всегда выворачивает разговор так, что он прав. Если я шучу, он серьезен, если серьезна – сводит все
Это действительно был он. Я его издалека заметила, фэйри в большинстве своем низкорослы, и колдун торчал над ними в толпе, прямо как его башня над городом. Мне-то хорошо, я маленькая, почти не выделяюсь.Я юркнула за палатку и продолжила наблюдать. Маг был не один, с ним рядом шла женщина в сером плаще, отороченном мехом. Очень красивая и, кажется, совершенно обычная, человеческая. Было что-то такое в том, как он обращался к ней, как протягивал кружку с вином, что я поняла – это не очередная сестра или, там, знакомая, а та самая жена. Они так замечательно смотрелись рядом, что у меня даже позавидовать всерьез не получилось, только вздохнуть. Давно знаю, что мир несправедлив. У этой красавицы есть муж, богатство и право находиться на Изнанке. А у меня только Терри и проблемы с завещанием.– Тот самый, из башни?– Да.– О-о-о, дай-ка посмотрю. Никогда Стража не видел.– Он стражник? Я думала – маг.– Н
– О-о-о! – брови антиквара поползли вверх. – Тот самый Дэвида Доусона? И как поживает ваш почтенный дед? – его усмешка в бороду что-то означала, но я никак не могла понять – что именно.– Спасибо, прекрасно. Только очень расстроен из-за кражи.– Передайте ему мои приветствия и наилучшие пожелания.– Обязательно.– Не знал, что внучка Дэвида Доусона практикует некромантию, – продолжил он все тем же доброжелательным тоном.– Простите… что? – у меня возникло крайне неприятное чувство, что я только что вступила в расставленную ловушку. И дверца уже захлопнулась.– Ну как же. Мистер Доусон уже месяц, как изволит спать вечным сном, поэтому передать ему мои приветствия может только особа, практикующая некромантию, – все так же жизнерадостно произнес Мори.Вот оно. То, чего я больше всего боялась – быть пойманной на лжи, стоять вот так и не знать,
– Ну… он довольно и сильный известный маг. Пусть и со скверной репутацией. Кто вывел вас на меня и рассказал об Изнанке?– Друг. Его зовут Терранс, – камешек в ладони мгновенно нагрелся так, что трудно было держать. В этот момент я, как никогда ранее, оценила предусмотрительность Терри, который не рассказывал почти ничего о себе.Глаза Мори сверкнули. Уверена, ему хватит и имени. К сегодняшнему вечеру он будет знать о Террансе гораздо больше меня. А мне пора прекращать играть с огнем. Оставалась сотня вопросов о Блудсворде, но разговор повернул в опасную сторону. Не знаю, можно ли как-то повредить призраку, но следующим ответом я рисковала поставить под угрозу Рэндольфа.– Думаю, можно закончить. Я узнала все, что нужно.– Вы уверены? Разве вам не хочется узнать больше о возможностях и способностях Блудсворда? Или о слухах, которые о нем ходят?– Ох… – у этого предложения был соблазнительный з
– Как же вы там оказались?– За мной гнались кровники из клана Присягнувших Огню. Они преследовали меня всю ночь и загнали к входу в долину. Я был безоружен, изранен и не надеялся уйти живым. Все, чего мне хотелось – забрать с собой хотя бы нескольких врагов, чтобы Присягнувшие Огню надолго запомнили, как умирают фэйри Гэльских холмов. Поэтому я спустился в долину. Большинство из них не рискнули последовать за мной. Но один все же решился…Он замолкает. Порыв ветра доносит со дна котловины сладковатый запах гнили.– Мастер-воин, лучший мечник клана. Высокий, почти как ваш лорд-Страж. Он носил доспех с шипованными наручами, а его фламберг испил немало крови моих сородичей, – Ламберт стискивает зубы. – Я боялся, что он отступит, но он был самоуверен. Испарения в долине дурманят разум. Все было, словно во сне. Не знаю как мне удалось добраться так далеко, но он настиг меня на холме у алтаря. Я запнулся, упал и почувствовал
ФранческаЕле заметная тропка вьется, огибая холмы. Норовит вывернуться из-под ног, исчезнуть, раствориться среди серых скал и кустов шиповника, но я упрямо нахожу ее раз за разом.Когда-то на ее месте проходила широкая дорога. Единственный путь в долину – склоны окрестных холмов слишком круты и обрывисты. Сейчас наезженный тракт превратился в узенькую тропку, что в человеческом мире, что на Изнанке.Лежащая в окружении холмов и скал, словно глоток воды в горсти, Роузхиллс никогда не была многолюдным местом. Слишком далеко от городов и крупных дорог. И все же здесь жили люди. А чуть в стороне от деревеньки, на берегу реки, находился летний коттедж графа Сэнтшимского. Совсем маленький, всего два этажа и пять комнат. Во время редких визитов хозяев он использовался, как охотничий домик. Берега Саворна и мелкие озера у другого края долины славились изумительной охотой на водоплавающую птицу.Сейчас и коттедж, и сама деревня стояли забро
ЭлисонВид у Блудсворда был немного заспанный и небритый. Как ни странно, ему это шло. Я впервые поняла, почему иные девушки считают его красивым. Нестандартное лицо – слишком длинное, слишком резкие черты, слишком тяжелые брови и крупный нос, но мужественен – не отнять. И эти гипнотические черные глаза…Он словно очеловечился, скинул часть своей зловещей ауры вместе с лощеностью и дорогим камзолом. А может, все дело было в выражении искреннего удивления, которое граф тщетно пытался скрыть.– Элисон? Глазам своим не верю, – он преувеличенно-изумленно приподнял брови.– Похоже, вы не особо рады меня видеть?– Напротив. Такой приятный… сюрприз. И без предупреждения.Он, как всегда при нашем общении, сделал многозначительную и пугающую паузу посреди фразы, но мной сейчас владел дикий, хмельной кураж, и я почти совсем не чувствовала страха перед сэром Оливером.Победа в сл
Мне нужно проникнуть в последнюю комнату. Наверняка там его покои! И шкатулка. Если бы удалось хоть ненадолго заставить его выйти…– Хорошо, – поддержал он предложенный тон. – Буду откровенен, Элисон. Я готов был жениться на вас раньше, когда вы считались законной дочерью Генри. Сейчас вы в лучшем случае – бастард, а то и вовсе неизвестно от кого зачатый кукушонок. Все, что я могу вам предложить – стать содержанкой в моем поместье.Это было как пощечина. Казалось, ему доставляло удовольствие если не запугивать, то унижать меня. Я сглотнула – в горле пересохло. И тут меня осенило:– Вы говорили о вине, Оливер. Принесите его. Или я окажусь слишком брезгливой для этого разговора.Он издевательски поклонился и вышел. Я рванулась к заветной двери. Она была не заперта, но, вкатившись внутрь, я застыла.Да, здесь находились его покои. А еще лаборатория, испытательный полигон и храм.Комната была боль
Я рванулась вперед, упала на колени перед пламенем и смотрела, как огонь медленно пожирает надежды моей семьи на лучшее будущее. Я бы вытащила ее из пламени, наплевав на ожоги, но граф стоял рядом. Он только и ждал чего-то подобного, чтобы продолжить издевательства.– Полноте, Элисон. Не надо плакать. У нас впереди незабываемый вечер и ночь. Первые среди многих.– Я здесь с братом, – сообщила я безжизненным голосом. – Он знает, что я пошла к вам. Если не вернусь к оговоренному сроку, будет меня искать.Блудсворд запустил руку в мои волосы и потянул вверх, заставляя встать с колен.– Отрадно слышать, что вы не лишились речи, как я готов был подумать. Но что-то подсказывает: вы опять лжете, маленькая плутовка Элисон. Даже обидно сознавать, что вы считаете меня идиотом, способным поверить в эту сказку.Он был прав. Я не видела Саймона уже вторую неделю, только исправно передавала записки с заверениями, что со мной все хор
Элисон– Элисон.Я не повернулась.– Элисон, не надо, – кровать чуть скрипнула и прогнулась под его весом. Сел рядом.Я лежала, отвернувшись к стенке, подтянув согнутые колени к подбородку. Совершенно неприличная для молодой леди поза. И плевать.Руки мягко легли на плечи. Обнимая. Поддерживая.– Лучше бы вы оставили меня там, – голос звучал, как чужой – глухой и безжизненный.– Не лучше.– Все из-за меня. Я несу только боль и смерть тем, кого люблю.– Это судьба. Ее не изменить.Я упрямо стиснула колечко. Можно сколько угодно тереть его и кричать “Терри”, никто не придет. Просто кольцо.Терри семь лет был моим другом, братом, товарищем по играм, наставником, защитником и утешителем. Он пришел, когда в моей памяти впервые появились лакуны, черные дыры с шелестящими, осыпающимися краями – я боялась не то, что заглядывать
Франческа лежала на алтаре, раскинув руки. Платье из алого, как кровь, бархата мягкими складками спускалось до земли. Голова запрокинута, обнажая беззащитную шею с черной полоской ошейника. Каштановые кудри разметались блестящей волной по ковру изо мха и веток.Она выглядела невредимой. Спящей. Беззащитной.…бывало, я засиживался до утра, и она засыпала одна – ровно в такой позе, словно обозначая свои границы и желание спать в одиночестве. Но стоило мне лечь рядом, как Франческа поворачивалась набок. Не просыпаясь, подползала ближе, чтобы положить голову плечо. Я обнимал ее – осторожно и нежно, чтобы не разбудить. Тихий ритм ее дыхания, теплая щека на плече, мягкое руно волос под пальцами – все это было так просто, обыденно и правильно.Никогда не говорил сеньорите об этом, но я любил смотреть, как она спит…Я с чувством выругался, больше от облегчения. И только со второго взгляда заметил, как сквозь черное сукно плаща прор
– Куда-то торопитесь, драгоценные мои? Невежливо уходить из гостей не попрощавшись, – граф стоял, лениво облокотившись на дверной косяк. В руках он вертел тяжелый бронзовый шар размером с яблоко. – Элисон, не хочешь представить мне своего друга?– Нет.Я и моргнуть не успела, как Рэндольф оказался около Блудсворда. Слитная атака с двух рук была бы великолепна, не столкнись мечи с невидимым защитным полем. Короткий электрический разряд отбросил фэйри на пару ярдов от мага.– Жаль. Люблю знать, что писать на могиле, – горбун огладил “яблоко”. – А мне даже нравится, как все складывается. Устроим милый вечер на троих. Посмотрим, как ты отреагируешь, когда я начну отрезать кусочки от твоего приятеля.С этими словами Блудсворд оторвался от дверного косяка и пошел прямо на меня. Он не торопился, уверенный, что я никуда не денусь. Рэндольф еще хватал ртом воздух и тряс головой, пытаясь подняться. Я цапнула пер
– Дориан?! – я не слышу своего голоса. Губы бесполезно шевелятся, а звука нет. И нет сил оторвать взгляд от кровавой раны от птичьего клюва чуть ниже ключицы. По всему телу мага виднеется множество подобных отметин – от едва зарубцевавшихся, покрытых влажной корочкой до давнишних белых шрамов.В каких бы преступлениях ни был виновен этот несчастный, он не заслуживает такого. Никто в мире не заслуживает такого!– Сколько времени прошло, леди?– Десять лет, – отвечаю я против своей воли.Перед лицом его страданий все мои заботы кажутся ничтожными. Но я не могу не задать вопрос, который терзал меня так долго!– Зачем вы сделали это Дориан?Я не уточняю, что «это», но бывший маг и так понимает меня. Его смех, как треск сучьев под ногами:– Мы хотели бессмертия. Да-да, мы получили его, – зрачки дерева-Дориана выписывают безумные восьмерки в глазницах.– Не надо
Мы подошли к лестнице.– А что со мной будет?Она кивнула, показывая, что надо спускаться. Я не стала упрямиться – горло болело ужасно, а Кьяра все так же держала удавку наготове и смотрела на меня выжидающе.– Вы меня убьете, да?– Это решать мастеру.– Почему ты ему помогаешь?! – продолжала я допытываться, пока мы спускались по лестнице, сначала на первый этаж, а потом и в подвал. – Я тебе что-то сделала? Или моя семья?– Нет, – она даже остановилась.– Тогда почему ты ему служишь?Показалось – на лице ее мелькнула неуверенность, а потом Кьяра оскалилась:– Не твое дело. Заткнись и спускайся.Она сказала это вроде бы сердито. Но так сердятся, когда не хотят слышать правду.Эта лестница была, как дорога на эшафот. Казалось, стоит дойти и все. Уже не вырваться отсюда никогда. И я мысленно порадовалась, что Кьяра хромает.–
Элисон…она настигает. Справа. Слева. Отовсюду. Она здесь. Везде. Во мне.…а я в ней.Не оборачиваться! Только не обернуться!Тропка вдоль реки. Кусты шиповника. Вперед, не смотреть по сторонам, только не смотреть. Только на шиповник, везде шиповник, куда ни глянь…Вверх. Уводит вверх тропка. Обманула. Не надо вверх. Не надо туда, совсем не надо, там плохое. Страшное.Было?Есть?Под ногами камушки, мелкие. И шиповник, везде шиповник. Дикая роза – так его зовут.Розы. Холмы и розы. Страшно!Камень серый. И черный. И бук. Здесь был бук раньше, теперь нет, обугленная головешка. Пахнет кровью, пахнет гарью. Небо падало на землю, сейчас не падает. На месте. Над головой. Высоко.Сидит на алтаре. Болтает ногами, во рту соломинка, в волосах сухие листья.–
(Десять лет назад)ФранческаКогда на холм поднимается Джованни, я не удивляюсь. Я не удивляюсь больше ничему. Встреча после десятилетней разлуки буднична, словно мы расстались час назад.Магия ошейника защитила меня от неумолимого времени. Меня, но не брата. Он стал мужчиной – невысоким, крепким, полным опасной силы.Я жду расспросов, презрения, обвинений во лжи и в пособничестве культистам, но Джованни верит моему рассказу сразу, избавляя от необходимости кричать и доказывать.– Инферно потухло, – голос брата звучит глухо, а лицо бледно. Не будь я так измучена, я бы засыпала его сотней вопросов, выясняя, что с ним случилось, и как он здесь оказался. – Надо уходить, Фран.Он наклоняется и бережно берет девочку на руки. Та доверчиво кладет рыжую головку на плечо и всхлипывает. По губам брата плывет нежная улыбка, которая удивительно его красит.– Культисты сделал
(Десять лет назад)Джованни– Начинают, – отметила Адаль и потянулась к луку.– Погоди! – он приник к зрительной трубке, снова пытаясь рассмотреть, что происходит на вершине соседнего холма. – Что за обряд? Никогда раньше такого не встречал.– Я тоже.В исцарапанном мутном стекле отобразилось детское личико – распущенные рыжие волосы, курносый нос в россыпи конопушек.– Дети… откуда там дети?– Какая разница, – Адаль пожала плечами. – Жертвы. Или новички. Я сниму вон ту, в синем платье.Джованни проследил за ее пальцем. Сидящая женская фигура на острие главного луча, невольно притягивала взгляд. Он снова взялся за зрительную трубку.Дорогое и изысканное платье из бархата, каштановые волосы волной укрывают спину. Почему она сидит, если остальные культисты стоят?Сидит на земле в таком платье?К
(Десять лет назад)ФранческаЯ прихожу в себя и оглядываюсь. Руки в запястьях и ноги у щиколоток стянуты кожаными ремнями и так затекли, что я почти не чувствую их. Болит затылок, в глазах темнеет и двоиться, к горлу подкатывает тошнота. Растрясло в карете? Или все дело в питье, которым меня пичкали на протяжении всего пути. Стоило чуть вынырнуть из забытья, как перед глазами оказывалась темная бутыль, заполненная резко пахнущей жидкостью. Я не помню человека, который был рядом в карете. Только бутыль, руки – жесткие, с обгрызенными заусенцами и приказ «Пей!».Когда я пыталась сопротивляться, он открыл мне рот и влил питье насильно.Разве можно вот так – взять, похитить человека посреди улицы?! Сунуть мешок на голову, затолкать в карету и увезти незнамо куда?!Можно, как оказалось.Зачем я здесь? Что им нужно?Трудно думать, слишком болит голова. Я сижу, привалившись к