По телу пробежали мурашки. Я сглотнула и прикрыла глаза, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. Спокойно, обязательно найдется выход. Это же просто сон. Только сон!
Но где-то в глубине души зрело очень яростное сопротивление: какой, к черту, сон? Все слишком по-настоящему. И ночная прохлада, и шипение тварей, и странные звуки.
Зов шевелящихся за треногами тварей звучал все громче, словно совсем рядом был огромный клубок змей.
— Царица!
— Царица!
— Дочь луны, дитя звездного света, жена и сестра мрака!
— Приди, приди, приди!
Зов — не зов. Молитва и заклинание. Шипение сплелось с барабанной дробью, стучало в висках, словно приговор. Я с трудом вдохнула холодный воздух и замерла, не веря своим глазам.
Лунные лучи сгустились, стали живым перламутром. Замерзли, запульсировали какой-то нереальной жизнью. Сплелись в изящную девичью фигуру. От пят до макушки взметнулось белое пламя, охватило тонкий стан и пышную грудь, све
Позади остались горы с таинственными пещерами и укрытой древним проклятием Йинарой. Утром со мной особо не заговаривали, в путь отправились быстро, не теряя времени на нормальный завтрак. Пришлось таскать сушеные фрукты и сыр из кожаной сумки, приделанной к седлу. Про ночные происшествия тоже молчали. У меня уже закралось подозрение: каждый раз, только зайдет солнце, в Тургуна вселяется вменяемая, почти ласковая сущность. Но едва солнце позолотит край неба, как сущность резко куда-то девается и остается вредный и угрюмый варвар. Шарияр показался спустя два часа пути. Он был огромен. Разинув рот, я смотрела на невероятный город, раскинувшийся в долине и протянувшийся аж до берега лазурного моря. Уж не знаю, что хотели рассказать «о злом городе Шарияре» мои варвары своими страшилками, внешне это никак не проявлялось. Мы въехали по широкому каменному мосту через огромные кованые ворота, на которых сияли золотом огромные змеи — как я поняла, стражи Шарияра. Никто
Ши-хан мягко взял меня за руку и повел к лодке. Сделал какой-то неуловимый знак полному мужчине в белых одеждах, который следил за теми, кто садится в лодки. Помог мне забраться, усадил на оббитую бархатом лавку и взялся за длинное весло. Йомба угрюмо смотрел на нас с берега. Тургун даже не бросил и взгляда, возился с седельными сумками. Мне неожиданно стало очень обидно. Закусив губу и мотнув головой, уставилась в тихо плещущую за бортом воду — прозрачную, очень чистую, словно аквамарин. Ши-хан молча вез меня в бело-розовый мраморный дворец. Мимо проплыла лодка с красивой шарияркой (мне так показалось) в удивительном одеянии из жемчужного шелка, усыпанного серебристой пылью. Большие ярко-зеленые глаза посмотрели на меня с глубочайшим презрением, полные алые губы исказились в насмешке. Она поправила великолепные платиновые гребни, удерживавшие пышные каштановые волосы и демонстративно отвернулась. «Ну и дура», — сделала вывод я. Кстати. Было достаточн
Поговорить нам так и не дали: распахнулись двери, и в проеме показался Фарид. Он внимательно посмотрел на нас и приблизился быстрыми широкими шагами. Что именно подумал — не определить, но явно мужчина был захвачен какой-то идеей. — Не сомневался, что вы еще тут, — произнес он, потирая руки. — Нтомби! — Да, господин Фарид? — отозвалась та, вмиг став совершенно невинной и послушной девочкой. Я даже на секунду засомневалась, что слышала ее слова про «недолго». — Быстро помоги Ладе с омовением и веди в комнату, где лежат все средства для женской красоты. Властелин Асаф вот-вот прибудет во дворец. Он наслышан о деве-змее из далекого племени, поэтому захочет увидеть как можно скорее. Одежду пусть посоветует Лелаб. Времени вам — около двух часов. Так что, — он хлопнул в ладоши, — не спите, мои красавицы. Вышел так же стремительно, как и вошел. Я проводила его недоуменным взглядом. Нтомби только покачала головой. Но быстро помогла мне выбраться из ванной.
Нтомби возмущенно вспыхнула, а Лелаб рассмеялась низким грубоватым смехом. Неожиданно я поняла, что тоже улыбаюсь. Ее простоватая непосредственность привлекала и расслабляла. Лелаб не строила из себя главную, не пыталась задавить авторитетом, хотя и давала понять, что ее слово тут имеет кое-какой вес. — Ну ладно. — Она бросила взгляд на зажатые в руках Нтомби кисточки для румян и теней. — Давай приступать, а то прибежит Фаридик — будет нам танец живота. Выражение позабавило, однако высказаться мне не дали. Все последующее время чем-то красили, мазали, расчесывали, заплетали, подбирали наряд — некогда было свободно вздохнуть. Я успела искренне возненавидеть Асафа и весь его дворец. Наконец мне разрешили взглянуть на себя в большое длинное зеркало в золоченой раме. Черные волосы были переплетены золотыми и зелеными лентами, усыпанными драгоценными камнями, и уложены так, что виднелись массивные серьги с изумрудами, напоминавшими хвост павлина. Изящная золотая д
Совсем рядом бубнили что-то невразумительное. Я поморщилась и открыла глаза. И тут же спешно зажмурилась от яркого света. Тем не менее, радостный вскрик и довольное оханье дали понять, что мое пробуждение не осталось незамеченным. Открыв глаза еще раз, я поняла, что нахожусь в небольшой светлой комнатке со стенами, выложенными желтой и золотистой мозаикой. Я лежала на мягкой кровати, через изящно зарешеченное окно падал солнечный свет. Рядом на топчанах сидели Нтомби и Фарид. Лицо первой было крайне обеспокоенным, лицо второго — угрюмым. Однако оба испытали облегчение, это заметно. Фарид взял меня за руку, заглянул в глаза. — Как ты себя чувствуешь? Я прислушалась к ощущениям в теле — ничего, вроде порядок. И как только Чиу умудрился вышвырнуть меня из своего пространства сюда так, что и глазом не успела моргнуть? Чудовище. И что это был за перламутровый туман? — Да вроде… жива. — Я смиренно опустила ресницы. Фарид криво хмыкнул:
Нтомби обеспокоенно похлопала меня по спине. — Лада, тебе плохо? — Нет, хорошо, — буркнула я. — А дальше что? Как звали охотника-то? Их хоть ответ прекрасно знала, стоило все же провериться. Ну, мало ли. Вдруг совпадение. — Йомба, — произнесла она чистым голосом. Ну да. Так оно и есть. Поерзав на кровати, я залпом допила напиток. Так, вроде самочувствие стало получше даже. И в голове прояснилось. Надо бы выяснить, чем тут занимаются наложницы и как изучать этот самый… как его? Баха-сур! — А ты как сюда попала? — вернула меня Нтомби на грешную землю. — Ну… Слушай. Вкратце пересказав ей историю про Чиу и Грехта, я поняла, что мы в одинаковой ситуации. — Вот зараза пятнистая! — Нтомби хлопнула рукой по столу. — А мне говорил, что кроме него и Мбанги Трехзубой больше богов тут и нет! — Боги не любят конкуренции, — философски заметила я. Хотя, конечно, поросята. Что еще сказать? Дурят людям головы и х
Дверь сама распахнулась. На пороге стояла Лелаб. На этот раз на ней было ярко-красное одеяние, расшитое кровавыми и желтыми камнями, сквозь накидку из газового шелка виднелись округлые плечи. В одной руке Лелаб держала небольшую шкатулку, во второй — золотистую длинную палочку. На широком поясе, охватывавшем мощные бедра, висел узкий кинжал. «Наложнице дозволено носить оружие? Ну и нравы тут», — подумала я. Нтомби побледнела так, что это было заметно даже с ее шоколадной кожей. Ах да, она же говорила про заклинание, которое должно было предупредить о вторжении. Но, кажется… ничего не вышло. Лелаб с усмешкой на губах смотрела то на меня, то на замершую Нтомби. И не понять: злая или просто это такое выражение радости? — Ну и? — уточнила она. Вошла, хлопнула дверью. Последняя тут же сверкнула радужным огнем и превратилась в каменную стену. Я чуть не упала с кровати. Вот это да! Вспомнились слова Чиу, называвшего Лелаб дочерью аншуррского мага. Хм, интере
Я выдохнула сквозь стиснутые зубы и плюхнулась на кровать. Стриптиз ему еще устроить за то, что он меня в гарем приволок? Да никогда! Пусть бегает по своей Йинаре и играет мышцами! Хотя мышцы-то ничего… Так, что-то я не о том думаю. Снова вздохнув, я посмотрела на Лелаб. — Так точно король? Она пожала плечами: — Утверждать не берусь, сам он прямо не признавался, но полнится земля слухами. Отец мне недавно весточку прислал. — Какую? — насторожилась Нтомби. Я промолчала, только не сводила взгляда с Лелаб. Интересно, сколько лет ее отцу? И как далеко она зайдет, рассказывая о нем? — Алкубра забеспокоился, потому что скоро будет горячо в Шарияре, — нехорошо улыбнулась Лелаб. — А согласно вычислениям магов и звездочетов, а также нашим легендам, у Алкубры был самым главным врагом воин-царь Йинары по имени Тургун. — Ну, мало ли, — буркнула я. Хуже всего было не желание расцарапать его мужественную физиономию, а пониман