Тургун некоторое время молча смотрел на меня. Потом развернулся и направился к Йомбе.
— У тебя есть пара часов на сон, я останусь на посту.
Чернокожий гигант кивнул и, расстелив плащ, устроился прямо на земле. Вскоре я вновь уснула, даже не обращая внимания на треск цикад и крики ночных птиц.
Меня разбудили на рассвете. Мы быстро собрались и вновь выдвинулись в путь. Завтракали на ходу. Честно говоря, аппетит пропал, когда, преодолев ущелье и проехав мимо большого, но очень шумного водопада, мы поднялись на вершину. Хоть я и была за широкой спиной Тургуна, открывшееся зрелище все равно поразило настолько, что потеряла дар речи.
Внизу расстилались руины заброшенного города. Высокие здания напоминали дворцы Ангкор Вата и Боробудура. Башни, словно огромные початки кукурузы, поднимались от земли и устремлялись в небо. Широкие и прямые улицы соединяли круглые площади и большие жилые кварталы. Хоть мы были далеко, смутно удалось различить высеченные на стен
По телу пробежали мурашки. Я сглотнула и прикрыла глаза, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. Спокойно, обязательно найдется выход. Это же просто сон. Только сон! Но где-то в глубине души зрело очень яростное сопротивление: какой, к черту, сон? Все слишком по-настоящему. И ночная прохлада, и шипение тварей, и странные звуки. Зов шевелящихся за треногами тварей звучал все громче, словно совсем рядом был огромный клубок змей. — Царица! — Царица! — Дочь луны, дитя звездного света, жена и сестра мрака! — Приди, приди, приди! Зов — не зов. Молитва и заклинание. Шипение сплелось с барабанной дробью, стучало в висках, словно приговор. Я с трудом вдохнула холодный воздух и замерла, не веря своим глазам. Лунные лучи сгустились, стали живым перламутром. Замерзли, запульсировали какой-то нереальной жизнью. Сплелись в изящную девичью фигуру. От пят до макушки взметнулось белое пламя, охватило тонкий стан и пышную грудь, све
Позади остались горы с таинственными пещерами и укрытой древним проклятием Йинарой. Утром со мной особо не заговаривали, в путь отправились быстро, не теряя времени на нормальный завтрак. Пришлось таскать сушеные фрукты и сыр из кожаной сумки, приделанной к седлу. Про ночные происшествия тоже молчали. У меня уже закралось подозрение: каждый раз, только зайдет солнце, в Тургуна вселяется вменяемая, почти ласковая сущность. Но едва солнце позолотит край неба, как сущность резко куда-то девается и остается вредный и угрюмый варвар. Шарияр показался спустя два часа пути. Он был огромен. Разинув рот, я смотрела на невероятный город, раскинувшийся в долине и протянувшийся аж до берега лазурного моря. Уж не знаю, что хотели рассказать «о злом городе Шарияре» мои варвары своими страшилками, внешне это никак не проявлялось. Мы въехали по широкому каменному мосту через огромные кованые ворота, на которых сияли золотом огромные змеи — как я поняла, стражи Шарияра. Никто
Ши-хан мягко взял меня за руку и повел к лодке. Сделал какой-то неуловимый знак полному мужчине в белых одеждах, который следил за теми, кто садится в лодки. Помог мне забраться, усадил на оббитую бархатом лавку и взялся за длинное весло. Йомба угрюмо смотрел на нас с берега. Тургун даже не бросил и взгляда, возился с седельными сумками. Мне неожиданно стало очень обидно. Закусив губу и мотнув головой, уставилась в тихо плещущую за бортом воду — прозрачную, очень чистую, словно аквамарин. Ши-хан молча вез меня в бело-розовый мраморный дворец. Мимо проплыла лодка с красивой шарияркой (мне так показалось) в удивительном одеянии из жемчужного шелка, усыпанного серебристой пылью. Большие ярко-зеленые глаза посмотрели на меня с глубочайшим презрением, полные алые губы исказились в насмешке. Она поправила великолепные платиновые гребни, удерживавшие пышные каштановые волосы и демонстративно отвернулась. «Ну и дура», — сделала вывод я. Кстати. Было достаточн
Поговорить нам так и не дали: распахнулись двери, и в проеме показался Фарид. Он внимательно посмотрел на нас и приблизился быстрыми широкими шагами. Что именно подумал — не определить, но явно мужчина был захвачен какой-то идеей. — Не сомневался, что вы еще тут, — произнес он, потирая руки. — Нтомби! — Да, господин Фарид? — отозвалась та, вмиг став совершенно невинной и послушной девочкой. Я даже на секунду засомневалась, что слышала ее слова про «недолго». — Быстро помоги Ладе с омовением и веди в комнату, где лежат все средства для женской красоты. Властелин Асаф вот-вот прибудет во дворец. Он наслышан о деве-змее из далекого племени, поэтому захочет увидеть как можно скорее. Одежду пусть посоветует Лелаб. Времени вам — около двух часов. Так что, — он хлопнул в ладоши, — не спите, мои красавицы. Вышел так же стремительно, как и вошел. Я проводила его недоуменным взглядом. Нтомби только покачала головой. Но быстро помогла мне выбраться из ванной.
Нтомби возмущенно вспыхнула, а Лелаб рассмеялась низким грубоватым смехом. Неожиданно я поняла, что тоже улыбаюсь. Ее простоватая непосредственность привлекала и расслабляла. Лелаб не строила из себя главную, не пыталась задавить авторитетом, хотя и давала понять, что ее слово тут имеет кое-какой вес. — Ну ладно. — Она бросила взгляд на зажатые в руках Нтомби кисточки для румян и теней. — Давай приступать, а то прибежит Фаридик — будет нам танец живота. Выражение позабавило, однако высказаться мне не дали. Все последующее время чем-то красили, мазали, расчесывали, заплетали, подбирали наряд — некогда было свободно вздохнуть. Я успела искренне возненавидеть Асафа и весь его дворец. Наконец мне разрешили взглянуть на себя в большое длинное зеркало в золоченой раме. Черные волосы были переплетены золотыми и зелеными лентами, усыпанными драгоценными камнями, и уложены так, что виднелись массивные серьги с изумрудами, напоминавшими хвост павлина. Изящная золотая д
Совсем рядом бубнили что-то невразумительное. Я поморщилась и открыла глаза. И тут же спешно зажмурилась от яркого света. Тем не менее, радостный вскрик и довольное оханье дали понять, что мое пробуждение не осталось незамеченным. Открыв глаза еще раз, я поняла, что нахожусь в небольшой светлой комнатке со стенами, выложенными желтой и золотистой мозаикой. Я лежала на мягкой кровати, через изящно зарешеченное окно падал солнечный свет. Рядом на топчанах сидели Нтомби и Фарид. Лицо первой было крайне обеспокоенным, лицо второго — угрюмым. Однако оба испытали облегчение, это заметно. Фарид взял меня за руку, заглянул в глаза. — Как ты себя чувствуешь? Я прислушалась к ощущениям в теле — ничего, вроде порядок. И как только Чиу умудрился вышвырнуть меня из своего пространства сюда так, что и глазом не успела моргнуть? Чудовище. И что это был за перламутровый туман? — Да вроде… жива. — Я смиренно опустила ресницы. Фарид криво хмыкнул:
Нтомби обеспокоенно похлопала меня по спине. — Лада, тебе плохо? — Нет, хорошо, — буркнула я. — А дальше что? Как звали охотника-то? Их хоть ответ прекрасно знала, стоило все же провериться. Ну, мало ли. Вдруг совпадение. — Йомба, — произнесла она чистым голосом. Ну да. Так оно и есть. Поерзав на кровати, я залпом допила напиток. Так, вроде самочувствие стало получше даже. И в голове прояснилось. Надо бы выяснить, чем тут занимаются наложницы и как изучать этот самый… как его? Баха-сур! — А ты как сюда попала? — вернула меня Нтомби на грешную землю. — Ну… Слушай. Вкратце пересказав ей историю про Чиу и Грехта, я поняла, что мы в одинаковой ситуации. — Вот зараза пятнистая! — Нтомби хлопнула рукой по столу. — А мне говорил, что кроме него и Мбанги Трехзубой больше богов тут и нет! — Боги не любят конкуренции, — философски заметила я. Хотя, конечно, поросята. Что еще сказать? Дурят людям головы и х
Дверь сама распахнулась. На пороге стояла Лелаб. На этот раз на ней было ярко-красное одеяние, расшитое кровавыми и желтыми камнями, сквозь накидку из газового шелка виднелись округлые плечи. В одной руке Лелаб держала небольшую шкатулку, во второй — золотистую длинную палочку. На широком поясе, охватывавшем мощные бедра, висел узкий кинжал. «Наложнице дозволено носить оружие? Ну и нравы тут», — подумала я. Нтомби побледнела так, что это было заметно даже с ее шоколадной кожей. Ах да, она же говорила про заклинание, которое должно было предупредить о вторжении. Но, кажется… ничего не вышло. Лелаб с усмешкой на губах смотрела то на меня, то на замершую Нтомби. И не понять: злая или просто это такое выражение радости? — Ну и? — уточнила она. Вошла, хлопнула дверью. Последняя тут же сверкнула радужным огнем и превратилась в каменную стену. Я чуть не упала с кровати. Вот это да! Вспомнились слова Чиу, называвшего Лелаб дочерью аншуррского мага. Хм, интере
*** Подземная река тихо журчала. Диковинные пурпурные и синие цветы змеиного сада огромными вьюнками обнимали толстые колонны. Вокруг стоял сладкий запах. Цветы и зелень увивали высокую крышу изящной беседки. Голова шла кругом. То ли от необычного места, то ли от того, что наконец-то закончились все беды и можно было просто посидеть рядом с Тургуном. К чему делать вид, что мне безразлично, что он рядом? Конечно, хотелось иногда поязвить, но каждый раз он находил настолько деятельный способ убедить меня в том, что ссориться не стоит, что я… убеждалась. Способ старинный такой. Придуманный мужчинами и женщинами еще задолго до того, как появились первые цивилизации. И слова. Мне хотелось многое спросить. Но когда на тебя так жарко смотрят, а кожа горит от неистовых поцелуев, то все мысли куда-то ускользают. Прижимаясь к широкой груди Тургуна, я поняла: никогда бы не могла подумать, что буду сидеть с ним в ночном саду и целоваться подобно старшекласснице.
Мы с недовольством посмотрели на явившегося Шу. Физиономия у него была одновременно печально-пафосная и озабоченная. Только чем именно — не понять. — Ну, хватит уже, — буркнул он. — Все тут прекрасно знаем, что вы любите друг друга и только и думаете, как оказаться в шалаше где-нибудь подальше от нас: таких красивых, умных и прекрасных. Я открыла было рот, чтобы послать его, однако Тургун проявил куда больше разумности в этом вопросе и снова прижался к моим губам. Спорить и ругаться с шуару спустя какое-то время совершенно расхотелось. — Вы думаете помогать Айшу? — вдруг тихо спросил Шу. Я насторожилась, на минуту отлипнув от Тургуна. Ишь, варвар! Однако он тоже нахмурился и посмотрел на шуару. — А если быть точнее? — произнес своим хриплым низким голосом, от которого по спине пробежали мурашки. — Пошли, увидишь сам, — как-то горько выдохнул Пламенный наг. И что-то прозвучало такое в этом выдохе, что мне стало не по себе. Да уж
— Мама, спасибо тебе, что родила меня женщиной, — сказала Лелаб где-то совсем рядом. Моего лба коснулась прохладная чуть влажная ткань, пахшая хвоей. В носу защекотало, и я чихнула. — Будь здорова, живи богато, — невозмутимо сообщила она. — Ну, как ты себя чувствуешь, звезда Ашша-дер-Шарсы? — Почему это звезда? — проворчала я, усаживаясь на кровати. Так, комната та, что и прежде. Правда, как-то посветлее. Видимо, наги решили все же вопрос с освещением. Либо же кто-то из людей донес им одну немаловажную истину: люди любят именно посветлее. — Ну, как же. Едва ты исчезла — поднялся такой шум и гам, что мало не покажется. Сразу даже и не могли подумать, что Алкубра утащил тебя в один из подземных храмов. Хорошо так надурил тут всех. Лелаб сунула мне в руки кубок с каким-то пряно пахнущим желтым напитком. — Пей. Все эти нажьи чары высосали из тебя силы. Ты и так хорошо продержалась. Шу еще дурачина. Взял и решил почему-то, что ты же
Я мысленно выругалась. Однако развить эту тему так и не смогла, потому что Элаза ухватила меня внезапно сильной рукой и потащила за собой. Я едва успевала перебирать ногами, чтобы поспеть за лунной демоницей. Не сразу даже смогла сообразить, что, оказывается, за помостом есть небольшое помещение, с которого прекрасно просматривается весь зал. Чуть повернув голову, поняла, что здесь приносили жертвы. Такой же алтарь, как внизу, только вместо колонн — статуя кобры с разинутой алой пастью. И прямо в этот раскрытый зев вставлен меч с красивой серебряной рукоятью. Да и лезвие меча светится каким-то холодным лунным светом. При взгляде на него по коже пробежал мороз. Элаза улыбнулась, только ничего доброго в этой улыбке не было. Поправила тонкое одеяние из белоснежной ткани — легкая коротенькая туника. Ткань сияла множеством блесток, заставляя отворачиваться. Красные губы выглядели сочным и спелым плодом. Такие — мечта любого мужчины. Однако не стоило забыва
Алкубра, изогнувшись чуть ли не вопросительным знаком с ненавистью смотрел на стоявшего перед ним Эрму. Шаман легко опирался на посох и едва заметно улыбался уголками губ. Только в темных глазах не было ничего человеческого. И чем больше шло времени, тем отчетливее я понимала, что из этих двоих бояться надо как раз Эрму, а не Алкубру. Шум битвы не умолкал. Я бросила короткий взгляд на дерущихся, однако не смогла отыскать Тургуна. Сердце пропустило удар, а ладони взмокли. Змеиные боги и не только, пошлите ему все, чтобы остаться невредимым. И хоть разум подсказывал, что это не так уж и правильно, и вообще Тургун гад, но любовь зла, а к этому козлу я уже почти привыкла. — Куда услал Асафа? — невинно поинтересовался тем временем Эрму. — Или выпил всю силу властелина Шарияра и отбросил за ненадобностью? — Тебе-то что-о-о? — злобно прошипел Алкубра. — Не люблю разбрасываться детишками, — признался Эрму. — Знаешь, непутевые, а мои. Жалко-жалко.
Я попыталась заорать, но из горла вылетело только хриплое сипение, когда Асаф сжал пальцы на моей шее. В плечо вдавилось холодное лезвие, и тут же обожгла ослепительная боль. Я брыкнулась, однако голова закружилась, перед глазами все померкло, и сознание уплыло в неведомом направлении. …Все тело болело. Состояние было, словно я хорошенько приложилась головой обо что-то страшно твердое. И теперь она, голова, как вы понимаете, сильно протестовала. Поморщившись, я попыталась повернуться на бок и с ужасом осознала, что не могу пошевелить ни руками, ни ногами. Чуть приподняв голову, увидела, что лежу на огромном плоском камне, а руки и ноги прикованы цепями. Из одежды — ничего. И воздух неприятно холодил кожу. Сердце бешено заколотилось, паника заплескала, словно бурная река, вырвавшаяся из берегов. Так. Считать до десяти. Дышать глубже. При возможности — не орать. Я постаралась оценить ситуацию. Какой-то огромный зал. Если не ошибаюсь, то стены, пол и пот
Голова вдруг закружилась, я невольно ойкнула. Перед глазами тут же все померкло. На миг стало страшно, показалось, будто отказали все чувства. Потом по коже пробежал жар. Сердце ухнуло куда-то вниз. От макушки до кончиков пальцев разлилась приятная истома. Чьи-то сильные руки уверенно сжимали и оглаживали мое тело. Глаза открылись против воли. На меня смотрел Рарша. Внимательные гранатовые глаза со слабо мерцающими золотистыми искорками. Внутренне захлестнула паника. Что это, как я тут оказалась? Попыталась вскрикнуть, однако губы только растянулись в улыбке. — Спешишь, — произнесли они, и я с ужасом осознала, что это не мой голос. Глянула вниз и опешила: руки слишком белые и пухлые, волосы, спускающиеся на грудь черным волнистым водопадом — тоже не мои. Да и груди крупнее моих, и животик покруглее. Валяющееся возле кровати одеяние из газового шелка заставило мысленно ужаснуться. Так вот… Руки Рарши огладили мои плечи, прошлись по спине. Нажий раздвое
Повисла тишина. Первоначальное женское «Уи-и-и-и, хоть кто-то хочет взять меня замуж!» никто не отменял, но… Оно испарилось слишком быстро. Потому что мигом перед внутренним взором появился огромный котел с чем-то булькающим, рядом с ним я в леопардовом переднике и увесистой поварешкой и толпа голодных деток, дергающих за этот самый передник. От такой картины я невольно вздрогнула и осторожно высвободилась из объятий Тургуна. — Касаемо твоей жены — говорить не буду, но меня что-то такая доля не слишком прельщает. Он нахмурился, явно не ожидав такого ответа. Не, ну а что, мне надо было кинуться ему на шею? Пусть выбирает выражения. Варвар. — Неужто правда? — вкрадчиво произнес Тургун. Ответить я не успела, потому что в коридоре показался опаловый наг. Посмотрев на нас, он только неодобрительно покачал головой и как-то странно щелкнул пальцами. Тургун вмиг посерьезнел, подхватил меня под локоток и потянул за собой. — Эй-эй, поосторожнее!
Я сглотнула. Да уж, очень дельный совет, чего там. Кажется, в первый раз за все то время, что я его знаю, стало по-настоящему страшно. Миг — и все прошло. Взгляд Тургуна вновь стал внимательным и вполне человеческим. — Для этого мы воспользуемся змеиной магией. — Не хочу тебя расстраивать, — мягко произнес опаловый наг, — но мы уже пробовали. Кое-что получается, но боги Ашша-дер-Шарсы спят в священных пещерах. Уже ни один век мы пытаемся вымолить их благосклонность, но ничего не происходит. Они ушли. Так же, как и божества Йинары. — Мы не пойдем прежним путем, — сказал Пламенный, и все посмотрели на него. Он как-то таинственно улыбался. Все в зале замерли, я в том числе. — И каков же новый? — поинтересовался Рарша. — Что нам нужно делать? — О, — невинно улыбнулся Тургун. — Для этого мы привели человека, который знает змеиную магию лучше детей Ашша-дер-Шарсы. Наги заволновались. Показалось, что исчезли благородные шаасы,