Поговорить нам так и не дали: распахнулись двери, и в проеме показался Фарид. Он внимательно посмотрел на нас и приблизился быстрыми широкими шагами. Что именно подумал — не определить, но явно мужчина был захвачен какой-то идеей.
— Не сомневался, что вы еще тут, — произнес он, потирая руки. — Нтомби!
— Да, господин Фарид? — отозвалась та, вмиг став совершенно невинной и послушной девочкой. Я даже на секунду засомневалась, что слышала ее слова про «недолго».
— Быстро помоги Ладе с омовением и веди в комнату, где лежат все средства для женской красоты. Властелин Асаф вот-вот прибудет во дворец. Он наслышан о деве-змее из далекого племени, поэтому захочет увидеть как можно скорее. Одежду пусть посоветует Лелаб. Времени вам — около двух часов. Так что, — он хлопнул в ладоши, — не спите, мои красавицы.
Вышел так же стремительно, как и вошел. Я проводила его недоуменным взглядом. Нтомби только покачала головой. Но быстро помогла мне выбраться из ванной.
Нтомби возмущенно вспыхнула, а Лелаб рассмеялась низким грубоватым смехом. Неожиданно я поняла, что тоже улыбаюсь. Ее простоватая непосредственность привлекала и расслабляла. Лелаб не строила из себя главную, не пыталась задавить авторитетом, хотя и давала понять, что ее слово тут имеет кое-какой вес. — Ну ладно. — Она бросила взгляд на зажатые в руках Нтомби кисточки для румян и теней. — Давай приступать, а то прибежит Фаридик — будет нам танец живота. Выражение позабавило, однако высказаться мне не дали. Все последующее время чем-то красили, мазали, расчесывали, заплетали, подбирали наряд — некогда было свободно вздохнуть. Я успела искренне возненавидеть Асафа и весь его дворец. Наконец мне разрешили взглянуть на себя в большое длинное зеркало в золоченой раме. Черные волосы были переплетены золотыми и зелеными лентами, усыпанными драгоценными камнями, и уложены так, что виднелись массивные серьги с изумрудами, напоминавшими хвост павлина. Изящная золотая д
Совсем рядом бубнили что-то невразумительное. Я поморщилась и открыла глаза. И тут же спешно зажмурилась от яркого света. Тем не менее, радостный вскрик и довольное оханье дали понять, что мое пробуждение не осталось незамеченным. Открыв глаза еще раз, я поняла, что нахожусь в небольшой светлой комнатке со стенами, выложенными желтой и золотистой мозаикой. Я лежала на мягкой кровати, через изящно зарешеченное окно падал солнечный свет. Рядом на топчанах сидели Нтомби и Фарид. Лицо первой было крайне обеспокоенным, лицо второго — угрюмым. Однако оба испытали облегчение, это заметно. Фарид взял меня за руку, заглянул в глаза. — Как ты себя чувствуешь? Я прислушалась к ощущениям в теле — ничего, вроде порядок. И как только Чиу умудрился вышвырнуть меня из своего пространства сюда так, что и глазом не успела моргнуть? Чудовище. И что это был за перламутровый туман? — Да вроде… жива. — Я смиренно опустила ресницы. Фарид криво хмыкнул:
Нтомби обеспокоенно похлопала меня по спине. — Лада, тебе плохо? — Нет, хорошо, — буркнула я. — А дальше что? Как звали охотника-то? Их хоть ответ прекрасно знала, стоило все же провериться. Ну, мало ли. Вдруг совпадение. — Йомба, — произнесла она чистым голосом. Ну да. Так оно и есть. Поерзав на кровати, я залпом допила напиток. Так, вроде самочувствие стало получше даже. И в голове прояснилось. Надо бы выяснить, чем тут занимаются наложницы и как изучать этот самый… как его? Баха-сур! — А ты как сюда попала? — вернула меня Нтомби на грешную землю. — Ну… Слушай. Вкратце пересказав ей историю про Чиу и Грехта, я поняла, что мы в одинаковой ситуации. — Вот зараза пятнистая! — Нтомби хлопнула рукой по столу. — А мне говорил, что кроме него и Мбанги Трехзубой больше богов тут и нет! — Боги не любят конкуренции, — философски заметила я. Хотя, конечно, поросята. Что еще сказать? Дурят людям головы и х
Дверь сама распахнулась. На пороге стояла Лелаб. На этот раз на ней было ярко-красное одеяние, расшитое кровавыми и желтыми камнями, сквозь накидку из газового шелка виднелись округлые плечи. В одной руке Лелаб держала небольшую шкатулку, во второй — золотистую длинную палочку. На широком поясе, охватывавшем мощные бедра, висел узкий кинжал. «Наложнице дозволено носить оружие? Ну и нравы тут», — подумала я. Нтомби побледнела так, что это было заметно даже с ее шоколадной кожей. Ах да, она же говорила про заклинание, которое должно было предупредить о вторжении. Но, кажется… ничего не вышло. Лелаб с усмешкой на губах смотрела то на меня, то на замершую Нтомби. И не понять: злая или просто это такое выражение радости? — Ну и? — уточнила она. Вошла, хлопнула дверью. Последняя тут же сверкнула радужным огнем и превратилась в каменную стену. Я чуть не упала с кровати. Вот это да! Вспомнились слова Чиу, называвшего Лелаб дочерью аншуррского мага. Хм, интере
Я выдохнула сквозь стиснутые зубы и плюхнулась на кровать. Стриптиз ему еще устроить за то, что он меня в гарем приволок? Да никогда! Пусть бегает по своей Йинаре и играет мышцами! Хотя мышцы-то ничего… Так, что-то я не о том думаю. Снова вздохнув, я посмотрела на Лелаб. — Так точно король? Она пожала плечами: — Утверждать не берусь, сам он прямо не признавался, но полнится земля слухами. Отец мне недавно весточку прислал. — Какую? — насторожилась Нтомби. Я промолчала, только не сводила взгляда с Лелаб. Интересно, сколько лет ее отцу? И как далеко она зайдет, рассказывая о нем? — Алкубра забеспокоился, потому что скоро будет горячо в Шарияре, — нехорошо улыбнулась Лелаб. — А согласно вычислениям магов и звездочетов, а также нашим легендам, у Алкубры был самым главным врагом воин-царь Йинары по имени Тургун. — Ну, мало ли, — буркнула я. Хуже всего было не желание расцарапать его мужественную физиономию, а пониман
Кшария согласилась. На меня не смотрела, на Лелаб — тоже. Появилось странное ощущение, что она признала свое поражение. А, может, просто не была дурой. Уродовать собственную шкурку ради того, чтобы сделать гадость новоприбывшей девчонке, особенно после того, как попытка убийства вышла очень неудачной, — глупо. Нтомби никак не выражала своих чувств, однако у меня создалось впечатление, что случившееся доставило ей удовольствие. Не такое явнее, как Лелаб, которая ухмылялась открыто, но все же немалое. Стоило только Кшарии согласиться, как обитательницы гарема, кажется, потеряли к нам всякий интерес. Снова полилась мягкая женская речь, зазвенел смех. Я несколько растерялась. Это все что сейчас вообще было? Однако Лелаб только подхватила меня под руку и увела в сад. Деловито дотянула до скамьи и усадила в узорчатой тени фруктовых деревьев. Я покосилась на нее (не на тень, на Лелаб). — А дальше что? — Подождем, когда жрецы Алкубры приступят к богос
Да уж, очевиднее некуда. Сказанное никак не подняло настроения, поэтому я огрызнулась: — Змеи не едят друг друга. — Но ты же и человек, — заметила Лелаб. М-да, карта бита. Так и есть. Ну, Чиу, попадешься ты мне еще разок. Я шумно выдохнула: — Асаф с этой целью меня в гарем и притащил? Лелаб некоторое время молчала, но потом все же сказала: — Иных причин я не вижу. Самое гадкое, что пока у тебя нет выхода. За тобой хорошенько следят. Я не зря спровоцировала ссору в гареме. Так решат, что тебя занимают бабские разборки с Кшарией. Я криво ухмыльнулась, честно говоря, пребывая в полной растерянности, что делать дальше. — То есть, на уроках танцев я могу вцепиться ей в волосы? Лелаб сдавленно хихикнула: — Да уж. Отдала бы все побрякушки из своих сундуков, чтобы на это посмотреть. Я подняла голову и посмотрела на дочь аншуррского мага. — У меня есть шанс? Вопрос прозвучал страшно пафосн
Заданный вопрос, кажется, его совершенно не порадовал. Чиу даже немного нахмурился. Хватка колец чуть ослабла, а хвост устроился так, что я наконец-то смогла спокойно выдохнуть и устроиться с неким подобием на удобство. — Девочка моя, — протянул Чиу, — ты где набралась такой гадости? Пришлось рассказать все от и до, начиная от слов и заканчивая так называемым пророчеством, которое «показала» мне Лелаб. Чиу молча слушал. Иногда только шипел что-то нечленораздельное. Когда я закончила, лишь покачал головой. — М-да, не думал, что все так сложно. Нет, а Алкубра! Алкубра-то! Был меленький такой змееночек, утю-тю аня-ня. Я его приютил, кашей накормил… Вырос, скотина! Я хихикнула. Да уж. При всем своем впечатляющем размере и угрожающем виде Чиу мог рассмешить и разрядить обстановку как никто другой. После его слов Алкубра и впрямь воспринимался как мелкий поганец, а не коварный темный властелин, который желает меня сожрать. Да и решимость Чиу тоже об