– Как же вы там оказались?
– За мной гнались кровники из клана Присягнувших Огню. Они преследовали меня всю ночь и загнали к входу в долину. Я был безоружен, изранен и не надеялся уйти живым. Все, чего мне хотелось – забрать с собой хотя бы нескольких врагов, чтобы Присягнувшие Огню надолго запомнили, как умирают фэйри Гэльских холмов. Поэтому я спустился в долину. Большинство из них не рискнули последовать за мной. Но один все же решился…
Он замолкает. Порыв ветра доносит со дна котловины сладковатый запах гнили.
– Мастер-воин, лучший мечник клана. Высокий, почти как ваш лорд-Страж. Он носил доспех с шипованными наручами, а его фламберг испил немало крови моих сородичей, – Ламберт стискивает зубы. – Я боялся, что он отступит, но он был самоуверен. Испарения в долине дурманят разум. Все было, словно во сне. Не знаю как мне удалось добраться так далеко, но он настиг меня на холме у алтаря. Я запнулся, упал и почувствовал
ФранческаЕле заметная тропка вьется, огибая холмы. Норовит вывернуться из-под ног, исчезнуть, раствориться среди серых скал и кустов шиповника, но я упрямо нахожу ее раз за разом.Когда-то на ее месте проходила широкая дорога. Единственный путь в долину – склоны окрестных холмов слишком круты и обрывисты. Сейчас наезженный тракт превратился в узенькую тропку, что в человеческом мире, что на Изнанке.Лежащая в окружении холмов и скал, словно глоток воды в горсти, Роузхиллс никогда не была многолюдным местом. Слишком далеко от городов и крупных дорог. И все же здесь жили люди. А чуть в стороне от деревеньки, на берегу реки, находился летний коттедж графа Сэнтшимского. Совсем маленький, всего два этажа и пять комнат. Во время редких визитов хозяев он использовался, как охотничий домик. Берега Саворна и мелкие озера у другого края долины славились изумительной охотой на водоплавающую птицу.Сейчас и коттедж, и сама деревня стояли забро
ЭлисонВид у Блудсворда был немного заспанный и небритый. Как ни странно, ему это шло. Я впервые поняла, почему иные девушки считают его красивым. Нестандартное лицо – слишком длинное, слишком резкие черты, слишком тяжелые брови и крупный нос, но мужественен – не отнять. И эти гипнотические черные глаза…Он словно очеловечился, скинул часть своей зловещей ауры вместе с лощеностью и дорогим камзолом. А может, все дело было в выражении искреннего удивления, которое граф тщетно пытался скрыть.– Элисон? Глазам своим не верю, – он преувеличенно-изумленно приподнял брови.– Похоже, вы не особо рады меня видеть?– Напротив. Такой приятный… сюрприз. И без предупреждения.Он, как всегда при нашем общении, сделал многозначительную и пугающую паузу посреди фразы, но мной сейчас владел дикий, хмельной кураж, и я почти совсем не чувствовала страха перед сэром Оливером.Победа в сл
Мне нужно проникнуть в последнюю комнату. Наверняка там его покои! И шкатулка. Если бы удалось хоть ненадолго заставить его выйти…– Хорошо, – поддержал он предложенный тон. – Буду откровенен, Элисон. Я готов был жениться на вас раньше, когда вы считались законной дочерью Генри. Сейчас вы в лучшем случае – бастард, а то и вовсе неизвестно от кого зачатый кукушонок. Все, что я могу вам предложить – стать содержанкой в моем поместье.Это было как пощечина. Казалось, ему доставляло удовольствие если не запугивать, то унижать меня. Я сглотнула – в горле пересохло. И тут меня осенило:– Вы говорили о вине, Оливер. Принесите его. Или я окажусь слишком брезгливой для этого разговора.Он издевательски поклонился и вышел. Я рванулась к заветной двери. Она была не заперта, но, вкатившись внутрь, я застыла.Да, здесь находились его покои. А еще лаборатория, испытательный полигон и храм.Комната была боль
Я рванулась вперед, упала на колени перед пламенем и смотрела, как огонь медленно пожирает надежды моей семьи на лучшее будущее. Я бы вытащила ее из пламени, наплевав на ожоги, но граф стоял рядом. Он только и ждал чего-то подобного, чтобы продолжить издевательства.– Полноте, Элисон. Не надо плакать. У нас впереди незабываемый вечер и ночь. Первые среди многих.– Я здесь с братом, – сообщила я безжизненным голосом. – Он знает, что я пошла к вам. Если не вернусь к оговоренному сроку, будет меня искать.Блудсворд запустил руку в мои волосы и потянул вверх, заставляя встать с колен.– Отрадно слышать, что вы не лишились речи, как я готов был подумать. Но что-то подсказывает: вы опять лжете, маленькая плутовка Элисон. Даже обидно сознавать, что вы считаете меня идиотом, способным поверить в эту сказку.Он был прав. Я не видела Саймона уже вторую неделю, только исправно передавала записки с заверениями, что со мной все хор
(Десять лет назад)ФранческаЯ прихожу в себя и оглядываюсь. Руки в запястьях и ноги у щиколоток стянуты кожаными ремнями и так затекли, что я почти не чувствую их. Болит затылок, в глазах темнеет и двоиться, к горлу подкатывает тошнота. Растрясло в карете? Или все дело в питье, которым меня пичкали на протяжении всего пути. Стоило чуть вынырнуть из забытья, как перед глазами оказывалась темная бутыль, заполненная резко пахнущей жидкостью. Я не помню человека, который был рядом в карете. Только бутыль, руки – жесткие, с обгрызенными заусенцами и приказ «Пей!».Когда я пыталась сопротивляться, он открыл мне рот и влил питье насильно.Разве можно вот так – взять, похитить человека посреди улицы?! Сунуть мешок на голову, затолкать в карету и увезти незнамо куда?!Можно, как оказалось.Зачем я здесь? Что им нужно?Трудно думать, слишком болит голова. Я сижу, привалившись к
(Десять лет назад)Джованни– Начинают, – отметила Адаль и потянулась к луку.– Погоди! – он приник к зрительной трубке, снова пытаясь рассмотреть, что происходит на вершине соседнего холма. – Что за обряд? Никогда раньше такого не встречал.– Я тоже.В исцарапанном мутном стекле отобразилось детское личико – распущенные рыжие волосы, курносый нос в россыпи конопушек.– Дети… откуда там дети?– Какая разница, – Адаль пожала плечами. – Жертвы. Или новички. Я сниму вон ту, в синем платье.Джованни проследил за ее пальцем. Сидящая женская фигура на острие главного луча, невольно притягивала взгляд. Он снова взялся за зрительную трубку.Дорогое и изысканное платье из бархата, каштановые волосы волной укрывают спину. Почему она сидит, если остальные культисты стоят?Сидит на земле в таком платье?К
(Десять лет назад)ФранческаКогда на холм поднимается Джованни, я не удивляюсь. Я не удивляюсь больше ничему. Встреча после десятилетней разлуки буднична, словно мы расстались час назад.Магия ошейника защитила меня от неумолимого времени. Меня, но не брата. Он стал мужчиной – невысоким, крепким, полным опасной силы.Я жду расспросов, презрения, обвинений во лжи и в пособничестве культистам, но Джованни верит моему рассказу сразу, избавляя от необходимости кричать и доказывать.– Инферно потухло, – голос брата звучит глухо, а лицо бледно. Не будь я так измучена, я бы засыпала его сотней вопросов, выясняя, что с ним случилось, и как он здесь оказался. – Надо уходить, Фран.Он наклоняется и бережно берет девочку на руки. Та доверчиво кладет рыжую головку на плечо и всхлипывает. По губам брата плывет нежная улыбка, которая удивительно его красит.– Культисты сделал
Элисон…она настигает. Справа. Слева. Отовсюду. Она здесь. Везде. Во мне.…а я в ней.Не оборачиваться! Только не обернуться!Тропка вдоль реки. Кусты шиповника. Вперед, не смотреть по сторонам, только не смотреть. Только на шиповник, везде шиповник, куда ни глянь…Вверх. Уводит вверх тропка. Обманула. Не надо вверх. Не надо туда, совсем не надо, там плохое. Страшное.Было?Есть?Под ногами камушки, мелкие. И шиповник, везде шиповник. Дикая роза – так его зовут.Розы. Холмы и розы. Страшно!Камень серый. И черный. И бук. Здесь был бук раньше, теперь нет, обугленная головешка. Пахнет кровью, пахнет гарью. Небо падало на землю, сейчас не падает. На месте. Над головой. Высоко.Сидит на алтаре. Болтает ногами, во рту соломинка, в волосах сухие листья.–