Нет, не услышала, скорее почувствовала зов. Отбросив все страхи, шагнула в образовавшийся проем и зажмурилась от ослепившего золотого света.
Через какое-то время все же рискнула приоткрыть глаза и тут же замерла от неописуемого восторга. Маленькое помещение было наполнено драгоценностями, которые описывались только в приключенческих романах.
Груды алмазов, изумрудов, алых рубинов, небесно-синих сапфиров, бледно-зеленых нефритов, золотистых хризолитов, белых и розовых жемчугов. Все это лежало в огромных золотых и серебряных сундуках или же просто насыпью на земле. Статуи змеелюдей из оникса и агата достигали моих локтей, но некоторые были и повыше. Я осторожно приблизилась к одной из них. Посмотрела на вытянутый овал лица, высокий лоб, заостренный подбородок. Глаза узкие, уголки век чуть приподняты к вискам, чем-то напоминают изображения нагов из Азии.
Внезапно до меня дошло, что эти глаза еще похожи на глаза Ши-хана. Только тут безмолвный камень, а он — живой
Монстр был огромен. По размеру — не меньше чиучалэ, которого убил Грехт. Только напоминал больше смесь мерзкого червя и миноги. Круглый рот был полон рядов острых зубов. Впавшие глазки злобно горели красным. Коричневую шкуру усеивали короткие шипы, покрытые какой-то белесой субстанцией. «Может, яд?» — сглотнула я, вжимаясь в стену. Меч Ши-хана со звоном отскочил от коротких шипов, зверь недовольно зарычал. Изогнулся, замер, сверля красными глазами своего противника. Метнулся стрелой. Ши-хан отпрыгнул. Взмах, удар — вой. Щелкнули челюсти, воздух стал вязким. Монстр перевел взгляд на меня. По мне пробежала дрожь, сердце на миг замерло, прекратив биться. Монстр пригнулся, по длинному телу прошла волна, словно он перегонял всю силу и ярость от хвоста к голове. Ши-хан бросился вперед, прикрывая меня. Но монстр шустро метнулся вправо и кинулся ко мне. Заверещав от ужаса, я схватила из ближайшего сундука горсть камней, швырнула в жуткую морду и спряталась за
Я попыталась встать, но мою руку с силой сжали крепкие пальцы. Вздрогнув, тихо ойкнула, когда вдруг камень выскользнул из-под ног. Прохладная вода не смогла притушить жара бронзовой кожи Тургуна. Черные глаза пронизывали насквозь, губы вмиг пересохли, коленки задрожали. Стало горячо, словно подул знойный ветер пустыни. Объятия варвара лишали воли. Его губы были настолько близко, что еще движение, и я… Тургун не говорил лишнего. Запустил пальцы в мои влажные пряди и прижался к губам, не давая возразить. Кажется, на миг я даже забыла, как дышать. Не думала, что неправильно и нельзя. Что это? Змеиные чары, или просто мужчины тут совсем не такие, как дома? С берега вдруг раздалось деликатное покашливание. Я резво отпрянула назад, вырываясь из объятий. По лицу Тургуна прошла тень раздражения, он недовольно глянул на берег. Там, улыбаясь белоснежной улыбкой, стоял Йомба. — Видит Мбанга Трехзубая, если мне кого и взбредет в голову посылать за смертью через т
Тургун некоторое время молча смотрел на меня. Потом развернулся и направился к Йомбе. — У тебя есть пара часов на сон, я останусь на посту. Чернокожий гигант кивнул и, расстелив плащ, устроился прямо на земле. Вскоре я вновь уснула, даже не обращая внимания на треск цикад и крики ночных птиц. Меня разбудили на рассвете. Мы быстро собрались и вновь выдвинулись в путь. Завтракали на ходу. Честно говоря, аппетит пропал, когда, преодолев ущелье и проехав мимо большого, но очень шумного водопада, мы поднялись на вершину. Хоть я и была за широкой спиной Тургуна, открывшееся зрелище все равно поразило настолько, что потеряла дар речи. Внизу расстилались руины заброшенного города. Высокие здания напоминали дворцы Ангкор Вата и Боробудура. Башни, словно огромные початки кукурузы, поднимались от земли и устремлялись в небо. Широкие и прямые улицы соединяли круглые площади и большие жилые кварталы. Хоть мы были далеко, смутно удалось различить высеченные на стен
По телу пробежали мурашки. Я сглотнула и прикрыла глаза, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. Спокойно, обязательно найдется выход. Это же просто сон. Только сон! Но где-то в глубине души зрело очень яростное сопротивление: какой, к черту, сон? Все слишком по-настоящему. И ночная прохлада, и шипение тварей, и странные звуки. Зов шевелящихся за треногами тварей звучал все громче, словно совсем рядом был огромный клубок змей. — Царица! — Царица! — Дочь луны, дитя звездного света, жена и сестра мрака! — Приди, приди, приди! Зов — не зов. Молитва и заклинание. Шипение сплелось с барабанной дробью, стучало в висках, словно приговор. Я с трудом вдохнула холодный воздух и замерла, не веря своим глазам. Лунные лучи сгустились, стали живым перламутром. Замерзли, запульсировали какой-то нереальной жизнью. Сплелись в изящную девичью фигуру. От пят до макушки взметнулось белое пламя, охватило тонкий стан и пышную грудь, све
Позади остались горы с таинственными пещерами и укрытой древним проклятием Йинарой. Утром со мной особо не заговаривали, в путь отправились быстро, не теряя времени на нормальный завтрак. Пришлось таскать сушеные фрукты и сыр из кожаной сумки, приделанной к седлу. Про ночные происшествия тоже молчали. У меня уже закралось подозрение: каждый раз, только зайдет солнце, в Тургуна вселяется вменяемая, почти ласковая сущность. Но едва солнце позолотит край неба, как сущность резко куда-то девается и остается вредный и угрюмый варвар. Шарияр показался спустя два часа пути. Он был огромен. Разинув рот, я смотрела на невероятный город, раскинувшийся в долине и протянувшийся аж до берега лазурного моря. Уж не знаю, что хотели рассказать «о злом городе Шарияре» мои варвары своими страшилками, внешне это никак не проявлялось. Мы въехали по широкому каменному мосту через огромные кованые ворота, на которых сияли золотом огромные змеи — как я поняла, стражи Шарияра. Никто
Ши-хан мягко взял меня за руку и повел к лодке. Сделал какой-то неуловимый знак полному мужчине в белых одеждах, который следил за теми, кто садится в лодки. Помог мне забраться, усадил на оббитую бархатом лавку и взялся за длинное весло. Йомба угрюмо смотрел на нас с берега. Тургун даже не бросил и взгляда, возился с седельными сумками. Мне неожиданно стало очень обидно. Закусив губу и мотнув головой, уставилась в тихо плещущую за бортом воду — прозрачную, очень чистую, словно аквамарин. Ши-хан молча вез меня в бело-розовый мраморный дворец. Мимо проплыла лодка с красивой шарияркой (мне так показалось) в удивительном одеянии из жемчужного шелка, усыпанного серебристой пылью. Большие ярко-зеленые глаза посмотрели на меня с глубочайшим презрением, полные алые губы исказились в насмешке. Она поправила великолепные платиновые гребни, удерживавшие пышные каштановые волосы и демонстративно отвернулась. «Ну и дура», — сделала вывод я. Кстати. Было достаточн
Поговорить нам так и не дали: распахнулись двери, и в проеме показался Фарид. Он внимательно посмотрел на нас и приблизился быстрыми широкими шагами. Что именно подумал — не определить, но явно мужчина был захвачен какой-то идеей. — Не сомневался, что вы еще тут, — произнес он, потирая руки. — Нтомби! — Да, господин Фарид? — отозвалась та, вмиг став совершенно невинной и послушной девочкой. Я даже на секунду засомневалась, что слышала ее слова про «недолго». — Быстро помоги Ладе с омовением и веди в комнату, где лежат все средства для женской красоты. Властелин Асаф вот-вот прибудет во дворец. Он наслышан о деве-змее из далекого племени, поэтому захочет увидеть как можно скорее. Одежду пусть посоветует Лелаб. Времени вам — около двух часов. Так что, — он хлопнул в ладоши, — не спите, мои красавицы. Вышел так же стремительно, как и вошел. Я проводила его недоуменным взглядом. Нтомби только покачала головой. Но быстро помогла мне выбраться из ванной.
Нтомби возмущенно вспыхнула, а Лелаб рассмеялась низким грубоватым смехом. Неожиданно я поняла, что тоже улыбаюсь. Ее простоватая непосредственность привлекала и расслабляла. Лелаб не строила из себя главную, не пыталась задавить авторитетом, хотя и давала понять, что ее слово тут имеет кое-какой вес. — Ну ладно. — Она бросила взгляд на зажатые в руках Нтомби кисточки для румян и теней. — Давай приступать, а то прибежит Фаридик — будет нам танец живота. Выражение позабавило, однако высказаться мне не дали. Все последующее время чем-то красили, мазали, расчесывали, заплетали, подбирали наряд — некогда было свободно вздохнуть. Я успела искренне возненавидеть Асафа и весь его дворец. Наконец мне разрешили взглянуть на себя в большое длинное зеркало в золоченой раме. Черные волосы были переплетены золотыми и зелеными лентами, усыпанными драгоценными камнями, и уложены так, что виднелись массивные серьги с изумрудами, напоминавшими хвост павлина. Изящная золотая д